Рождественский Андрей Вадимович: В дурака с Буонапарте

Рождественский Андрей Вадимович: В ДУРАКА С БУОНАПАРТЕ

пьеса в набросках

действующие лица

Наполеон Бонапарт - французский император

Александр - русский царь

Талейран - министр иностранных дел

Фуше - министр внутренних дел

Бенкендорф - будущий шеф жандармов

Мадам Жоли - французская актриса,

любовница Бенкендорфа

Фридрих III - прусский король

Луиза Прусская - жена прусского короля

Валевская - любовница Наполеона

Нарышкина - любовница Александра

Екатерина II - русская императрица

Петр 1 - русский царь

Павел 1 - русский царь

Участники заговора против Павла

Тальма - французский актер

Гете - немецкий литератор

слуги и хор

Ремарки

Тема пьесы - поединок-роман Наполеона с Александром. Любовная история, когда у древних греков любовь к женщине считалась делом обычным, а вот любовь к мужчине... Даже письма их друг к другу дышат любовными чувствами. Наполеон и Александр, как день и ночь, как солнце и луна, которые всегда стремятся друг к другу, но которым никогда не быть вместе, не шагать рука об руку, не смотреть в одну сторону. Они всегда по разные стороны баррикад. Но одному жутко не хватает другого. Смысл существования каждого в существовании своего антипода, своего противника. Наполеон велик. Александр велик, потому что велик Наполеон, велик в противустоянии. Если бы Наполеон еще вырос в своем величии, то ровно настолько вырос бы и Александр. Наполеон - это Европа, которая наступает на восток со всем своими техническими и духовными совершенствами. Европа - человек действия. Главное ввязаться в сражение, а там посмотрим. Россия сдерживает и гасит этот поток. Своим самостоянием. Разумное разбивается об естественное. Александр - ⌠лукавый византиец■, мягкий и робко-нерешительный, буквально на наших глазах из полного ничтожества, седьмой воды на киселе, превращается в упрямого и чрезвычайно последовательного в своей решимости властителя судьбы России и всей Европы. Как скала встает на пути девятого вала, и тот послушно опускается к его ногам.

Характер Наполеона определенно очерчен. Характер Александра невнятен. Иногда в нем заметны какие-то отблески от Наполеона, что-то такое в нем отражается, но в целом, это стихия. Если Наполеон - это быстроходный корабль, то Александр - это пучина.

Для Александра главное Эффект, для Наполеона - Эффективность.

Наполеон, несомненно, умен и начитан, один из образованнейших людей века. Но знания его, местами даже глубокие, в соединение с практической мужицкой сметкой не выстроили в душе его храма. Он чувствовал, что не ровня Александру. Он всегда хотел стать Александром. И это при всей кровожадности и запутанности кровосмесей института русской монархии. Он как обезьяна стал обвешиваться знаками Императорского отличия, пытаясь затащить этот храм извне. Не вышло. Кесарю кесарево┘

Да ему это было и не нужно по большоу счету. Он и сам по себе был хорош. Но вот хотелось же.

Напрасно ждал Наполеон...

Нет, не пошла Москва моя к нему с поникшей головою,

Не праздник, не священный дар...

Она готовила пожар нетерпеливому герою...

Стержень пьесы - это три встречи Наполеона с Александром. Первая встреча - Знакомство в Тильзите.

Предыстория - обожание Павлом Наполеона. Вместе идти завоевывать Индию.

Вторая встреча - развитие отношений в Эрфурте, когда они уже хорошо знают друг друга, и внутренне не питают иллюзий по поводу намерений противника.

Как лакмусовая бумажка принципиальных расхождений - предательство Наполеона Талейраном - колченогим чертом, и его шпионство на благо Александру.

Третьей встречи не было. Она только в мечтах Наполеона. Он бредил этой встречей в сожженной Москве. Александр не пришел.

Приди, приди ко мне в объятья┘

В конечном итоге, если угодно, это конфликт разума с интуицией в одном отдельно взятом человеке разумном без разницы в каком отдельно взятом времени.

Сцена 1

Темно. В залу входят двое с разных сторон: Александр и Бонапарт. Кто-то спотыкается о пустое ведро, неведомо откуда здесь взявшееся. Постепенно по мере разговора обстановка преображается. С люстр снимаются чехлы, появляются зеркала и удобные кресла и т.д.

Александр. Вот тебе, бабушка, и Тильзит.

Наполеон. Ну вот, только бледнолицый может два раза наступить на те же грабли.

Слышится звон рассыпавшихся монет. Наполеон с фонариком принимается судорожно собирать их.

Наполеон. Ну слава богу, кажется, никто не увидел, а то прямо кошмар какой-то. Это для дураков я император. А так в детстве нашел соседский мальчишка у меня на глазах целый луидор в пыли на дороге, так я потом всю ночь никак успокоится не мог. Снился кошмар, как эти луидоры на меня сверху сыпятся дождем и так больно, больно прямо по матушке.

Александр. По макушке. (Про себя) А можно и по матушке, да подальше, чтобы уже никогда не нашел.

Тут громко стукаются лбами в темноте.

Наполеон. Ах, Алексашка! Как я рад, как я рад!

Силится допрыгнуть и поцеловаться с соплями. Александр немного отстраняется, в меру приличия.

Александр. О, Великий и Несравненный Свет очей наших...

Наполеон. Ну что ты, ну что ты... Я понимаю, что великий и все такое, но не до такой же степени.

Александр. В степени мы тебя повысим в нашей Академии Российских наук.

Наполеон. Вот и я говорю нашим академикам, что пора уже и честь знать в ихних академиях. Я теперь один, я один и главный академик. Ну как я рад, как я рад. Вот представляешь. С детства хотел Александра увидеть.

Александр. Почему Александра, а не Петра Великого, к примеру?

