|
ЧУДНАЯ БАБА ГРУППА ТОВАРИЩЕЙ (пьеса вторая)
Лидия Петровна. Здравствуйте. Нестройный хор приветствий. Оля. Ой, ну я больше не могу! Елена Максимовна (строго). Оля! Оля. Нет, пусть Лидия Петровна скажет. Лидия Петровна, зачем мы живем? Гена. Я знаю, зачем Оля живет! Оля. Гена, вас не спрашивают! Ну Лидия Петровна же! Лидия Петровна (пристально). Оля, раньше вы не задавали таких вопросов. Оля. Когда ≈ раньше? Лидия Петровна. До картошки. Оля. До картошки, до картошки. Далась вам эта картошка. Александр Иванович. Оля! Работайте, пожалуйста. У вас два дня осталось, а чертеж не готов. Оля. Да ну его! Елена Максимовна. Интересно, Оля, вы рассуждаете! Все работают, одна вы не хотите. А другие, может быть, тоже не хотят. Оля. Я хочу. Но я хочу знать, почему мы все живем? Ну зачем? Ну вот ≈ зачем? Елена Максимовна. Что значит ≈ зачем? Вас никто не спрашивает. Вы живете, потому что вас родили. Оля. Нет, я молодая, поэтому интересуюсь. Я знаю, одни молодые интересуются всем таким. Пока я молодая, я хочу интересоваться. Я боюсь старости. Елена Максимовна. Ну вот вы и ответили на свой вопрос. Вы живете, чтоб быть молодой. Оля. Ну ничего себе ответ! А вы тогда почему живете? Елена Максимовна. Это мое дело. Я не обязана давать вам отчет. Александр Иванович. Товарищи, товарищи, поговорим в обеденный перерыв. Голова болит, в самом деле! Гена. Я считаю, что молодых девушек нельзя держать в клетках. Оля. В каких клетках? Гена. Они не должны работать в учреждениях. Государство должно выделять средства по охране молодых девушек. Они должны, как цветы, свободно гулять в полях. Лидия Петровна (поспешно). Нет, нет! Пауза. Гена. Почему, Лидия Петровна? Лидия Петровна. А? Нет, это я так. В самом деле, странный разговор у нас сегодня. Елена Максимовна. Оля думает, раз она молодая, ей позволительны капризы в коллективе. Оля. Ну какие же капризы, Елена Максимовна. Я вчера легла спать, и мне так грустно стало. Так грустно... Лидия Петровна. Почему? Оля. Я нечаянно подумала: почему я живу? Я всю ночь плакала. Гена. Возрастная болезнь. Лидия Петровна. Ой, что это? Подождите, Оля, у вас тушь размазалась, давайте я посмотрю. Подходит к Оле, берет ее лицо в ладони, поворачивает к свету, глядит в глаза. Отступает. Живое, живое... до самого дна живое. Ничего не видно. Оля. Что вы? У вас руки дрожат. Что вы, Лидия Петровна? Вам плохо? Вы бледная. Лидия Петровна. Нет. У меня Светочка болеет. Ангиной. Я переживаю. Оля. Александр Иванович! Александр Иванович. Я внимательно слушаю вас, Оля. Оля. Отпустите Лидию Петровну домой! У нее ребенок болеет. Лидия Петровна. Нет, нет, я не хочу! Александр Иванович (мягко). Идите, Лидия Петровна. Вы все равно не сможете работать. Лидия Петровна. Смогу! Елена Максимовна. Не сможете. Вы вчера опять напутали в расчетах. Вы давно не можете работать. После картошки. Пауза. Оля. Ну нельзя же так! Лидия Петровна. Это не имеет никакого значения. Светочка поправится, она полощет горло, доктор прописал. Я просто боюсь, что Вовочка тоже заболеет. Вот и все. Елена Максимовна. У Светочки ангина уже месяц? Лидия Петровна. Нет. Почему месяц? Елена Максимовна. Потому что уже месяц вы сама не своя. После... Оля. Я не могу слышать про картошку! (Выбегает, хлопнув дверью.) Александр