Михаил РЕЗАНОВ

ТАЙМЫР

Комедия в 2 действиях 5 картинах.

Действующие лица:

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА

АЛЯ ЮРЬЕВНА

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ

 Что вы знаете о Таймыре, друзья?

А ничего-то вы не знаете о Таймыре –

полуостров наш далеко, он большой и там холодно.

 А предстоит вам узнать, что Таймыр по-прежнему полуостров,

он всё ещё наш, хотя ужасно далеко и там холодно как всегда!

 Но на Таймыре такое могло произойти…

 Автор.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Картина 1.

Кабинет начальника статистического управления известного приморского города. Хозяйка кабинета ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА -  большой начальник. Всё в этой женщине бальзаковской спелости настолько гармонично сочетается, что уйди она из управления - хоть название города меняй!  Сейчас ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА борется с квартальным отчётом. То ли жизнь вышла из берегов строгой отчётности,  то ли шпионы берега специально убрали, то ли отчет не нужен вообще, то ли это вообще не жизнь – квартальный отчёт не сбивается! Вводя информацию в компьютер,  в итоге ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА получает что-то такое, что она в сердцах называет странным безродным именем существительным, потерявшим всякий смысл от частого употребления. Снова долгий набор - и всё тот же  убийственный результат, свидетельствующий о хаосе жизни. Неожиданный стук в дверь – входит АЛЯ ЮРЬЕВНА, а вместе с ней большая и неразрешимая проблема.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Это я, Элеонора Викторовна, разрешите?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Входи, присаживайся - и тихо. По делу?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ещё по какому, мне вас заранее жалко.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Круто. Живы останемся?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Смотря как вести дело.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Отчёт соорудить успею?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Сначала надо уцелеть.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Пришла некстати! Может, в другой раз? (Она вся в борьбе с отчётом, поэтому иногда отвечает невпопад.) Вот смотри, что нам сливают. Это производственные фонды - основные, вспомогательные, всё как при социализме! По металлу, пиломатериалам, энергии - полный ажур, проглотили и не поперхнулись. Фонд заработной платы выскребли до дна. Продукции – ноль! Выгляни в окно: труба не дымит.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Цирк!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А вот стройуправление, у этих всё наоборот. Материалы оплачены, с энергетиками рассчитались, жилмассив сдали, бельё на всех балконах висит, сама видела! Зарплату не выдают третий месяц. Все корчагинцы в строю, никакой текучести!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Фактор морального удовлетворения: Родина слышит, Родина знает.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А вот и химкомбинат родненький. Они, наверное, героин производят вместо стирального порошка. Один санаторий на побережье выкупили, теперь в Ласпи ко второму прицениваются. Оплатили Киеву проект модернизации. Ты понимаешь, что значит оплатить стоимость проекта, производя стиральный порошок?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Не обращайте внимания, наше дело считать то, что дают.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Как считать, рыба золотая? В коммуналке – сплошная виртуальная реальность! Вот смотри, это за февраль: газ на отопление, водоснабжение - в миллионах кубометров, не слабо, да? Как верстать это в полном здравии ума, если меня муж в тазике из кружки ополаскивает?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Меня даже из кружки ополоснуть некому, но я молчу!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да ну тебя! Отчёт в раскорячку, это ты понимаешь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы хотите реформы и нормальную статистику, чтобы они в вальсе кружили?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А ненормальной статистики не бывает, милая моя. Ненормальными бывают только начальники статистического управления, которые такие отчеты представляют! Я же не в книгу рекордов Гиннесса материал готовлю, мне вас, лодырей, кормить надо!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Творите, я подожду. Представляете, вчера повезло: бегу домой, метров триста осталось, а дождь как лупанёт! До нитки промокла - и ничего, только горло прихватило да температура подскочила до тридцати девяти. Вычистила туфли от грязи, поставила на полку. Перед сном хвать - туфлей нет, а на полке газета с грязью аккуратно завернутая. Туфли, значит, в мусорное ведро положила, со мной такое бывает! Соседка, как назло, ведро вынесла. Ну, думаю, тю-тю мои жаккардовые. Встала ночью, одела резиновые перчатки, взяла фонарик на всякий случай и пошла по нашему гетто в контейнерах шарить! Перегнулась в один, в другой, бомжую, а меня сзади хвать за ноги: ты чего, говорит, конвенцию нарушаешь! Ну, думаю, пропала мадмуазель! Береглась, береглась, дура, а тут ночью буквой «Г» зависла в антисанитарном месте! Слава богу, свой оказался, с высшим образованием. Семой сейчас звать. Туфли мои за пять минут нашёл, что значит опыт! Хотел ещё что-нибудь поприличнее добыть. Не надо, говорю, меня мои устраивают! Отдала ему фонарик, а туфлям, не поверите, как новой покупке рада!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так-так, кое-что вырисовывается. Значит, пришла радостью поделиться?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. На вашем месте я бы не иронизировала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Рыба золотая, что это с тобой, а ну, объяснись!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Давно пора. По вопросу такой важности в этот кабинет ещё не входили. Жаль, телевидения нет, вот была бы сенсация!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Давай в двух словах, про телевидение можешь опустить.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А я советую вам оставить эту арифметику и выслушать меня очень внимательно.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не могу, у меня отчёт - а у тебя жаккардовые туфли!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Хотите ещё один совет? Оставьте отчёт как есть, напишите гриф «Секретно» и передайте один экземпляр нехорошим людям. Слово на букву «М» знаете? Третья буква «Ф», последняя «Я»… С руками оторвут, они обожают такие несоответствия! А нам за информацию столько отстегнут, что всё побережье скупим! Эх, днем по деньгам ходим, а вечером колготки штопаем! Это, конечно, не моё дело, я по другому вопросу пришла.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ни минуты, понимаешь, ни минуты - отчёт горит!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Знала, что не пробьюсь. Давайте так поступим: вызовите сюда Валерия Александровича, я при нем всё изложу, так даже лучше. А что делать, если вы не понимаете?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так, суммируем, суммируем. Раз, два, три. Опять! А Валерий Александрович, значит, поймёт?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Он тем более не поймёт!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Эй, тебе ничего не кажется?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Кажется, но этот павлин - единственный, кто может что-нибудь придумать в такой ситуации. Если захочет, конечно.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так, попробуем ещё раз. Ты уверена, что он захочет?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Конечно не захочет, но я специально хочу испытать. Вы же ему даже приказать можете!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Вся в борьбе с отчётом.) Испытать, конечно, давно пора, тоже хороший гусь! Все его испытывают, попробуй и ты, может получится. (Поднимает трубку.) Алло? Валерий Александрович, зайдите, пожалуйста. Да, сейчас, на вас хотят что-то испытать. Прощаться не надо. (Кладёт трубку.) Ну вот, всё как ты хотела. Вообще-то, Валерий Александрович у нас большой Вольтер, учти. Он у нас тоже на букву «М»?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. У меня есть основания думать, что ему эта шутка не понравилась бы.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Входит.) Разрешите? Чем обязан? Опять проблема с дележом квартальной премии? (Заметил АЛЮ ЮРЬЕВНУ.) Сударыня!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Бонжур! У нас сегодня День взятия Бастилии, месье?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот именно, мог бы быть, но с 1880 года перенесли на 14 июля. А что вас так взволновало, извините?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ваш галстук цветов национального флага Франции, извиняю!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Для меня каждый рабочий день - праздник, вы же знаете.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я же - знаю, и очень хорошо, что теперь об этом же будет знать и Элеонора же Викторовна, она у нас кормилица.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я вижу, пёрышки уже полетели. День взятия Бастилии - ну вы даёте, ребята! Аля Юрьевна хочет сделать важное сообщение, но не уверена, что я пойму, поэтому потребовала вашего присутствия, Валерий Александрович.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Это разумно, на её месте я поступил бы точно так же!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Почему вы так считаете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да ничего я не считаю, сказал из вежливости.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Хорошенькая вежливость! Под вас копает, Элеонора Викторовна.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вижу, вижу… Что за хреновина непонятная… Что такое цегла, никто не знает? Куча нулей!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Значит, эксперт, понятно. Кого же я представляю?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Общество ни во что не верящих насмешников, - вас это устроит?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Алевтина сегодня в ударе!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Господи, и за что ты нас, атеистов, так не любишь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. За ваше неистребимое желание быть всеми обожаемым, сударь.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Виноват, больше не буду, всё равно мне эту мечту никогда не осуществить. А вы, Аля Юрьевна, как бы мститель за всех истребляемых, так я вас понял?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Оставьте это для эстрады. Советую набраться терпения и мужества, я коротко изложу суть проблемы. Элеонора Викторовна считает, что её дела важнее, да? Но проблема есть, Элеонора Викторовна.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Продолжайте, продолжайте, я всё слышу, - проблема есть, Элеонора Викторовна.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. С вашего позволения. Так вот, прошло два года, как от нас ушла Антонина Всеволодовна Фантикова, наша Кармен, обаятельнейшая женщина и прекрасный человек. Надеюсь, помните?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Неуверенно приподнимаясь.) Что, ровно два года? Вы предлагаете почтить? Извините, я не понял. Да, замечательный был человек и инициативный работник, это правда. Что касается Кармен, мне об этом ничего не известно. Она работала в моём отделе, очень жаль, большая потеря.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Взяла след.) Очень жаль? Вы действительно так считаете? (Свой вопрос АЛЯ ЮРЬЕВНА задала как-то необыкновенно, делая ударение на каждом слове, и стало непонятно, в каком из них заминировано сомнение.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Слегка опешив.) Объяснитесь, сударыня, я сказал что-то не так? Тоня Всеволодовна прекрасно знала своё дело, человек был незаурядный и с точки зрения нравственности у неё, кажется, тоже было всё в порядке. Это странно.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Замечательно! Про нравственность вы особо подчеркнули! Но особое вам спасибо за слово «странно»! В этой истории много странного, а самое странное - ваша принципиальная речь на панихиде Тонечки Всеволодовны! Если позволите, я напомню.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Оторвалась от работы.) Почему бы и нет?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Своё прощальное слово о незаурядном человеке вы начали эпически: «Антонина Всеволодовна пришла к нам в отдел статистики в 1985 году, да-да, я не ошибся, это был лишь отдел при горисполкоме, а управлением мы стали только в 1989 году, когда произошло переподчинение отделов отраслевым министерствам. Тогда мы работали «ЕС-12/7», а находился отдел на улице Вернадского, 14, сейчас там типография газеты «Строитель». В 1990 году, после того, как согласно Приказу совета министров произошло разделение промышленных отделов по территориальному признаку, нам было предоставлено помещение по улице Островского, 20. В это время Антонина Всеволодовна и возглавила только созданную группу топлива и энергетики». Вы подробно остановились на трудностях формирования отдела, не забыв, упомянуть роль усопшей в этом процессе. Наконец, вы перешли к текущим проблемам нашего управления, но многие из присутствующих не были согласны с вашим видением ситуации, особенно по вопросу о новой системе отчётности, которую вы тогда вынашивали. Поднялся ропот. Кстати, и сейчас никто толком понять не может, зачем мы насилуем несчастные предприятия, выворачивая наизнанку всю их бухгалтерию!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот с этим я полностью согласна, потрошить легче всего, а посмотрите, чем я сейчас занимаюсь: набиваю опилками и латаю какое-то чучело, называемое квартальным отчётом! Кому нужна была наша инициатива?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Кому-то нужна. Но когда вы, Валерий Александрович, заговорили о технической перевооруженности и о возможностях новых компьютеров…

