Михаил РЕЗАНОВ

«ЛАСТОЧКИН ДОМ»

Комедия в 2 частях 9 картинах.

Действующие лица:

МАША

ВСЕВОЛОД (КОМАНДИР)

СОФЬЯ

ГЕРМАН

ВИТЮЛЯ

ПЕРВАЯ

вторая

ОМОН-1

ОМОН-2

ПЕРВЫЙ («ФИТИЛЬ»)

ВТОРОЙ («БОБ»)

ХОЗЯЙКА

ХОЗЯИН

ТРУЖЕНИК СЕЛА

ДВЕРЬ (САШОК)

ТЕНЬ

ГОЛОС ПО РАЦИИ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина 1.

В разных частях сцены одновременно происходит несколько событий.

Фрагменты декораций говорят о сдаче нового дома в его завершающей фазе.

Прораб ВИТЮЛЯ, штукатуры ПЕРВАЯ, ВТОРАЯ.

Обеденный перерыв, кефир, булка - классика.

ВИТЮЛЯ. Ну что, девчата, сегодня рванем? Час работы и дело в шляпе! Последний удар кисти, как говорят живописные мастера, и вам вся слава!

ПЕРВАЯ. Ага, рванули, аж бегом! За нами уже наблюдение установили, не знаешь?

ВИТЮЛЯ. А кому какое дело, куда брызги полетят? Любаша, ты ж моя ненаглядная, ну последний же метр! Моя вы гвардия…

ВТОРАЯ. Вот тебе ведро, Витюля, инструмент, раствор в бочке, садись в корзину и вира!

ВИТЮЛЯ. Ну, девочки, ну, ну, интердевочки, дорогие, ну, пожалуйста, у нас же дом не принимают из-за этого неоштукатуренного куска! Сдаем дом, получаем квартальные, - обещано на самом высоком уровне!

ПЕРВАЯ. Знаем! Самому высокому уровню и достанутся наши квартальные!

ВИТЮЛЯ. Ну, красивые мои, мозели непревзойденные, я уже третий раз «жирафа» сюда выдергиваю, больше мне никто не даст такие прогоны делать! Два раза раствор пропадал, из чьего кармана отстегнут?

ПЕРВАЯ. Ну, сказано же: птенцов замуровывать не будем, у нас у самих дети!

ВТОРАЯ. Пока ты волынку тянул с монтажом, птица гнездо между блоками свила, теперь будем ждать, пока птенцы не разлетятся! Все, Витюля, не мешай обедать. По Конституции, обед положен.

ВИТЮЛЯ. Отказываетесь, значит? Как на крестины отпрашиваться, так Витюля!

ПЕРВАЯ. Дай что-нибудь другое, у меня дочка с порога про ласточку спрашивает, ты это понимаешь? Объясни комиссии, чтобы так приняли, что они, не люди, не понимают? Потом доделаем.

ВИТЮЛЯ. Птичку жалко, это я комиссии скажу?

ВТОРАЯ. Витюля, за углом юные натуралисты дежурство держат!

ВИТЮЛЯ. А жильцы на узлах сидят!

ПЕРВАЯ. Пусть вселяются, потом доделаем.

ВИТЮЛЯ. Дом не принят, план горит, не могу я вас здесь держать! Всю технику на новый котлован перегнал!

ПЕРВАЯ. Успокойся, тут и без твоего разрешения некоторые мебель уже внесли, по ночам раковины друг у друга воруют. Не надо было номера квартир прибивать, сколько раз это уже было!..

ВИТЮЛЯ. Девчата, я вас умоляю!

ВТОРАЯ. Не рожал, не понимаешь! И запомни, Витюля, никто на эту стену не собирается подниматься. Этот объект уже и назвали – «ласточкин дом»!

ПЕРВАЯ. Как кому, а мне нравится!

ВТОРАЯ. Запей, связки порвешь.

(В это же время в одной из квартир «ласточкиного дома». ГЕРМАН врезает в дверь новый замок. СОФЬЯ разворачивает завернутые в бумагу сервизы, МАША протирает шкаф.)

МАША. По-моему, мы сильно рискуем, па, ведь дом еще не принят.

ГЕРМАН. На первом этаже половину сантехники разворовали, хочешь, чтобы и до нас добралась? Пусть знают, что здесь кто-то есть.

СОФЬЯ. А в чем дело, что мешает его принять?

ГЕРМАН. История: на торцевой стене какая-то птичка гнездо свила между блоками, прораб не знает, что делать.

СОФЬЯ. Очень трогательно! И из-за этого люди не должны вселяться, прождав столько лет! Хороший прораб!

МАША. Да, мама, очень трогательно! Очень хороший! Значит, есть еще настоящие мужчины!

СОФЬЯ. Ах-ах, какие мы сентиментальные! Герман, ты уверен, что нас не обворуют?

ГЕРМАН. Убедись сама: легированная сталь, дельта один и восемь, с двух сторон, впечатляет? А в косяк я ввинтил стальной уголок на сорок пять - гранатомет не пробьет!

СОФЬЯ. По-моему, нормально. Не оторвут?

ГЕРМАН. А это что, по-твоему?

СОФЬЯ. Откуда я знаю, гвозди, наверное?

ГЕРМАН. Да уж, наверное, не гвозди! Гвозди. Это вот такие шурупы, только я их сначала ввинтил, а потом бороздки сточил. А перед этим отверстия прозеньковал и утопил головки.

СОФЬЯ. Прозеньковал, утопил - ерунда какая-то! А замок?

ГЕРМАН. Замок я еще из Германии привез, знал, что пригодится. Перевел инструкцию: семь степеней защиты! Кому-кому, а немцам верить можно!

МАША. А у кого нет словаря, тот взломает русской фомкой!

ГЕРМАН. Ты уверена? Иди сюда. Вот это цепочка, да? А это что? Это простой средневековый запор, правда, с таким дизайном, что и не догадаешься! Вот тут, внутри пластины, мощнейшая пружина, смотрите, как мягко работает: ж-ж-жык! Гостям можно не показывать: не нажимая на защелку, вот и все!

СОФЬЯ. Сам придумал?

ГЕРМАН. Музыкой навеяло.

СОФЬЯ. Ты у нас золотой.

ГЕРМАН. Прямо уж золотой, любой бы смог... Если бы хорошенько подумал, конечно... И инструмент большое значение имеет. У меня инструмент английский, с таким инструментом можно и пофантазировать. (Ушел неожиданно.)

МАША. Ушел холодной водой умываться, чтобы не видно было, как покраснел. Пятый «а» класс, честное слово!

СОФЬЯ. Надо уметь воспитать себе мужа!

МАША. Ты у нас золотой! Кнут и пряник.

СОФЬЯ. Вовсе не смешно, Марья, кое-чему могла бы и поучиться.

(Подчеркнуто озабоченный возвращается ГЕРМАН.)

ГЕРМАН. Так-так, что тут у нас еще?..

СОФЬЯ. Гера, а шурупы сам догадался сточить?

ГЕРМАН. Адольф Гитлер посоветовал! Не сразу, конечно, догадался. Сначала ввинтил, а потом думаю, а что, если головку утопить? Прозеньковал, сделал. Хорошо бы бороздки сточить, думаю, тогда хоть лазером выжигай! Но как? Взял обыкновенное сверло на шестнадцать с половиной и сделал обратную заточку, понимаешь?