Наполеон. Ну как же, как же, тот ведь вперед, то есть раньше был, я сам читал. Тот который тоже Великий. Великий превеликий. И я тоже хочу, а вот ты уже и есть. И хотеть не надо. А правда, что Индия прямо после России начинается?

Александр. Есть еще Китай.

Наполеон разворачивает карту мира с напровлениями главных походов, своих и чужих. Ищет Африку.

Наполеон. Китай, Китай, ну и жарко, поди, в этом Китае.

Александр. Жарко в Африке.

Наполеон. Да┘ Да я не про то. Китай с ним. Что ж это мы так вот стоим? По чарке по походной опрокинуть не мешало бы. Эй, маркитантки! (кричит за дверь)

Александр. (В сторону) Мешало, мешало и намешало. Такое вышло, теперь и расхлебать не знаешь как.

Наполеон. А правда, что у вас в Северной Пальмире и наводнения бывают?

Александр. Случается.

Наполеон. Ну воще!

Заминка. Сидят, мнутся, не знают с чего начать. Вдруг Александр, вспомнив чеего-то, рывком бросается к Наполеону, прячет свою голову у него на коленях, как блудный сын на картине Рембрандта и с жаром говорит.

Александр. Первым истинным удовольствием, которое я испытал с тех пор, как оказался во главе моей несчастной страны, было то, что я получил Ваше письмо, мой дорогой и настоящий друг. Я не смогу передать Вам все, что я почувствовал, особенно увидев, что Вы попрежнему сохранили те же чувства, которые так дороги моеему сердцу и которых не могли изменить ни отсутствие, ни прекращение отношений. Верьте, мой дорогой друг, ничто в мире не смогло поколебать моей неизменной привязанности к Вам, моей признательности за Вашу обо мне заботу, за знания, которым я обязан Вам, за принципы, которые Вы мне внушили и в правильности которых я часто имел случай убедиться. Не в моей власти перечислить все, что вы сделали для меня, и никогда я не смогу вернуть Вам этот священный долг.

Наполеон, всхлипывая, обнимает Александра и гладит его по голове.

Наполеон. Ну не надо, не надо так. Болезный ты мой. Успокойся. Не надо плакать. Я не Лагарп. Но так что ж. Я и не хуже Лагарпа. А может даже и лучше. Я тут, понимаешь, всю Европу, стало быть, покорил, так ее растак... Да...

Задумался, подперев щеку.

Наполеон. Самое странное, это когда не знаешь, кого играть. Вот бывает какое событие, а ты роли не знаешь, и что изображать из себя в нужный момент? Перед окружающими неловко как-то. По жизни не знаешь. Чуму следовать. Они ждут от тебя чего-то ┘ Вот у древних спрошу. Или у политических. Тошно мне что-то, тошно. В груди, вот здесь, теснит...

Расстегивает рубаху. Громко пьет из ведра. Вода стекает за воротник. Потом вдруг вскакивает и Камаринского с присядками и прихлопываниями.

Александр. А как же, как же с Англией?

Наполеон. (плаксиво) Ну вот, ну что я тебе сделал? Дорогу где перешел? Ее я почти покорил.

Александр. Как это почти?

Наполеон. Сразу так взять и сказать? Подумаешь, маленький вонючий остров, сплошь засиженный англосаксами. С них и взять нечего, кроме как шерсти. Ведь правда, что Одиссей золотое руно от греков на острове Итаке спрятал? И потом вот есть, например, остров Святой Елены в Атлантическом океане, так вот то - остров. Как скала, и далеко, камнем не докинешь, а тут Англия, Англия...

Александр. Государь, я ненавижу англичан так же, как и Вы.

Наполеон. Ну что ж, тогда все очень даже может устроиться. Я ее вот так вот задавлю, вот так вот! В порошок сотру. Этих империалистов-душегубов. Уж как они нам, революционерам, Сашка, надоели, как надоели. Слушай, а может в картишки перекинемся? Я тебе царство, ты мне два...

Александр. Почему два?

Наполеон. А что, не два скажешь, вон, почитай, сколько государств я у твоих родственников в Европе оттяпал.

Александр. И своих родственников порассажал.

Наполеон. Ага! По-твоему, лучше бы я их на кол осиновый посадил?

Александр. Зачем так, я не кровожаден.

Наполеон.(хитро ухмыльнувшись). Ты только мне-то, мне-то не рассказывай. Ну давай, давай...

Александр. Я - хранитель.

Наполеон. Чего такова хранитель?

Александр. Того, чего Вы разрушитель.

Наполеон. Ты только Черчилля, Черчилля-то из себя не строй, не строй. На Черчилля ты комплекцией не похож. Вот он как говорил - если мне выбор откроется - стоять или сидеть, так я сижу, а ежели сидеть или лежать, то я уж лежу. Вот и долежал, почитай, до девяноста лет, а сигары гаванские курил всю жизнь, как паровоз. Сашка, а ты знаешь, что такое паровоз?

Александр. Это который Черепановы...

Наполеон. Он, может, поэтому и Англию спас, потому что когда курил, он думал, а то вот просто так сидят курят и не думают, только продукт переводят.

Александр. А нечем потому что думать, и рады бы, ан нету... Не достал ты англичан. Как и тот, с усиками. Показали они вам кузькину мать, завоевателям хреновым.

Наполеон. Ну не надо, не надо. В царской спальне они тоже нам про Вам показали. И Вам, и Вам. Ну чего ты? Не обижайся. Ну давай, давай...

Вытаскивает из заднего кармана помятую колоду и с видом заядлого картежника из подворотни, смахнув, локтем утварь на столе, мечет банк.

Наполеон. В дурачка, по-нашему, в подкидного. Как мои маршалы австрияков перехитрили. Те напридумывали всякого, что они Наполеону ровня, то-есть мне. Куда там! Слыхал?

Александр нехотя подсаживается.