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Оторвалась, наконец, от схватки с отчётом.) Ну, это вы лишнего хватили, об этом я должна была сказать.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. С некоторых пор я ничему не удивляюсь.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А вы, Аля Юрьевна, оказывается, хороший рассказчик, глаз у вас острый.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Спасибо.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Потягиваясь.) Валерий Александрович, что ж это вы? Ай-яй-яй!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вообще-то, неэтично подглядывать в минуту потрясения.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Потом, наконец, вы поняли, что куда-то въехали и обратились непосредственно к телу усопшей. Усопшая внимательно слушала. Ободренный, Валерий Александрович сделал несколько критических замечаний в её адрес. Усопшая не подала виду как она к этому отнеслась.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну, это уже слишком! Неужели вы не знаете, что в таких случаях дурно не говорят?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Всё я прекрасно знаю, это были не критические замечания. Я имел в виду, что она не полностью реализовала свои данные, - это большая разница!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Извините, вы были непосредственным начальником, если у сотрудницы данные, куда вы смотрели? Почему не раскрыла?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не успела, трагическая смерть оборвала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Аля Юрьевна, Валерий Александрович об этом сказал?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Это подразумевалось.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Надо было акцентировать именно на этом! Странно, что мы лишь сейчас вспомнили.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ничего странного, вы же не дослушали! Когда в речи Валерия Александровича возникла какая-то заминка, в воздухе повисло что-то необыкновенное! Наконец всем стало ясно: Валерий Александрович чего-то боится, но чего?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Глупости говорите, сударыня!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, зачем же так, - не вы один умеете понимать!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Говори яснее, Аля Юрьевна!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Да уж, как будто сами не знаете. Валерий Александрович у нас весь из себя, стихи Валерия Брюсова в обеденный перерыв читают, про манеры я уже и не говорю.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Прошу избавить меня от необходимости выслушивать этот бред, буду вам весьма признателен!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да ради бога! Но, согласитесь, что ваше поведение действительно было неадекватным ситуации. Прощаемся с нашим товарищем, красивой молодой женщиной…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Победоносно красивой! Конечно, Элеонора Викторовна, вы первая леди в нашем управлении, никто это не оспаривает, но, согласитесь, Тонечка Всеволодовна - это было что-то огневое!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Какая леди, какая леди - первый раз слышу! Честно говоря, я была настолько потрясена, что ничего такого не заметила.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А ничего такого и не было, что это нашло на Алю Юрьевну вспоминать!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Недавно Фридмана хоронили, всё прошло так, что куда уж лучше! Кстати, вы там тоже речь держали, говорили искренне и с сильным чувством, приятно слушать.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Эх, Жора, Жора, как без тебя трудно, один человек был, который иногда понимал всё, что происходит в этой конторе.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Между прочим, такие драматические моменты имеют огромную воспитательную роль в жизни коллектива. Любой наш сотрудник вправе рассчитывать на то, что в последнюю минуту на земле, в тесном кругу, услышит, наконец, искренние и заслуженные слова в свой адрес. В какой-то степени это даже триумф, если хотите знать, а если мы будем критику на покойников наводить, представляю!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но к триумфу почему-то никто не стремится.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не надо, знаем мы эти ваши остроумия!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А хотите, я скажу, почему с Валерием Александровичем это случилось на панихиде?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ах, как трудно предположить, что за глупость вы сейчас скажете!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Предположить легко, а вот угадать попробуйте!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я, кажется, догадываюсь.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. То, о чём вы догадываетесь, это только часть айсберга, уверяю вас!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Элеонора Викторовна, у меня серьёзные дела, - извините.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Есть предметы посерьёзнее ваших серьёзных дел!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Возможно, но они называются личными делами и решаются в нерабочее время. Сплетни, кстати, относятся к той же категории дел.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Посмотрим. Что это я, действительно, вокруг да около! Прошу дополнительно пять минут вашего драгоценного времени, а там сами решайте.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Дайте ей пять минут, это я беру на себя.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я в меньшинстве.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Великодушен, как всегда! Это вы можете, - спасибо. Так вот, в прошлом году весь свой очередной отпуск я провела, как ни странно, на Таймыре! Не удивляйтесь, произошло это совершенно случайно, но зато при весьма загадочных обстоятельствах! Я должна была лететь в Алма-Ату по туристической путевке, но так получилось, что попала в Новосибирск, а оттуда опять была вынуждена лететь не тем рейсом.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Естественно, от Новосибирска до Таймыра один случайный перелёт не тем рейсом. Зато на Таймыре вы стали единственной женщиной-путешественницей, иначе какой смысл дважды садится не на тот самолёт, верно?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ха! Ха! Ха! Я всегда знала, что право носить брюки достаётся мужчинам слишком дорогой ценой!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Браво! Один - ноль. Вы это делаете контрабандой.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Один - один, Аля сегодня в ударе.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. У меня ещё есть несколько секунд, да? Так вот, на Таймыре, в поселке У-лю-кай, куда я действительно попала случайно, я уже была не первой путешествующей женщиной, уважаемый Валерий Александрович. Там я встретила Антонину Всеволодовну Фантикову. Вот теперь всё - уложилась?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Уложилась. Спа-си-бо… Ну что, Валерий Александрович, вопрос, кажется, исчерпан. Вам всё ясно?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Почти на латыни.) Да, вполне. Извините, у меня действительно смежники, причём срочно. Вообще-то, Але Юрьевне уже давно пора замуж, вам не кажется?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Что-то записала.) Возможно вы и правы. Могу на сезон уступить своего навигатора. Ну что, Аля, у меня отчёт, дело серьёзное, от этого зависит…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Чем вы нас, лодырей, кормить будете. А отчёт не сбивается.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мрак, на порядок не сходится, у меня нервный срыв скоро будет. Валерий Александрович, извините, что побеспокоила. С богом, люди, с богом, о-хо-хо, что делать, что делать - все числа дыбом!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Неинтересно всё-таки с вами, всё наперёд знаешь! Не хотела, но придётся кое-что показать. (Что-то ищет в своей сумочке, загипнотизировав этим своих собеседников.) А то потом доказывай, что не верблюд. Не скажете, отчего Тоня Всеволодовна ушла от нас?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. От сердечной недостаточности, насколько я помню.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Очень удобная версия! А может, от сердечного избытка, от неразделённой любви, например, - вам это не приходило в голову?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мне нет, я привыкла доверять только документам.  Продолжайте, продолжайте, из-за любви к кому?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, это вопрос риторический, - к начальнику своего отдела. Предмет обожания у нас, к сожалению, один!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Он, кажется, ни сном, ни духом.) Неправда, с начала и до конца Фантикова работала в моём отделе!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Надо же, какое совпадение! Да где же оно, в конце концов? (Порывисто переворачивает содержимое сумочки.) Сегодня видела, куда оно делось?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Элеонора Викторовна, взорвитесь же, наконец, справедливым гневом, ей-богу, пора! Что она там ищет, что такое «оно», - письмо с того света? Я не знаю ни одного существительного среднего рода, которое можно так долго искать в своей сумке!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Аля, действительно, что такое «оно»?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ага, задёргался наш национальный обольститель! А вы, Элеонора Викторовна, тоже хороши, как будто не знаете, какое напряжение вносит в коллектив этот человек!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не знаю. Конечно, Валерий Александрович катализирует какие-то процессы, о чём тут спорить. А во-вторых, не смотря ни на что, я вижу.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, что вы видите не смотря?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А то! Вы такой весь из себя стройный, элегантный, вы у нас как граф какой-нибудь! Вкус безупречный! Про манеры я уже не говорю. Такое деликатное товарищеское отношение, что чувствуешь себя не женщиной, а каким-то экзотическим кактусом, которого остерегаются, чтобы не уколоться и чтобы, не дай бог, розовый цветочек не отвалился! Кстати, я частенько об этом задумываюсь… И как при этом вы ещё руководить умудряетесь - для меня это загадка! Меня это, конечно же, волнует!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Это всех волнует, все наши дамы прямо из кожи лезут, чтобы заслужить внимание его сиятельства!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. К вам в отдел заходишь, как во французскую парфюмерию, хотя атмосфера рабочая и трудятся девочки до седьмого пота!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Спасибо за комплимент. Вас раздражают ровные товарищеские отношения, это забавно!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вот оно, нашла! (Прячет что-то в руках.) Так вы ничего и не поняли, да? Можно, я ещё раз попробую рассказать, только на этот раз с иллюстрацией?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Опять про Таймыр?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. И про всё остальное!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Со второй попытки сумеешь? Ладно, отдыхать так отдыхать, всё равно в голове каша! Только самую суть, а главное - чтоб интересно!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Тяжело вздохнув.) Несчастная, несчастная держава.

Картина 2.