СОФЬЯ. (С круглыми глазами.) Нет, это ты серьезно?

ГЕРМАН. Сама не видишь? Можно сказать, ноу-хау.

СОФЬЯ. Я бы ни за что не догадалась, хоть меня озолоти! Слушай, ты просто гений!

ГЕРМАН. Прямо-таки гений, любой бы догадался... Инструмент тоже большую роль играет, если голова работает, конечно... (Снова ушел умываться.)

МАША. Ну, вы и клоуны, вам только в цирке выступать! Просила же шкаф нести аккуратно, - что за люди!

СОФЬЯ. А что, что такое?

МАША. Ничего! Не видишь, царапина!

СОФЬЯ. Ой! А по-моему, просто теронули об стену. Папа заполирует, я скажу.

МАША. Могли бы и без этого, такая шикарная мебель!

(В то же время. В другом конце сцены дюжий спецназовец, начистив до блеска кованые государственные ботинки, делает серию боевых движений мощнейшими военными ногами: Фу! Фу! Фу! Рр-аз! Два! Советую помнить про ружье на стене в первом акте. В то же время. Прораб ВИТЮЛЯ озабоченно трагает каждый государственный радиатор, осязательно проверяя его наличие. На него слепо натыкается ДВЕРЬ.)

ДВЕРЬ. Ой, что это?

ВИТЮЛЯ. Это я, Виктор Иванович.

ДВЕРЬ. Очень приятно. Извините, а вы кто тут, вы случайный?

ВИТЮЛЯ. Нет, я закономерный.

ДВЕРЬ. Но вы же не жилец, я чувствую!

ВИТЮЛЯ. Это ты, сволочь, уже не жилец, - я прораб этого объекта!

ДВЕРЬ. Да? Странно... А почему вы еще здесь, сколько же сейчас времени? Мне на первый этаж, это вниз?

ВИТЮЛЯ. Внизу ты уже был, там цоколь. А теперь шагай за мной! Ноги мои видишь?

ДВЕРЬ. А, значит это был цоколь! Совсем закружился, надо же! А что, лифт еще не работает? Жаль. Тогда я пошел куда надо? Если вы не против, конечно...

ВИТЮЛЯ. Тебе не повезло, - я против!

ДВЕРЬ. Вы всегда такой решительный?

ВИТЮЛЯ. Ты у меня поговори, ворюга!

ДВЕРЬ. Ваше заявление юридически некорректно, - пока я нахожусь на вашем объекте, мои действия можно расценить как перемещение предмета с одного места на другое, в этом нет ничего противоправного. Мне, между прочим, очень неудобно стоять.

ВИТЮЛЯ. Ничего, еще насидишься. Расписываться умеешь?

ДВЕРЬ. Что за нелепый вопрос, я вижу, вы совсем в людях не разбираетесь!

ВИТЮЛЯ. Прекрасно, пойдем в милицию, там поставишь свой автограф под протоколом допроса.

ДВЕРЬ. По-моему, вы непоследовательны. Вообще-то, я не удивляюсь, в условиях полной правовой безграмотности...

ВИТЮЛЯ. Заткнись! Как зовут?

ДВЕРЬ. Сашок.

ВИТЮЛЯ. Вот что, Сашок: либо - либо! Либо я вызываю милицию, либо ты работаешь у меня штрейкбрехером в течение часа!

ДВЕРЬ. Ничего себе альтернатива!

ВИТЮЛЯ. Выбирай!

ДВЕРЬ. Выбирай! У нас дадут выбрать! Работа, конечно, физическая?

ВИТЮЛЯ. Зато голова не заболит.

ДВЕРЬ. Судя по голосу, вы человек непреклонный.

ВИТЮЛЯ. Это твой ответ?

ДВЕРЬ. Я рассуждаю. А что надо делать?

ВИТЮЛЯ. Значит, согласен?

ДВЕРЬ. Что вы на меня давите, я думаю! Работа, конечно, вредная, раз все отказалась?

ВИТЮЛЯ. Наоборот, очень полезная, ты весь дом спасешь.

ДВЕРЬ. (Явно польщен.) Вообще-то, я гуманитарий, ничего не умею.

ВИТЮЛЯ. Справишься, особой квалификаций и не требуется.

ДВЕРЬ. Ой, что вы делаете, я щекотки боюсь! Что вы взяли в моем кармане, так бесчестно!

ВИТЮЛЯ. Ничего, это укрепит наш договор. (Читает.) Ромаданов Александр. Ого, а говоришь Сашок!

ДВЕРЬ. Вообще-то, порядочные люди так не поступают! Почти дал согласие, а вы все испортили! Какое у меня теперь будет настроение работать! Демократия, называется.

ВИТЮЛЯ. Пошли, пошли, Сашок, это поправимо! Ты в декабре, наверное, родился? Я так и понял, двадцать пятого числа!

ДВЕРЬ. И горжусь этим! Да, я декабрист!

ВИТЮЛЯ. Отмороженный ты, Сашок, и страшно далек от народа! Пошли!

Картина 2.

«Ласточкин дом» окутал тихий летний вечер. ГЕРМАН и СОФЬЯ в разных углах смотрят два телевизора. В соседней комнате МАША в своем девичьем гнездышке готовится ко сну- торшер, книга, шоколад.

ГЕРМАН. (По обыкновению заныривая в газету, когда по телевизору показывают эротические забавы.) Так-так, что там в Думе? Вот черти, опять бюджет не утвердили!

СОФЬЯ. (Стараясь смотреть две программы сразу.) А это кто, с волосатой грудью?

ГЕРМАН. Что? А, это ее бывший муж. Интересно, как можно утверждать план развития, не имея бюджета?

СОФЬЯ. А как он у нее оказался?

ГЕРМАН. Извини. Я не слежу. Ну, и как тебе наш район?

СОФЬЯ. Как будто ничего. Анне письмо написала, а обратный адрес не знаю. Слева дом номер сто тридцать, справа сто тридцать два, а наш?

ГЕРМАН. Нашему присобачат букву «А», всегда так делается, когда садят дом в застроенном районе.

СОФЬЯ. Кличку ему уже присобачили, - «ласточкин дом», достопримечательность. А почему она так странно на него смотрит?

ГЕРМАН. Не узнала, много лет прошло.

СОФЬЯ. Но они же не в шахматы всю ночь играли!

ГЕРМАН. Откуда я знаю? Наверное, особых примет на теле нету!

СОФЬЯ. Слушай, там, на Западе, вообще одни придурки живут!

ГЕРМАН. Кино, как кино, что тебе не так?

СОФЬЯ. Опомнись, Герман! Чтобы женщина не узнала бывшего мужа, это нормально, по-твоему?

ГЕРМАН. Нет особых примет на теле, - неужели так трудно понять?

СОФЬЯ. А что там такого особого может быть на теле бывшего мужа? Если бы было, как он мог бывшим оказаться?

ГЕРМАН. У тебя, Софья, какая-то развратная логика!

СОФЬЯ. У меня нормальная женская логика, любовь моя! А тебе, непорочный мой, я рекомендую смотреть только заседания твоей родной государственной Думы! (Пауза.) Ну, золотой, золотой, иди, умойся. Пойду Маше расскажу, хоть посмеемся. В наших фильмах про научные открытия, про трудовые подвиги, а у них - секс, секс, секс. Постреляли, постреляли и опять - секс, секс, секс! Цивилизация.