Наполеон. Ну давай, давай, живее. Сейчас слуг кликнем, они нам закуски, и выпить чего... Мадеры... Сашка, ты любишь мадеру?

Александр. Мне кажется, что свиней мы вместе все таки не пасли...

Наполеон. А кого ж мы пасем по-твоему, коли не свиней? Ась?

Александр. (В сторону) Снится мне все это? Как-будто сам Емельян в гости пожаловал. Мало того, что тень отца каждую ночь приходит, так теперь еще этот... (Вырывает у себя волосок) Ой?

Наполеон. Ой! Чегой то с тобой? Уж не влюбился ли? Вон твой посланник Бенкендорф хорош, прямо у самого Наполеона из под носа мамзельку украл, актриску Комеди-Франсез, а я ведь ее для Москвы приготовил, чтоб удивить! Сам бы привез. Да больно горяч, не дотерпел, да я ему и не сказал, право дело... Вот такую бабищу в три обхвата. (Задумывается) Пока запрыгнешь, как на хорошего жеребца. Эх, и жалко. Не случалось объезжать такого. Вот как у тезки твоего - Букефал.

Александр. Да не кефал, а Буцефал.

Наполеон. Это у вас по русски все с вывертом. А моя-то свора, моя свора куда глядела? Савари с Фуше. Савари! Ты вари, не вари! И фуше, фуше, фуше, ату его. Трех коней загнали, почитай до самой Польши гнались. А в Польше куда там. В Польшу я не позволю. Там мое царство. Да, а как твоя там, любовь-зазноба Нарышкина. Эх, польки хороши. Ну что молчишь, скуксился. А подумаю, что затаился, что про себя держишь чего. Камень за пазухой. Ну раздаю, раздаю...

Раздает карты. Черви козыри.

Наполеон. Да, три карты, три карты. (Оглядывается) А Германа все нет...

Поди ж ты...

Входит Гёте. Лакей объявляет.

Лакей. Господин Гёте!

Наполеон. (через плечо, раздавая карты) Господин Гёте, я восхищен тем, что вижу вас... Мне известно, что вы первый трагический поэт Германии.

Александр. (В сторону) Выпало ходить ему задире...

Гете. Ваше Величество, Вы обижаете нашу страну. А у нас есть свои великие люди. Шиллер, Лессинг и Виланд, вероятно, известны Вашему Вееличеству...

Наполеон. Говорят, я белыми мастак. Признаюсь, что совершенно их не знаю. Однако я читал ⌠Тридцатилетнюю войну■. Да, тридцать лет┘

Гете. Ваше Величество, мне незнакомы ваши бульвары.

Наполеон. О, ша за ли зе! Пока Вы здесь, Вам следует посещать наши спектакли.

Гете. Я уже ранее намеревался это сделать.

Наполеон. Вы не так строги насчет законов драмы.

Гете. Вашее Величество, единства не играют у нас существенной роли.

Наполеон. Отчего же? А как же единство немецкого народа против завоевателей французов? Ха-ха, шучу, шучу. (Он покровительственно похлопывает Гете по плечу). Эх, в наше время, Гете, нельзя доверять никому. Даже себе. Мне? Можно. Принадлежите ли Вы к поклонникам Тацита?

Гете. Да, Ваше Величество, очень.

Наполеон. А я нет. Но об этом мы поговорим в другой раз. (Показывает на спину русского императора) Видали ли Вы уже русского императора? (Гете на ухо) Эка диковинка.

Гете. Нет, Ваше Величие. Но я надеюсь ему быть представленным.

Наполеон. Говорят, он очень хорошо говорит на вашем языке, да и на нашем тоже, на всех говорит... До свидания, господин Гете.

Возвращается к столу.

Наполеон.(чуть задумавшись) Да, если лилиями, так чего ж. Лилиями можно. Лилий -то я повыдергивал изрядно, на целый венок хватит. На могилку. Повыдергал из хвостов этой шайки. Бурбон, он и есть Бурбон. С какой стороны ни возьми (берет бутылку).

Александр. Простите. Какого года розлив?

Наполеон. А какая, собственно, разница. Не одеколон, чай. Туз!

Затемнение.

Сцена 2

Чаепитие. Екатерина 11 с внуками за самоваром. Вбегает Павел.

Павел. Матушка, вы меня звали?

Екатерина. Да что ты, Павлуша, упаси Бог. Эко мне недоставало. И так, почитай, все , что бабке на старости угодно. Вот только страну на кого деть не знаю. Кого заместо меня в наследство оставить. А то родишь Радищева еще одного с перепугу.

Павел. Матушка, мне вчера приснился сон.

Екатерина. Еротический? Ну позабавь, позабавь бабку. Ты ведь у нас затейник, а?

Павел. Что я Гамлет. (Встает в позу) Быть или не быть? Вот в чем...(к Александру) Что же ты, гаденыш? На отца замахнулся? А про Петрову расправу с Алешкой давно читал книжечку на ночь? Что? Не читал? А кому я книжку под подушку со страшными картинками подсовывал каждый вечер? Что? Мамка вынимала? А вот я тебя с братцем и мамашкой вашей возьму и заарестую.

Александр. (кидается в ноги к Павлу) Батюшка, я знаю, ты хороший, добрый. Понапрасно ты на нас гневаешься...

Екатерина. Упаси душу, окаянный. Шекспира играть запретила по всей России. Не сыпь мне соль на рану...Наверное у меня выискал. От Гришки поди осталась. Ему-то ни к чему было. Он и так был хорош. Молодец!

Павел. Быть или не быть...

Садится за стол и, как ни в чем не бывало, пьт чай из блюдечка, прихлбывая, вприкуску.

Екатерина. А коли не быть, тогда как?

Павел. Так, ничего, я к примеру.

Екатерина. А я не так, а растак, да Бог с вами.