Там же, те же.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Так вот, в прошлом году я должна была ехать по турпутёвке в Казахстан. Маршрут чудный! Сначала пеший переход до турбазы Горельник, потом на байдарках вниз по Малой Алма-Атинке и, наконец, до самого урочища Чимбулак верхом на лошадях знаменитой найманской породы. Представляете? Оставшиеся пять дней на самой знаменитой зимней базе страны, я Медео имею ввиду, вы, конечно,  понимаете?.. Там же зимние олимпийские игры проводились в тысяча девятьсот… - не помню.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Должна была ехать в Казахстан.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Да. Всё, собралась, лечу в Алма-Ату. И вот, представьте себе, с самого начала меня преследуют какие-то дикие случайности! Во-первых, в Москве наш аэропортный автобус попадает в аварию. Нет, вы когда-нибудь видели, чтобы аэропортный автобус попал в аварию?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лечу в Алма-Ату.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Дайте рассказать, я всё видела своими глазами, так как сидела на первом сидении! Ну, естественно, прискакали фараоны, начали нас обмерять. Я им рассказала всё как было, потому что сидела на первом сидении и отчётливо видела, как впереди нас голубая легковушка туда-сюда моталась! Правда, они быстро усадили всех на следующий автобус, а меня отвезли куда-то давать показания. Когда всё из меня выжали… Ой, я совсем забыла, ещё когда я ехала в Москву поездом, уже тогда появился маленький сбой, хорошо, что я вовремя спохватилась. (Глянула на часы. Убыстряет темп рассказа, экономя слова. Поток.) Представьте себе, в Харькове меняется состав бригады, стоим полчаса. Проходит полчаса, поехали! Состав бригады то ли поменялся, то ли нет, нам не видно, а вот маршрут точно поменялся! Смотрю в окно, что такое, до Харькова солнце светило с левой стороны, а сейчас…

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лечу в Алма-Ату.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А сейчас непонятно что на небе! Я в туалет - солнца нет, я в тамбур - облака какие-то кучевые, опуститься оно тоже не должно, мы всего полчаса стояли. Я на стоп-кран!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лечу в Алма-Ату, Назарбаев посадку не дает, его тоже понять можно - своих проблем достаточно.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не перебивайте, пусть рассказывает человек, неужели не интересно?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Между прочим, это очень важно, потом сами поймёте! Ну, ладно, с трудом поменяла в аэропорту билет, жду объявления поездки.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Билет поменяли, но не пункт прилета?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А почему вы об этом спросили?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Так, на всякий случай.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Не перебивайте, пожалуйста! И тут в последний момент я почему-то решила, что успею сбегать в буфет за минеральной водой, потому что в прошлом году нам в полете ни пить, ни есть не разносили, а только сувениры. Резьба, правда, была довольно приличная, а всё остальное аляповато. Тогда я в Алдан летела, откуда начинался наш лыжный переход до самого Благовещенска, представляете, - третья категория сложности, у меня такое с ногой случилось, чуть палец не оттяпали. Обморожение второй степени, хорошо, что еще повезло.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лечу над Казахстаном, Назарбаев посадку не дает, выбрасываюсь с парашютом, но попадаю в антициклон - и меня относит на Таймыр.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Что вы пристали со своим Казахстаном! Хуже нет, в огромной стране жить. В том-то дело, что не лечу, потому что пока я бегала в буфет, оказывается, в это время объявили о забастовке авиадиспетчеров, помните, в прошлом году была каша? Так вот, в Новосибирске я вдруг вспомнила, что где-то здесь должен жить Саша Тихомиров, мы с ним вместе заканчивали... Ой, я только сейчас об этом подумала. Однажды он провожал меня после лекций. Сказал, что по пути, а сам в другом конце города жил, как же я тогда об этом не догадалась!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вы вспомнили об этом в самом Новосибирске или сразу после того, как диспетчеры отказались доставить вас в Алма-Ату?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Как вы слушаете? Причем тут я? Когда сказали о забастовке, рейс ещё не объявляли, а я была в буфете, правда, там ничего хорошего не было, одни бутерброды, зато никакой слышимости. А рейс на Новосибирск был уже сформирован, неужели не понятно?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ах, вот как, я этого нюанса действительно не понял. Ну и что Тихомиров, узнал он вас? Кстати, это не тот ли знаменитый лыжник, неоднократный олимпийский чемпион, который на Олимпиаде в эстафете бежал на заключительном этапе, выручил нашу команду, а на финише выбросил винтовку в снег, помните? Сейчас вроде в тюрьму попал. Покушался на что-то, или на кого-то…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы что - того? Ну и нагородили! Сашка только на такси кататься умеет. Он по распределению тоже попал в Одессу, но у него на Севере жил брат, старше его на два года. Ой, опять это совпадение!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Значит, вы свою трудовую деятельность начинали в Одессе одна? Тихомиров запросился в Магадан, да? А что, брат тоже не женат?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. По крайней мере, он так говорил, когда приходил к нам в общежитие, - высокий такой блондин, волосы вьющиеся.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ого, высокий и вьющиеся волосы - это редкость, обычно или - или! Да ещё блондин, даже представить невозможно такую экзотичную личность.  Варяг какой-то. Вспоминали? Честно? В девичьих грезах? А тут, кстати, забастовка авиадиспетчеров, да?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы так ничего и не поняли, я всё сначала расскажу!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Регламент, сударыня, вы уже в Новосибирске и обещали до Таймыра добраться со второй попытки!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Тогда вы меня не путайте! Так вот, стала я в справочную, впереди меня мужчина стоит, я лица не вижу, потому что у него кожаный плащ и воротник такой большой, а на ногах что-то странное-странное: валенки - не валенки, что-то похожее, но прошитое полосками кожи.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Она уже и отдохнула, и снова схватилась с отчётом.) Макасы, наверное?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Нет, макасы я знаю, а тут полоски кожи, но с узором!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Чуни называются.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Правильно, Игорь так их и назвал - чуни! Все вы знаете.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Умный человек по-другому и не скажет. Чуни.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Странное название, чуни - фу! А при чём тут Игорь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Наконец-то дошло: вот он-то и летел на Таймыр!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ах, вот в чём дело! А Таймыр - это остров?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы что, уж это надо бы знать! Полуостров, конечно!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Жаль, остров Таймыр - звучит лучше! Да и для вас остров подходит больше. Таймыр. Странное название: «тайм» время, ыр - что-то темное, воронкообразное.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Почувствовали, да, почувствовали?! То-то и оно!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ещё бы не почувствовать!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А теперь слушайте дальше!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А я бы никогда не стала носить то, что называется словом «чуни»! Принципиально!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не обращайте внимания! Ну-ну?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, думаю, моего жеребца уже другому отдали.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А этот, он хоть из себя ничего?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Жеребец?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, если вам так угодно называть человека в чунях, раз вы за ним аж на Таймыр решились!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ах, вот вы о ком! Ну, во-первых, он кандидат наук, у них там станции на сопках.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ого, кандидат, не смотри, что в чунях! Тогда, конечно, на лошади, тем более не на своей, доскакать от Алма-Аты до Новосибирска и успеть не к своему рейсу вы вряд ли успели бы! Значит, правильно сделали, что в Москве попали в аварию! Не обижайтесь, ведь я пытаюсь вам помочь. Совсем-совсем коротко, если можно. На этот раз наверняка получится.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Хорошо, я попытаюсь. На Таймыре, куда я неожиданно попала, я неожиданно попала в поселок У-лю-кай.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. До которого вы неожиданно пробились с Игорем сквозь пургу на нартах? Нет, сегодня у вас не получится!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Причём тут Игорь, мы с ним расстались в аэропорту!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Как, навсегда расстались?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну конечно, что между нами общего?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Напрасно. Снимет когда-нибудь свои дурацкие чуни, станет доктором наук, переедет в город. Вообще-то, на твоем месте я поступила бы так же! Это еще сколько ждать!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Издеваетесь или специально путаете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Просто Игорь отказался от полета, да? Он понял, что на одном полуострове вам не ужиться.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Стоп! А этот высокий, вьющийся?.. Ну, скиф этот неженатый.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Товарищи, да вы действительно издеваетесь надо мной!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Таймырский волк тебе товарищ, Аля Юрьевна! Кто над кем издевается, у меня отчёт, не видишь, что ли?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ладно, действительно, надо было короче, это всё Валерий Александрович своими наводящими вопросами!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Пардон, меня за этим и вызвали в рабочее время.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну и не верьте! Но знайте, в далеком таймырском поселке У-лю-кай я встретила нашу Антонину Всеволодовну! Честное слово, встретила… Ну как вам еще объяснять!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Валерий Александрович, второй раз она одним и тем же заканчивает, ну что же это такое?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Было холодно, иду в магазин, вдруг неожиданно подъезжает машина, вездеход, оттуда Тоня Всеволодовна - прыг.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Если «прыг» - значит, неожиданно, живая?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Как мы с вами!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Понятно. В медицине это явление называется «коллапс», перепад температур, галлюцинации, такое вполне могло быть. Элеонора Викторовна, можно расходиться?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Всем сидеть! (Оторвалась окончательно.) Мне непонятно: плетёт, плетёт, плетёт черт знает что, а в конце одно и то же!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Помилосердствуйте, Элеонора Викторовна, это же невозможно слушать! Аварии, забастовки, жеребцы, чуни!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А критику на покойницу наводить - это нормальное явление? Или вы думаете, что я об этом забыла? Да после этого мне самой умирать страшно, вы же надо мной такое наговорите!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Можете заранее откорректировать тексты, чтобы потом на Таймыре не было разговоров.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Кстати, о нартах, вот оно, посмотрите и сами убедитесь. (Протягивает фотографию.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Что это?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Сами не видите, - что?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но то, что вы искали, было «оно», а это фотография - «она»!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Оно - фото, смотрите, смотрите, кое-кого может и узнаете.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Только и умеете напряжение создавать! А это что?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. О господи, говорю же - нарты! Почему вы ничего не понимаете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Довольно странная компания.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Передайте мне, что вы вцепились? (Рассматривает фотографию.) А кто это?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Тоню Всеволодовну не узнаете? Это у неё пальто такое меховое, то ли из оленя, то ли из тюленя. А это я, она мне свою шубу отдала, шуба - класс, как оденешь – кажется и квартиры не надо!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А это что - санки?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы такая странная, Элеонора Викторовна, в третий раз повторяю - нар-ты! На нартах что ли не сидели ни разу?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мне повезло, ни на нарах, ни на нартах не сидела. Ну и как это понимать прикажете?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. На память сфотографировались, перед самым моим отъездом.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Читает.) «Привет из У-лю-кая. Июнь.1994 год».

АЛЯ ЮРЬЕВНА. На материке на фотографиях уже не пишут. А мне нравится!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Валерий Александрович, что вы на это скажете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Как эксперт, скажу: обыкновенный фотомонтаж.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я тоже об этом подумала. С какой целью, как вы считаете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мотивы могут быть разные: вас повеселить, например. Меня в это втянули напрасно, к фокусам я равнодушен.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, конечно, вы же у нас эстет, Валерия Брюсова читаете!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Сразу видно, что право носить юбку досталось вам почти даром! Элеонора Викторовна, меня задирают, причём, в рабочее время! Я этого не люблю!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А вы думает, мне приятно видеть, что начальник ведущего отдела носит подмышкой стихи декадентского поэта? Извольте опуститься на грешную землю!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Кажется, вам надо изволить это сделать, - это не я занимаюсь промыслом усопших душ за Полярным кругом!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Придётся ещё кое-что показать, может оно вас отрезвит! Сейчас вы у меня затоскуете. Где же оно?..

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Избавьте нас от ваших трюков, - опять «оно»?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Где же оно, где же оно… (Роется в своей скандальной сумочке.) Вчера вечером получила. Ага, нашла, вот читайте!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но это же телеграмма.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Да, сообщение.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Что там написано, читайте вслух.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. «Встречай четырнадцатого, поезд девяносто пять, вагон шесть. Нина».