Иванович. В самом деле, товарищи, что за нервозность! Давайте оставим друг друга в покое. Лидия Петровна, если хотите, можете идти домой. Лидия Петровна (грустно). Это не поможет. Пауза. Гена. Лидия Петровна, хотите, я сбегаю, куплю чего-нибудь? Лидия Петровна. Чего? Гена. Продуктов. Вам после работы не надо будет в магазин бегать. Лидия Петровна. Этого не может быть. Гена. Чего? Лидия Петровна (качает головой, встает и медленно идет к Гене Ескину). Этого не может быть. (Она глядит Гене в глаза.) Живое, живое, до самого дна живое. Ничего не видно. Неловкое молчание. Гена. Пойду покурю. Елена Максимовна (значительно). Я с вами. Идут. (Достаточно громко.) Оставим их одних. (Ушли.) Александр Иванович. Лидия Петровна, что с вами? Лидия Петровна. Не скажу. Александр Иванович (ласково). Лидия Петровна, что с вами? Лидия Петровна (утвердительно). Похоже. Александр Иванович. Что похоже, Лидия Петровна? И на что? Лидия Петровна. Александр Иванович, я доверяю вам больше... больше, чем всем. Александр Иванович. Я знаю. Лидия Петровна. Александр Иванович, скажите мне, это вы? Александр Иванович. Я не понял вас, Лидия Петровна. Лидия Петровна. Я не могу обмануться. Я не могу обмануться. (Понизив голос.) Даже в детях я сомневаюсь, понимаете? Даже они теперь смущают меня и печалят мое сердце. Но вы, как всегда. Я знаю свои чувства... Александр Иванович. Лидия Петровна! Лидия Петровна. Подождите! Я знаю свои чувства, они откликаются, когда я вижу вас. Понимаете? Александр Иванович (ласково). Нет. Лидия Петровна. Они откликаются, так же, как раньше. Понимаете? Нет. Нет. Где доказательства? Кто может доказать мне, что это вы? Это очень важно, поймите. Если вы, это вы, то и все остаются всеми, и полевая баба обманула меня. Ах, Александр Иванович! Александр Иванович. Вы говорите стихами, Лидия Петровна, я не понимаю вас, но мне приятно вас слушать. Вы тревожите меня, вы изменились после картошки. Вас больше не будут посылать в совхоз, я даю вам слово. Будут посылать более молодых. Лидия Петровна, я тоже хочу признаться вам... Лидия Петровна. В чем? Александр Иванович. Вы сейчас так просто сказали мне о своих чувствах, будто это не я перед вами, а шкаф... Лидия Петровна. Нет! Александр Иванович. Да, Лидия Петровна. А между тем, я вижу ваше чувство уже пять с лишним лет. И все эти годы вы скрывались. А сегодня, так просто, мимоходом, вы говорите о нем... Но я рад, пусть это будет так... (Приближается к Лидии Петровне.) Лидия Петровна (не в силах двинуться с места). Что вы хотите сделать? Александр Иванович. Молчи, Лидия. Моя Лидия. Лидия Петровна. Чучело. Пауза. Меня хочет поцеловать чучело. Макет. Муляж Александра Ивановича. Александр Иванович. Я не понимаю вас. Лидия Петровна. Мне все равно. Вы даже уволить меня не сможете, потому что вас нет, понимаете? Александр Иванович. Я вас не понимаю. Лидия Петровна. В том-то весь и ужас. Если б вы понимали меня, вы бы были. Александр Иванович. Это... это романтизм какой-то. Объяснитесь, пожалуйста. Лидия Петровна. Что я могу вам сказать, если вас больше нет. Александр Иванович. Да что же это, в самом деле... Сначала Оля, потом вы. Лидия Петровна. Оли тоже нет. Александр Иванович (осененно). А-а... бедная, бедная... Лидия Петровна (раздраженно). Что