Павел. Что-то неспокойно в Датском королевстве. А еще дедушкин памятник во сне привиделся... Подошел он ко мне, памятник, и спрашивает: - А хорошо ли, Павлуша, живется тебе на свете? А еще мать вспомнил горькую.

Екатерина. Сашка, ты куда же, постреленок, полез?

Сцена 3

Сцена заговора против Павла. Сговор с юным Александром. Пара, тройка заговорщиков. Уговаривают Александра. Уверяют, что, упаси бог, ни единый волос с головы Павла...

Удушение владыки за сценой. Потом Павел, шатающийся с шарфом на шее распахивает дверь и, пошатываясь, бредет на сцену и падает на глазах изумленного Александра.

Женский голос за сценой. Я видела, как этот князь шел по собору, предшествуемый убийцами своего деда, окруженный убийцами своего отца и сопровождаемый, по всей видимости, своими собственными убийцами!

Сцена 4

Александр и Фридрих 111 с женой Луизой Прусской у гроба Фридриха Великого.

Александр. Мы в царстве мертвых?

Фридрих. Нет, мы в фамильной усыпальнице.

Александр. Но у королей нет фамилий.

Фридрих. А что у них есть?

Александр. У королей есть народ.

Фридрих. А знать?

Александр. Кого знать?

Фридрих. Богатые люди кто?

Александр. Богатые люди - так, никто. Они - вечные враги короля.

Луиза обмахивает лицо Александра, приводит его в чувство. У нее очень глубокий вырез. Александр ныряет в декольте головой, Фридрих оттаскивает Александра.

Фридрих. Мы в королевской усыпальнице.

Александр. Это могила Павла Первого?

Фридрих. Это могила Фридриха Второго. Великого.

Александр. Великого. Да-с великого-превеликого. Как-то даже неловко за Фридриха-то Великого. А если в трамвай не войдет?

Фридрих. Великие на трамваях не ездят.

Александр. А ведь был еще Александр Великий. Но никто не знает где его могила. Может, так и обо мне кто вспомянет. Скажет вот, жил мол такой, а теперь и ... и могилки, почитай, не найти. Эх.

┘В двенадцать часов по ночам

Из гроба встает полководец;

На нем сверх мундира сюртук;

Он с маленькой шляпой и шпагой,

На старом коне боевом

Он медленно едет по фрунту:

И маршалы едут за ним,

И едут за ним адьютанты;

И армия честь отдает.

Становится он перед нею;

И с музыкой мимо его

Проходят полки за полками┘

Сцена 5

Наполеон сидит в подвале. Как Парацельс. Пробирки переливает. Все булькает и мерцает. Пар валит. Маг и волшебник. По ступенькам, спотыкаясь в темноту спускается Гёте. Как Мефистофель.

Наполеон. Мне скучно, бес.

Гете. Что делать, Фауст?

Таков положен вам предел,

Его ж никто не преступает.

Вся тварь разумная скучает:

Иной от лени, тот от дел;

Кто верит, кто утратил веру;

Тот насладиться не успел,

Тот насладился через меру,

И всяк зевает да живет -

И всех нас гроб, зевая, ждет.

Зевай и ты.

Наполеон. Слушай, Великий поэт, знаешь какой сон мне нынче приснился. Вот как-будто я тебе экзамен сдаю в университете. В Сорбонне. А ты спрашиваешь:

- Вот, господин студент, перед Вами кучка золота и кучка ума.

Насыпает две пепла.

- И что же Вы выберете, господин студент?

А я, знаешь, что ответил?

Гёте безмолвен как памятник, только правая рука подергивается, кобуру ищет.

Наполеон. Я выбрал бы кучку золота.

А ты мне: - А я бы, а я бы на Вашем месте бы выбрал кучку ума, молодой человек.

Что? Не так сказал бы? (Теребит Гете за рукав) А я знаешь что ответил?

Гете. Знаю. Кому чего не хватает, господин профессор.

Наполеон. Да, а ты хитер. Даром, что Гёте. Но я пошутил. Я не про то хотел. Вот сидит Парацельс в одиночестве, ну как я сейчас, философский камень точит. Ну как ты. Только, пожалуй, тот по бабам не бегал. Ой, не к лицу к старческим сединам мыслителя за каждой юбкой ухлестывать.

Гете. Ну как же тут устоять, когда под каждой вот такой юбчонкой великая тайна мироздания прячется.

Наполеон. Черная звезда. Седина в голову, бес в ребро. А ученика-то у Парацельса нету, не нажил старый дурак себе ученика. Все знания придется в могилу вместе с собой заталкивать. В тесноте, да не в обиде. Сила еесть ума не нажил. О чем это я? А тут вдруг шум и грохот сверху, ну как от тебя сейчас. Ученик прется. Это вы про меня думаете, что я капрал. Я вас научу... Так вот, ученик мешок золота тащит с собой. Из новых немцев, значит. Знает, запросто так, за здорово живешь, никто тебя ничему путному не научит. (В сторону) Оно, и так тоже не научит, до всего своим умом доходить надо или задницей. Кто чем. Если дойдешь. Дорогу осилит берущий. Так вот. Принес он то золото. Вывалил метру под ноги.

Вываливает под ноги Гёте мешок с деньгами.

Ученик Наполеон. Ну, чародей. Покажи на что способен.

Хватает розу из склянки на столе и в камин со звоном. Склянка разбивается. Вода стекает по стене.

Наполеон. На! Оживи розу.

Достает, обжигаясь, пепел от розы и бросает Гёте на руки.

Гете.(опешив) Но это в некотором смысле... Это, молодой человек, понимать надо...

Наполеон. Что тут еще понимать? Слабо? Ну я пошел. Офидерзейн. С такими бабками я еще тыщу таких роз тебе достану.

Наполеон вынимает из-за пазухи и осыпает сверху Гёте розами и громко подымается наверх. Гёте роняет слезы на руки и та единственная роза постепенно оживает. Наполеон сверху склоняется через перила.

