-------------------------------------------------------------------------------- Норд-Ост Music: Георгий Васильев, Алексей Иващенко Lyrics: Георгий Васильев, Алексей Иващенко Premiere: 19.10.2001 -------------------------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ 1. УВЕРТЮРА ГОЛОС КАПИТАНА ТАТАРИНОВА (речитатив): Милый друг мой, дорогая моя Машенька! Пишу тебе это письмо, И одна лишь мысль терзает меня - Горько сознавать, что все могло бы быть иначе. Неудачи преследовали нас, И самая первая из них - ошибка, За которую приходится расплачиваться Ежечасно, ежеминутно - Та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю. Молю тебя, не верь этому человеку! Можно смело сказать, Что всеми нашими неудачами Мы обязаны именно ему. Не только я один, Весь экипаж "Святой Марии" Шлет ему проклятья... Обширную, покрытую снегами землю, Которую мы открыли к северу от Таймырского полуострова, Я назвал твоим именем, И скоро на любой географической карте Ты сможешь прочитать привет, который шлет тебе Твой Монтигомо - Ястребиный Коготь. 2. ГИБЕЛЬ ПОЧТАЛЬОНА КАТОРЖНИК: Дай-ка сюда свой ножик! Что ты бараном блеешь? Да ты вообще, похоже, Только мычать умеешь! Ты же немой! Так и не проболтаешься, значит, никогда! ПОЧТАЛЬОН: Эй ты там, внизу, не тронь мальчишку! Стой, да уж не ты ли Давеча убег с окружной тюрьмы? КАТОРЖНИК: Что же ты, прохожий, так кричишь-то? ПОЧТАЛЬОН: Но-но-но, не слишком! КАТОРЖНИК: Был бы ты живей, был бы ты целей, Если бы ты тоже был немым! 3. ПРИСТАНЬ ХОР: Море молчит, как рыба, Но ветер дунет - и все изменится. Море то тише мыши, То выше крыши Взовьет волну. В штили - молчит и ленится, В штормы - рычит и пенится, Белых своих барашков Сгоняя в Северную Двину. Утро пропахло ветром, А ветер пахнет лесной морошкою, Город пропах рогожей, сырою кожей и табаком. Полдень пропах картошкою, Полдень пропах окрошкою, Хлебом, зеленым луком, копченым салом и молоком. ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА (речитатив): Шабаш! ХОР: Все, что недозагружено, Будем грузить до ужина, Чтобы забить все трюмы И утром баржу отправить в море. А наше море не слышит горя, Лишь берег точит да камни мочит, Бурлит, клокочет и знать не хочет Про наши беды на берегу. Ну до чего же народ кругом Пошел жестокий и обозл╦нный! Всей нашей жизни цена пятак! Того гляди, налетишь на нож! Сегодня утром за бочагом Пырнули ножиком почтальона. Убили малого просто так, Убили малого ни за грош! Какой кошмар, и куда же только Глядит полиция? Ну и ну! Давно пора засадить в тюрьму Всех паразитов и всю шпану. ТЕТЯ САНИ: Эй, Саня, иди поближе, Чего надулся? Садись покушай! ГРУЗЧИК: Бабы, вы что, сороки, Гляди, немого перепугали... ТЕТЯ САНИ: Вырос отцу помощник. Ты ешь картошку, а их не слушай. ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА: Лучше, на всякий случай, Гуляй пореже за бочагами. ХОР: Там ходят лихие люди, Ножами машут размером с локоть. А наш хозяин шутить не любит, А наше дело - мешки волокать, Чтоб утром баржу отправить в море. А наше море не слышит горя, Бурлит, клокочет и знать не хочет Про наши беды на берегу. Море молчит, как рыба, Покуда ветер не переменится. Море ленивым зверем Лежит под солнцем и греет бок. Ветер сегодня ленится, Мачты к воде не кренятся, Ветер в ушах не воет, И день так светел, И нам не стоит Бояться горя, бояться бури, Покуда море, глаза зажмуря, Ленивым зверем, обнявши берег, Лежит под солнцем у наших ног. 4. ПРОЩАНИЕ С АРХАНГЕЛЬСКОМ КОРАБЛЕВ, МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА, НИНА КАПИТОНОВНА, НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Московский скорый ждать не станет, Нельзя опаздывать к нему. Багаж в пути, носильщик нанят, Еще мгновение - и канет Все наше прошлое во тьму. КОРАБЛЕВ: Минутной стрелкой сердце ранит Разлуки час, прощальный час. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Московский скорый ждать не станет... МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: А море манит, море тянет Придти сюда в последний раз. Чтоб снова, как прежде, В бессмысленной надежде "Святую Марию" Высматривать вдали. И, проклиная почту, Ждать писем, веря в то, что Они лишь задержались В снегах чужой земли. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Поверьте, Маша, что столица Поможет высохнуть слезам. Пора с небес уже спуститься, С Иваном Палычем проститься И отправляться на вокзал. КОРАБЛЕВ: Чтоб в неоконченном романе Начать еще одну главу... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Экспресс не терпит опозданий! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Прощайте, друг мой. КОРАБЛЕВ: До свиданья, МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Переезжайте к нам в Москву. КОРАБЛЕВ: Приеду, приеду, Чтоб снова стать соседом, Чтоб снова стать тенью У ваших ног в Москве. Быть другом - и не боле, Не зная, что за роли Отведены судьбою Нам в следующей главе. 5. АРЕСТ ОТЦА ПРИСТАВ: Кто среди вас тут будет Иван Григорьев? ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА: Если Иван Григорьев нужен, то вот он я. ПРИСТАВ: "Вот он я"... Твой ли это нож, Иван Григорьев? ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА: Вроде как похож. ПРИСТАВ: Значит, узнаешь? Очень хорошо! Что же ты его не спрятал в море? Стало быть, Григорьев, Ты еще и глуп, Ты еще и туп. Ладно, душегуб, давай, пош╦л! ПРИСТАВ: Что тут еще за сосунок?! ТЕТЯ САНИ: Это Григорьева сынок. Он от рожденья слова вымолвить не умеет. ПРИСТАВ: Если он нам чего сообщить имеет, Пусть он сперва разучит хотя бы пару слов. ХОР: Смилуйтесь, погодите, Нешто вы не родитель. ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА: Полноте, ваше благородие, не шутите! Так поступать негоже! Эдак, не дай-то боже, Невесть чего народ артельный подумать может! ХОР: Он тут, промежду прочим, Старший среди рабочих! Виданное ли дело - Честных людей порочить! ПРИСТАВ: Да, он честным оказался. Сам в злодействе расписался! Вырезал буквами кривыми На ноже собственное имя. Где ты его оставил? Ну-ка, припомнишь, может, Где и когда оставил ты этот ножик? Где это было, спрашиваю я третий раз? ХОР: Третий раз... ПРИСТАВ: Третий, и на этот раз последний. ОТЕЦ САНИ ГРИГОРЬЕВА: Я его намедни где-то обронил, Да не помню где. ПРИСТАВ: Верно, обронил, но не намедни, А сегодня ночью ты его забыл, Я напомню где - Там, у почтальона в животе! ХОР: Этого быть не может! Этого быть не может! ПРИСТАВ: Вы же слыхали сами, Как он признал свой ножик. ХОР: Этого быть не может! ПРИСТАВ: Хватит вам, разойдитесь! ХОР: Вы уж там, ваше благородие, разберитесь! Мы-то уж, не сердитесь, грамотные не шибко, Но по всему выходит - произошла ошибка. Не губите, он не виноват! 6. УРОК РЕЧИ КОРАБЛЕВ: Эй, капитан, чего раскис? Что за беда? Oткройся... Ну, не молчи, ну поделись, Давай, скажи, не бойся. Да ты, похоже, не умеешь? Прости, моряк, беги домой. Постой, но слух-то ты имеешь? И вс╦, что слышишь, разумеешь? Так ты лентяй, а не немой! А как же ты своих матросов Пред бурей сможешь ободрить? Не плачь, моряк, я знаю способ, Простой, но очень верный способ Научиться говорить. Запомнить нужно пару фраз И повторить сто тысяч раз. И если только повторишь - Наверняка заговоришь. Послушай: Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. Запомнил? 7. ОРАТОРИЯ ╧ 1 ХОР: Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Буря мглою небо кроет... Эта мгла, словно пыль антрацитовая, Нас окутала ч╦рным крылом, Всю страну, словно губку пропитывая, Перепутывая наши судьбы узлом. Мы историю, не перечитывая, Отправляем сегодня на слом! Рушится мир на куски, А в это время сжавшись в комок от тоски, Маленький мальчик бормочет четыре строки. Бормочи, не стесняйся, ты всех удивишь, Если будешь настойчив и смел. Ты уже победил, ты уже говоришь! Навсегда позабудь, как пред ложью немел! Жаль вот только, что правдой своею, малыш, Жизнь отцу ты спасти не успел. Где-то в далеком краю Ты, может быть, отыщешь тепло и уют... Стой! Не забудь злополучную сумку свою! Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. Всю страну, словно губку, пропитывая, Разъедая основы всего, Эта мгла, словно пыль антрацитовая, Оставляет тебя против всех одного. Выживай, на других не рассчитывая, У тебя больше нет никого! 8. БЛОШИНЫЙ РЫНОК БЕСПРИЗОРНИК-ЗАВОДИЛА: Сбылась мечта - я стал миллионером! Владею я несметным количеством нулей. Солидный вид, приличные манеры... ХОР: Иду гулять по скверу, Искать случайных прибылей! Ай-яй! Купи-продай! БЕСПРИЗОРНИК: Кого бы осчастливить миллионом? Купить коробку спичек иль пару папирос? БЕСПРИЗОРНИЦА: А может, взять флакон одеколону? БЕСПРИЗОРНИК: Мадам, прошу пардону, Возьмите взад ваш купорос! ХОР: Ай-яй! Купи-продай! БЕСПРИЗОРНИК: Да, я - миллионер, И ты - миллионер, И он - миллионер. ХОР: Мы все - миллионеры, Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу... Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу! БЕСПРИЗОРНИК: Зачем подушка, если нет кровати? ХОР: И если нет рубашки - на кой мне кружева? А может, нам на бублик денег хватит? Ну, это как покатит - Тут, может, хватит и на два! Ай-яй! Купи - продай! Да здравствует страна миллионеров, Где временные беды переживаем мы! Дай бог нам до начала новой эры Не сдохнуть от холеры Иль от какой другой чумы... Ой-ой! Да Боже ж мой! Да, я - миллионер, И ты - миллионер, И он - миллионер, Мы все - миллионеры, Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу... Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль... Нас не погонит вдоль... Нас не погонит вдоль по скверу! КОРАБЛЕВ (речитатив): Полно, братец, что ты впился, Как аптекарская пьявка? САНЯ (речитатив): Это я! Не помните? Вы не глядите на лохмотья... Саня! Из Архангельска! Я был тогда такой малявкой... Неужели вы меня совсем-совсем не узна╦те? (пение) Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя... КОРАБЛЕВ: То, как зверь, она завоет, КОРАБЛЕВ И САНЯ: То заплачет, как дитя. КОРАБЛЕВ (речитатив): Не может быть... 9. ДИРЕКТОР ШКОЛЫ ХОР: Anna und Marta baden... "НЕМКА": Nein! Nein! Nein! Anna und Marta baden... ХОР: Anna und Marta baden... "НЕМКА": Nein! Oh, mein Gott... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Нет, мне изначально непонятно, Как такое вы могли себе позволить? Да, мне чрезвычайно неприятно, Что сие вообще возможно в нашей школе! А знаете ли вы, что все злодейства, Подлые предательства и фарисейства Так же начинались с вроде бы пустяшных И невинных мелких действий? Ибо, как известно, Коготок увяз - всей птичке пропасть! Крыса на уроке - это дерзость! Ну-ка, Ромашов, поведай нам, давай-ка, Как организовал ты эту мерзость? РОМАШОВ: Что вы, Николай Антоныч, это - Валька! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Ах, так это Жуков крыс приносит! ЖУКОВ: Да это же хомяк, а и не крыса вовсе! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: "Можно ли терпеть подобный вандализм В школе-коммуне?" - мы спросим. И ответим строго, без обиняков - КОРАБЛЕВ (речитатив): Вы разрешите? НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Нельзя!!! Ой, здравствуйте, входите, я не вам. КОРАБЛЕВ: Простите, ради бога, Только что, на улице я встретился совсем случайно С мальчиком, которого в Архангельске я знал немного, Он был от рождения немым. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Да-да, весьма печально. КОРАБЛЕВ: Верно, но сейчас он говорит не хуже нас, Он научился! Посмотрите, это чудо! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Ну-с, мой друг, уж раз вы научились говорить, Так расскажите же нам, кто вы и откуда? САНЯ: Меня зовут Григорьев Александр. Живу я на вокзале, я - круглый сирота... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Вс╦, вс╦, вс╦, мне вс╦ понятно! Вам за хулиганство два наряда! Крыса на уроке! Значит так, вы двое, В комнату заведующего складом Отведите прибывшего к нам героя. Пусть его оденут и обуют! Да, вы не ослышались, его беру я. Пусть ребенок лучше учится у нас, Чем на вокзале ворует. Крысу утопить! Постойте, Корабл╦в, Я задержу вас чуть-чуть. Да, я педагог, и мне понятно Жгучее желание помочь всем сразу. Но мне чрезвычайно неприятно Брать детей без направленья Наробраза. Вы же только за нынешнюю осень Привели таких, как он, примерно восемь. "Можно ль так вести себя Учителям школы-коммуны?" - мы спросим. И ответим тв╦рдо, без обиняков: "Вы извините, нельзя!" 10. ЗНАКОМСТВО СО ШКОЛОЙ ХОР: Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, А шестая городская, Где и кормят, и не бьют. ЖУКОВ: Проходи, располагайся, Будь как дома. РОМАШОВ: Не пугайся, Если кто тебя немножечко кусн╦т! Здесь у Жукова под койкой Два ужа и землеройка Новичка всегда кусают, как засн╦т! ЖУКОВ: Да ты не слушай, он не то еще загн╦т! Ты зверей моих не бойся, Не съедят, не беспокойся! РОМАШОВ: Хочешь выжить - сдвинь кровать на два шага. САНЯ: А я и так не беспокоюсь, Я отсюда завтра смоюсь, До утра пересижу - и на юга! ЖУКОВ И РОМАШОВ: Ну и дурак, не соображаешь ни фига! РОМАШОВ: Тут и тепло, и уют, ЖУКОВ: Тут и харчи, и нету вошей, РОМАШОВ: Тут в самол╦тном кружке Мы мастерим аэроплан. ЖУКОВ: Тут и обувку дают, РОМАШОВ: И коллектив, тьфу-тьфу, - хороший! ЖУКОВ: Короче, меняй свой план! РОМАШОВ: Ух ты, сумка мировая! Эй, махн╦мся на мою? САНЯ: Нет! РОМАШОВ: От сердца отрываю! Не продашь? САНЯ: Не продаю! РОМАШОВ: Сколько писем! Полагаю, Все любовные они... "Милый друг мой, дорогая Моя Машенька..." САНЯ: Верни! РОМАШОВ: Что ещ╦ за Николай? Не соперник ли? САНЯ: Отдай! РОМАШОВ: Ой-ой-ой, какие страсти! ЖУКОВ: Эй, ребят, кончай бузу! Не хватало вместо "здрасте" Вам фингалов на глазу. САНЯ: Эти письма, что когда-то Не дошли до адресата, - Мой единственный архангельский багаж. Я читать по ним учился, Был немым и излечился, Я их знаю наизусть, как "Отче Наш". РОМАШОВ: То-то, я чувствую, ты сумку не продашь! ШКОЛЬНИК: Что за шум, а драки нету? Кто тут новенький? РОМАШОВ: Вот этот! ШКОЛЬНИК: Ну и как он? ЖУКОВ: Парень - во! Не лезь, побь╦т! Только что чуть не подрался И уже сбегать собрался! ШКОЛЬНИК: Как сбегать? И даже чаю не попь╦т?! Ну это ж надо, а на вид - не идиот! ХОР: Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, Здесь шестая городская, Где грядущее куют! По методе перспективной Учат здесь факультативно. Парле ву франсэ, не хочешь - не парле! Мы вообще, промежду прочим, Тут что хочем - то и мочим, ШКОЛЬНИК: Тут права у нас даны любой сопле. Жалко, девчонки все живут в другом крыле. ХОР: Здесь на ужин т╦тя Глаша Варит ячневую кашу. ШКОЛЬНИК: Харч отменный! ХОР: А не хватит - поделюсь! ШКОЛЬНИК: Слышь, Григорьев, не ломайся, Оставайся, оставайся, Оставайся, оставайся, ХОР: Оставайся, оставайся, Оставайся, оставайся! САНЯ: Остаюсь!!! 11. ТАНГО ЛЮБВИ НИНА КАПИТОНОВНА: Поди, Катюша, погуляй. Эй-эй, оденься потеплей! Давай, давай, давай, давай... Скорей, скорей, скорей, скорей! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Мой верный друг, не нужно слов, Они лишь сердце зря тревожат. Мы не опишем наших чувств, передоверив их словам. Я знаю вс╦, что мне сказать хотите вы, и вам ведь тоже Наверняка известно то, что я отвечу вам. Вы скажете - безумство, девять лет, И шесть из них вестей о муже нет, И я уже почти вдова. Но в ожиданьи вести роковой Не вправе я считать себя вдовой, Пока моя любовь жива. НИНА КАПИТОНОВНА: Я только кое-что спрошу... Вы как - чайку или поесть? Ты предложила б хоть, Машунь, Ивану Палычу присесть. МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Мама! НИНА КАПИТОНОВНА: А? Вс╦, ухожу! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: За девять лет забыли все об экспедиции пропавшей, Но я не верю, что погиб "Святой Марии" капитан. Я буду ждать, и, может, смерть уйдет, не солоно хлебавши... МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА и КОРАБЛЕВ: Я буду ждать, я буду ждать наперекор годам. В душе моей холодный снежный ком, Но греюсь я последним угольком, Хоть тлеет он едва-едва. Бессильно изменить теченье лет И мой/ваш немой вопрос, и ваш/мой ответ, Пока моя любовь жива. Бессильно изменить теченье лет И ваш/мой немой вопрос, и мой/ваш ответ, Пока моя любовь жива. НИНА КАПИТОНОВНА: Николай Антоныч! 12. ЛАКТОМЕТР ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Григорьев, поди сюда! Где живет директор школы, знаешь? САНЯ (речитатив): Не, т╦тя Глаш. ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Сейчас напишу. Он, уходя, оставил свой лактометр. Снес╦шь ему. САНЯ (речитатив): Чего...метр? ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Лактометр, прибор такой. САНЯ (речитатив): Какой прибор? ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Прибор для измерения процента жира в молоке. САНЯ (речитатив): Процента жира? А в снегу? ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Чего в снегу? САНЯ (речитатив): Ну, сколько жира в нем намерить можно? ТЕТЯ ГЛАША (речитатив): Жир? В снегу? САНЯ (речитатив): Да, ведь снег же белый, как и молоко. ТЕТЯ ГЛАША (речитатив):Ой, не могу! Помр╦шь с тобой, Григорьев. Не ученик, а горе. Беги уже, да не разбей! САНЯ (речитатив): Бегу.. Бегу! КАТЯ: (речитатив) Беги, взорв╦шься! (пение) Куда ты лезешь, ненормальный, Здесь идет эксперимент с гремучим газом! САНЯ: Где мой лактометр? КАТЯ: Ты что? Да у тебя, наверно, ум зашел за разум! Ну а теперь - скорей, атас, Не то сейчас, как в прошлый раз, Примчится дворник и устроит скандал! САНЯ: Где мой лактометр? КАТЯ: Балда, скажи спасибо, что ты сам не пострадал! САНЯ: Где мой лактометр? Хотя б одна стекляшечка, Хотя б один осколок? КАТЯ: Не будь ослом! САНЯ: Из-за тебя теперь мне уши с головою Оторвет директор школы! КАТЯ: И поделом! САНЯ: Заткнись, по шее надаю! Я так и знал, что разобью. КАТЯ: А ну, попробуй, ишь сыскался смельчак! САНЯ: Я бить сопливых не хочу! КАТЯ: А я заносчивых учу Вот так! Так это бабушкин лактометр и, кстати, Он вечно врал и вот разбился наконец. САНЯ: Ты кто такая? КАТЯ: Я - Татаринова Катя. САНЯ: Так, значит, наш директор школы - твой отец? КАТЯ: Да не отец он мне, а дядя. Ну хватит дуться, и пошли скорее к нам! Я им скажу, что это я разбила. САНЯ: Ладно уж, я сам. 13. ССОРА НИНА КАПИТОНОВНА: Николай Антоныч! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Ах, Иван Палыч?! Вот так сюрприз! Машенька, милая, сделайте чаю. Мы посидим, попь╦м, поболтаем. Можем достать парадный сервиз. Боже, какой букет, откуда? В марте один цветок - миллиона полтора! КОРАБЛЕВ: Прошу простить, пожалуй, мне пора. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Что вы, куда вы? Чай поспевает. Мы по-простому, без должностей... Знаете, мой друг, как приятно бывает Дома застать нежданных гостей? КОРАБЛЕВ: Я Вас не понимаю! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: А, видимо, прид╦тся! Дарите розы в мае - Дешевле обойд╦тся. Визит без приглашенья - На грани моветона! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Ах, Николай Антоныч, к чему этот фарс? Ивана Палыча букет Не нарушает этикет. Или, быть может, мне принять гостей Не позволяет Домострой? Быть может, мне запрещено Ходить в кино, смотреть в окно? И в ожидании дурных вестей Должна я скрыть лицо чадрой? НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Я Вас не понимаю! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: И вправду, непонятно... Не знаю и сама я, Как вырваться обратно! В Архангельск нет возврата, И я - как приживалка, У мужниного брата Шесть лет под замком! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Ах, боже мой, какой замок? Когда в ваш дом пришла беда, Кто, как не я, пожертвовав собой, Вам помогал печаль унять? Кто делал вс╦, что только мог, Чтоб наступил тот день, когда Мой бедный брат вернулся бы домой И смог бы снова Вас обнять? Кто ради этого святого дня Так много отдал сил..? КОРАБЛЕВ: ...И так мечтал, чтоб этот день не наступил! КАТЯ: Бабушка, бабулечка! НИНА КАПИТОНОВНА: Откуда ты? КАТЯ: Да ниоткуда! Я тут твой лактометр немножечко расколотила. НИНА КАПИТОНОВНА: Где ты так испачкалась? КАТЯ: Нигде! НИНА КАПИТОНОВНА: А это что за чудо? КАТЯ: Это Саня, он тут ни при ч╦м. САНЯ: Вс╦ по-другому было! Это не она, Тут целиком моя вина, Простите, я его разбил на самом деле. КАТЯ: Все это врань╦! САНЯ: Да вы не слушайте е╦! Нет, правда, я его разбил! КАТЯ: Нет, это я его разбила! САНЯ: Нет, это я! КАТЯ: Нет, это я! КАТЯ и САНЯ: Мы не хотели... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Мир прямо-таки полон доброхотов, Вот они стоят, потупив очи долу. Вот кому я помог найти работу, Вот кого противу правил принял в школу. Вот что я получил за вс╦ за это! Вс╦-таки верна народная примета - Делая добро, не стоит ожидать аналогичного ответа! Да, неблагодарность - это-то и есть первопричина все бед! НИНА КАПИТОНОВНА: Николай ... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Вот кого я пригрел неосторожно, Вот кому, увы, поверил так легко я! Вы - хамелеон! САНЯ: Да как же можно Про Ивана Палыча сказать такое?! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Да, вы - удивительный феномен, Скромен и одновременно вероломен. Можно ль после этого переносить Ваше присутствие в этом доме? Думаю, ответ известен Вам самим! 14. ОРАТОРИЯ 2 САНЯ: Ну вот, досталось за двоих. КАТЯ: Да наплевать сто тысяч раз! Ты извини, что я - поддых. САНЯ: Да ну, спасибо, что не в глаз. РОМАШОВ: Эй, Григорьев, добрый вечер, Валь, смотри, какая встреча! Тут на нас с тобой уже и не глядят. ЖУКОВ: Извини, что помешали! САНЯ: Познакомься, это - Валя. РОМАШОВ: Ромашов. КАТЯ: Екатерина. РОМАШОВ: Очень рад. КАТЯ: Будем дружить. А это что за зоосад? РОМАШОВ: Это Валькина подружка. На какую-то лягушку Этот псих потратил целый миллион! КАТЯ: Что за ящерка смешная? ЖУКОВ: Я и сам не очень знаю, Продавали, говорят - хамелеон. САНЯ: Кто? ЖУКОВ: Только не взрослый, а пока что эмбрион. САНЯ, КАТЯ, ЖУКОВ И РОМАШОВ: Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, А шестая городская, Где друзей не предают. Мы возьм╦м с собой из детства Наше скромное наследство, Неприметное для посторонних глаз - Наши детские заботы, Наши драки и бойкоты, САНЯ: Наш лактометр! КАТЯ: И наш гремучий газ! ЖУКОВ: Пару лягушек! РОМАШОВ: И копилку про запас! САНЯ, КАТЯ, ЖУКОВ И РОМАШОВ: Капитаны собственной судьбы - Это нас зов╦т сигнал трубы, Это нам подымать якоря, И над морем паря, Обжигаться о солнце. И двенадцать месяцев в году Нам грести сквозь радость и беду. Нам греметь, Словно звонкая медь, И искать, и бороться! Нашим клятвам и законам Мы с тобою неуклонно Будем следовать повсюду и всегда: САНЯ: Бить - так в глаз! КАТЯ: Любить - так пылко! РОМАШОВ: И свою свинью-копилку Беззаветно пронести через года. ЖУКОВ: Не предавать! САНЯ, КАТЯ, ЖУКОВ И РОМАШОВ: И не сдаваться никогда! Друг сердечный, друг мой дорогой, Знай - отныне я всегда с тобой. И пускай поменяемся мы, Поменяется мир, Сквозь года прорастая. Но двенадцать месяцев в году Знай, что я тебя не подведу. Я тебя никогда не предам И в обиду не дам Никому никогда я Тебя! 15. НОВЫЙ ГОД МАССОВИК-ЗАТЕЙНИК (речитатив): Товарищи, организованно! Организованно! Как говорится - С Новым, так сказать, Годом!!! Веселее! Дружнее! Подтягивай! ХОР: Вот ведь какая погода! Вот ведь опять, как всегда, К празднику Нового года - холода! Вновь мороз, будто наркоз, Обезболил нам нос. Видимо, это надолго и всерь╦з! Те-те-те-те-тем, кто учен, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой - То-то-то одной, то другой - Мы-мы-мы усердно топочем об л╦д! По-по-потому что знаком Нам всеобщий закон - На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что созвал Нас гулять карнавал, Потому что гряд╦т Новый Год! КАТЯ: Я скоро стану льдиной. САНЯ: Ух, здорово терзает! КАТЯ: Такая холодина, Что зубы замерзают. ЖУКОВ: А я вас уверяю - Земля меняет климат, И с каждым годом зимы Теплее чуток. РОМАШОВ: Щас Валька наколдует - И сразу станет сыро! КАТЯ: Я вам рекомендую Мою подругу Киру. КИРА: Земля меняет климат? ЖУКОВ: Да. САНЯ: Ну, раз такое дело, Пока не потеплело - Айда на каток! ХОР: Есть одно русское средство Дуба не дать в декабре: Нужно мороженым греться Изнутре. Наш народ непобедим В минус тридцать один. Мы сообразим, как согреться Среди льдин. Те-те-те-те-тем, кто учен, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой - То-то-то одной, то другой - Мы-мы-мы усердно топочем об л╦д! По-по-потому что знаком Нам всеобщий закон - На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что флажки, Серпантины, снежки, Потому что гряд╦т Новый Год! КИРА: Земля меняет климат? ЖУКОВ: Да, ученые считают, Что неостановимо Все льды планеты тают. КИРА И ЖУКОВ: Земля весне навстречу Несется по орбите. Вы только посмотрите, Как нам повезло! РОМАШОВ: Ты что-то перепутал, И стало холоднее! КАТЯ: Еще одна минута - И я остекленею! Я всех вас приглашаю К себе на чашку чаю! Конфет не обещаю, Но будет тепло! ХОР: Тучи опять наползают, Белой метелью грозя. Там, где вода замерзает, Жить нельзя! Но, как встарь, мы гудим В минус тридцать один! И организм остается Невредим! Те-те-те-те-тем, кто учен, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой - То-то-то одной, то другой - Мы-мы-мы усердно топочем об л╦д! По-по-потому что знаком Нам всеобщий закон - На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что в крови Бродят токи любви, Потому что гряд╦т Новый Год! Потому что гряд╦т Новый Год! 16. В ГОСТЯХ У КАТИ РОМАШОВ: Саня! Григорьев! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: И так каждый раз! РОМАШОВ: Лактометр! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Лактометр! Эх, Григорьев, Григорьев, Не выпускник, а горе! Да как ты мог предполагать, Что будут здесь тебя ругать За инцидент, уж много лет как позабытый? ЖУКОВ: Кому скажи - сочтут врань╦м: Не на картинке, а живь╦м Морские звезды и ежи и трилобиты. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Наш дом открыт для всех друзей. ЖУКОВ: У вас не дом, а дом-музей! Вот здесь - триас, а здесь - ордовик с позднею юрой. КИРА: Катюшин папа был моряк. И вс╦, что плавает в морях, Он привозил из дальних стран. Он был отважный капитан, Он был герой... КАТЯ: ...Да-да, он был герой! Он был герой!! Да-да, герой!!! НИНА КАПИТОНОВНА: Катюша, дорогая! У нас ведь в доме гости. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Умом не постигаю, Откуда столько злости? КАТЯ: А вы и не пойм╦те, Хоть голову сверните... Ребята, извините, Пройд╦мте ко мне. 17. ОЗАРЕНИЕ КАТЯ: Не умею терпеть, Там, где нужно покорно смолчать. Начинаю кипеть, Начинаю дерзить сгоряча. Но попробуй сдержись, если весь этот дом Через край переполнен стыдом, Многотонным стыдом тяжелее свинца, Дом, в котором поругана память отца. Ш╦л всю жизнь он единственным курсом вперед, Ни врагов не страшась, ни трудов. Чтоб прорваться в кольцо заполярных широт, Он вморозил корабль в дрейфующий л╦д! И с тех пор, почитай уж тринадцатый год Как исчез безо всяких следов... Где-то в морозном краю, Таком немилосердном к его кораблю Не убер╦г он "Святую Марию" свою! САНЯ: Не может быть! Быть может, я сошел с ума? Я помню строки из письма От капитана этой шхуны. КАТЯ: Не может быть! САНЯ: Ромашка, ты ж его читал, Ну вспомни - ты ко мне пристал В тот день, как я попал в коммуну. РОМАШОВ: Не может быть! САНЯ: Но я тебе ещ╦ в тот раз Чуть было не заехал в глаз! РОМАШОВ: А... да, теперь припоминаю - Такой зел╦ненький конверт, Сначала Машеньке привет А дальше шло... про Николая! КАТЯ: Где это письмо? САНЯ: Да в нашей спальне, В старой моей сумке! КИРА: Нереально! САНЯ: Щас я принесу! Прочт╦те сами! КАТЯ: Стой, пойдем со мной, расскажешь маме! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ (речитатив): Не может быть! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: (речитатив) Не может быть! (пение) Это правда? САНЯ: Ну да! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВАНА Неужели нашлось, боже мой?! Неужели нашлось? САНЯ: Я сейчас принесу! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВАНА Не сюда! КАТЯ: Не сюда! САНЯ: А куда? КАТЯ: А куда? МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: К Корабл╦ву домой. 18. ДРАКА В СПАЛЬНЕ РОМАШОВ: А! Ты что? За что? Ну ты уж совсем обалдел! САНЯ: За то! РОМАШОВ: А что? Я так просто рядом сидел. САНЯ: Сидел..? Сиди! А в сумки чужие не лазь! РОМАШОВ: Ну ты так дал, Аж прямо щека отнялась! САНЯ: Где еще одна страница? РОМАШОВ: Что ты скачешь, как чумной? Я заш╦л, хотел умыться... Порошок искал зубной. САНЯ: Вот одна, а где вторая? Ты же помнишь - было две! РОМАШОВ: Я вообще не понимаю, Разве можно бить по голове? САНЯ: Отдай! Убью! РОМАШОВ: Чего ты, чего ты, чего?! САНЯ: Отдай! РОМАШОВ: Ты что? Не брал я письма твоего. Да как ты мог подумать подобную гнусь? САНЯ: Клянись! РОМАШОВ: Клянусь - не видел, не трогал, не брал! Нашей дружбой клянусь! 19. ПИСЬМО КАПИТАНА КОРАБЛЕВ (речитатив): Не может быть! САНЯ: Там не закончена строка, И нету целого куска - Там просто нет второй страницы! Она была, но вот беда, Я не могу понять, куда Она могла запропаститься. Куда ж я мог ее девать? Там было - горько сознавать, Что вс╦ могло бы быть иначе! Да, так и было, я клянусь, Да-да, я помню наизусть! Там дальше шло про неудачи: (речитатив) "Неудачи преследовали нас. И самая первая из них - ошибка, за которую приходится расплачиваться ежечасно, ежеминутно - та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю..." Да, Николаю... "Молю тебя - не верь этому человеку... Можно смело сказать, что всеми нашими неудачами мы обязаны именно ему. Не только я один, весь экипаж "Святой Марии" шлет ему проклятья!" Да, "не только я один, весь экипаж, весь экипаж "Святой Марии"!" КОРАБЛЕВ: Нет, это невообразимо! Ты что-то путаешь! САНЯ: Да нет. И подпись - вроде псевдонима. Сейчас я вспомню... - Монготимо! КОРАБЛЕВ (речитатив): Как? Монготимо?! Что за бред! МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Нет, это имя мне знакомо, Лишь буквы путаете вы. Его звала я Монтигомо, И это знали лишь вдво╦м мы. Тебе я верю... Да... Увы! КОРАБЛЕВ: Ах, Саня, что ты натворил. Уж лучше б ты остался нем! Каким жестоким оказался час, Что столько лет она ждала... САНЯ: А что? Я правду говорил! Зачем темнить-то? КОРАБЛЕВ: А затем, Что Николай Антонович как раз И есть тот самый Николай. САНЯ: Так вот кто этот Николай! Ну что ж, тем хуже для него. Марья Васильевна теперь поймет, Что он предатель, а не друг. КОРАБЛЕВ: Боюсь, она уж поняла. Видать, не знаешь ты того, Что Николай Антонович уж год Е╦ супруг... САНЯ: Е╦ супруг? 