ГЕРМАН. Ну, говори, говори свои гадости, что же ты остановилась?

СОФЬЯ. Потому что в основе всегда одно, желание! Вот что толкает!

ГЕРМАН. И какое же это желание, - договаривай, договаривай!

СОФЬЯ. Это слово, непорочный мой, имеет только одно настоящее значение, и интеллигентные люди его не уточняют. Досмотри, потом расскажешь про особые приметы на теле. (Уходит к Маше.)

МАША. Что там у вас опять?

СОФЬЯ. Уголок живой природы, хомячок-бурундучок!

МАША. А тебе обязательно надо его позлить, да?

СОФЬЯ. Ты ничего не понимаешь, я стимулирую наши чувства! Придет успокоенность и привычка – считай, капут любви! Ты, Маша, уставать стала на работе, рано ложишься, ничего не читаешь.

МАША. Мне там морально тяжело, все только и делают, что скулят и жалуются. Умом понимаю, что не от легкой жизни этот скулеж, а ничего с собой поделать не могу. Неужели им не видно, что я - обыкновенная крашенная кукла, перекладываю папки с места на место, от меня ничегошеньки не зависит, - это-то сообразить можно? Сегодня приходит один: высшее образование, интеллигентные манеры, изо всех сил старается держаться с достоинством, но я же слышу, как он хвостиком по полу «тук-тук-тук»! И он сам это слышит и понимает, что я это слышу, и обоим нам стыдно! Раньше думала, что мой начальник действительно что-то решает, а сейчас поняла, что и он такая же перевалочная база на этом конвейере. Теперь я это знаю, и по мне видно, что я это знаю, - представляешь, положение?

СОФЬЯ. Не обращай внимания, ты там хорошо смотришься. Он к тебе не пристает? Только честно? Ну, и слава Богу!

МАША. Да он же лысый, ма!

СОФЬЯ. Лысый, ну и что? В живой природе всегда так: одно свойство теряется - сразу обостряются другие! Ты это со школы должна знать.

МАША. В живой природе, в живой природе! Кстати, мой начальник в этом отношении довольно-таки порядочный человек!

СОФЬЯ. Вот кого не люблю, так это довольно-таки порядочных! Никогда не знаешь, что у них на уме. Давать - не давать, берет - не берет, в какой форме берет, каким образом давать, — одни проблемы! Ничего не умеет, а ты мучайся! С Сержем у тебя как?

МАША. По-моему, нормально, даже слишком!

СОФЬЯ. Эй, ты эти интонации оставь, я тебя знаю! Не будь дурой, Машка, за Сержа пока держись. Он валенок, конечно, но крутой, - я справлялась. А то потом окажется, что никаких особых примет на теле нету!

МАША. Иногда я очень хорошо понимаю папу!

СОФЬЯ. Перестань, у нас настоящая любовь, костер. Приходится иногда пошевеливать дровишки, чтобы искры до неба, а что поделаешь, - быт заедает! Ты про себя думай, Марья, у тебя сложный этап жизни, тут проявить себя знаешь как надо, о-го-го! Потом оторвешься, а пока будь умной! Ты, ангел мой, должна знать, что не очень красивая и лицом какая-то несимметричная. Молчи, некоторые считают, что это признак благородства. И слава Богу, пусть считают, а ты помалкивай.

МАША. Может, хватит?

СОФЬЯ. Говорю, чтобы знала. Дорогому камню соответствующая оправа нужна, - старые люди знали, что говорили. Знатоки и сейчас есть, только им не до этого, - хапают, хапают! Почему и волнуюсь. Сержа твоего пощекотать бы надо, а то уж чересчур! В прошлый раз, помнишь, когда мы вас в театре встретили, - посмотрел на меня, как на неизбежность какую-то! Хотела ответить, потом дай, думаю, сдержусь, может, действительно, когда-нибудь будет собой что-то представлять? А ты, Марья, этот вопрос на самотек не пускай, тут чувствовать надо кто кого!

МАША. Учту, иди, смотри свои телевизоры. Свет можешь потушить.

СОФЬЯ. Ничего ты не поняла. (Гасит свет, подходит к окну.) Странный какой-то наш дом, уже как будто и вселились, а все по ночам что-то тащат, тащат. То раковину, то унитаз. Даже наш не удержался, вчера радиатор откуда-то приволок, - но это тебе знать не обязательно. Какие-то две машины подъехали, военные что ли? Сколько же там человек? И что не спится людям?

МАША. Спокойной ночи, ма. Да, какой номер нашего дома, не знаешь? Подруге письмо отправить не могу, неделю валяется.

СОФЬЯ. Не знаю, я сама Анне не могу отправить. Отец говорит, что скорее всего сто тридцать «А», а может, сто тридцать два «А», потому что наш между этими домами. Напиши «ласточкин дом», его уже все знают.

(Вдруг раздается ужасный грохот, какие-то уверенные голоса чего-то уверенно

 требуют, но не хотят дождаться ответа. Началось испытание двери на прочность.

Слегка посопротивлявшись, первым сдался хваленый немецкий замок с семью степенями защиты, потом средневековый запор с потайной пружиной, потом стальной уголок со сточенными шурупами, цепочка отлетела уже от первых звуков. Наконец, дверь распахнулась, не выдержав ударов тех самых начищенных сапог, помните? Врываются спецназовцы в масках, с оружием, пытаются врасплох кого-то застать в комнатах, шкафах и кладовках, при этом дверцы открывают почему-то ногами, - так действительно быстрее! Ну и, конечно, недружеские советы: «Стоять! Руки! Ноги пошире! Молчать! Не двигаться! Бах! Бах!

Через несколько секунд в квартире полный тарарам. Наконец, все разбомбили и грохот утих, что в результате? МАША в одной рубашке живописно распята на стене. СОФЬЯ очень напугана, но чувство страха ей идет. ГЕРМАН пытается дотянуться до телефона

и вызвать подмогу. Караул...)

ОМОН-1. Отставить!

ГЕРМАН. Но объясните же, в конце концов, что это значит?

ОМОН-2. Руки от аппарата!

ГЕРМАН. Но позвольте, я вызову милицию...

ОМОН-1. Сказано же, - не двигаться!

ОМОН-2. Товарищ командир, все обыскали!..

КОМАНДИР. А в той комнате?

ОМОН-1. Да как вам сказать... Сами посмотрите.

(Товарищ КОМАНДИР проходит в ту комнату, долго изучает МАШУ,

даже потрогал за бедро в поисках чего-то одним командирам известного.)

МАША. По-моему, ничего?

КОМАНДИР. Разговорчики!

ОМОН-2. Товарищ командир, сюда!

КОМАНДИР. (Неохотно.) Иду.

ОМОН-2. Во дворе кто-то расфафакался, товарищ командир!

КОМАНДИР. Ничего, подождет.

ГОЛОС ПО РАЦИИ. «Лихой», «Лихой»! Я «Кроткий»!

КОМАНДИР. «Кроткий», я «Лихой», слушаю.

ГОЛОС ПО РАЦИИ. «Лихой», я «Кроткий»! Тут во дворе два мерса сигналят, не могут проехать. Какие-то квадратные хлопцы, метелитъ собираются.