Наполеон. Парацельс и Бурбонам конец предрек. Чертополох заглушит белые лилии. Знаете, сэр Гете, что такое чертополох. Это Шотландский корень. А предки мои из Шотландии родом. Как? Не знали? Странно. Это они потом корсиканцами стали. А я Англию с той поры не люблю. Мне в Россию не нужно. Мне бы Англию достать. Нет у меня этих аэропланов. Да и что толку. Вон у гера Херинга их тучи были, а и то не смогли. Вот тебе и Морской лев, так - свинячий козел однорогий. Ноги коротки. Вот тебе, бабушка, и Парацельс, Анна Ивановна. Да, бросьте, Вы эту розу, инспектор, ей богу. Знаю я ваши фокусы.

Сцена 6

Встреча Наполеона с Александром в Эрфурте. На первой встрече по обольщению победил Наполеон. Теперь очередь Александра. Матч-реванш.

Наполеон. Сашка! Проиграешь, сестрицу великую княгиню за меня замуж отдашь.

Александр. А выиграю?

Наполеон. А выиграешь, тогда бери все, чего не пожелает Ваша царская милость.

Наполеон подзывает актера, который играет на дудочке.

Наполеон. Слушай, Тальма. Как вы ломаете трагедию, как комедию какую-нибудь, или оперу трехгрошовую. Смотри.

Наполеон взметает карты вверх и они дождем сыпятся ему под ноги. Он в сапогах с хрустом наступает на королей, дам, валетов. Поднимает только тузы, но рвет их на части.

Наполеон. Тальма, вы бываете иногда во дворце у меня по утрам. Вы тут видите принцесс, потерявших возлюбленного (достает из колоды даму и отшвыривает), государей, которые потеряли свои государства (выбрасывает королей), бывших королей, у которых война отняла их высокий сан, видных генералов (достает валетов), которые надеются получить корону или выпрашивают себе корону (показывает картам кукиш). Вокруг меня, Тальма, обманутое честолюбие, пылкое соперничество, вокруг меня катастрофы, скорбь, скрытая в глубине сердца, горе, которое прорывается наружу. Конечно, все это трагедия. Мой дворец полон трагедий. И я сам, конечно, наиболее трагическое лицо нашего времени. (вздыхает, смотрится в зеркало) Что же? Разве мы поднимаем руки кверху? (поднимает руки) Разве мы изучаем наши жесты? Принимаем позы? (принимает позы) Напускаем на себя вид величия? Разве мы испускаем крики? (громко пукает) Пардон! Нет, не правда ли? Мы говорим естественно. Как говорит каждый, когда он одушевлен интересом или страстью. Так делали и те лица, которые до меня занимали мировую сцену и тоже играли трагедии на троне. (садится на вертящийся стул и вертится с ногами кверху) Эч! Вот, Тальма, Вам примеры, над которыми стоит подумать.

Александр с Валевской устраивают светскую полемику, кому больше требуется времени для одевания - дамам или кавалерам. Наполеон - арбитр, Александр и Валевская уходят за перегородки в разных концах сцены и следует сцена, проникнутая легким эротизмом. Александр и Валевская раздеваются за ширмами и потом по свистку Наполеона быстро начинают одеваться. Валевская выигрывает этот спор. Можно намекнуть на компанию ВИСТ с ведущим Фоменко в телевизионном стриптизе.

Сцена 7

Александровы покои. Александр с Нарышкиной сидят на ложе и играют в ладушки. Вдруг шорох портьеры. Александр хватает шпагу и выволакивает хромающего Талейрана.

Александр. Как Вы здесь очутились, и что особенно интересно, для чего? Что может быть любопытного для Вашей светлости в простых интимных мелочах? Вы сами такой их любитель!

Талейран. Да я же та самая Анна Ивановна и есть собственной персоной.

Александр. Ах, это Вы! Наслышан, наслышан. Очень хитер, настоящий лис, так Вас характеризует Нессельроде. Да и парижский свет о Вас самого высокого мнения. Личные корреспонденты, личные корреспондентки. Тоже, знаете, имеем виды... Ходим в гранд-опера... Шерше ля фам, мерси боку.

Талейран. Голубчик, миленький вы мой, не верьте вы этому супостату. Ох загонит он нашего брата туда, куда Макар телят не гонял. Это же чистый Ирод.

Александр. Да, но Вы при этом Ироде совсем неплохо устроились.

Талейран. А что же Вы, батенька, мне прикажете? Голодный аристократический паек разорившейся семьи хрумкать? Каждый как умеет. И мне подвалило. Мимо не проскочит. Не дам. А как я радовался тогда, когда место с министерстве приспело. Ну, думаю, заживу. Ну не упущу. Все к рукам прилипает. Но и Вы уж не поскупитесь. Сладенькое, его все любят. Десерт, знаете ли.

Александр. Де что?

Талейран. К десерту.

Александр. Послышется же невесть чего. Так что вы предлагаете?

Талейран. Когда пришел Бонапарт, все денежные мешки встрепенулись, кто нажиться на народном горе успел. Ну вот, и поспокойней будет, и пожируем. Он же, народный герой, знаете куда задвинул? Туда, туда. Это он с солдатами такой добрый. Под Суворова косит. Как его тот ваш потрепал, слышал, не любила его ваша-то бабка, прям и упрям был, всее до первой звезды, Александр Васильевич, ну да ладно, а ведь и Пугача он успокоил, ну и стал Наполеон к Суворову присматриваться, книжки по его науке до дыр зачитывать. О науке побеждать. И сабелькой своей все в спальне перед Жозефоной размахивает как на коне: - Я через Чертов мост пойду. А что? Вот и на Аркольском мосту слава Суворова Наполеону покоя не давала. Чуть под ядра не подвела. Да, тяжело в учении.