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Кто такая Нина?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Антонина Всеволодовна, она не любит, когда её полным именем называют. Мы с ней подружились, и я пригласила её провести отпуск у нас на юге, по-моему в этом нет ничего противоестественного?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Разумеется. Если там отпуск дают через раз, в следующем году Жору Фридмана ожидаем в гости.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Перестаньте! Надо же во что-то верить, тут даже печать стоит!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Смешно не очень, а роняете себя зря!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А вы возьмите и развейте эту фальсификацию!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лень и унизительно. Реинкарнация, переселение душ, несколько жизней в матрёшкином исполнении, а причина самая банальная, и вы её только что назвали - умирать страшно! Нигде и никогда ничего материализованного, сидящего на нартах, посылающего привет из У-лю-кая, едущего в вагоне номер шесть! Дуристика, бред сивой кобылы! Всё кончается музыкой Шопена, венками и портретом в чёрной раме!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И критической речью на панихиде!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Извините, «бред сивой кобылы» - это про меня?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет, не про вас.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Но нас здесь только двое указанного рода?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Послушайте, что вы ко мне чепляетесь? Бред сивой кобылы - одно неразделимое понятие, когда кого-то заносит, понимаете? Бред - это медицина, сивая кобыла - это конь пегой масти, животное, вы тут ни при чём!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. О, уже конь, да ещё другой масти!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. К нам в город едет какая-то Нина, по-моему, ничего страшного, пусть едет, продуктов на всех хватит! А у меня работа стоит, разрешите?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Антонина Всеволодовна не умерла, уверяю вас! И вы подсознательно это понимали и продолжали бороться с ней даже на панихиде! Вы её кри-ти-ко-вали!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Е-рун-да!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Может быть, но другого объяснения вашей ударной речи нет, а в этом есть хоть какая-то логика! Согласитесь, о новой форме отчетности на панихиде можно было не вспоминать, о компьютерах нового поколения тоже!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Пожалуй, перегнул, но я живу работой, - вот вам и объяснение!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Держите меня! И как это вам хватает?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Перестань, Аля! Я помню ваше блестящее выступление у Фридмана, вы не могли так обмишуриться!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Клянусь вам, четырнадцатого апреля Тоня Всеволодовна приедет сюда в вагоне номер шесть!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Если МПС не объявит забастовку и не лягут на рельсы! Элеонора Викторовна, вы наш руководитель, как вы можете воспринимать это всерьёз?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я не только руководитель, я ещё какая-никакая женщина, между прочим, и как женщине мне кое-что позволено! Бояться, например.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ничего себе «какая-никакая» - первая леди статистического управления!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Какая леди, какая леди - первый раз слышу! Допустите на минуту: вы идёте по улице, идёте, идёте и вдруг вам навстречу мадам Фантикова собственной персоной! Прыг! Я падаю!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Валерий Александрович человек учтивый, он сделает мадам Фантиковой изящный комплимент, скажет, что она хорошо сохранилась, и извинится за свое неудачное выступление на её панихиде! Он у нас такой обаяша - кого угодно обаяет!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Кстати, насчёт этих ваших манер и прочее, я бы на вашем месте поразмышляла! Вы человек неглупый, поразмышляйте, поразмышляйте!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Пардон, я никогда не позволял себе ничего двусмысленного, вы сами сказали, - ровные товарищеские отношения! Кто может сказать что-то предосудительное, приведите хоть один пример!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Сказать никто не может, но зато все чувствуют, а это ещё хуже! В такой ситуации всё может быть, и даже жертвы, я и это не исключаю! У кого-то не выдержали нервы, у кого-то сердце.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не понимаю, почему именно мне ставится в вину печальный факт смерти Фантиковой?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А потому, что за вашим гигантским поединком на протяжении многих лет напряженно следило всё наше управление!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Надо же! И я в нём участвовал?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы, сударь, дрались, как лев, победили и себя не запятнали!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот именно, вы и Антонина Всеволодовна! Что-то такое было, мне говорили. Аля, а эта женщина, ну вот эта, она что, помнит о нас, вы ей рассказывали?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Конечно, рассказывала, но она ничего не помнит, обыкновенное дежа вю.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Зовут Нина, о нас ничего не знает, - цирк! Да завтра вы сами будете смеяться над этим дежа вю! Жаль, Аля Юрьевна, не знал, что вы встретитесь - я папку по топливу за девяносто второй год никак найти не могу, надо было порасспросить, куда она её дела?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вскоре вам самому представится такая возможность.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Свят-свят-свят, прекратите! Аля, и как это ты не побоялась к ней подойти?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Таймыр, Элеонора Викторовна, Таймыр. Столько было впечатлений, что я уже ничему не удивлялась!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вы бы смогли подойти, Валерий Александрович, только честно?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. К чему подойти? Элеонора Викторовна, очнитесь!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну, к этому… Что на нартах сидит…

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. На глупые вопросы не отвечаю!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Конечно, мозги пудрить женскому коллективу гораздо проще!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Хорошо, я отвечу: я бы подошёл к кому угодно, потому что без данных за девяносто второй год не могу сделать качественный анализ по топливу. Вот так-то, сударыня, не вы одна у нас герой.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну, слава богу, хоть немного меня отпустило. Всё-таки

легче, когда знаешь, что есть хоть один мужчина! Спасибо вам! Теперь я кое-чем располагаю, могу рассуждать и владеть ситуацией! Значит, просто похожий человек, чего же нам бояться, пусть себе едет, купается в море, места всем хватит, да?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Нет, не да! Причем тут похожий, - тысяча подробностей и полная идентичность! Полная! Вот вы как считаете: вы - это вы?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Конечно, я же финансовые документы подписываю, и все верят, что я - это я!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А Валерий Александрович - это Валерий Александрович, да? Его даже можно потрогать и ущипнуть, да?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А вот этого не надо!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы хотите остаться инкогнито, - странно! А я не делаю никакого секрета и скажу: я - это я! Но она - это она, Антонина Всеволодовна, сами увидите!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но зовут её почему-то Нина, и нас она знать не знает! Где же тут логика?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Но что-то предусмотреть всё-таки надо, вы согласны? Представьте, идёт кто-нибудь из наших, а навстречу – оно! Это мы знаем, что она просто похожий человек, - представляете, что может быть? И предупредить нельзя, - специально бросятся поглазеть!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Посмотрел на часы.) Элеонора Викторовна, мне кажется, вы злоупотребляете! Я понимаю, вам нужно отдохнуть, отвлечься. Квартальный отчет, я понимаю…

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И всё-таки, ситуацию надо взять под контроль, я в этом убеждена! Бережёного бог бережёт!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот это правильно, поэтому никого от себя не отпускает! Заберёт, когда считает нужным, и не отпускает ни в каком виде ни на север, ни на юг,  ни в командировку, ни в отпуск!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Но своих людей под удар подставлять не имеем права!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Как администратора и как женщину я вас кое-как понимаю, но своими принципами я не могу поступиться, вы сами перестанете меня уважать за то, что я участвовал в этом бредовом разговоре!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Голубчик, да господь с вами, даже не думайте вы об этом, я вам так благодарна, так благодарна, ведь я такая трусиха! Вижу, вы согласны, что ситуацию нужно взять под контроль, да? Взять под контроль – самое милое дело! Взял – и спи спокойно, да? Взять под контроль, извините, а что это значит на практике? Продолжите, пожалуйста, эту разумную мысль? Ну, представьте, что идёт учение по гражданской обороне. Вспомните, как мы играли: носилки, косилки, противогазы! Вы вместо Пройдохина, тот тяжело ранен, а лучше смертельно убит. Нас давят, но мы функционируем согласно своим штатным обязанностям. И вдруг вы чувствуете, что внутри коллектива паника, ситуация выходит из-под вашего контроля! Вы - старший за оборону, докладывайте мне. Я даю команду: вернуть ситуацию под контроль! Что это значит? Ну, включайтесь!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Очень просто, - надо изолировать источник паники!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Здорово, но как?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Поставить паникера к стенке - и нет вопросов!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Неплохо, пусть постоит, а что у нас источник паники?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Валерий Александрович меня имеет ввиду, неужели не понимаете?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Алевтина! Молчать! Смирно! Нам надо устранить причину, саму возможность встречи с непредвиденным фактором, напишем «Ф» в кавычках. У нас есть телеграмма, осталось два дня! Ну, что вы молчите?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Можно эвакуировать управление, но за два дня вряд ли успеете.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Хорошенькое начало карьеры - эвакуировать управление! А как обосновать такую необходимость перед руководством? Посоветовали тоже… Нет, с этим я никуда не сунусь, лучше погибнуть от разрыва сердца!.. Вам не жалко?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Если он меня готов к стенке поставить…