КОМАНДИР. «Кроткий», я «Лихой»! Не обращай внимания, пусть бузят, выйдем - мигом успокоим.

ОМОН-1. Что делать будем, товарищ командир? Ничего интересного…

МАША.  «Лихой» так не считает.

КОМАНДИР. Молчать, барышня! (Пауза.) Номер квартиры сорок шесть?

МАША. Что, заблудились, товарищ командир?

СОФЬЯ. Так точно, товарищ командир, - квартира сорок шесть, только...

КОМАНДИР. Я не вас спрашиваю.

ОМОН-1. (Сбегал, на всякий случай.) Так точно, товарищ командир.

командир.  Дом сто тридцать два?

МАША. Никак нет, товарищ командир, это «ласточкин дом»!

СОФЬЯ. Марья! Послушайте, что я вам скажу: этому номеру дом еще не присвоили, вернее, наоборот, это я с перепугу.

МАША. Наоборот вернее: номеру дома это еще не присвоили!

КОМАНДИР. Отставить смех! Вы очень умная, да? Слева какой дом?

СОФЬЯ. Вот в том-то и дело, слева сто тридцать, справа сто тридцать два! Наш посредине. Он новый и пока называется «ласточкин дом»...

КОМАНДИР. А следующий дом «белого орла»? Проверить быстро!

ОМОН-2. Есть! (Выбегает.)

ГОЛОС ПО РАЦИИ. Всполошились, товарищ командир... Один мэрс разворачивается. Тут что-то не то, товарищ командир...

КОМАНДИР. Сколько их?

ГОЛОС ПО РАЦИИ. Человек шесть - восемь. Второй начал разворачиваться...

КОМАНДИР. Спокойно, спокойно, Сережа... Выжди и перекрой выход. Ты прав, это они. Мы не тех разбомбили, это бывает. Пока разворачиваются, жди, не дергайся. Потом рванешь через клумбу, понял? Мы отрежем от дома, а ты на выезде со двора. Выжди, понял? В случае чего, одного к стеночке прижми, в кино видел, как эта делается.

ГОЛОС ПО РАЦИИ. (Радостно.) «Лихой», я «Кроткий», вас понял. Ночной таран!

КОМАНДИР. Слушай меня! Берем два мэрса во дворе. Шесть - восемь. Вариант «Наждак». Двое через окно, остальные за мной!

СОФЬЯ. Ребята, осторожно там!

(«Ребята» погнали новый вариант, слышны «пиф-паф».)

МАША. Вариант «Герника» закончился, погнали вариант «Наждак».

ГЕРМАН. Молчать!

СОФЬЯ. Эх, ты, - немцам верить можно... Прозеньковал, утопил!

ГЕРМАН. Молчать!

СОФЬЯ. Колготки на голову одень, потом ори!

ГЕРМАН. Постреляли, постреляли, а теперь секс, секс, секс!

Картина 3.

На следующий вечер. Еще одна попытка наладить жизнь в «ласточкином доме».

Вчерашняя «Герника» еще заметна. ГЕРМАН что-то ремонтирует, СОФЬЯ разливает чай в «граненый хрусталь». МАША в своей комнате «пишет автопортрет» перед зеркалом.

СОФЬЯ. Вот, пожалуйста, русский граненый сервиз! Интересно, кто-нибудь за это ответит?

ГЕРМАН. (После долгого перерыва, так и не найдя ответа.) Вообще-то! Все старались... Надо куда-нибудь написать.

МАША. Сначала надо немцам рекламацию написать.

СОФЬЯ. Гера, я список составила, посмотри. Шкаф, скорее всего, тоже придется выбросить, поэтому я и его вписала.

ГЕРМАН. А это что?

СОФЬЯ. Два сервиза, помнишь, ты из Германии привозил?

ГЕРМАН. А они какое отношение имеют, я же их сам?

СОФЬЯ. Ну и что, когда-то же они у нас были! Пусть знают! Сейчас ты уже не такой ревнивый?

ГЕРМАН. Значительно поумнел…

СОФЬЯ. Или охладел, - смотри у меня! Марья, чить пяй! Ой, что это я сказала? Целый день пью лекарства, заговариваться стала. Марья, ты опаздываешь!

МАША. (Выходит.) Смотрите, что в газете пишут: «Вчера вечером обезврежена банда, терроризировавшая весь район. Операция прошла без потерь».

СОФЬЯ. Посуда и мебель не считаются! Нет, ну как можно штурмовать не тот дом?!

МАША. Командир сказал: так бывает.

ГЕРМАН. Ребята не виноваты, они жизнью рисковали.

МАША. Особенно товарищ командир.

СОФЬЯ. Герман, с дверью надо что-то делать, я даже в магазин выйти не могу. Хоть амбарный замок повесь.

ГЕРМАН. Завтра позвоню в ЖЭК, вызову мастера, одному мне не справиться.

(Звонок. Через разбитую дверь входит ВСЕВОЛОД.)

ВСЕВОЛОД. Здравствуйте. Мастера вызывали?

ГЕРМАН. Здравствуйте... А вы мастер? Удивительно. Вообще-то я хотел...

ВСЕВОЛОД. Минуточку, хотели или вызывали? А то я...

ГЕРМАН. Нет-нет, вы очень кстати!

ВСЕВОЛОД. Я смотрю, дверь у вас в таком виде, что ой-ей-ей! Так вызывали или нет?

ГЕРМАН. Допустим, вызывали, ну и что?

ВСЕВОЛОД. Ничего, вот он я, пришел. Могу и свалить!

ГЕРМАН. Нет-нет! Просто я не думал, что это так быстро происходит, - видишь, Софья!

ВСЕВОЛОД. У нас все быстро делается: бах-бах и готово! Ну, вы и намастерили - сейф, а не квартира!

ГЕРМАН. Мне тоже так казалось. Просто поражаюсь: немецкий замок, такие усиления, мощнейший запор... Как форточка вылетели.

СОФЬЯ. Запор! Сказала бы я, где у тебя запор!

ВСЕВОЛОД. Вообще-то, неплохая работа.

СОФЬЯ. Вы знаете, что вчера произошло? Какие-то идиоты...

ГЕРМАН. Софья!

СОФЬЯ. …Из соседнего дома бандиты… А наш дом ни вашим, ни нашим…

ВСЕВОЛОД. Я в курсе.

ГЕРМАН. В газете читали?

ВСЕВОЛОД. И в газете тоже.

ГЕРМАН. Вот, извольте посмотреть, - как теперь пользоваться этим шкафом?

ВСЕВОЛОД. Как пользовались, так и будете пользоваться, я по дереву люблю мастерить, даже художественные вещи...

СОФЬЯ. Полный шкаф посуды был! Плюс два немецких сервиза... Представляете?

ВСЕВОЛОД. Два немецких сервиза? Вообще-то, я знаю, что такое немецкий фарфор, у меня бы, например, нога не поднялась.

СОФЬЯ. О, вы бы видели эти рожи!

ВСЕВОЛОД. Хоть одного запомнили?

СОФЬЯ. Да вы что, они же были в масках! «Лихого», может, и узнала бы, настоящий Кинг-Конг! А вы посмотрите, что здесь творится. Маша, можно к тебе?

МАША. Входите. Вчера никто разрешения не спрашивал.