Александр. Смотрите, под колокол не попадите.

Талейран. Я что. Мое дело аристократическое. Ну вот. А ему лавры мирового господства глаза застили. Но это чересчур. Везде братьев и сестер понасажал, этих полоумных. А они тащат во все стороны. Как лебедь, рак и щука. Брат спасет, брат награбит, брат завоюет, брат отмажет. Да и мамаша их не лыком шита. Вот и поприжал он толстобрюхих. Они и сами не рады. Жизнь приучает в будущее, стало быть, смотреть. (Ударяется головой о колокол - бум) А оно не за горами. Будущее, оно как праздник, который всегда с собой.

Александр. Это прошлое с собой. А будущее, тут постараться надо. Научите как.

Талейран. А Вы тоже революционной заразы боитесь, вольнодумства. Хотите по-хорошему? Умастить, уговорить свой народ непокорный. Офицеры по Европам оголтелым нашатаются, воздуха свободы надышатся до опьянения. Домой нанесут. А похмелье, оно, зело очень. А там рабство на каждо углу забубенное. Варварство. Вот и попляшете. И к Наполеону под мушку захочется, сам черт не брат.

Александр. Кто знает...

Талейран. Без крови не обойтись. Ой прольется кровушка. Не Вами, так братцем Вашим.

Александр. Вы как ворон, райская птица. Не каркайте.

Талейран. А посему, быть по-вашему. А все планы-то его на блюдечке с голубою каемочкой я выведаю и Вам. Да Вы уж не поскупитесь! Его милость мне столько надарила. А дворцы-то, они ухода требуют, а женщины ласки, да ситцевых кружев на трусы, да бархата, да изумрудов, а на телеги-то, то-есть кареты, кареты, и чтобы лакей в ливрее, вот, почитай, и опять нищий как сокол ваша Анна Ивановна...

Затемнение.

Сцена 8

Наполеон сидит в углу сцены на кровати с металлическими набалдашниками. Кровать на паперти под образами. Под кроватью ночная ваза. Два улана вносят под руки окровавленного человека. Как после пытки.

Наполеон. А здравствуйте, здравствуйте, миленький Порфирий Петрович. И до каких же ты пор, собака, будешь надо мной измываться? Ночами мне надоедать? Сколько можно? Мне что, заняться больше нечем? И так днями в седле. Прямо как Суворов под дождем, ядрена вошь. С бабами шпоры снять не успеваешь... И ты тут по ночам. Здрасьте, не ждали...

- Вошкость я последняя, или право имею?

- Имею, имею, черт тебя подери. Неужели не понял до сих пор? Зенки-то свои раскрой. Думаешь, совесть моя куда закатилась, под какую такую полку. Закатилась. Вона. Под кровать императорскую...

Откидывает полог. Там ночная ваза.

Наполеон. Вон она, совесть моя. Хочешь поискать? Поищи, поищи.

Уланы тыкают пленного головой в горшок.

Наполеон. Так вот тебе, пес смердящий. На испуг меня хотел взять. Да я вас всех... Вон, смотри на образа. Видишь, даже святым тошно.

Порфирий Петрович. В Великие метишь. В императоры. Как Александр. Не бывать тебе великим. Нипочем не бывать. Александр Великий он и так великий. Он великодушным был. К искусствам тянулся. К науке.

Наполеон. Да знаешь ли ты, дурак, сколько я книжек прочитал. Ты что, думаешь, что я перед старухой процентщицей топорами бы стал размахивать? Да не в жисть! У меня сам Папа на горшке в подполе восседает┘ Я когда на всех этих царей-королей пошел, да я их всю подноготную выучил. Со всем их развратом низким и деревьями абрикосовыми, с папскими этими замашками. Пусть помолится за меня. Это не девок полоумных щупать, да голышом по гороху на блядях кататься. Что уставился? Али как не так вывернул?

Порфирий Петрович. Не с той стороны, видать, Вы книжки читали. Кверх ногами. Все не так вычитали. Все между строк норовили. А про великое, великое-то и пропустили.

Наполеон. Не боись. Это если девок кверх ногами. На мой век Великого хватит, и вам с плеча барского раздам, коли заслужите, как Александр Великий... А привести-ка ко мне Талейрана. Почитай он битый час плечом косяк подпирает, дьявол колченогий.

Входит Талейран. Смотрит искоса. Боится запачкаться. Подбирает подол камзола.

Наполеон. А, здравствуйте, Ваше вашество. Как почивалось, как забавлялось? Мне тут рассказывали, что Ваше сиятельство за зеленым сукном сто косых изволили проиграть, В пух и прах, так сказать продулись. А ведь эти-то сто косых на благо государства французского герцогом Вюртембергским пожертвованы были.

Талейран. Извольте заметить, я жертвоприношений не принимаю. Не алтарь, стало быть, да и с мантией епископской давно как распрощался. А Вы не помните обстоятельств? Прелюбопытнейшие, осмелюсь Вам сказать, были обстоятельства... Конвент давеча очень, очень ценил.

Наполеон. Заладил, Конвент, Конвент... Я сам себе Конвент.

Талейран. Да и тот герцог, смею заметить. Хотя он и не герцог совсем. Он такой же герцог, как я балерина-с, да-с. Так вот он тоже виды имел. Но да я их прикрыл, прикрыл его, эти виды...

Наполеон. Однако, граф Перигорский. Я ведю не посмотрю. Я и монаршью кровь проливал, с вашего, к месту сказать, наговору.

Талейран. Осмелюсь заметить, совсем не к месту.

Наполеон. Молчать, когда говорит император.

Талейран. Да. Когда говорят пушки, музы молчат.

Наполеон. Вон, старый перечник, вон, лизоблюд и грязный взяточник.

Талейран. Отнюдь. Отнюдь не грязный.