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, хорошо, если игра, то я предлагаю встретить это «Ф» на подступах. Вообще-то, по-хорошему, это явление называется «фантом», сокращенно, действительно, можно «Ф». Так вот самое разумное - это встретить на подступах.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот видите, оно уже и название имеет! Так и пишу: встретить «Ф» на подступах! Встречаем фантом, или Фантикову.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Забавное совпадение.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так, что дальше писать?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вы у меня спрашиваете? Я бы не советовал ничего писать, потом сами же меня припозорите!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Клянусь: никогда! Это правильно вы решили, на подступах встречать надо! Я всегда верила, что когда-нибудь вы себя необыкновенно проявите! И Аля Юрьевна сразу сказала: Валерий Александрович - единственный, кто может что-то придумать! Так вот: встретить на подступах и «Но пасаран!», да? Я думаю, нам надо создать комитет, в который должны войти: Аля, потому что она всю эту кашу заварила, вы, Валерий Александрович, - вы наш стратег, и я, как администратор!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я бы ещё Фридмана рекомендовал ввести.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы смеётесь, он же давно умер!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ага, нельзя все-таки! А я настаиваю, пусть будет в резерве.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Хорошо. На подступах, вы что имеете ввиду - в областном центре?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да где угодно, хоть на Луне.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Пишу: в «ОЦ»! Дальше? Оцепить вагон номер шесть?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Лучше весь поезд - надёжнее.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не могу, не могу, не могу - сейчас со мной истерика случится! Весна, акация голову дурит, думала, одна беда - отчёт, а тут спасаться, оказывается, нужно! Кто должен стоять в оцеплении - что писать?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Свои, те, кто знает её в лицо.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да, Валерий Александрович?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да, Элеонора Викторовна! Потом собрать весь конвой, бросить в машину и облить нашатырным спиртом!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мне тоже кажется, что мы что-то не то делаем.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Неужели?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Сейчас у меня будет нервный срыв, я этот чувствую!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Возьмите себя в руки, Элеонора Викторовна!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А вы, значит, не можете, вы только советы умеете давать: взять Элеонору Викторовну в руки - слабо, да?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мадам, вам ничего не кажется?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я мадмуазель, между прочим, и когда я смотрю на вас, ничуть не жалею об этом!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Элеонора Викторовна, вы не имеете права заставлять меня это слушать!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Успокойтесь, никто вас не заставляет. Что значит «оцепить»? Кто должен стоять в оцеплении?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Никто. Послезавтра Аля Юрьевна, одна, повторяю, одна, поедет в областной центр, снимет с поезда свою таймырскую знакомую «Ф» и вернёт обратно. Скажет, что у нас в городе эпидемия холеры. А лучше проводит, дорогу она уже знает.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я одна не поеду!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ещё как поедешь! И как это я сразу не подумала? Кто сказал это дурацкое «оцепить»? Тут вот всё ясно написано: исключить возможность встречи. Какого чёрта мы лезем оцеплять - нам-то как раз и нельзя!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я не смогу, я одна ничего не смогу оцепить, и не просите! Во-первых, она сильнее меня, она знает, чего добивается, а я нет!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ты тоже узнаешь, перед отъездом я вручу конверт!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ничего не получится, она всегда была сильнее всех, а сейчас тем более! Пошли как-то гулять к ручью, вдруг прибегает девчонка - в магазин апельсины привезли! Всех как ветром сдуло, а она улыбнулась грустно и говорит: в магазин привезли апельсины. Нарисовала палочкой на земле и спрашивает: вкусно? Ха, вы ещё не знаете, чего она добивается!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот как, она ещё какую-то цель преследует? Ой, мне плохо!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну что вы стоите, Валерий Александрович!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Хватает руку ВАЛЕРИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА и пользуется ею как стетоскопом.) Вы чувствуете, чувствуете какая аритмия? Спасибо вам, что откликнулись в такую минуту! Говори, Аля Юрьевна, что она ещё задумала? Ужасно не люблю, когда кто-то чего-то задумывает!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Такое задумала, что о-го-го!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Жуть какую-то?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Она хочет завоевать наш город, - дословно передаю!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А, Валерий Александрович?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Если никто мешать не будет, вполне посильная задача. А может и отобьемся, кто его знает?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А если серьезно?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мы и сами кому угодно сдадимся, лишь бы согласились взять, или поменять на что-нибудь, так тоже сейчас делается. Лишь бы «голубые каски» на помощь не прислали, любой бартер можно устроить.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Спасибо, успокоили. Аля, а что она имела ввиду?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я ей говорю: у тебя никаких шансов, у нас там такие крутые, говорю, о-го-го! Тем более, что никого не знаешь.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Она нас на таймырское золото купит или на соболей поменяет, - ха-ха-ха!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Знаете, что она ответила? Не знаете, а смеетесь! «Я возьму ваш город голыми руками, - говорит, - и именно потому, что никого в нём не знаю! Вы там друг другу надоели!»

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А, Валерий Александрович?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Вдруг перестал смеяться.) Прошу вас, не втягивайте меня в это дело!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Уловив перемену.) По-моему, вам не понравилось то, что сейчас сказала Аля Юрьевна!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Аля Юрьевна до такого не догадается! Кто-то издевается, и довольно умело.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я? Ну, спасибо.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не вы, путешественница вы наша, вы на такое не способны! Отпустите меня, Элеонора Викторовна?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вас?! В такую минуту, когда такое выясняется?! Побойтесь бога, - какое же я имею право! Я ещё вменяемая!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да ничего не выясняется, просто не нравится мне это. Отпустите.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Об этом и речи не может быть! Дезертировать задумали? Я была другого мнения о вашей доблести! По-моему, пора подавать какую-то команду. Или приказ какой-нибудь, что ли, написать?.. Я всегда чувствую, когда пора – интуиция!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А вот  писать ничего не надо!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вы так считаете? Надо взвесить, хотя я своей интуиции всегда доверяю! А ты, Аля, как считаешь - пора?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Задумчиво.) Мы совсем забыли об Алексее Ивановиче, всё-таки ближайший родственник Антонины Всеволодовны.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Во-первых, не родственник, а муж!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А что, муж разве не родственник считается?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Заведёшь своего - тогда узнаешь, какой он ближайший родственник! Про Фантикова мы действительно забыли, но я вот что скажу: в жизни такой незаурядной женщины, какой была Тонечка Всеволодовна, роль мужа, кто бы её ни исполнял, очень и очень относительна! Хотя Алексей Иванович у нас какой-то там великий математик и на конгрессы его вызывают каждое лето, мне кажется у Тонечки он не пользовался большим авторитетом. Будь у него хоть семь пядей во лбу, пусть он даже лауреат Нобелевской премии, да пусть он даже на виолончели играет, муж - есть муж! Тем более, что наш Алексей Иванович довольно систематически бывает под ша-фэ, и как это сочетается с математикой одному Богу известно!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Поэтому и играем на виолончели под ша-фэ - очень хорошо знаем свою роль! Извините, мне надо подумать. (Проходя мимо АЛИ ЮРЬЕВНЫ, тихо.) Носит вас, барышня, нечистая сила, куда не надо! Так и хочется по одному месту!.. (Уходит.)

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Что он тебе сказал?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Сказал, что я возбуждаю в нём желание.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Какое - не сказал? Всё чего-то не договаривает, тоже хороший гусь!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина 3.

Там же. ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА, ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я жду идей, Валерий Александрович!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Идей нет, Аля Юрьевна обнаружила полное отсутствие воли. Сил хватило только на то, чтобы заварить кашу. Мятежный она человек, не знаю, почему она у вас в таком фаворе?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. С ней всегда происходит что-нибудь интересное, это спасает меня от депрессии. Что делать будем, надо же чтобы кто-то встретил вместо неё?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Попробуйте вы, мадам Фантикова узнает любимую начальницу и бросится на шею.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Господи, помилуй, как вам не стыдно так шутить! А почему бы вам самому, а, Валерий Александрович? Она вас так любила, так любила, и как это вы устояли? Такая огневая женщина, испанская кровь в ней прямо кипела! Обычно мой пасьянс удаётся, а тут нашла коса на камень!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Пасьянс? Что-то новенькое.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ой, как будто не знаете, что умелым штатным перемещением я всё наше управление переженила как хотела!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Надеюсь, вы шутите?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Надейтесь, надейтесь, - может перечислить? Себя только не пристроила.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А Лев Толстой уверял, что браки совершаются на небесах.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Когда я впервые увидела вашу жену, помните, вы её на теплоход привели, на экскурсию, она мне сразу не понравилась! Вам бы подошла женщина… Как вам сказать… Во французском стиле. Хотя, конечно, она у вас довольно высокомерная, что есть то есть! А уж как Тонечка Всеволодовна вас гипнотизировала, как своими прелестными глазами вызывала - Иван Грозный бросил бы царствие и в любовь ударился. Все так ждали, но вы выстояли, как утёс! Алька говорит, что она на Таймыре много рассказывала этой «Ф» про вас, и та призналась, что такой тип мужчин ей очень нравится.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я предлагаю поменять «Ф» на «Зю», для конспирации, а то действительно, Фантикова - «Ф», кому это надо? В какие игры мы играем? «Зю» - никому ни о чём не говорит, верно?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. «Зю» так «Зю»! Аля говорит…

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Из всего, что нам вчера наговорила Аля Юрьевна, ясно только одно: два года назад умерла Фантикова, а прошлым летом Аля Юрьевна отправилась в сторону Казахстана совершать свой легендарный конный рейд. Всё остальное - гуманное желание отвлечь вас от кошмарного отчёта. Очень на то похоже.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А фотография, а телеграмма с печатью, а эти совпадения? Один фантом чего стоит!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мы договорились - «Зю».

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Господи, весна на улице, запах акации голову дурит, грешные мысли в неё так и лезут, а мы операцию захвата планируем! Съездите, Валерий Александрович, вы любого к чему угодно склонить можете, я по себе знаю.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. За этот день я узнал вас с такой неожиданной стороны - для меня это полный сюрприз!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Что-то я не помню про сюрприз, когда это мы успели? Только и слышу: моя жена, моя жена! Так и я могу сказать: мой навигатор, моя сквозная пылающая рана, я вся трепещу, когда вползаю в квартиру, ставлю сумки с продуктами в прихожей и вхожу в наш будуар, где возлежит мой повелитель и решает кроссворды! Но я же этого не говорю!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Значит ваш навигатор что-то делает не так!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Всё он делает так, но он муж и я всегда помню об этом, память у меня хорошая! Что, так и будем мораль про нравственность друг другу читать? А, ну вас! Вы составляете план, я его утверждаю, выписываю служебную командировку и четырнадцатого - с богом, договорились?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Анекдот! Я - член особого комитета ОК, имею опасное задание встретить в ОЦ фантом «Зю» и вернуть его на Таймыр! Надо не забыть спросить про папку, и ещё: не встречала ли она на Таймыре Жору Фридмана, он, кстати, тоже на «Ф», ещё одно тенденциозное совпадение! Он бы мог там быть старшим оленеводом, как минимум! Зовите сюда вашу путешественницу, - я чувствую, что нас дурят!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Успокойтесь, прошу вас! (Поднимает трубку.) Аля, зайди. Да, заседание ОК. (Кладёт трубку, пауза.) Эх вы, трус несчастный, такой сюжет разбили! Только и умеете, что рассуждать! (Вдруг произносит вслух мелькнувшую мысль.) А ведь действительно трус, и что это о нём легенд наворотили? Определенный шарм, конечно, есть, но уж не настолько, чтобы умирать от любви!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Входит и слышит мысль, произнесённую вслух.) Это вы о ком, Элеонора Викторовна?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да так, мысли вслух. Из-за вас всё случилось, Валерий Александрович!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я больше не буду.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мы перестали себя контролировать и стали говорить вслух то, что думаем! Никуда не годится!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Неожиданно вслух.) Держи дистанцию, Валера, держи дистанцию, не играй в чужую игру! Тебя во что-то втягивают, не суйся! На небесах проколов не бывает, но кто мог подумать, что эту мокрую курицу вместо Казахстана занесёт в зону вечной мерзлоты?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Прекратите, - вот вам и наглядный пример!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А я всегда знала, что он неискренний человек!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот что мы сделаем: я контролирую вас, вы Алю Юрьевну, Аля Юрьевна меня! Если кого-то заносит, - сразу пресекать!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Интересная вы женщина, мне нравится ваше умение разрешать проблемы одним махом!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Мысль вслух.) Первый раз назвал интересной женщиной, - прогресс. Надо бы выставить колено, но эта клуша сразу заметит!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Тоже вслух.) Ах, Валера, Валера! Не надо было говорить «интересная женщина», видал, огонь в глазах зажёгся!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Эй, ну вы вообще!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Переводя разговор.) Кстати, как мой отчёт?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. У вас, как всегда, поэма! На износ работаете.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Рады стараться, господин начальник!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Мы тоже стараемся, но таких галстуков наши мужики себе позволить не могут!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И «Мерседесов» в конюшне не держим, хотя и господин начальник!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Говорят, Валерий Александрович, мебелишкой прибарахлились? И всё резьба, и всё «Барокко», и всё в эксклюзивном экземпляре!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да, вкус у меня действительно консервативный.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. У меня тоже, но я никак не могу купить хоть какое-то доказательство этому!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Работать надо, а не путешествовать!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Может, подскажете на кого? Честно говоря, поизносились!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Лукавите, сударь, что-то вы лукавите, у меня вы не только на «Барокко», у меня вы на русскую табуретку не зарабатываете!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, если человек пишет не отчет, а поэму, то у него наверняка есть свой читатель, который понимает в этом толк! Информатор такого масштаба должен оцениваться по самой высокой категории!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Инженер - информатор, Аля Юрьевна! Вы думаете, что наша бюрократическая статистика может кого-то заинтересовать?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Смотря как подать!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. И смотря кому подать!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Вслух.) Валера, пока ничего конкретного, на голяк ловят. Догадайся, догадайся, во что эта клуша тебя макает…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну что, взрастили резидента? А вы с несоответствиями сражаетесь!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Отводит Валерия Александровича в сторону.) Давайте, наконец, будем умными людьми, а, Валерий Александрович?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (Откровенно растерялся.) Ну что вы, кому это нужно?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так вот: я могу не хотеть знать детали и подробности – кормитесь, пасите кого пасёте, да, могу не хотеть, но с условием - избавьте меня от этой нелепой истории с «Зю» - это выбивает меня из колеи, а мне надо быть в форме, отчет - дело серьёзное.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но это же бред, Элеонора Викторовна! Неужели вы, с вашим умом, не понимаете?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Понимаю, но я хочу не думать об этом. Считайте, что это мой каприз, могу я себе позволить?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Конечно, - не думайте об этом! Выбросьте из головы! (Сорвалась.) Прекратите! Начальник тоже человек. (Самоуспокоилась.)