20. САМОУБИЙСТВО МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА: Почему почернел белый снег? Мир исчез под ч╦рным сугробом... Почему густой пеленой Ч╦рный пепел окутал весь шар земной? Свет померк, и спасения нет... И лекарства, что помогло бы Выжить в этом ч╦рном снегу, Я в домашней аптечке найти не смогу. В душе моей холодный снежный ком, И греюсь я последним угольком, Но тлеет он едва... едва... Прощенья нет ошибке роковой, Не вправе я считать себя живой, Пока моя любовь жива! Любовь моя, что столько лет была Защитой от неверия и зла, Любовь, любовь, Которую я предала! Есть на полках домашних аптек Порошки, бальзамы и мази, И настой целебной травы От волнений, от сердца и головы. Но когда почернел белый снег, И небесный свод рухнул наземь, И трясиной сделалась твердь, Остается лишь это средство... 21. ПОМИНКИ САНЯ (речитатив): Мне только что сказали... Неужто это правда? Но как же так? Но как же так?! Но как же так могло случиться?!! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: "Как же так могло случиться?" Кто нам это говорит? Тот, чей яд еще сочится, Чей цинизм столь неприкрыт. Нам как раз недоставало Видеть здесь клеветника, Чь╦ раздвоенное жало Нанесло удар наверняка! Да как ты смел сегодня войти в этот дом? Где боль, где смерть, где рана еще так свежа? Ведь ты, как Брут, придуманным этим письмом Е╦ убил одной клеветой без ножа! Недоступно пониманью Для чего ты ей внушал, Что повинен я в деяньях, Коих я не совершал?! Лишь единственный свидетель Есть, чей суд я признаю, Тот, кого уж нет на свете, Кто во льдах закончил жизнь свою! САНЯ: Да нет, клянусь, оно так и было в письме! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: А где письмо?! Ведь нет ничего, кроме лжи! Убил, убил, а место убийцы в тюрьме! САНЯ: Но я клянусь! Пожалуйста, Катя, Ведь ты-то мне веришь, скажи! 22. АРИЯ САНИ САНЯ: Жизнь отца не сумел я спасти, Потому что нем был, как рыба. А теперь сказал вс╦, что знал, Но уж лучше был бы, как прежде, нем! Только правда, лишь правда в чести... Нет уж, сыт по горло, спасибо! Вот он, правды страшный финал! И кому это нужно? Кому? Зачем? Там, где кончается земля, Там в безмолвии седом Средь обломков корабля Скрыта правда подо льдом. Где-то подо льдом, Там, где кончается земля. Нет, правде голос нужен, рв╦тся она наружу. Где-то сквозь мрак и стужу вьются следы по льду. Ради отца и Кати должен я разыскать их. Клянусь, что экспедицию пропавшую найду! Пусть нескончаемый шторм, пусть непосильный труд - Я никогда, ни за что не изменю маршрут. Пускай безмолвие льда, пускай пожарищ дым - Я ни за что, никогда не стану вновь немым! Жить - значит жить сгорая, А не бочком да с краю. Если тебя марают, Подлость нельзя спускать! Если тебя задело - Это уже полдела. И вс╦, что остается - лишь бороться и искать! И вс╦, что остается - лишь бороться и искать! ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ 23. ЛЕТЧИКИ ЛЕТЧИК: Как хорошо пять раз перевернуться, И на опасном вираже Благополучно в землю не воткнуться, Хотя, казалось бы - уже! Пилоту в небе - море по колено, Не удержать его ничем. Готов летать пилот в четыре смены, Хотя, казалось бы, зачем? ХОР: Я в чисто поле выйду поутру лениво, Крутну винтом, вильну хвостом, И заволнуется встревоженная нива Под ветерком. Взрев╦т машина прочихавшимся мотором, Уйд╦т земля из-под не╦, И обопр╦тся о небесные просторы Крыло мо╦! Крыло мо╦! ЛЕТЧИК: Пилот живет подобно вольной птице - Всегда не там, где жил вчера. Он не спешит семьей обзаводиться, Хотя казалось бы - пора! И при нехватке денежных ресурсов Не растеряется пилот, Он не собь╦тся с правильного курса, Хотя, казалось бы, вот-вот! ХОР: Я в чисто поле выйду поутру лениво, Крутну винтом, вильну хвостом, И заволнуется встревоженная нива Ну а потом, ну а потом, Ну а потом, ну а потом - Взовьются галки, очумевшие со страху, И разлетится воронь╦, И всю планету поразит своим размахом Крыло мо╦. Крыло мо╦! Крыло мо╦... А под крылом - моя земля, А под землей - руда, А из руды моя страна да╦т металл, Чтоб в самолете я летал. Да╦т металл. Вокруг леса, вокруг поля, Моя земля, моя краса, мое жиль╦, А над земл╦-о-ой - могучее крыло мо╦! А над земл╦й, а над земл╦й - могучее крыло мо... Крыло мо╦! Крыло мо╦! Крыло мо╦! Крыло мо╦! Крыло мо╦! ЛЕТЧИК: А вот и он... Ну ты да╦шь! Да разве можно так летать? Ну ты сил╦н! Едрена вошь... Ты мог костей не сосчитать! Теперь гляди, (одновременно) чтоб не попало (одновременно) Тебе по первое число... Ты все начальство разозлил! Сегодня сам товарищ Чкалов Следил за тем, как ты козлил. САНЯ:Неужто сам? Л╗ТЧИК: Клянусь! Такой двойной переворот Наверняка увидел он впервые. САНЯ: Ведь он герой, он сам над полюсом летал, И он поймет, как важно мне найти следы "Святой Марии"! И если он в мою мечту поверить сможет... ЛЕТЧИК: ...То, значит, просто он не видел твой пол╦т! САНЯ: Он мне поможет! Он мне поможет! Он мне по... ХОР: Тихо ты, ид╦т! ЗАМПОЛИТ: Смир-рно! ЧКАЛОВ: Здравствуйте, товарищи! ХОР: Здравия желаем, товарищ Чкалов! ЧКАЛОВ: Ну, и кто из вас вс╦ это вытворял? Л╗ТЧИК: Что я говорил? Все, тебе конец! ЧКАЛОВ Как зовут? САНЯ: Григорьев. ЧКАЛОВ: Что же ты увял? Так держать, Григорьев! Молодец!! САНЯ: Валерий Палыч, разрешите обратиться? ЗАМПОЛИТ: Замолчи ты! САНЯ: Я к вам с просьбой! ЧКАЛОВ: Говори! ЗАМПОЛИТ: Неисправим! Неисправим! САНЯ: У меня мечта! ЧКАЛОВ: Мечта, говоришь? САНЯ:Мечта! ЧКАЛОВ: Ишь, мечта... Осуществим! ХОР: Осуществим! Переплыв╦м, перелетим, И будет подвиг наш неповторим. Осуществим, Любое чудо, если нужно, сотворим! Осуществим! Среди врагов в ночном бою, Среди снегов в суровом северном краю Осуществим заветную мечту свою! Осуществим! Осуществим заветную мечту свою! Мечту свою! Осуществим заветную мечту свою! 24. ВАЛЬКИНА КВАРТИРА СОСЕДИ: Что за крики? Что за вопли? Что такое? Что случилось? Что случилось? Что случилось? ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Там, в уборной, там такое приключилось! Захожу - из унитаза На меня глядят два глаза! Я чуть было говорить не разучилась! ПОТАПЫЧ: Это Жуковых проделки - СОСЕДИ: Черепахи, крысы, белки. МУСА: Развели в квартире, понимаешь, зоопарк! СОСЕДИ: Устроили виварий Для собственных мышей! ТЕТЯ ФИРА: Уймите ваших тварей, ДЯДЯ МИША: Они разносят вшей. ЖУКОВ: Так это же не мыши, А просто хомячки! ТЕТЯ ФИРА: А кто у дяди Миши Потырил все очки? СОСЕДИ: А кто у т╦ти Фиры Все тапочки погрыз? МУСА: Достала всю квартиру Отара ваших крыс! ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Квартира вам не место Для самок и самцов, ТЕТЯ ФИРА: А место для порядочных жильцов! СОСЕДИ: Вот мы возьм╦м, да и напишем! Сюда придет товарищ управдом. Тогда и вы и ваши мыши За все ответите перед судом! ЖУКОВ: Ааа... Вот звонят! Т╗ТЯ ФИРА: Не удивлюсь, если это таки уже за вами! ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Вы к кому, товарищ? ЖУКОВ: Саня! САНЯ: Валька! Кира! КИРА: Саня! ЖУКОВ: Ты смотри, я думал - летчики с усами. САНЯ: Это кто? Неужто ваши? Просто копия папаши! И как мама, с конопатыми носами. ЖУКОВ: Это - Саня, это - Петя... ПЕТРОВНА: Просто звери, а не дети! МУСА: Развели в квартире, понимаешь, зоопарк! ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Что вы, что вы! Прелестные дети! Извините, товарищ пилот, Но, похоже, у нас в туалете Кто-то очень опасный жив╦т... В ситуации, полной трагизма, Нужно срочно его укротить, И со свойственным вам героизмом Не могли б вы хоть воду спустить? СОСЕДИ: Что за гадость?! СЫН ЖУКОВЫХ: Вы не бойтесь, он хороший! СОСЕДИ: Что за мерзость?! СЫН ЖУКОВЫХ: Я вам дам потрогать пальцем. ЖУКОВ: Этот вид недавно вывели китайцы! МУСА: Ай, шайтан!!! САНЯ: А по мне, он симпатичный. ДЯДЯ МИША: И, наверное, практичный. МУСА: Да, потому что тараканами питается. ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Все, все, все! Не валите все заботы На товарища пилота, МУСА: Он устал с дороги. Дайте, пожалуйста, человеку отдохнуть! САНЯ: Ну, как жизнь? КИРА: Да живем помаленьку. ЖУКОВ: Коптим атмосферу. Мы в порядке, смотри - Скоро старший пойдет в первый класс. КИРА: Корабл╦в постарел, Ромашов начал делать карьеру. ЖУКОВ: Ассистент Николая Антоныча. САНЯ: Вот тебе раз! ЖУКОВ: Кстати, Катя и он... КИРА: Тс! ЖУКОВ: Ну да ты уж, наверное, слышал. САНЯ: Что? ЖУКОВ: Ты давно ей звонил? САНЯ: Я вообще не звонил ей с тех пор. ЖУКОВЫ: Девять лет?! САНЯ: Девять лет. ЖУКОВ: У тебя просто съехала крыша! МУСА: Ай-яй-яй-яй-яй! КИРА: Разве можно так девушку долго томить? ДАМА-СКАНДАЛИСТКА: Извините, что лезу в чужой разговор, но... Т╗ТЯ ФИРА: Могу вам забесплатно дать маленький совет... ПОТАПЫЧ: Звоните, не стесняйтесь - ПЕТРОВНА: Вы парень хоть куда! ДЯДЯ МИША: Похоже, Вы боитесь? САНЯ: И вовсе даже нет! Т╗ТЯ ФИРА: А выглядит, как будто таки да! СОСЕДИ: Вот аппарат, и не тяните, Ведь вы герой, вы - Родины оплот! И если вы не позвоните, То подвед╦те весь воздушный флот! Не тяните... Не тяните... Не тяните... Не тяните... МУСА: Ай, молодца! 25. СВАТОВСТВО РОМАШОВА НИНА КАПИТОНОВНА: Цветочки славные у вас, Да жаль - подвяла красота. Вы здесь уже четв╦ртый час, А Катя очень занята. КАТЯ: Бабушка! РОМАШОВ: Все, ухожу. Но напоследок я скажу, Что подошли мы к рубежу, Который делит жизнь людей на "до" и "после". Как верный п╦с на поводу, Я девять лет покорно жду... Не знаю, что это - безумье ли, гипноз ли? Ах, девять лет - солидный стаж, И, словно Ваш послушный паж, Я снова здесь, я снова рядышком, я снова возле. Неужто я настолько плох, Чтобы с двенадцати до тр╦х Без перерыва на обед Все время слышать слово "нет"? Скажите "да"! КАТЯ: Ваш пафос ни к чему. РОМАШОВ: Но почему? Но почему?! Так вот, я знаю, почему Меня третируете вы - Из-за того, что прошлого фантом Упрямо застит вам глаза. Ведь вы привыкли жить в дыму Сгоревшей в юности листвы, И девять лет вы помните о том, Кто вс╦ забыл сто лет назад. О том лжеце, кто клеветою эти стены осквернил, И девять лет вам не писал и не звонил. КАТЯ: Алло... Да! 26. ШАНТАЖ НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Что происходит? Встаньте, мой друг! Ну-с, на когда-с назначена свадьба? РОМАШОВ: Сам бы хотел бы это узнать бы. Я уж почти женился, как вдруг Кто-то звонит, и все насмарку... Девушка в три прыжка выскакивает вон! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Ну да, ну да, конечно, это он... РОМАШОВ: Кто? НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Я свой доклад по Белому морю Делал вчера в ГлавСевМорПути, Где и узнал, что некто Григорьев К ним завтра утром должен зайти. Я слышал, он хлопочет В инстанциях высоких О рейде поисковом На северо-востоке. Он, видите ли, хочет Все сразу и немедля. На редкость непоседлив Заклятый ваш друг! РОМАШОВ: Вот ведь, как нарочно, выбрал времечко! Нет бы подождать еще маленечко. Я тут на коленях тщусь понравиться, А ему все даром в руки валится! Мне нужно от него избавиться! И вы обязаны помочь... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Обязан? РОМАШОВ: А как же! Видимо, вы забыли о том, Как, выполняя вашу же просьбу, Я вам помог с тем самым письмом. Вот был бы ужас, если б нашлось бы Несколько строк на ветхом листочке... Толстых томов ценнее сто крат. Смогут они расставить все точки В деле о том, как сгинул ваш брат! Нет, вы обязаны помочь. Пусть уберется из Москвы! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Доколе ж можно портить людям кровь, Интриговать и угрожать? РОМАШОВ: Ну вот, я вижу, вы не прочь... НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Уж не надеетесь ли вы Завоевать Катюшину любовь Путем угроз и шантажа? Ну что ж, валяйте, ворошите наше грязное белье. Спешите точки расставлять над ╦! 27. КАТЯ И САНЯ ХОР: Окрасит закат Столбы и мосты В такой волшебный цвет, Что растеряешься ты. И сердце стучит И в горле комок. Как много ты сказать хотел, Но снова не смог. Хватит молчать, смелей! САНЯ (одновременно, речитатив): И...и... И если бы не Чкалов... А он помог. Я повторю на самолете Маршрут "Святой Марии"! ГлавСевМорПуть дает добро. Катя... ГлавСевМорПуть! Вот... Что я несу... Катя, почему в тот вечер Ты отвернулась от меня? ХОР (одновременно): Как трудно найти Простые слова, И кружится как много Лет назад голова. И вновь не о том... Взгляни ей в глаза! Неужто это все, Что ты хотел ей сказать? Что ты несешь? Молчи! САНЯ И КАТЯ: Воды так много утекло, Что время, как разрыв-трава, Нас друг от друга отсекло И не дает найти слова. ХОР: Девять безумных лет Вы этого ждали дня. Что ж вы молчите теперь, Свой счастливый билет не ценя? ХОР (одновременно): Сдует с кормы норд-ост Весь старый, ненужный хлам... САНЯ (одновременно, речитатив): Катя...Ты мне веришь? САНЯ: Где-то среди замерзающих звезд, Где-то там, Где кончается земля... Там в безмолвии седом Средь обломков корабля Скрыта правда подо льдом. (речитатив) Я отыщу ее, чтоб доказать! (пение) То письмо ледяной стеною Девять лет меж тобой и мною. То письмо... Я дурак бездушный... Но ведь мама твоя... КАТЯ: Не нужно. Мне пора, много дел на вечер. САНЯ: До свиданья. КАТЯ: Пока. САНЯ: До встречи! САНЯ И КАТЯ: Встревоженное сердце в тишине Колотится в груди упруго. Ах, как же нелегко вблизи, наедине Услышать друг друга И выпустить на волю из горсти Слова, что столько лет таились. Слова, что к облакам способны вознести, Их нужно только вслух произнести. 28. ГЛАВСЕВМОРПУТЬ СЕКРЕТАРШИ: Как широка страна моя родная - Ни ближних и ни дальних концов в ней не найти. Как управлять такой, никто не знает, Ведь каждый в ней дерзает, И всякий в ней стремглав летит. Ах, ах! Ну полный швах. И все хотят на веру, И все хотят без сметы. А где же аргументы, Где численный расчет? Во всем должна быть мера, На все должно быть вето, С печатью документы, Порядок и учет! Порядок и учет! САНЯ: Я из восьмого летного отряда С командировочным листом, Военбилет при мне.. СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Билет не надо! САНЯ: Мне бы отметочку.. СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Потом! САНЯ: Так мне сюда? СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Никак не разберу я... САНЯ: Так я пройду? СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Конечно, нет! САНЯ: Но почему? СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Вам в семьдесят вторую! САНЯ: Но я там был! СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Сейчас обед! СЕРЕТАРШИ Нельзя же так на веру, Нельзя же так без сметы, Должны быть аргументы И численный расчет! Во всем должна быть мера, На все должно быть вето, С печатью документы, Порядок и учет! Порядок и учет! САНЯ: А как же он? СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Есть нужды, по которым Нельзя тянуть! САНЯ: Вот это да! А я три дня хожу по коридорам И тоже срочная нужда! СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: А ну потише! Вы здесь не шумите! САНЯ: Нет, я нарушу ваш покой! СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Вы кто такой? САНЯ: Я - негр, Тити-Мити. СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Да вы... Да вы... Вы кто такой? САНЯ: Меня зовут Григорьев Александр. Живу я на вокзале, я круглый сирота.. СЕКРЕТАРЬ-РЕФЕРЕНТ: Псих! СЕКРЕТАРШИ: Нельзя же так без спросу, Нельзя же так без сметы, Где факты, аргументы И численный расчет? На сложные вопросы Поступят в срок ответы. Должны быть документы, Порядок и учет! Порядок и учет! Порядок и учет! Порядок и учет! 29. В ПРИЕМНОЙ РОМАШОВ: Саня! Григорьев! Черт побери... Искренне рад такому сюрпризу! САНЯ: Здраствуй, Ромашка, здраствуй, подлиза! РОМАШОВ: Саня! САНЯ: Кончай пускать пузыри! Ты-то чего здесь оказался? Да уж не ты ли, часом, воду здесь мутишь? РОМАШОВ: Ты что? САНЯ: Гляди, как дам - так улетишь! РОМАШОВ: Ты чего, это вовсе не я... Это наш старикашка проказит. Он боится, что твой перелет Воскресит его старый грешок. Он тут ползает словно змея, Он использует старые связи И уж точно на все, что угодно, пойдет, Лишь бы замысел твой растереть в порошок! САНЯ: Ты давай не крути, ты и сам не зеваешь. РОМАШОВ: Я вообще на твоей стороне! САНЯ: Ишь, как заворковал... Что ж тогда девять лет ты такую улику скрываешь? Я-то знаю, что ты то письмо своровал! РОМАШОВ: Ну, не делай такое лицо! Понимаю твое раздраженье. Да, ты был оклеветан, увы, И, естественно, жаждешь суда. Ты получишь свое письмецо, Но уж сделай и мне одолженье - В сорок восемь часов уберись из Москвы И не лезь в наши с Катей дела! Никогда! НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Я, похоже, помешал? САНЯ: Нисколько, Николай Антоныч! Видите ли, только что, с настойчивостью чрезвычайной Верный ассистент ваш, не стесняясь, предлагал мне помощь В том, чтоб опозорить вас навек. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Да-да, весьма печально... САНЯ: Он, подлец, припас на вас опасный компромат. НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ: Да-да, я в курсе, и с чего бы ждать иного? Я его взрастил, а, значит, сам и виноват, И что подлец он, для меня отнюдь не ново. А кто же с ним рядом? Летчик Григорьев. Нет, не назвать его подлецом. Сеятель смерти, боли и горя С доброй душой и честным лицом. Как раненого волка Меня вы обложили. Один вцепился в холку, Другой терзает жилы! Ах, как я ненавижу Вас, молодых и властных, Ступающих все ближе, И ближе, и ближе! Готовых бесстрастно Добить старика, Который щерится из тупика. Но зубы есть, Но зубы есть, Но зубы есть! Пока! 30. ВОКЗАЛ КОРАБЛЕВ: Ну чего ты раскис, капитан, словно клякса в тетради? ЖУКОВ: Сорвалась экспедиция? Плюнь! КОРАБЛЕВ: Соберись. КИРА: Не грусти! КОРАБЛЕВ: Николай-то Антоныч не прост - ты смотри, как нагадил. У него еще много знакомых в ГлавСевМорПути. ЖУКОВ: В этом СевМорПути бюрократ просто на бюрократе! КОРАБЛЕВ: Все еще впереди... ЖУКОВ: Ты еще совершишь свой полет. КИРА: Экспедиция тут ни при чем, это он из-за Кати... ПРОВОДНИЦА: Все, прощаемся, граждане, десять ноль пять! КОРАБЛЕВ: Ну, бывай, капитан! ПРОВОДНИЦА: Поезд щас отойдет! ХОР: По вагонам! По вагонам! По вагонам! По вагонам! КАТЯ: Саня! ХОР: Саня... САНЯ: Катя! ХОР: Катя... САНЯ: Ты пришла? КАТЯ: Пришла! ХОР: Пришла... ПРОВОДНИЦА: Ну хватит, хватит! САНЯ: Значит, все же ты мне веришь? ПРОВОДНИЦА: Я сейчас закрою двери! ТЕТЯ ФИРА: Погодите, двери-шмери.. МУСА (речитатив): Тут любовь у людей происходит, поймите, пожалуйста! ХОР (одновременно): Открыт светофор, И дрогнул состав. Нельзя же так расстаться, Главных слов не сказав. Последний сигнал - Как звон тетивы. Навек друг друга потерять Рискуете вы. Ну же скорей... Скорей. Скорей! КАТЯ (одновременно, речитатив): Саня, я ушла из дома Я не могу там больше жить. Там все фальшиво. Я хочу уехать в Ленинград, Мне там дают работу. САНЯ: Какую? КАТЯ: По специальности... САНЯ: Геологом? КАТЯ: Геологом! ----------- ХОР (одновременно): Все! Если не сейчас - Значит никогда! Ваш последний шанс Да! Да! (одновременно) КАТЯ И САНЯ: Я поезд не остановлю. КАТЯ: Но должен ты об этом знать, САНЯ: Я все хочу тебе сказать, КАТЯ И САНЯ: Что я давно тебя люблю. ХОР: Господи, наконец! И стоило так тянуть, Чтобы расстаться, Когда уже впору шагнуть Под венец! Вам бы давно смекнуть, Ведь это как дважды два, Это и ежу уже понятно... САНЯ (речитатив): Катя, я люблю тебя! 31. ОРАТОРИЯ 3 ХОР: Это - любовь! Ревущий водопад, Раскатистый набат, Пожар и наводненье. Это - любовь! Безумная мечта. И счастлив тот, Кто постучит в ее врата. Это - любовь! Прекрасна и вольна: Волшебная страна, Безбрежные просторы. Это - любовь! И все вокруг твое, Когда открыты для тебя Врата ее! Это любовь! 32. БЛОКАДА КАТЯ: Тучи опять наползают, Белой метелью грозя. Там, где вода замерзает, Жить нельзя. КАТЯ (речитатив): Уже почти пришли... Бабушка, уже пришли... ХОР: Наш народ непобедим В минус тридцать один... КАТЯ: Зачем же только ты поехала со мной В Ленинград, в Ленинград, в Ленинград. ХОР: В Ленинград, в Ленинград, В Ленинград... КАТЯ: Что вам нужно, вы кто? Ромашов, это вы? РОМАШОВ: Это я. Виноват, напугал. Я тут чудом попал на спецрейс из Москвы. Волновался ужасно, повсюду искал. Под бомбежкой весь город пешком прошагал И нашел, слава богу, живых! Я вам могу помочь покинуть этот ад, Ведь город обречен, к чему Вам эти муки?! КАТЯ: Постойте Ромашов, не отводите взгляд! Скажите, почему у вас трясутся руки? РОМАШОВ: Выпейте водки глоток, Вам нужно подкрепиться хотя бы чуток, Прежде чем.. КАТЯ: Что с ним? РОМАШОВ: Войны приговор так жесток. КАТЯ (речитатив): Что с ним? Он жив? Говорите! РОМАШОВ: Я его повстречал в сентябре, Он лежал в санитарном вагоне, Тяжко раненный в ноги и в грудь. Он ни с кем не вступал в разговор. В тот же день, в шесть утра, на заре, На каком-то степном перегоне Нам немецкие танки отрезали путь И шутя эшелон расстреляли в упор! Я его оттащил от железной дороги, Доволок до ближайших осин, уложил под кустом. Он был слишком тяжел, мне пришлось отползти за подмогой. А потом... Это ужас, что было потом! Я вернулся за ним через час, Думал, он все лежит неподвижен, Я метался средь этих осин Но найти его так и не смог! Я пытался, но, каюсь, не спас, И, конечно же, вряд ли он выжил - Безоружный, больной, совершенно один, В окруженьи врагов и почти что без ног! КАТЯ: Нет, все было не так, Я могу это твердо сказать. Вы - не ангел, вы - враг! Выдают вас совиные ваши глаза, И своим вдохновенным враньем Никогда вы не сможете скрыть одного - Ромашов, это вы, вы убили его! (речитатив) Уйдите... РОМАШОВ: Это не я! КАТЯ: Уйдите! РОМАШОВ: Это не я! Это не я!! 33. АРИЯ РОМАШОВА РОМАШОВ: Это не я, Хотя, казалось бы, и не за что мне было абсолютно Его любить. Это не я! Его не стал я убивать, хотя и мог в лесу безлюдном Его добить. Я не пойму, как выполз он, Когда бомбили эшелон... Как он добрался до этих осин? Где я наткнулся на него, Едва живого друга детства своего... Да, я не любил, да, я не любил друга своего! Да, да, да, да, да! Ну и что с того? Клятвы на крови, дружба навсегда - Все это мура, Чушь, чушь, чушь, чушь, чушь! Детская игра... Все это мура, все это мура! Детская игра! Закон природы прост - Из змеиного яичка, Из змеиного яичка Не вылупится дрозд, Не получится синичка, Не получится синичка! И глупо ждать, что род Людской устроен по-другому... Дети, хоть и невинные - Но все же человеки... Из непорочных человеческих детей Никто другой уже не вырастет вовеки, Кроме людей, мерзких людей! Я сказал ему все это, Он ответил: "Отвяжись!". Я сказал: "Ну вот уж нет уж, Ты испортил мне всю жизнь. Знаешь, что это такое? Эта штука - пистолет. Я сейчас взмахну рукою, И моей проблемы больше нет!". А он - мол, врешь, мол, слаб ты покончить со мной. А я - смотри, смотри, я спускаю крючок. А он - стервец, калека, лежачий больной - Схватил костыль да так его сильно швырнул, что отбил мне плечо! Он же костылем мог меня убить! Это же маньяк! Вот, вот, вот, вот, вот! До сих пор синяк. Я этот костыль, я этот костыль, я его схватил - И, и, и, и, и... И расколотил! Я забрал его вещички, Я забрал его вещички... Всю еду и даже спички, Всю еду и даже спички! (речитатив) И я ушел. Просто - ушел! Это не я, это не я его убил. Он сам подох. Сам подох... подох! 