бедная, что бедная? Вы думаете, я сошла с ума? Александр Иванович. Да. Лидия Петровна. Это самое легкое! Александр Иванович. А что я должен думать? Лидия Петровна. Докажите мне, что вы есть. Александр Иванович. Почему я должен вам доказывать это? Лидия Петровна. Да потому, глупый человек, что я люблю вас. Поймите, вас одного на всем... на всем опустевшем белом свете... И я подозреваю, что вас нет. Александр Иванович (растерянно). Неужели она сошла с ума от любви? Как... плохо... Лидия Петровна. Представьте на миг, что я не сошла с ума. Докажите, что вы есть, Александр Иванович! Прошу вас. Александр Иванович. Но как же я могу? Это и так видно. Лидия Петровна. Внешность не доказательство. Александр Иванович. Потрогайте меня. Лидия Петровна. Нет, нет, все хитрее, продуманней. Сделано так, что наш мир в точности повторяет живой мир, но он не живой мир, он муляж. Александр Иванович (растерянно). Зачем? Лидия Петровна. Для меня. Чтоб мне... не было скучно. Александр Иванович (помолчав). Я есть! Лидия Петровна. Докажите! Александр Иванович. Ну, во-первых, моя мама до сих пор жива... Лидия Петровна. Нет, нет, нет, мама тоже муляж. Вы сами докажите. Александр Иванович (подумав). Пожалуйста! (Берет перочинный ножик, надрезает палец.) Лидия Петровна. Ой! Кровь! Александр Иванович. Ну конечно же! Лидия Петровна... я, как безумный, как мальчишка, доказываю вам... Лидия Петровна. Это не доказательство. Александр Иванович. Но если мы исследуем ее состав, то увидим, что она настоящая. Лидия Петровна. Как настоящая. Ювелирная работа... Александр Иванович. В соседнем отделе Курносова беременная. У нее в животе тоже муляж? Лидия Петровна. Как вам не стыдно такие грубости? Александр Иванович. Нет, отвечайте! Лидия Петровна. Вы все еще не можете осознать мою мысль. Муляжи все, кроме меня. Александр Иванович. Кроме вас? Лидия Петровна. Кроме меня. Александр Иванович. Хотите в отпуск? Путевку в Сочи? Лидия Петровна. Зачем? Черное море ≈ ложь. А потом сейчас купаться нельзя. Холодно. Александр Иванович. А что, собственно, случилось? Лидия Петровна. В каком смысле? Александр Иванович. Куда мы все делись? Лидия Петровна. Вы не поймете этого. Александр Иванович. А вы объясните. Лидия Петровна. Вас снесло с верхним слоем земли в мировой океан. Уцелела только я и еще одна... похожая на бабу. Она ≈ зло мира. Она без меня не может и создала вас, чтоб я не скучала. Она сказала, что вы в точности будете повторять настоящих... Александр Иванович. Лидия Петровна, вам не стыдно? Лидия Петровна. Почему? Александр Иванович. Какой-то бабе вы верите больше, чем... чем товарищам по работе. Лидия Петровна. Александр Иванович, это я погубила всех. Александр Иванович. Ах вот как. Каким образом? Лидия Петровна. Задача была такая: поймать бабу ≈ зло мира, после этого на земле наступил бы рай, ну, вы понимаете, все были бы счастливы, не ссорились, у всех все есть и так далее... Но если ловить бабу и не поймать, то все на земле погибнут. Александр Иванович. И вы... Лидия Петровна. Я не поймала. Александр Иванович. Как же вы могли... кто вас уполномочил... безответственно, без подготовки, вы понимаете, что вы наделали? Ловить бабу, не зная, что из этого выйдет. Лидия Петровна. Так, значит, вас нет? Пауза. Александр