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мы умные люди, мы это хорошо с вами придумали про гражданскую оборону, панику, встречу на подступах и так далее! Ну подыграйте, что вам стоит? У вас такое воображение, надо же, до чего догадались! Молчу, я вижу вам эта тема неприятна. Надеюсь, ваша параллельная деятельность никому не в ущерб?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да если хотите знать!..

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не хочу, мне это вредно. Более того, я могу убедить себя, что именно вам, подлинному патриоту, лучше знать как спасать отечество.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Смеяться же будете, Элеонора Викторовна!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Посмеёмся вместе после пятнадцатого мая, а завтра вы будете у вагона номер шесть. Дальше действуйте по своему усмотрению, я вам доверяю. Выбирайте: я могу не хотеть, а могу и приподнять бровь.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я не делал ничего противозаконного.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Плохо уже то, что вы должны говорить эти слова. Вы нашу страну знаете.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (После большой паузы.) И как вы сформулируете цель командировки?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. За два дня это самая умная фраза от вас. Я подумаю, время ещё есть. Значит, договорились?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. (В сторону.) Интересно, чья это затея, кому нужно? Но этот бредовый план завоевать город голыми руками действительно гениален - по-другому нас не одолеть. Что-то подсказывает: не суйся!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вы что, с духами общаетесь?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот что: организуйте мне встречу с мужем Фантиковой, желательно прямо сейчас.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мы же договорились никого не посвящать?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ничего, раз он такой знаменитый математик, пусть нам кое-что просчитает. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Вот видите, у вас уже и план готов!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Кстати, как он оказался в нашей конторе? Мне кажется, он какой-то забубённый?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Все мы, сударь, забубённые, и управление наше статистическое забубённое, хотя и в нём некоторые находят благодать. Кто обладает информацией, тот обладает всем! А вот я ничем не обладаю, только своим навигатором, и то в межсезонье.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вы обещали не возвращаться к этой теме!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. После пятнадцатого. Так вот, о Фантикове, где-то я записывала в какой области он гений… (Ищет.) Какие-то уравнения с допущениями и со смещением чего-то. Как за бугор приглашают, в отделе кадров сплошной переполох, с английского никто перевести не может. Ага, вот оно. (Читает.) «Интегральные непрерывные уравнения с криволинейными свёртками»! В скобках, для таких, как мы: «Уравнения Петерса и Кальдерона». Коротко и ясно!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Кальдерона я читал, испанский драматург, конец восемнадцатого века, с Петерсом Вадиком в армии служили на Камчатке, он на год старше меня.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Но с криволинейными свёртками дела не имели, вы, в основном, прямолинейные свертки копченой колбасы любимой жене приносите? Это тоже надо уметь, по нынешним временам! Молчу.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Заумь какая-нибудь, периферийная область математики.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Конечно, периферийная, это мы с вами на переднем крае сложением и вычитанием какую-то цеглу обсчитываем. Заревновали? Кстати, Тоня Всеволодовна, до того, как попасть в нашу контору, успела защититься, и Алексей Иванович отзывался о ней с большим почтением. А познакомились они, когда она ещё студенткой была, он у них курс читал.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Надо же, а причём тут Кармен?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Внешнее сходство: у неё отец испанец. Как в тридцать шестом эвакуировали, так и остался у нас.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А Всеволодовна почему?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Отца звали Себастьян, по-нашему - Сева. Эх вы, такую любовь проморгали. И что вы собираетесь обсчитывать с Алексеем Ивановичем?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не я, это вы дадите ему поручение обсчитать вот эту мадмуазель, вернее, её приключения. Мне надо знать вероятность того, что человек с высшим образование едет в Казахстан гарцевать на жеребце знаменитой наиманской породы, а попадает на нартах в оленьей или тюленьей упряжке на далекий Таймыр, в поселок, которого нет ни на одной карте мира!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я всё поведала, что там обсчитывать?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И что это вам даст?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Интересно знать, кто кого дурит. Если вероятность ничтожно мала и попасть аж на Таймыр, имея на руках путевку и билеты в оба конца, невозможно, значит произошел прокол в небесной канцелярии, Аля Юрьевна во что-то наступила и проскочила куда не надо и гипотетически там могло что-то произойти. Ну, а если такая вероятность на уровне ненавязчивого сервиса Аэрофлота и МПС, тогда, извините, нас развлекают, но в рабочее время - маленький служебный криминал!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И простым расчётом можно определить «или - или»?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. С полной гарантией, ведь третьего не дано, сами подумайте!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я здесь не для того, чтобы думать, руководитель должен координировать и направлять! А что, мне эта идея нравится, тут явно научный подход. А то, что вероятность встречи с «Зю» мы поручаем просчитать её мужу, это ничего?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. По-моему, нормально.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не нравятся мне эти совпадения, будто специально кто-то сочинил!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Возможно, Аля Юрьевна.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Сразу Аля Юрьевна, сразу к стенке, да?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну, Аля, держись! У вас, кажется, появился азарт?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я верю в логику.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Что-то тут не так, дайте подумать… Верю-мерю, логика-фогика… Руководитель может не знать, что на его предприятии производят, но когда под него копают… Ну, тогда держитесь, Валерий Александрович!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Несчастная, несчастная держава!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ну, так что, приглашать сюда этого?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да, пусть зайдет. И сама возвращайся, слышишь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Могли бы и не напоминать, неужели вы думаете, что я могу оставить вас в такую минуту? (Уходит.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Странно, почему «этого»? (Вдогонку.) Он не должен ничего знать, слышишь? (ЭЛЕОНОРЕ ВИКТОРОВНЕ.) Два года как похоронил, всё в порядке и тут - нате вам радость! Да?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Да, Валерий Александрович!

Картина 4.

Там же, ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА, ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Если говорить об уфологии как науке, то надо ещё подумать, кто более пришелец: они или мы? Понимаете, да?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Опять вы обращаетесь ко мне как к неодушевленному предмету, - что у вас за привычка! Вы же знаете, в каком я состоянии! (Пауза.) Продолжайте про пришельцев.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не буду, вам не интересно. Вы даже не слушаете.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Оторвалась от борьбы с отчётом.) Нет слушаю, вы говорили об учении Рериха и Блавацкой!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Но оно противоречит основным канонам христианства!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Очень интересно, почему?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Входит с АЛЕКСЕЕМ ИВАНОВИЧЕМ.) Вот, привела, как вы велели.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Потом расскажете. А, Алексей Иванович, мы с вами виделись, я вам кивала. Спасибо, что пришли.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Я не пришёл, меня привели.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ладно вам, на своих обижаться! У меня личная просьба: надо обсчитать вот эту барышню. Вернее, её прошлогодние приключения. Она должна была лететь в Казахстан по турпутёвке, но попала в какой-то круговорот случайностей и оказалась аж на Таймыре!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Для этого особый дар надо иметь!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так вот, она расскажет вам подробности, а вы как-нибудь рассчитайте вероятность этого приключения. Нам важно понять: это фантастически невозможно или вполне вероятно, учитывая человеческий фактор? (Выразительно  указывает на АЛЮ ЮРЬЕВНУ.) Все мы когда-то уходим в отпуск. Если берете билет на Полтаву к маме, неужели вам хотелось бы оказаться на Таймыре?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. А что, там, наверное, пиво всегда холодное. Шучу! Вот Антонина Всеволодовна, моя покойная жена, о Таймыре мечтала страстно!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА.  Вы серьёзно?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Конечно. Пошли как-то в кино, там в кинохронике Таймыр показывали, так она потом целый месяц мне покоя не давала - хочу на Таймыр!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Когда это было, не вспомните?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Примерно за год до смерти, да, пожалуй, за год. И потом несколько раз вспоминала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну хорошо, поработайте в соседней комнате. Аля Юрьевна, ничего не упустите, подробно, как нам рассказывали! Сколько вам понадобиться времени, Алексей Иванович?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Смотря какой порядок допущений вас интересует.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вам же сказали: или - или! Нам важно понять, существует ли тенденция?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Проводить отпуск на Таймыре? Отвечаю сразу: нет, не существует такой тенденции. Это легко рассчитать, очень даже кстати, есть возможность применить на практике кое-что из моих собственных разработок.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Непрерывные интегральные уравнения с криволинейными свёртками?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. (Опешив.) Не понял, а вы откуда об этом знаете? Во всём мире в криволинейных свёртках разбираются только три человека. Никакого прикладного значения!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот и пробуйте, хоть на что-то сгодится. Желаю удачи!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. (Уходит с АЛЕЙ ЮРЬЕВНОЙ.) Опупеть можно! Вот это известность!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Пойдёмте, несчастье моё!