ВСЕВОЛОД. (Входят с Софьей.) Ого... Отличная работа.

МАША. Да-да, как видите. Не пугайтесь, это я уже прибрала.

ГЕРМАН. (Входит следом.) Маша, товарищ из жэка пришел делать ремонт, правильно я вас понял, товарищ? Не успел я подумать, как по щучьему велению... Видишь, Софья, все-таки есть, есть перемены. Вы знаете, товарищ, я очень уважительно отношусь ко всему, что касается защиты правопорядка. В конце концов, я могу допустить, что наш дом спутали с соседним, но, скажите на милость, - зачем  открывать ногами? Они все делали вот так, вот так! (Показывает своими цивильными ножками боевые удары.) Пардон, зачем же тогда руки?

ВСЕВОЛОД. (Уверенно.) Во время операции руки должны быть оперативно свободными, — оружие применить, прием провести, да мало ли чего?

ГЕРМАН. Это что, общеизвестно? Один я ничего не понимаю...

МАША. А мне понравилось: бац! Бац! К стене! Ноги! Молчать!

ГЕРМАН. Прекрати, Марья! Мать целый день на лекарствах сидит, заговариваться стала, а тебе смешно! Как не стыдно, Маша!

МАША. Я хотела показать товарищу мастеру, что умеют настоящие мужчины. А вы бы так смогли?

ВСЕВОЛОД. Не знаю, надо попробовать.

ГЕРМАН. Только не здесь, умоляю!

МАША. Наверное, по совместительству работаете, раз в вечернее время пришли?

ВСЕВОЛОД. Ага, у нас через раз: сутки на дежурстве - сутки на восстановлении.

МАША. Восстановлении чего, извините?

ВСЕВОЛОД. Ну, как чего, - сил, здоровья и так далее...

СОФЬЯ. Пожалуйста, займитесь дверью, я даже в магазин выйти не могу. В коридоре мела масто, - тьфу, опять!

ВСЕВОЛОД. Мне все равно, вот я смотрю, у вас на шкафу петли сорваны. (Достает инструмент.) Непорядок!

СОФЬЯ. А дверь, ведь я даже в ма...

ВСЕВОЛОД. Это быстро, а потом займусь дверью.

СОФЬЯ. Пошли, Герман, чить пяй, - ну вот, опять! Маша, ты не забыла? (Уходят.)

ВСЕВОЛОД. Что, напугались? Кстати, меня зовут Всеволод.

МАША. Как здорово! А меня просто Маша. Очень приятно.

ВСЕВОЛОД. Можно просто Сева.

МАША. Спасибо, многоуважаемый шкаф! Нет-нет, я никогда не буду говорить Сева, только Всеволод! Что у вас с рукой, вы ранены?

ВСЕВОЛОД. Да так, пустяки.

МАША. Рана совсем свежая, это вчера, да?

ВСЕВОЛОД. Не помню, кажется, вчера.

МАША. Одну минуту, я обработаю рану. (Стремительно убегает и возвращается с зеленкой.) Терпите, сейчас будет больно.

ВСЕВОЛОД. Наоборот, очень приятно.

МАША. Потому, что я дую! Все мужчины говорят одну и ту же глупость!

ВСЕВОЛОД. Вы уже это знаете?

МАША. Ага, вот вы какой, мне это нравится! У вас опасная работа? Не отвечайте, если не хотите, я все равно знаю.

ВСЕВОЛОД. Не понимаю, о чем вы?

МАША. О работе, на которой вы поранили руку.

ВСЕВОЛОД. Да что вы об этом знаете?

МАША. Я все знаю.

ВСЕВОЛОД. Работа, как работа…

МАША. А что вы взволновались, я просто так спросила, чтобы поддержать разговор, - надо же о чем-то говорить.

ВСЕВОЛОД. А вы еще и учитесь?

МАША. Да, работаю и учусь. Маркетинговая деятельность, - так называется моя будущая специальность.

ВСЕВОЛОД. Ого!

МАША. А почему вы так сказали, - ого?

ВСЕВОЛОД. Ну как, маркетинг - ого! Деятельность - тоже неплохо звучит! У всех работа, а у вас деятельность!

МАША. Перестаньте, специальность как специальность, сейчас это распространено.

ВСЕВОЛОД. Знаю, это я просто так сказал, чтобы поддержать разговор.

МАША. Спасибо, Всеволод! Ах, как хорошо звучит ваше имя. И, вообще, так хорошо... Насчет деятельности я специально так сказала, понимаете? Просто маркетинг.

ВСЕВОЛОД. Я догадался. (Оба легкомысленно рассмеялись.)

(В соседней комнате.)

ГЕРМАН. Интересно, что у них там за ржачка? Свалился откуда-то...

СОФЬЯ. (Про кино.) Ну что, пропажа уже обнаружилась?

ГЕРМАН. Шефа замочили, его заместитель открыл кабинет, а документов в сейфе нет!

СОФЬЯ. Сам же их и спер, только еще раньше!

ГЕРМАН. Я знал, что ты скажешь. А вот комиссар пока об этом не знает.

СОФЬЯ. Там, за рубежом, вообще, - одни дураки.

ГЕРМАН. Я бы так не сказала. Ты, кажется, твердо решила испортить наши международные отношения.

СОФЬЯ. А что, не правда? Утром мадам особые приметы на теле мужа вспоминает, - нормально, да?

ГЕРМАН. Но мы же не досмотрели!

СОФЬЯ. Правильно, вот у нас настоящий детектив! Гера, ты действительно не вызывал мастера?

ГЕРМАН. Но ты же сама знаешь, что я хотел!

СОФЬЯ. В следующий раз, когда будешь чего-то хотеть, лучше скажи, это только я знаю, что надо делать, когда ты чего-то хочешь, хомячок.

ГЕРМАН. Не знаю, на что ты намекаешь, но, думаю, опять какой-то цинизм!

СОФЬЯ. А мне нравится, хомячок, когда ты так сердишься!

ГЕРМАН. Тогда продолжай в том же духе.

СОФЬЯ. Два раза всю посуду перебил, - кто бы мог подумать? Горжусь. Раз битье саксонского фарфора - это лучшее доказательство глубины чувств. По крайней мере, по эту сторону границы.

ГЕРМАН. Надо бы фингал навесить, не так обременительно для семейного бюджета. По эту сторону границы все так делают.

СОФЬЯ. Да, бить больше нечего, одни граненые стаканы остались.

МАША. (Входит.) Папочка, у нас круглогубцы есть?

ГЕРМАН. Молчать!

МАША. Что с тобой, папа? Меня товарищ столяр попросил принести круглогубцы...

ГЕРМАН. Я совсем другое подумал, извини. Сейчас. (Уходит.)

СОФЬЯ. Ну как, идет дело?

МАША. Потихоньку продвигается. Я выхожу замуж, мама.

СОФЬЯ. Ого, вот это новость! Тихоня, тихоня, но молодец! Признаться, не ожидала. Хотя, конечно... Этим и должно было кончиться.

МАША. Ты и это знала, надо же! Этим, мама, ничего не кончится, с этого все только начинается! Но у меня предчувствие, - это то самое, самое настоящее!

СОФЬЯ. А он что? Такой же энтузиазм изображает?