Иванович. Вы меня запутали. (Тревожно.) Вы уверены, что все это было, что это не сон, не затемнение? Лидия Петровна. Да. Александр Иванович. Поглядите на меня. Внимательнее. Я не странный? Лидия Петровна. Вы тот же. Александр Иванович. Внимательнее. Что-нибудь изменилось во мне? Лидия Петровна. Почему вы так легко поверили мне? Александр Иванович. В самом деле. (Пораженно.) В самом деле. Глядят друг на друга. Потому что я расположен к вам. Лидия Петровна. Нет. Потому что вас нет. Муляжам все равно. Докажите, что вы есть. Александр Иванович. Мне не все равно. Давайте позовем товарищей. Лидия Петровна. Которых нет. Александр Иванович. Ну... муляжей. Врывается Елена Максимовна. Елена Максимовна. Извините, товарищи дорогие, но это свыше даже моих сил! Александр Иванович. Помолчите, бывшая Елена Максимовна. Елена Максимовна. И не подумаю! Александр Иванович (с досадой). Слишком подробный дубликат! Лидия Петровна. Не смейтесь!!! Елена Максимовна. Я всего могла ожидать... всего! Александр Иванович. Кто вас просил? Елена Максимовна. Чего? Александр Иванович. Ожидать. Зловредное создание. Сейчас, когда выяснилось, что вас нет, я скажу вам чистую правду: вы злая, неумная, несчастная, курящая женщина! Елена Максимовна. А что вы скажете, когда узнаете, что я есть? Александр Иванович. Лидия, что она говорит? Лидия Петровна. Елена Максимовна, милая, докажите, что вы есть. Александр Иванович отходит от них и звонит по телефону. Вы всегда были такая разумная, солидная, уверенная в себе женщина. Вы все знали. Елена Максимовна. Я есть. Лидия Петровна. И все? Елена Максимовна. Мне хватает. Посмотрим, что вы запоете на собрании... Лидия Петровна. Которого не будет. Елена Максимовна. В среду, милочка, в три тридцать! Явка обязательна. Входят Оля и Гена. Их тоже нет? Лидия Петровна. Александр Иванович, я даю вам честное слово, что вам не удастся превратить все это в шутку. Я знаю, что вы только что вызвали ╚скорую помощь╩. Вы все-таки думаете, что я сошла с ума... но я не уеду в больницу, потому что не хочу этого, я буду с вами, я буду жить, как жила до тех пор, пока не погубила всех вас своей дерзкой мечтой о всеобщем счастье... Всеобщее молчание. И вы, Оленька, вы были такая юная, милая, капризная, но мне, честное слово, нисколько не обидно, что вы юная, и мне нравились ваши капризы. И Гена, он любил вас, Оля, поверьте мне... Оля. Лидия Петровна, что-нибудь случилось? Елена Максимовна. Нас нет. Оля. В каком смысле? Елена Максимовна. В натуральном! Оля. Ой, как интересно! Гена, нас нет! Елена Максимовна. Разве вы не понимаете? Она оскорбила нас всех. Лидия Петровна. Я не оскорбляла. Я не оскорбляла. Лучше думайте, что я болею, сошла с ума, но я не оскорбляла, поверьте мне, дорогие товарищи... муляжи. Елена Максимовна. Слышали?! Гена. Лидия Петровна, вы не переживайте. Вы выздоровеете, я буду к вам приходить, яблоки покупать. Вы любите яблоки. Я не знаю, что сказать. Вы слышите меня? Понимаете? Лидия Петровна. Ну хорошо. У нас есть несколько минут. До приезда ╚скорой помощи╩. Кто сумеет доказать, что он есть? Тот, кто докажет мне это, вылечит меня без больницы. Гена. Можно я? Лидия Петровна. Конечно, Гена. Гена. Я, Лидия Петровна, второй год у вас. После института. Мне нравится наш коллектив, наша группа. Я нашел в ней семью, даже в Елене Максимовне. Я не хочу, чтоб вы болели. Елена Максимовна. Да никто не хочет, что вы, в самом деле! Гена. Я думаю так. Если нас всех нет, а есть некие подобия нас, созданные, чтоб заменять нас настоящих... я правильно понял вашу мысль? Лидия Петровна. Правильно. Наш мир в точности повторяет настоящий мир, который погиб. Гена. ...