34. АРИЯ КАТИ КАТЯ: В час, когда сгустится Мрак небытия, И к тебе слетится Стая воронья... В час, когда рассудком завладеет ночь, Я одна смогу тебе помочь. В час, когда от боли Стынет стон в груди, И на бранном поле Брошен ты один... В час, когда страданий не перенести, Я одна смогу тебя спасти. Прислушайся, я рядом, я с тобой. Сквозь грозный рокот волн и ветра вой Услышишь ты мои слова. Я верю, я надеюсь, я люблю, И смерти я тебя не уступлю, Пока моя любовь жива! Пока моя любовь живет во мне, Ты голову свою не сложишь, Не сгинешь под водой и не сгоришь в огне. Ты сможешь, ты сможешь. Да будет для тебя любовь моя От вражьего меча защитой, Кольчугой от стрелы, бронею от копья Пусть будет для тебя любовь моя! Кольчугой от стрелы, бронею от копья Да будет для тебя любовь моя... (речитатив) Бабушка..? Бабушка... 35. КРАХ САНЯ (речитатив): Ну что, узнал?! А я вот живой. РОМАШОВ (речитатив): Ты живой? Я так рад! Проходи, будь как дома, присядь. САНЯ: Хватит притворяться идиотом. Ты в чужой квартире, Что ты делал здесь один? РОМАШОВ: Я здесь не один, хозяин - вот он. САНЯ: Где? Чего ты мелешь? РОМАШОВ: Вот! Да вот же он, вот он, гляди! САНЯ (речитатив): Что с ним? РОМАШОВ: Инсульт. Он стал сдавать С той поры, как из жизни ушла Катина мать. Ну, а потом - внезапный Катин отъезд... Тут уж старик расхворался совсем. И вот теперь влачит больничный свой крест И, что самое страшное, он полностью нем! САНЯ (речитатив): Нем? Он стал немым? РОМАШОВ: Из этих стен Вместе с Катей ушла Жизнь, которой когда-то дышал этот дом. Внутри зола... Все сгорело дотла И едва ль возродится когда-то потом. Теперь уже навсегда В этом доме беда Поселилась. САНЯ (речитатив): Стой, что ты имеешь в виду?! РОМАШОВ (речитатив): Ну, то, что Катя... САНЯ (речитатив): Что... Катя? РОМАШОВ (речитатив): Что, не знал? САНЯ (речитатив): Ты врешь!!! РОМАШОВ: Я видел сам, как она умерла. Я сумел их найти, но спасти не успел. Весь Ленинград без еды и тепла Жил так долго, что мало кто там уцелел. Теперь мне врать ни к чему, Бог свидетель тому, И поверь - мне, быть может, еще и больней. И нам нечего больше делить, Нам осталась лишь память о ней. САНЯ (речитатив): Ты не достоин ее памяти!! 36. ВОЗДУШНЫЙ БОЙ ХОР: Море молчит, как рыба, Покуда ветер не переменится, Море страшнее зверя, когда на море идет волна. Море всю зиму ленится, Море все лето пенится, Море - оно большое, оно без края, оно без дна. Ветер такой холодный, Что нос подставишь - не поздоровится! Нерпа ушла под воду, однако близко большой медведь. Небо темней становится, Рыбка не шибко ловится, Скачет Песец по скалам, А это значит - Запахло салом, А значит, хватит пасти оленя, А значит, хватит стрелять тюленя, А значит, хватит искать коренья, Пора покушать, сплясать и спеть. НЕНЕЦ: Однако, что это там плывет? СТАРЕЙШИНА: Однако, я ничего не вижу! Большая лодка с большой трубой И черным крестиком на боку. НЕНКИ: А вон, глядите-ка, самолет СТАРЕЙШИНА: На крыльях звезды, на брюхе лыжи, ХОР: Они воюют промеж собой. Ох, распугают нам всю треску! НЕНКИ: Из парохода стреляет пушка - Сейчас собьет самолет! НЕНЦЫ: Да ну?! Вон пароход уже весь в дыму - Должно быть, скоро пойдет ко дну. Ох, тонет, смотрите, тонет! Он посередке переломился. НЕНКИ: Гляньте, а самолетик - Он на излете, он задымился. НЕНЦЫ: Он до земли-то и не дотянет. НЕНКИ: Авось, дотянет! НЕНЦЫ: Да он подбитый! НЕНКИ: Небось, дотянет! НЕНЦЫ: Да не дотянет! НЕНКИ: Как не дотянет? НЕНЦЫ: Да погляди ты! ХОР: Летит сюда! 37. У НЕНЦЕВ СТРЕЛОК-РАДИСТ: Ну, ты как? ШТУРМАН: Да, вроде, целый, Руки-ноги не задело. Сам-то жив? СТРЕЛОК-РАДИСТ: Да вот башкой об пулемет. Как фашист? САНЯ: Фашист - отлично! ШТУРМАН: Не всплывет? САНЯ: Проблематично! САНЯ, СТРЕЛОК-РАДИСТ и ШТУРМАН: Веселится и ликует весь народ! Будете знать, собаки, наш воздушный флот! САНЯ: Кстати, что там с самолетом? ШТУРМАН: Тут часа на два работы... Так, немного обгорели провода. СТРЕЛОК-РАДИСТ: А снаружи дело хуже - Много дырок, и к тому же Малость лыжу повредили. САНЯ: Не беда! Палку привяжем - будет лыжа хоть куда! (речитатив) Ну-ка, взяли! Взяли-взяли! СТРЕЛОК-РАДИСТ: Командир! САНЯ: Что? СТРЕЛОК-РАДИСТ: Гляньте-ка. САНЯ: Ей, ребят, не убегайте! Ну, давайте - помогайте. ШТУРМАН: Не размяться ль нам чуть-чуть по холодку? СТРЕЛОК-РАДИСТ: Мы - свои, ну... мы - за наших! Нам бы пару деревяшек, Мы бы лыжу починили и ..."ку-ку"... САНЯ: Ну-ка, дружнее, приготовились к рывку! НЕНКА: Деревяшка! СТРЕЛОК-РАДИСТ: Гляньте, братцы, вот вам лыжа, Нет, ей богу, я помру! ШТУРМАН: И откуда бы здесь взяться корабельному багру? СТРЕЛОК-РАДИСТ: Что за буковки такие? Жаль, подпортила вода... О, прочел: "СВ. Мария"... САНЯ (речитатив): Что... Откуда? Дай сюда! Где вы это взяли? ВОЖДЬ: Это было давно... СТАРЕЙШИНА: Сильно давно. ВОЖДЬ: Тот человек пришел сюда Со стороны большого льда Пешком по ледяному полю. САНЯ: Да, это он! ВОЖДЬ: Он много дней провел в пути, Мы не смогли его спасти. СТАРЕЙШИНА: Он был однако сильно болен. САНЯ: Конечно, он! ВОЖДЬ: В бреду, совсем уже без сил Письмо он довезти просил Туда, до русских поселений. Я свез письмо в Югорский Шар. СТАРЕЙШИНА: В тот год хороший был базар, Мы продавали там оленей. ВОЖДЬ: Вещей не много было с ним... СТАРЕЙШИНА: Все, что осталось, мы храним. САНЯ: (речитатив) Шхуна "Святая Мария". Корабельный журнал. (пение) Как в нескончаемом романе, В одном и том же смутном сне Под сводом северных сияний Корабль, мерцающий в тумане, Из ночи в ночь являлся мне. И это более, чем странно - Вдруг ненароком, наяву Найти негаданно, нежданно Полузабытого романа Недостающую главу. Главы все, да кому читать их? Что в них толку теперь, без Кати? 38. ВОЕННАЯ БАЗА СТРЕЛОК-РАДИСТ: О как! ЛЕТЧИКИ: Да ну?! СТРЕЛОК-РАДИСТ: Так вот! ЛЕТЧИКИ: Ну да? СТРЕЛОК-РАДИСТ: Представьте - дыму полная кабина И восемь дырок вдоль борта. Разбита вдрызг приборов половина, А снизу - тра-та-та-та-та, тра-та-та-та-та! Тут командир - вслепую, без наводки - Решает сбросить весь запас. И гаду немцу прямо посередке - Шарах-бабах, не в бровь, а в глаз! Уж я не помню, братцы, как мы приземлились, Вертя хвостом в дыму густом. Погнули лыжу, крылья чуть не отвалились, Ну, а потом - Еще чуток, еще бы самую бы малость, И самолет - в утильсырье! ШТУРМАН: Однако, все-таки оно не поломалось, ЛЕТЧИКИ: Крыло мое! Крыло мое! Крыло мое! Крыло мое! Крыло мое! Крыло мое! СТРЕЛОК-РАДИСТ: Здрасьте! ЛЕТЧИКИ: А вот и он! Ну ты даешь.. Да разве можно так летать? Ну ты силен! Едрена вошь... Ты мог костей не сосчитать. Поаккуратнее бы надо! Да ну, его не излечить! ШТУРМАН: Ведь эту самую награду Ты мог живым не получить. СТРЕЛОК-РАДИСТ: Чуть не забыл, товарищ капитан... Простите, разрешите обратиться? САНЯ (речитатив): Разрешаю, лейтенант. СТРЕЛОК-РАДИСТ: На КПП... Ну, в общем, там... К вам гость, похоже, из столицы. САНЯ (речитатив): Это какая-то ошибка. Я никого не жду. ШТУРМАН (речитатив): Да ждете, капитан. Еще как ждете. 39. ФИНАЛ (речитатив) САНЯ: Катя... Это ты? КАТЯ: Саня... САНЯ: Катя! Моя Катя... воскресла! Воскресла... Катя! Катя!! САНЯ: Как же ты нашла меня? А Ромашов, подлец, наврал, что... КАТЯ: Я все знаю. Я все знаю! САНЯ: Откуда? КАТЯ: От Кораблева. Милый мой, любимый! САНЯ: Боже мой, неужели это ты? Это ты? Ты - Катя? Катя, смотри! (пение) ХОР: Там, в неизведанной дали Ветер свеж, волна крепка, Там, на краешке земли Сердце рвется в облака. Рвется в облака Там, где кончается земля. Немало долгих лет прошло с тех пор, Как дрогнул первый лед в верховьях Безудержной реки, что, выйдя на простор, Зовется любовью! Течет она, волнуясь и бурля, Влечет она в края иные, За синие леса, за снежные поля, К пределам, где кончается земля... За синие леса, за снежные поля, К пределам, где кончается земля. Там, где кончается земля!