МАША. Трудно сказать, мама, пока не знаю. Не знаю... Но интерес, кажется, есть.

СОФЬЯ. Марья, ты чокнутая.

МАША. Мама!

СОФЬЯ. Да я же не спорю, настоящее так настоящее. Настоящее - это хорошо. Все остальное или пролог, или эпилог. А настоящего на полстранички. Но, зная тебя...

МАША. Спасибо, мамочка, поддержала в трудную минуту! И, вообще, что ты в этом понимаешь!

СОФЬЯ. (Горько.) К сожалению, Маша, я понимаю все. Я профессор самой фундаментальной науки! Науки наук. Как подумаю, сколько тебе еще предстоит испытать, так мне тебя жалко!

МАША. Ты хоть поняла, что я тебе сказала, - я выхожу замуж!

СОФЬЯ. Поздравляю. Извини, забыла. Пойду пить чай, - о, правильно сказала! Поговорим об этом в другой раз, мне надо осмыслить. (Уходит, почти убегает.)

ГЕРМАН. (Входит с круглогубцами.) Что с ней?

МАША. Не знаю, я сказала, что выхожу замуж - и вот реакция, сам видел!

ГЕРМАН. Что?! Машка, повтори, что ты сказала?

МАША. Повторяю для вновь прибывших: я выхожу замуж! А она забыла меня поздравить!

ГЕРМАН. Во-первых, не она, а мама!

МАША. Папа, но ты-то, ты-то догадайся, ты же у нас умный!

ГЕРМАН. Стоп! Ты слишком много наговорила. Объясни, с чего все началось?

МАША. Как будто сам не знаешь! Сидели тихо, мирно, и вообще, спать хотела ложиться. Вдруг...

ГЕРМАН. Стоп, стоп! Кто решил, что ты выходишь замуж, кто это сказал первым?

МАША. Я решила, я сказала, а что?

ГЕРМАН. После того, как он сделал тебе официальное предложение?

МАША. (Устало.) Ого, чего захотел, я бы от радости на весь город визжала!

ГЕРМАН. А что он тебе сказал, когда узнал?

МАША. Кто?

ГЕРМАН. Серж!

МАША. О, Господи, да что же это такое? Да что же это за родители такие!

ГЕРМАН. Извини, Марья, но я ничего не понимаю!

МАША. Тогда давай круглогубцы и катись к такой-то матери!

СОФЬЯ. (Она подслушивала, выгладывает.) Это ко мне катись, любовь моя!

МАША. Эх ты, а я так на тебя рассчитывала! Ладно, сама прорвусь.

ГЕРМАН. Машенька, ну что ты, ей Богу, все мы когда-то должны выходить замуж. Но я вижу, что у тебя с этим какая-то проблема… Я верю, что ты поступаешь правильно, Маша... Поздравляю.

МАША. С чем?

ГЕРМАН. Что ты выходишь замуж!

МАША. А кто тебе это сказал?

ГЕРМАН. Ты, ты сама только что сказала...

МАША. И ты, Брут... Не понимаешь, ну что же ты, пап?

ГЕРМАН. Так-так... Тут какой-то ребус... Сидели тихо, мирно, и вдруг… Что значит «вдруг»? Это как-то связано со вчерашним погромом? До этого ты даже не помышляла.

МАША. Наконец-то!

ГЕРМАН. Но предложение он еще не сделал?

МАША. От него дождешься!

ГЕРМАН. Ой! Это гораздо хуже, Марья, знать должны оба, как минимум. А почему не знает, ведь ты сказала?

МАША. Потому, что такой же недотепа, как и ты, - не может догадаться, что человек решил выйти замуж!

ГЕРМАН. Понятно, это мать тебя просветила?

МАША. Сама вижу.

ГЕРМАН. Но я же когда-то набрался храбрости, а что же Серж, с виду такой крутой...

МАША. Да что же это такое, никто ничего не понимает! У всех родители, как родители! А-а-а!.. (Горько плачет.) Никакой он не крутой, а всмятку! И вообще, что ты подумал? Причем тут Серж? А-а-а!..

ГЕРМАН. И мне он не очень, ну так в чем дело?

МАША. Все еще не понимаешь? Ты думаешь, это легко выйти замуж за кого хочешь? Легко сказать! Конечно, тебе-то что.

ГЕРМАН. Извини, дочь, всегда понимал, а сейчас никак! Это уже решено?

МАША. Да! Да! Да!

ГЕРМАН. Вообще-то, сначала с родителями надо было посоветоваться.

МАША. А я что сейчас делаю? С такими родителями посоветуешься!

ГЕРМАН. Ну, я думал, что мы с тобой друзья…

МАША. Ты думаешь, легко это дело обтяпать? Вот и советуюсь!

ГЕРМАН. Ну и как?

МАША. Родители меня не понимают!

ГЕРМАН. Твои родители? Ну да, конечно… Всегда так было, Марья…

МАША. Папа, я понимаю, прожить с такой женщиной как мать… Но ты же умный, ты же можешь, можешь! Ну, так думай, думай!

ГЕРМАН. Понимаешь, Маша…

МАША. Бедная Маша.

ГЕРМАН. Понимаешь, бедная Маша… (Пауза.) Это не Серж, да?

МАША. Можешь же, можешь! Да кому он нужен, этот ваш полудурок?

ГЕРМАН. Ну, так резко тоже нельзя… А что, собственно, случилось, почему так вдруг? Ты же целый день дома, никуда не ходила… И вообще, никогда об этом не заикалась… Выходит, он… Почему тогда…

МАША. (Повисла на шее.) Я знала, я знала! Он рядом, па, но он такой хитрый: сегодня один, завтра совсем другой!

ГЕРМАН. Да, а кто у нас соседи, я еще никого не знаю…

МАША. Какой ты тупой, - он в моей комнате!

ГЕРМАН. Этот столяр?

МАША. Да причем тут столяр!

ГЕРМАН. (Приоткрыл дверь, заглянул.) Понятно. Ну, хорошо, продолжим. Рассказывай.

МАША. Ну так вот, мы ремонтировали шкаф, я вышла за круглогубцами… Честно говоря, я специально так сделала, - хотела с кем-то посоветоваться, как мне быть. Ну, а мама, ты же сам знаешь, никогда ничего не понимает!

ГЕРМАН. Честно говоря, я тоже не очень. Кто еще об этом знает? Тот, который второй... сегодня… он знает?

МАША. Что я выхожу за него замуж? В том то и дело, он думает, что я вышла за круглогубцами! Не могла же я так, с бухты-барахты, не посоветовавшись с тобой, с мамой? Риск, все-таки. А потом… Нет, я, конечно, могу, мое дело правое, но вы же, мужчины, вы такие, с предрассудками… Еще подумает…

ГЕРМАН. Да, самой не стоит это затевать. А этот, ну, столяр, - это ты его пригласила? Я точно знаю, что не вызывал! И мать что-то заподозрила. Ну, ты даешь, Марья!

МАША. Какой столяр, какой столяр, папа?

ГЕРМАН. (Еще раз заглянул за дверь.) Вот и я так думаю: это не самая блестящая партия. По крайней мере, то, что я вижу собственными глазами. Маша, ку-ку!

МАША. (Делает отцу приемы у-шу.) Бац! Бац! Фу-фу! Не понял?