то эти подобия, они не могут... они не могут перепрыгнуть сами через себя... Лидия Петровна. В каком смысле? Гена. Эти подобия запрограммированы так, чтоб повторять нас во всех подробностях, так? Лидия Петровна. Так, Гена, так! Осторожно! Думайте! Не спугните мысль! Геночка! Гена (светло улыбаясь). Тут нечего спугивать, Лидия Петровна. Вы знаете меня два года. Так? Лидия Петровна. Так. Гена. Я хороший молодой человек. Так? Лидия Петровна. Несомненно. Гена. Полгода назад у вас пропал кошелек. Вы помните? Лидия Петровна. Да. Гена. Этот кошелек украл я. Пауза. Лидия Петровна. Я не понимаю. Гена. Лидия Петровна, ни одна сила на свете не заставила бы меня признаться в этом. Даже если бы живьем зарезали мою мать. Лидия Петровна, тот, кто ╚создавал╩ подобия, муляжи, так бы и создал меня, понимаете? Муляж не признался бы вам, он бы стыдился. Он бы стыдился по логике моего характера. Только живой я могу выскочить из себя. Пауза. Лидия Петровна. Кошелек? Гена. Кошелек. Лидия Петровна. Вы? Гена. Я. Елена Максимовна. Но зачем? Лидия Петровна. Гена. Гена. Гена. Простите меня, Гена. Милый, Гена, милый. Простите меня. Но это не доказательство. Всеобщее движение протеста. Гена. Это доказательство, Лидия Петровна, потому что теперь я не смогу жить. Ни как муляж, ни как натуральный Гена Ескин. Я разрушил себя этим признанием. (Хочет уйти.) Лидия Петровна. Стойте! Если... если вы муляж, вам должно быть все равно. Гена. А мне не все равно. Лидия Петровна. Мне наплевать на кошелек, тем более это сделали не вы, а настоящий Гена. Вы не отвечаете за его поступки, Гена. Гена. Отвечаю. Потому что меня сделали с него... Пауза. Лидия Петровна. Вы упрямый человек, я всегда это знала. Гена. Ну, хорошо, я побуду с вами немного. Мне трудно расставаться с вами. Оля. Какой кошмар. Гена. Отойдите от меня, Оля. Я обворую вас. Мне теперь хочется воровать. Пир порока перед смертью. Оля. Воруйте, пожалуйста, у меня есть три рубля. Гена (с болью). И ее нет? Нашей Оленьки тоже нет? Лидия Петровна. Если она сможет доказать, что она есть. Оля. По крайней мере это интереснее, чем гноить жизнь над чертежами. Я докажу вам, что я есть. Я есть, потому что... во-первых... только вы не смейтесь! Вам покажется глупо, но вы пока не смейтесь! Гена. Мы не будем смеяться! Оля. Гена признался, что он вор. Он думает, что это самое большое доказательство человечности. Гена. Я не думаю... Оля. Помолчите. Раз встал вопрос ребром, вы все должны разобраться в нем. Вот я живу! Елена Максимовна. Опять за старое... Оля. Да, вам, Елена Максимовна, почему-то не нравится этот вопрос. А мне он нравится. Я вчера как почувствовала, что сегодня все это случится. Я живу. И мне скучно. (Лидии Петровне.) Вы говорили, что эти муляжи устроены так тонко, что повторяют всю суть живого человека? Лидия Петровна. Да. Оля. Hу, хорошо. Мне скучно жить. Мне