(Далее действие происходит в двух комнатах попеременно.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А ведь рабочий день еще не закончился, Элеонора Викторовна, но чем это мы занимаемся? (Сник под испытывающим взглядом ЭЛЕОНОРЫ ВИКТОРОВНЫ.) Как это он странно сказал: за год до смерти, потом ещё несколько раз вспоминала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Успокоились? Пусть они там считают, а мы поговорим о вашей поездке. (Непонятная пауза.) Ну как это вы ничего не замечали? Неужели? Вы же, как будто, не дыня на грядке! И на яхте гоняете, и в теннис играете, всё успеваете, - а женщин игнорируете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Потому и успеваю, что игнорирую!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Но почему, почему?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Лень. Аморалка, риск, расходы, а сколько нервов! Как подумаешь – а, ну вас!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ладно, езжайте, но на всякий случай передайте дела Евгении Ивановне, мало ли чего!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Никуда я не поеду! Аля Юрьевна заварила кашу -пусть сама и расхлёбывает!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Садитесь, я вас не отпускала!

(В соседней комнате.)

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Весьма занятный этюд, весьма. Вот не думал, что моя хиромантия может когда-нибудь пригодится! Странно, странно, странно. Вы что-то рассказывали про харьковский поезд, ну и что там было?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Всё уладилось, в конце концов. Оказывается, когда я выходила на перрон купить минеральной воды, назад я вошла не в свой вагон. Поезд тронулся, смотрю: он идёт не в ту сторону, - ну, вы знаете, как это бывает. Я в тамбур - солнца нет, я в туалет - кучевые облака какие-то! Я по тормозам! Хорошо, что стоп-кран рядом оказался.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Хорошо, хорошо, кучевые облака. А сколько в Москве маршрутных автобусов до аэропорта, как вы думаете?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Тот, который вёз нас вначале, был весь такой красный, а сбоку белая полоса, а следующий, в который наших пересадили, тот наоборот, был весь синий, а полоса такая же, но красного цвета! Я почему запомнила: когда с тоской ему вслед посмотрела…

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Хорошо, хорошо, допустим двадцать четыре автобуса с интервалом полчаса. Авария – дело божие и от человека не зависит, поэтому берём нижний предел…. (Что-то считает и записывает.) Так… Так… У справочной перед вами стоял мужчина. А могла быть и женщина…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Мужчина в кожаном пальто! Вы что, ревнуете? А то, что у него было на ногах, называется чуни! Так Валерий Александрович сказал!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. О-хо-хо, ладно, чуни просчитать тоже можно. Справочная в городе или в аэропорту?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. В городе, на переходе, там одна улица идёт вот так, к универмагу… Мимо светофора… А напротив что-то такое, не помню… Оно было жёлтого цвета.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Почему вы всё время говорите «оно»?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А как же, я всегда так говорю. Когда чего-то не знаешь… Вообще-то, в дороге я очень собрана, а тут со мной что-то происходило непредсказуемое.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Трудился ваш ангел на всю катушку, Аля Юрьевна! Могли и на тот свет загреметь, с таким отношением. Мою жену бы там встретили, привет передали.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Эй, вы хоть думайте, что говорите!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы мне нравитесь. Вы такая непредсказуемая, что вас ни одна рациональная функция не берёт!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Серьёзно, я вам действительно нравлюсь? Я тоже давно обратила на вас внимание.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. По крайней мере, с вами не скучно. Вы сами вопросы задаёте и сами на них отвечаете. Развлекать вас не надо - приключения сами вас находят. Просто сокровище!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Хоть один оценил! А это правда, что вы в математических журналах печатаетесь?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Что же тут такого? Плохо, что только в зарубежных. У нас только прикладное в почёте, полет мысли никого не интересует! Пигмеи в науке остались, одни пигмеи.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А почему докторскую не защищаете?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Не хватает одного рецензента. Нас-то в СНГ всего двое: Умаров в Узбекистане, а я здесь пропадаю. Когда он печатается - я рецензию на него пишу, когда я - он на меня!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Это же ненормально, надо что-то делать, третьего воспитать! Кстати, а где вы средства берёте, чтобы на конгрессы ездить?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Когда как. От публикаций откладываю, иногда на премию выйдешь за побочные эффекты.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Как это, не знаю за что? Учёт вести надо! Когда вдвоём встречаетесь, интересно наверное? Поговорить есть с кем!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. О чём нам с Умаровым говорить? Мы без слов понимаем. Застаканим, садимся напротив и глядим в глаза друг другу – всё как на ладони!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Так вы что, пьете?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Нам иначе нельзя, иначе дурку поймать можно. (Спохватился.) Так, Аля Юрьевна, приехали! Я вдовец со стажем, мне ваши ахи слушать ни к чему! И вообще, чем мы тут с вами занимаемся, что за странное задание?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Откажитесь, кто вас заставляет? Подумаешь!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Как же я откажу Элеоноре, она меня всегда выручает.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Что-нибудь насчитайте - и по домам!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Не понимаю, что вы такого натворили, почему я должен вас обсчитывать?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Уж кому-кому, а вам это знать ни к чему!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Нет, вы мне нравитесь!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вы мне тоже, только пьёте вы зря!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Работать в иррациональных полях без допинга невозможно, наукой доказано. Пора включать машину, уже можно кое-что обрабатывать. Я мигом! (Нырнул в свой кейс, сунул за пояс что-то для смазки математического аппарата. Упорхнул и вскоре вернулся, в другом настроении.) Ну вот, совсем другое дело. Так, что мы имеем…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Алексей Иванович, ку-ку! А здесь что-то есть! (Показывает на свою скандальную сумочку.) Отгадайте, что тут?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ой! Неужели вы и это предусмотрели?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А как же, без этого мы ничего с вами не обсчитаем!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы человек сочувствующий, никогда бы не сказал!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А как вы думали! (Достает из сумочки.) Что это, по-вашему?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ключ от машинного зала… А я думаю: и где это ключ от машинного зала? Оказывается, он у вас… (Берёт ключ, уходит,  возвращается.) Включил, пусть греется.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А вы уже согрелись! Кстати, на Таймыре я встретила человека, которого не должна была встретить нигде и никогда! Ни за что не угадаете. Хотите поспорим?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Не хочу.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. На бутылку коньяка!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. (У него снова воскрес интерес к жизни.) Нигде и никогда? Так не бывает!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ни при каких обстоятельствах!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Гипотетически можно встретить что угодно, кого угодно и в каком угодно месте! Вот я сейчас выйду на улицу, а навстречу несут через дорогу на носилках и под балдахином вождя племени Пи-Пи с острова А-А! Не верите, а я запросто обсчитаю вам такую вероятность! Обсчитать можно всё: и остров с таким названием найдётся, их окажется даже несколько, и вероятность того, что вождя острова пригласили в наш город на закладку памятника Миклухо-Маклаю!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. А я говорю: нигде и никогда!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы хотите сказать, что вероятность ноль? Тогда пардон! Кое-что я могу, но с нулём даже я, даже под этим делом не отважусь! Ну, просто ненавижу это число! Давно мечтаю расколоть проблему нуля и множества, но руки не доходят. Я чувствую: коснёшься – а работы непочатый край! Если бы раньше это было… Раньше под такую тему можно было лабораторию открыть! А сейчас даже свои стопроцентные свёртки, которые всё подряд хрумкают, не знаю куда пристроить!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вот и пристраивайте к нашему этюду. Считайте, считайте, от этого, может быть, наша судьба зависит!

(В соседней комнате.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. По крайней мере, я не делаю вид, что!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Правильно, вы даже вид не смеете сделать, чистоплюй несчастный!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. А вы хотите, чтобы я своих инженерш исподтишка щупал, да?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. По крайней мере, видеть в них женщин с притягательными достоинствами могли бы без ущерба для работы! Если во мне видят только хорошего инженера, значит я, как женщина, ничего собой не представляю, так выходит? Это оскорбительно, согласны?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Несчастная отчизна. На работе нужно думать о работе, а то, что вы готовы дохлую кошку на плечо повесить ради того, чтобы на вас обратили внимание, - вот это я знаю! Извините, но не понимаю. (В соседнюю комнату.) Ну и что у вас там, получается?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Слышите, спрашивают: у нас с вами что-нибудь получается?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Кое-что нащупали, не надо спешить и всё будет о’кэй!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну, а цифры о чём-нибудь говорят, какой порядок хотя бы?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Порядок морской, а цифры говорить не умеют. Насколько я понимаю, говорить умеют только прелестные женщины!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (С восторгом.) Ах! Здорово вы его обрезали! Пусть не думает, что он у нас самый умный! (Неожиданно целует АЛЕКСЕЯ ИВАНОВИЧА в щеку.)

(В соседней комнате.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я что-то услышал или мне показалось? Когда акация голову дурит и грешные мысли в голову лезут - тут только держись, Алексей Иванович!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Начинаете понимать, вот неожиданность!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я не вас имел в виду.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну конечно, вы меня никогда в виду не имеете!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Всё! Предел! Да успокоитесь вы, честное слово! Руководитель, называется! Возьмите себя в руки!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не могу, попробуйте вы, вам же Аля советовала.

(В соседней комнате.)

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вот наглядный пример расчёта вероятности в различных числовых полях. Как бы объяснить понятнее? Вот, говорят, любовь, да? Двое…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Читает с пафосом.) Во всём царит одна судьба,

                                               Она царит незримо.

                                               Играют люди в «нет» и «да»,

                                               А всё проходит мимо.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. (Почему-то вслух.) О, боже мой, неужели они не понимают, что читать стихи, да ещё в таком возрасте, да ещё с блеском в глазах... Потом удивляются, почему замуж не берут! Да это кого угодно отпугнёт!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Так что такое судьба, объясните вы мне, пожалуйста!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Две судьбы! Они могут пересечься в одном временном пространстве и сойтись в одном числовом поле.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Допустим. Но с квартирным обменом столько мороки, особенно если в разных районах. У нас был такой случай…

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Нет-нет, вы абстрагируйтесь, абстрагируйтесь!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Вам легко говорить, а если она в частном секторе, а он в новом микрорайоне? Вот так просто взять и встретиться - нет, вряд ли это получится! Должно что-то произойти. Взрыв, или пожар, или дорожное происшествие какое-нибудь!

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. В логике вам не откажешь! Вот уж не думал, что вы такая!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Смеётесь?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ради бога, что вы!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Спасибо, если не шутите.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Нет, я вижу, вы не верите?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Почему? Верю. Уравнениям вашим не верю, а вам верю!

(В соседней комнате.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Признаться, не ожидал! Даже я, даже на вас стал смотреть по-другому!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Что значит «даже на вас»?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я сказал: «даже я»!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Даже на вас!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Сначала я сказал «даже я»!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Дальше можете не продолжать!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Не буду. Послушайте, уже поздно, я не слышу, чтобы они там что-то считали! Алексей Иванович, ну что там у вас?

(В соседней комнате.)

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ничего-ничего, продвигаемся, всё теплее и теплее.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вы там не увлеклись, Аля Юрьевна?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Пока ситуация контролируется, но я поняла, что Алексей Иванович у нас о-го-го! Это наше национальное достояние, его надо беречь! Алексей Иванович, спрашивают: вы ещё не увлеклись?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Этюд прелюбопытнейший! По мелочам, по мелочам, а уже одиннадцать в периоде набралось! Должен вам сказать, что это далеко не бытовой уровень, - тенденция явная!