ГЕРМАН. Прошу, не надо, меня после вчерашнего трясет! Какой-то Кинг-Конг всю нашу квартиру разбомбил, а ты шутишь!

МАША. Но согласись, отец, сделано это профессионально!

ГЕРМАН. Может быть, но это очень трудно отнести к человеческим достоинствам.

МАША. Категорически не согласна, - фу-фу! Мужчина – это потенциальный воин, во все времена женщины отдавали предпочтение воинам, а не краснодеревщикам и рыбакам! Фу! Фу!

ГЕРМАН. Ты вся в мать, Марья!

МАША. Не дай бог! Фу! Приготовься к сенсации, папа! Фу! Вчера нашу квартиру разбомбил тот самый скромный молодой человек, - сегодня он наш гость! Кстати, его зовут Всеволод! Ну, как? «Кроткий»! «Кроткий»! Я «Лихой»!

ГЕРМАН. Что-что? Стоп, дай подумать… Ну, молодец Всеволод, не то, что я, - то тарелку, то сервиз. Кстати, он знает, что ты выходишь за него замуж?

МАША. (Сразу сникла.) В том-то и дело, что нет. Вот я и хочу с тобой посоветоваться, как это дело обтяпать.

ГЕРМАН. Ну, и не спеши с этим.

МАША. Тебе хорошо говорить, а если он отремонтирует и уйдет?

ГЕРМАН. О, пока он отремонтирует! Тут знаешь сколько работы?

МАША. Все равно, надо что-то придумать, па.

ГЕРМАН. Эх, Марья, Марья!.. Ему, конечно, надо бы знать, каждый мужчина должен знать, что его ожидает, вернее, на что он идет! Сам! Добровольно!

МАША. Да он первым и узнает, но как это подать?

ГЕРМАН. Уже не первым, а третьим, даже четвертым: ты, мама, я.

МАША. Мама ничего не поняла!

ГЕРМАН. Все равно, это плохо, поверь, я знаю, что говорю. Первым должен знать мужчина, это принципиально!

МАША. Ну, тут уж ничего не поделаешь, - живая очередь!

ГЕРМАН. А, может, как-то по-другому? Дождись, пока он влюбится, начнет ухаживать, объяснится, сделает предложение, - по-моему, это надежнее.

МАША. Это сколько ждать, - хорошенькое родительское напутствие! А он возьмет и уйдет, что тогда?

ГЕРМАН. Значит, не жребий, жди следующего захода.

МАША. Это что, у тебя жизненная позиция такая? Может, следующего налета с погромом ждать?

ГЕРМАН. Выбрось дурь из головы, Марья, нечего за кого-то судьбу решать. Может, ты ему уже понравилась, иди, вдруг что-то получится. И не гони, не гони, слышишь?

МАША. Вдруг… Партизанщина все это: никакой стратегии. А если он больше не придет?

ГЕРМАН. Куда он денется, я на него в суд подам за разбойное нападение! Пока суд да дело, узнаете друг друга, может ты сама раздумаешь!

МАША. Никогда, ты меня знаешь! Па, а может он специально нагрянул, чтобы со мной познакомиться?

ГЕРМАН. Хорошенький способ – всю квартиру разбомбил!

МАША. Сегодня специально пришел!

ГЕРМАН. «Лихой», кажется, повыше был?

МАША. Да он, он, я его по голосу узнала, как он только с вами поздоровался!

СОФЬЯ. (Входит.) Заговорщики!

МАША. Я пошла.

ГЕРМАН. Круглогубцы забыла, Марья! Удачи тебе! И не гони!

СОФЬЯ. Какое сексуальное название: круглогубцы.

ГЕРМАН. Обыкновенные пассатижи.

СОФЬЯ.  Па-сса-ти-жи? А что, тоже возбуждает!

ГЕРМАН. Схлопочешь когда-нибудь, ох, схлопочешь!

СОФЬЯ. Дождались, молодая интеллигентная жена! А рядом что? Плечистый Серж, - ах, какая пара! Взлелеяли цветок!

ГЕРМАН. Не любит она твоего Сержа!

СОФЬЯ. Ого, это уже интересно! Несколько минут назад лично мне заявила, что выходит замуж, а теперь оказывается, что она его не любит! И ты спокойно, даже с каким-то злорадством, мне это сообщаешь!

ГЕРМАН. С радостью сообщаю!

(В комнате Маши.)

МАША. Вот круглогубцы, вы просили.

ВСЕВОЛОД. О, класс, большое спасибо, они больше не нужны. Хороший инструмент, английский, наверное? А вы очень обаятельны.

МАША. Спасибо за  правду! Мать сегодня сказала, что я некрасивая.

ВСЕВОЛОД. Да что она понимает, ваша мать!

МАША. Вот такую бог послал. Отец еще ничего. Вы очень опытный. Наверное, женаты?

ВСЕВОЛОД. Ну что вы, бог миловал! Пока.

МАША. Ой, как хорошо! На бога надейся, как говорится…

ВСЕВОЛОД. А круговую оборону держи! (Беззаботно рассмеялся.)

МАША. Вообще-то, это значительно упрощает задачу. Даже не представляю, что бы я делала, если бы это было не так. Я давно хотела вам сказать... нет, не так. Давно тут не при чем. Я хотела вас предупредить, Всеволод… Тоже не то, вы еще подумаете… Оповестить?.. Так тоже нормальные люди не говорят… Проинформировать, что ли? Не то, ну да ладно, от этого суть не меняется! Я давно хотела вам сообщить, Всеволод…

СОФЬЯ. (Пытается ворваться в комнату, но кто-то рывком вытаскивает ее вон.) Марья, прекрати! Да ты сумасшедшая!

МАША. Мама! (ВСЕВОЛОДУ.) Видали, какая пантера? Так хорошо начала, теперь забыла… Видите, какая мамаша, все испортила! Оповестить, - можно так сказать, хотя не очень… А, лучше сказать прямо: я, Всеволод, хотела бы выйти за вас замуж, очень бы хотела! Если вы, конечно, не против, насильно вас никто не заставляет. (Поднимает выпавшие у ВСЕВОЛОДА круглогубцы.) Возьмите, пожалуйста. И вообще, возьмите себя в руки, вам состояние растерянности не идет. Вы ничего такого не подумайте, у меня все в порядке. Вы сами сказали, никто вас за язык не тянул, - я обаятельная. Всегда считалось, что обаяние лучше, чем смазливость, вы согласны? У меня даже жених есть, очень надежный и, что важно сегодня, благополучный. По моим наблюдениям, он вот-вот сделает мне официальное предложение, если я, конечно, не сваляю какого-нибудь дурака, от меня всего ожидать можно, вы, наверное, это уже поняли. Мама считает… Ну, это вам знать не обязательно, мама у меня такая, что не дай бог, но она не всегда такая бывает. И если у нас с вами все получится, то она еще возродится. Отец у меня класс, тут не будет никаких проблем, мы с ним друзья. Он у меня на все руки мастер, если захочет, но это бывает очень редко. Вы думаете, что я чокнутая? Нет, Всеволод, это я от волнения. Я хочу только за вас, вы уж не обижайтесь…

ВСЕВОЛОД. (Он как-то увеличился размером, а может, это только глаза?) Ой, я как будто что-то пропустил в этой жизни, или это помехи… Раньше или тятенька, или царь велели… Недавно что-то новое ввели? Я все время на работе, может пропустил…

МАША. Дальше можете не продолжать, вы такой же, как и все!