Наполеон. У меня и для Вашей светлости найдется подходящий фонарный столб. И для Вашего приятеля.

Талейран. Осмелюсь сказать, у меня нет приятеля ближе, чем Ваша высочества.

Наполеон. Брысь от меня, со своими грязными намеками.

Талейран с достоинством уходит. Наполеон долго прыгает на своей треуголке, которую в пылу гнева бросил наземь.

Наполеон. Ты и Фуше. Вот скотское отродье. Порок, опирающийся на предательство. Терпеть вас не могу. Вот уж наберу силушку. Полетите вы у меня в тартарары.

Талейран. (Из-за портьеры) В татары пойдем. Как бы не так. Сам ты пойдешь, выскочка корсиканский. Фуше вон под кроватью у твоей Жозефины всю ночь просидел, пока она с твоей милостью цацкалась. Столько государственных секретов из-под юбки ее Высочества повытаскивал... Еще и мне за картами расскажет. Как жаль, что наш Император так дурно воспитан.

Затемнение.

Сцена 9

Александр вскакивает с супружеского ложа и в одном исподнем идет на зов. В углу стоят двое призраков. Высокий Петр и маленький Павел. Александр как лунатик протягивает руки и идет к ним навстречу. Павел плачет, уткнувшись в обшлаг Петра. Екатерина догоняет внука и отворачивает его. Александр достает Петровы большие песочные часы и деревянный молоток со звоном для Сената.

Петр 1. Не плачь Павлуша. Вона твой отрок ножками сучит. Видать, сказать чего хочет, али попросить об чем.

Сцена 10

За столом Наполеон сидит один в Москве. Пишет Александру письмо за письмом. Комкает, рвет. Как Пушкин гусиным пером. Ломает перья. Хватает гуся, который с кряканьем лазает под ногами и щиплет наполеона за ноги. Выдирает из хвоста еще пару перьев. Опять пишет.

Наполеон. Я к Вам пишу, чего же боле,

Что я могу еще сказать.

Теперь я знаю, в Вашей воле

Меня презреньем наказать,

Но вы к моей насчастной доле

Хоть каплю жалости храня,

Вы не оставите меня.

Эй, Мюрат. Гони сюда этого толстого русского борова. Сейчас мы ему за подкладку и зашьем мое любовное послание. Все как у древних греков. Голубая луна, голубая... Ну почти как у Александра Македонского, хотя поговаривают, что не падок он был до мальчиков, не падок. Да и до девочек тоже времени не хватало. Все как у меня совсем. Ну почему я не в Индии на слонах не катаюсь. Почему мне в этой чертовой Москве некуда жопу прислонить. Одна ледышка сплошная... Ну иди, иди сюда, руссиш швайн.

К нему силком толкают русского боярина. Тот упирается и всяческою хитростью выскальзывает. Те хватают за бороду, а борода отклеивается. Те - за рукава, а они отстегиваются. Боярин бросается Наполеону в ноги.

Боярин. Не вели казнить, Государь, вели слово молвить.

Наполеон. Какой я тебе государь, басурманин?

Боярин. А может я пригожусь еще в чем Вашей-то светлости. Вот я и на рояле и на гитаре могу.

Наполеон. А на скрипке могёшь?

Боярин. На скрыпке не могу. Карты съезжают.

Наполеон. Ну давай, коли так, на твою жизнь копейку сыграем, а выиграешь, службу мне сослужишь. Сводней будешь. Моей с Алексашкой. Да не кривись, не кривись. С Польшей нас сведешь. Польки, они знаешь, как горячи. Аж дух хватает. Где Вас дух хватает? Как там по русски?

Боярин. Аж в грудях жжет.

Наполеон. Так вынь титьки из борща, дура. Вполне возможно, что он меня одурачил. Он далеко пойдет. Если я умру здесь, он станет моим настоящим наследником в Европе. Только я мог его остановить, когда он появлялся во главе своих татарских полчищ.

Сцена 11

Встреча мифическая. Наполеон с Александром в будуаре играют в карты. Рядом сидят с шитьем две визави - княгиня Валевская и Нарышкина. Две польки.

Наполеон.(толкает Александра в бок, показывая на подружек) Хороши, да?

Она волнует меня как страсть, ужас до чего полька.

Александр.(Скептически) Скорее, как Марина Мнишек.

Наполеон. Это Ваше величество опять про самозванца решили вспомнить. А у меня даже лавровый венок есть. Из чистого золота замечу.

Александр. Терновый Вам был бы больше к лицу.

Наполеон. Терновый каждому к лицу. Это большая честь. Ее еще надобно заслужить, чтобы уподобиться нашему прародителю.

Александр. У нас разные прародители.

Входят англичане.

Англичане. Мессир, Вам пора.

Наполеон. Да, да, сейчас. (Как бы вспомнив что-то) Послушайте, господа. Но я же собрался в Америку. С ученым Араго. Мы с ним перевернем мир. Мы откроем такое, такое... На Нобелевскую премию. В области борцов за дело мира... Но где же он? Я уже три раза посылал за ним. Фуше!

Фуше. Сеньор! Араго не может плыть сейчас. Он занят. Он ставит опыт.

Наполеон. Какой опыт?

Фуше. Оптический.

Наполеон. Ну скажите на милость. И так каждый раз. Когда надо отчаливать, он опыты ставит.

Уходят к двери. За дверью какая-то суматоха. Крики: Да здравствует Франция, да здравствует мон Женераль.