(В соседней комнате.)

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Не трогайте, пусть себе считают! Всё равно ехать придётся.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Я не желаю в этом участвовать!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Как вы любите меня огорчать! Опять сердцебиение началось, сплошная аритмия! (Берёт руку ВАЛЕРИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА и пытается произвести с ней какое-то дерзкое действие.) Вы хоть что-нибудь чувствуете?

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Помилуйте, нас увидят! Вот сейчас кто-нибудь войдет и…

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ну и пусть видят! Я всегда знала, что когда-то весной это произойдет, именно весной! Как это волнует, да? Тук-тук, тук-тук, - ужас!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Это же опасно!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И пусть, пусть опасно, это ещё больше возбуждает!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да, но я вовсе не по этой части.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Мне это даже льстит, ужасно не люблю ловеласов. Что ни говори, а приятно сознавать себя первой леди, которой позволено всё!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Мне это чувство незнакомо.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Молчи, ничего не говори, я знаю сама! Завтра вечером мой навигатор собирается идти на концерт скрипачей. Скажу, что разболелась голова, ну, и вы что-нибудь придумаете. Ах, да, вы же завтра в областной центр уезжаете… Как жаль, такой случай, мне так не хочется вас отпускать!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Помилуйте, но мы ещё ничего не решили! И вообще, я не умею.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ещё как умеете! По себе знаю, как вы умеете склонить на свою сторону! А то, что вы напрямую вышли на мафию, это ни о чём не говорит? Какой вы дерзкий, Валерий Александрович! Знаете, кого вы мне напоминаете? Вы мне напоминаете Рихарда Зорге - неотразимый, обаятельный, умный и дерзкий! Мне нравятся дерзкие люди! Как мне не хочется вас отпускать! Завтра чудная возможность… (Активизирует мануальные действия.)

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Нет, нет, я не могу! Такое важное задание, сами же заставляете…

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ах, как жаль, как жаль. Вы такой сексуальный.

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Неправда, самый обыкновенный. Среднестатисти-ческий.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Как вы умеете заинтриговать!

ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ничего я не умею, лучше не начинать.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (В сторону.) Всё, готов. (Громко.) Не забудьте передать дела Евгении Ивановне.

(В соседней комнате.)

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Мне всегда казалось, что вы не от мира сего: наука, проблемы, да?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Конечно, утром так голова болит. А этот человек, которого вы называете «Ф»,- это мужчина или женщина?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ах, вы такой ревнивый? Меня просили называть это «Зю».

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Это неважно!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Нет, это как раз важно! Теперь я лично вам задачу ставлю, интересно, догадаетесь? Коньяк, не забывайте! Вы этого человека очень хорошо знали. Абстрагируйтесь, абстрагируйтесь, что же вы?

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ну думай же, думай, дурья башка, абстрагироваться-то ты умеешь! Что такое «нигде и никогда»? Раз, два, три! Нигде! Никогда! Тайм - ыр! Тайм… Тайм - время. Ыр, какой такой «ыр»? Дыра какая-то. Спокойно. Что?! Фридман? Георгий Иосифович?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ой, какой вы ревнивый!

Картина 5.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА склонилась над отчётом.  Работа идёт напряженно и созидательно. Звонок.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. (Поднимает трубку.) Алло? Домостроительный комбинат? Статистическое управление беспокоит. В своих документах вы пишете «цегла», - о чём это речь? А, ясно, а я-то думаю, откуда столько нулей? Кирпич, значит, производите, давно пора. Это от вас такая пыль над городом? Вы не очень увлекайтесь, хоть нас пожалейте.

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Входит.) Это я, Элеонора Викторовна.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Садись. (В трубку.) Жизнь заставила - это понятно, но нам тоже жить хочется! (Кладёт трубку.) Вот морока, и кто это придумал? Спивалы писни – всё было гарно, так нет же, им надо знать, сколько комбинат «цеглы выробля»! (АЛЕ ЮРЬЕВНЕ.) Мне-то скажешь, должна я правду знать?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я всё поведала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Поведала она. Самодеятельностью занимаешься! Разве это так делается? Не могла придти и прямо сказать: Элеонора Викторовна, хочу того-то и того-то! Куда бы он делся! Столько грехов на моей душе, одним больше - одним меньше, какая разница? Всё равно в смоле кипеть за то, что в божьи дела вмешиваюсь! Ты заварила кашу, а я теперь круговую оборону держи. Человек исчез, начальник отдела! Все спрашивают: куда дели? Жена, правда, не докучает. Ждёт молча. Ты ей зарплату за август отнесла?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Отнесла, конечно. Поблагодарила - и ни слова, даже не поинтересовалась, где находится! Нет, скажите, каков кобель, - вот зацепился! Считайте, уже три месяца как дёрнул!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ага, дёрнул! Чего мне это стоило, чуть невинность не потеряла! Твой как?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Ничего, ничего, терпимо. Ночами работает – и ни-ни!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Правильно, правильно, сейчас это актуально: говорят, пока до ноля не скатимся, подъёма не будет. Теперь главное ноль не проморгать! А мы-то, мы всем назло поднимаемся, а?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я ещё когда вам подсказывала!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Помню, помню. А Валерий Александрович голова, да? Я бы ещё круче развернулась, если бы ни этот украинский… (Телефонный звонок.) Алло? Междугородний? Я слушаю. Да! Да-да, слушаю! Таймыр, - это нам! Давайте, давайте!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Я пойду?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Сидеть! Алло? Здравствуйте, Валерий Александрович, ну вы и запропастились! Не звоните и не звоните, я уже волноваться начала. Всё в порядке. Да, отчёт вот сбиваю, на двух языках исполнять приходится. Как зачем, - для вашей мафии, они требуют только на русском!.. Алло? Алло? Ничего не слышно, язык он проглотил, что ли? Алло? Для ма-фи-и! Не волнуйтесь, всё нормально. Аля Юрьевна стала Фантиковой, почти месяц. Отчёт перевожу, не понимаете, что ли? Пока только на русский, больше никто не заказывает. Через интернет думаю нарисоваться, предложить услуги. Ну что вы, сейчас совсем другое дело! Крестный заходил. Крестный, не понимаете, что ли? Вадим Леонардович. Я сразу поняла, какого он полета птица, а как же! Я его прижала и заставила подписать договор! Алло? Алло? Да что это такое! Платят очень аккуратно, очень! Мы сначала не знали, что с ними делать, потом на собрании коллектива решили дом построить на сорок квартир, уже цоколь выгнали. На побережье кое-что присмотрели… А что? Всем можно, а нам нельзя? Я все отделы перевела на хозрасчёт, пусть крутятся! Наконец-то оценили вашу систему отчетности! Одну минутку, я форточку закрою, от судоремонтного дым несёт в нашу сторону! А, когда-то было экологически чистое предприятие! Аля, закройте форточку! Спасибо, передам поздравления. А крёстный ничего мужик, цепкий. При нём всегда три помощника, но они помалкивают, говорит только он. Телохранители? А, вот в чём дело, я не поняла. А на моё тело, к сожалению, никто не покушается, только навигатор - раз в году, в сезон дождей, когда нелётная погода. Одна надежда на вас! Алло? Алло…  Ничего не слышно! Да, слышу. И как она? Нет, вы мне конкретно скажите: она это или не она? Как это какая разница?! Разница есть, и большая! Либо вы на своём Таймыре выполняете важную миссию и спасаете наше управление, либо вы, извиняюсь, блядуете, а я тут одна держу круговую оборону!.. Пора разобраться, вижу, вам понравилось! Да, настаивала, а теперь хочу знать, не пора ли вас отзывать с рубежей. Ладно! В свободное время чем занимаетесь? (Долго выслушивает.) Всё это неплохо, кто-то же должен возрождать культуру доганов. А раньше вы резьбой занимались?.. И национальные орнаменты сами придумываете! Надо же!.. (АЛЕ ЮРЬЕВНЕ.) В свободное время возрождает национальную культуру ненцев, енцев и доганов, разучивает с ними народные песни и танцы, на костях орнаменты режет! Организовал производство чуней…

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Во даёт!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ага, кто бы мог подумать! (В трубку.) Вы, конечно, размахнулись, а возвращаться думаете? Деньги относим регулярно, не волнуйтесь. Ни о чём не спрашивает, молчит, как декабристка… Лично я жду! Алло? Алло? Таймыр? Гудки… Он что, трубку повесил?.. Блядь, опять наговорила! А ведь всё ты затеяла, Аля Юрьевна, ты!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Как что, сразу я! Оно само как закрутилось, как закрутилось...

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. У тебя всё - «оно»! Мне показалось, что он и не думает возвращаться. Создать национальную культуру - это, кажется, не такое скорое дело! Чего молчишь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Откуда я знаю?

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Ты же была там, всё видела? Эй, очнись, ты же всё видела, говорю?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Причем тут «видела»? Знаете, что я вам скажу, Элеонора Викторовна, только вы не обижайтесь: с мужчинами надо поаккуратнее, а вы навалились на него всем своим авторитетом! В любви главное не очень хотеть - и всё получится! А с вашим темпераментом!.. Конечно, вы первая леди, вам всё дозволено. Но, кажется, он свалил… Это моё личное мнение.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. И кто это мне говорит? Я навалилась? Да если хочешь знать, он вообще не в моём вкусе! О какой любви ты говоришь? Да чтобы я, своего навигатора... Я же чего хотела, ты знаешь?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Не знаю, чего вы хотели, но вышло сами видите что: Тай-мыр!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Возвращаться всё равно придётся!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Свалил, точно свалил! Наверное, он действительно не по нашей части. Это бывает. Я, например, стараюсь, чтоб Алексей не очень-то понял, что уже женат, а вы сразу как навалились, как навалились! Я ведь не слепая, кое-что видела.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Так я же специально старалась!

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Понятно, что старались!

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. А теперь что делать?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. Мне кажется, надо Алешу попросить, чтобы он через свои свёртки пропустил. Какой-то шанс всё-таки есть.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Я подумаю. Аля, только честно скажи, он у тебя не с прибабахом?

АЛЯ ЮРЬЕВНА. (Глубоко задумалась.) Пока нет. Не замечала.

ЭЛЕОНОРА ВИКТОРОВНА. Пока! Успокоила! Значит надо успеть… (Поднимает трубку.) Алексей Иванович, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Хочу кое-что испытать. Да, на вас. Нет, прощаться не надо.

КОНЕЦ.

1992 г.

© РЕЗАНОВ Михаил Кирьякович

 г. Севастополь

 тел.:   (0692) 373-469

Е-mail:  mik-rezanov@narod.ru