приятно, что в меня влюблен Гена. Я испытываю симпатии (жест в сторону Лидии Петровны) и антипатии (жест в сторону Елены Максимовны). Но я знаю, что это еще не жизнь. У меня, конечно, нет никаких убедительных доказательств, как у Гены, я не совершила ничего замечательного, но я глубоко убеждена, что я живу, я настоящая, и что я никакой не муляж... Гена. Я тоже уверен в этом, Оленька. Оля. Скажите, а муляжи могут размножаться? Лидия Петровна. Конечно. Оля. Тогда я не знаю, как еще доказать. (С упреком.) Лидия Петровна, неужели вы могли так подумать о нас? Лидия Петровна? Лидия Петровна. Елена Максимовна, остались вы одна. Не ругайтесь. Вопрос стоит так остро. Попробуйте доказать хоть вы. Елена Максимовна. И не подумаю. Лидия Петровна. Елена Максимовна! Александр Иванович. Подождите, Лидия Петровна, меня Гена убедил. Лидия Петровна. Убедил? Александр Иванович. Ну, конечно. Это нешуточное признание. На него способен только человек. Гена. Спасибо. Александр Иванович. Если идти по принципу стыдных признаний, если они служат доказательством, то я... Лидия Петровна. Не нужно. Они не служат доказательством. Вы же видите. Александр Иванович. Отчего же. Разве вам не все равно, в чем признается муляж? Лидия Петровна. Нет. Александр Иванович. Тогда признайтесь, что мы есть. Лидия Петровна. Нет. Александр Иванович. Тогда слушайте. Я чудовище. Елена Максимовна. Это ее нет. Пауза. Лидия Петровна. Что? Елена Максимовна. Пусть она сама докажет, что она есть. Лидия Петровна. Почему вы чудовище? Александр Иванович. В самом деле. Докажите, что вы есть. Лидия Петровна. Я? Почему? Я знаю, что я есть. Елена Максимовна. Все знают. Лидия Петровна. Но я на самом деле это знаю. Елена Максимовна. Все на самом деле. Лидия Петровна. Дело в том, что эта мысль родилась у меня. Елена Максимовна. У живого человека она не родится. Лидия Петровна. Что? Елена Максимовна. Это тебя нет. Тебя подменили муляжом. Лидия Петровна. Меня? Елена Максимовна. Тебя. Лидия Петровна (бормочет). Ты б одна сгнила, как картошка в грязи, а все бы цвели, как небесные ангелы, как яблоньки, божьи цветочки. Елена Максимовна. Вот-вот... тебя убили... Лидия Петровна. О! Тетенька. Не потянуло. Мое сердце. Не больно. Но вы-то, разве вы и есть небесные ангелы? Елена Максимовна. Мы и есть. Лидия Петровна. Божьи цветочки? Елена Максимовна. А тебе завидно? Лидия Петровна. Но я не вижу этого. Елена Максимовна. Не умеешь. Мертвая. Лидия Петровна. Да? Да? Это правда? Вы есть? Вы все есть? Значит, я вас не убила? Елена Максимовна. Нет, не убила. Себя же и убила. А мы живые. Лидия Петровна. Боже мой... боже мой, значит, все живут? Все, весь мир! Елена Максимовна. А ты не живешь! Ты в земле лежишь, гниешь! Лидия Петровна. Цветочки, ангелы. Счастье! Вой сирены ╚скорой помощи╩. Только мое, одно мое сердце остановилось. Я одна, только я лежу в сырой, глубокой земле, а мир цветет, счастливый, счастливый, живой! Прощайте, милые! Живите долго, богато, любите, рожайте, работайте и отдыхайте! Прощайте! Лидия Петровна убегает. Немая сцена. Звонит телефон. Елена Максимовна (в трубку). КБ слушает. Она... она вышла. Что? Яснее, пожалуйста. Что обещала? Какие чулочки? Кто это? Какая тетенька? О! (Хватается за сердце. Короткие гудки в трубке.) Занавес |