Наполеон. (Возвращается) Господа. такое впечатление, что я чего-то забыл. Да, я ненадолго. На сто дней. Не нервничайте, господа. Эпоха пышных похорон еще не настала. Все впереди у нас с тобой... Но что-то ж это я забыл? Эй, Александр! А Вы знаете, что я нашел в столе ЛюдовикаХУ111, который, как заяц, убежал из Парижа при первых признаках моего возвращения? Вот он знает. (выволакивает за ухо упирающегося Талейрана) Вот полюбуйтесь. (достает из сюртука свиток) Сверхсекретное соглашение между Меттернихом, Каслри-закасри и этим отбросом общества - Талейраном. Ишь, как преуспел, за спиной России сепаратную сделку наладил. Австрия, Англия и Франция. Даже противно. Ну, Австрия еще куда ни шло. Жена у меня оттуда. А вот что касается Англии... А Вы, русский царь, главный мой кумир-противник, лукавый византиец, Вы-то куда в Вене смотрели?

Александр. О, мон шер, в Вене было на кого смотреть.

Наполеон. Как я Вас понимаю, черт побери...

Талейран. Вы забыли про французский народ. Но уже очень давно. И больше никогда не сможете о нем вспомнить.

Наполеон. А Вы бы помолчали. Вы-то, вы-то┘

Талейран. Я то, я не то, то пятак, то денежка┘

Наполеон, как-будто что-то не может вспомнить. Потом выходит вперед к зрителям, садится на колено, под задницу кладет треуголку, и обхватив колено двумя руками, ведет доверительный разговор со зрителями.

Наполеон. Но вот что интересно, господа. Посудите сами. Я не щадил ни себя, ни французский народ. Да! Я вместе с ними шел под пули. Я подставлял нас под ядра. Думал ли я об их жизнях, о жизнях всех этих парней. Да нет, не думал. Как можно о чем-то думать, когда ветер атаки шумит в голове, когда ревут трубы, и уланы разворачивают кавалерийский строй, как древние воины Чингисхана. И алой взметают пыль и исчезают призраками за горизонтом. О чем можно думать в такие минуты. Вперед, за Францию.

Он внезапно вскакивает и бросается в зал. Потом смущенно возвращается. Но бывали мгновения, когда я думал. В отличие от него.(Бросает взгляд на то место, где перед этим находился Александр).

Наполеон. Когда он со своей сиятельной бабушкой шествовал по песчаным дорожкам и с пуделем Артемоном... Я думал. И тоже по песчаным дорожкам, по целым барханам под сенью Египетских пирамид. Это благодаря мне великий Шампольон решит загадку таинственного камня с древними письменами и цивилизация с удивлением обнаружит прямо под носом седую древность Великого Востока. Но я отвлекся. Мне думается, а вот думал ли Александр Великий о своих воинах? Когда не было Вольтера и Руссо. Этих всех гуманистов. Им на смену пришли гуманоиды. Когда не было личности как таковой, этой ценности самостийной. Был род, было племя, а вот личности, отдельно взятой для эпохи, не было. Вольтер и Руссо мне как родные дядьки. Они меня сделали личностью. А потом пришел Карлейль и придумал мою роль личности в истории. Ну не забавно ли?

Он возвращается на сцену. Зажигается свет.

Наполеон. Итак, я ухожу. На Итаку. За мной. Всем встать. Провожать не надо. Адью. Елену похитили троянцы. Я, Одиссей, иду вслед за ней.

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть,

Я ищу свободы и покоя

Я б хотел забыться и заснуть...

Талейран. (Вслед) Каков. И не жаль мне прошлого ничуть. А миллионы жизней верных сынов французского народа... А сотни тысяч арабов, австрийцев, немцев, саксонцев, итальянцев, русских... Злой гений. А как жаль. Говорил же я ему. В академию пойти учиться можно было, в аспирантуру. А он... Орден Почетного Легиона.

Сцена 12

Наполеона сослали - волна принесла наводнение в Петербург. По поводу того, что будет отражено в Медном всаднике Пушкиным. Бенкендорф входит к Александру.

Александр. Ну вот видите, голубчик. И настал Ваш черед даказать свою преданность своему Государю. Видать, Бог прогневался на меня.

Бенкендорф. (Кидается на колено) Мой государь, я всегда к вашим услугам.

Александр. Услугам нашего Господа и нашего многострадального народа. Порадейте, голубчик, и Родина вас добрым словом не забудет. Не привечал я Вас так, как должно бы было привечать. Но тени прошлого... Отец Ваш был преданным слугой моему отцу... Мои дни сочтены. А брат мой воздаст Вам по заслугам. Николаша воздаст Вам. Сделает первым человеком в государстве. Но это уже он, а не я. Ваше имя переживет века. Память о Вас будет ходить в разных обличьях. И в грязном рубище с поэтом под руку, и в сиятельнейших одеждах. Всем нам воздастся. (Задумывается). Как он сказал, как он сказал...

Не дай мне Бог...

Не дай мне Бог сойти с ума...

Уж лучше посох и сума.

Да, лучше посох и сума...

Отворачивается, подходит к окну, за которым шумит непогода.

Александр. Подите, голубчик. Спасайте несчастных. Сегодня на маленьком затерянном острове почил в пучине Наполеон. Что-то неспокойно мне. Без кола, без двора. Вот вам мои знаки отличия. (Снимает с себя и вешает на Бенкендорфа аксельбанты) Все вам будут подвластны, по первому требованию, порадейте за наш несчастную Родину...

Затемнение.

Сцена 13

Людовик в лилиях. К нему через всю сцену идет порок, опирающийся на предательство - Талейран, опирающийся на Фуше. С другой стороны сцены идут навстречу Петру, опирающемуся на Павла. Те уходят в другую сторону и уводят за собой Александра с котомкой в Сибирь.

Звук колотушки за сценой.

Сцена 14

Печальный Наполеон на острове Святой Елены. По ночам к нему в келью заходит Александр в одежде странника в лаптях и в зипуне, и они играют с ним вдвоем в ⌠дурачка■. В подкидного. Пьют коньяк Наполеон.

Занавес

P.S. Это всего лишь набросок. Можно как плохо пошитый пиджак его перекроить, вывернуть наизнанку, отпороть рукава и пришить новые и т.д.