ВСЕВОЛОД. Но сами понимаете…

МАША. Что-то такое я и предполагала! А меня отец предупреждал! (Очень большая пауза.) Ну, а дальше что, так и будете молчать?

ВСЕВОЛОД. Я думаю.

МАША. Ну, хорошо, я подожду. Хотя не понимаю, о чем тут можно думать? Представьте себя на моем месте. А? То-то. Врагу бы не пожелала.

ВСЕВОЛОД. А вот этого не надо! Вы не обижайтесь, Маша, но я должен осознать все, что вы сказали. Из нас двоих мужчина все-таки я.

МАША. Вы супер-мужчина, поэтому я и рискую. Конечно, рискую, - слышите, что там творится: битва при Ватерлоо! Вы пришли и ушли, а мне с ними жить. Но я себе никогда бы не простила девичьего целомудрия, хотя его у меня вот столько!

ВСЕВОЛОД. Вы всем слесарям говорите то, что мне сказали?

МАША. (Устало.) Считайте, что я дала вам пощечину. То, что сказала вам, я никому в жизни больше не скажу! Никогда! Я думала, вы умнее. Хорошо, что не успели начать совместную жизнь.

ВСЕВОЛОД. Но сначала нужно же узнать друг друга?

МАША. Вчера я вас узнала, а сегодня не узнаю.

ВСЕВОЛОД. Вы меня узнали?

МАША. Вчера очень хорошо узнала, а сегодня вы меня огорчаете. Кстати, вам маска очень идет, она подчеркивает ваши глаза. У вас очень красивые глаза, - сами понимаете, я могла бы этого и не говорить. И вы меня видели, да еще в таком виде, - ужас! К чему же лукавить, вы даже потрогали меня, видите, какой вы, - воспользовались служебным положением!

ВСЕВОЛОД. Я выполнял свой долг.

МАША. В этой стране никто не может удержаться, чтобы не выполнить свой долг! Тогда скажите честно, - я вам понравилась?

ВСЕВОЛОД. Очень! Если бы я был художником…

МАША. Вчера вы нарисовали тут «Гернику»! Такой тарарам устроили!

ВСЕВОЛОД. Кто мог подумать, что у вас такая свистопляска с номерами?

МАША. Вы очень жалеете об этом?

ВСЕВОЛОД. Еще не знаю.

МАША. (Тихо.) А сегодня зачем пришли?

ВСЕВОЛОД. Чтобы разобраться в этом вопросе.

МАША. Видите, как у нас все хорошо складывается?

ВСЕВОЛОД. Все, кроме одного.

МАША. Ой, серьезное что-то? Не пугайте меня!

ВСЕВОЛОД. Зачем вы это мне сказали, ну, про ваше предложение?

МАША. Но я же объяснила! А вдруг вы бы взяли и ушли? Никогда бы себе этого не простила, - я такой человек!

ВСЕВОЛОД. Вы шутите?

МАША. Я обманывать не умею, вы что, еще не поняли это? Не то, что некоторые, - столяром представились!

ВСЕВОЛОД. Это не обман, это уловка, военная смекалка.

МАША. Вы пошли на это ради того, чтобы меня увидеть, - могу я так думать?

ВСЕВОЛОД. Это и ежу понятно!

МАША. Как хорошо! Ой, как хорошо! А я ему говорила, говорила – не верил!

ВСЕВОЛОД. Кому вы говорили?

МАША. Да отцу, только что! Представляю, чего это вам стоило! А я тоже думала, думала, потом решила: была - не была! Зачем притворяться? Ну, сказали бы вы какой-нибудь пошлый комплимент, я бы сделала вид, - это так глупо! Знаете, Всеволод, я очень не люблю ухаживаний и всяких приставаний. Столько насмотрелась в этой жизни! Сначала глазами блестят, всякие выражения лица изображают, а через полгода с кислой физиономией руку подают по выходным, а в будни и сама спрыгнешь с автобуса! Так противно!

ВСЕВОЛОД. Но я не такой!

МАША. Ну, это я сразу поняла, у меня, знаете, какой глаз! Но как вы вчера, - это надо было видеть! К стене! Руки! «Кроткий»! «Кроткий»! Я «Лихой»! Так классно!

ВСЕВОЛОД. Никогда так больше не говорите, вам не идет. Вы барышня с прибабахом, но барышня.

МАША. Да знаю, знаю, я сама не люблю, когда девчонки жаргонят. Больше никогда не буду, - зуб даю! Ой! Папа прочитал в газете, что обезвредили банду, это про вас?

ВСЕВОЛОД. Писакам надо про что-то писать... Может, и про нас.

МАША. Они очень сильные были?

ВСЕВОЛОД. А что толку, у нас все отработано.

МАША. А они могли вас убить, только честно?

ВСЕВОЛОД. Да они же тупые, анаболиков нажрутся, мясо нарастят, мозгов вот столько! Со страху пальнули два раза - и в штаны!

МАША. Если бы с вами что-то случилось - я бы им показала! Кстати, кто они?

ВСЕВОЛОД. Обыкновенные бандиты, не уверен, что кто-то сядет - у них везде прикрытие.

МАША. (После большой паузы.) Вы так и не ответили, Всеволод, вас что-то смущает, я же вижу. Я насчет замужества...

ВСЕВОЛОД. Мужчина все-таки я, как вы не можете этого понять!

МАША. Да наплюйте вы, ей-богу! Какая разница, кто сказал первым, в наше-то время?

ВСЕВОЛОД. Оригинально.

МАША. Не могу поверить, что человек, который вчера шел под вражескую пулю, а сегодня пошел на дерзкий обман, - и такой человек придает значение таким пустякам!

ВСЕВОЛОД. Я привык сам принимать решения, всегда и во всем! Тем более, когда вопрос касается личной жизни!

МАША. Ну и принимайте, кто вам не дает? Наоборот, я стараюсь вам помочь. Все от вас зависит, можете отвергнуть меня, - пожалуйста, я не обижусь, ударюсь в общественную или политическую деятельность, если личное счастье оказалось невозможным из-за каких-то условностей! Подумаешь! Карьеру сделаю, фирму возглавлю, подчиненных мужиков в бараний рог, - подумаешь!

ВСЕВОЛОД. Что угодно подумаешь!

МАША. А, я поняла! А вы забудьте, давайте все сначала начнем? Правда, бить у нас больше нечего.

ВСЕВОЛОД. Поднимите чуть-чуть выше, я вкручу шуруп.

МАША. Шу-руп, как хорошо назвали, да? Шу-руп - что-то такое коротенькое, острое и сердитое! Нет-нет, я по вашим глазам вижу: что-то вам во мне не нравится! Лучше уж сразу сказать, чем так! Нормально или выше?

(В соседней комнате. ГЕРМАН прислушивается у двери.)

СОФЬЯ. У нее свидание с Сержем, напомни!

ГЕРМАН. Вкручивают шуруп, не мешай! Просит поднять повыше. Нет, на что это похоже?!

СОФЬЯ. Только Кинг-Конга нам в семье не хватало! Такого не выдрессируешь! Герман, в конце концов, существуют правила приличия, на что это похоже?

ГЕРМАН. Сиди и смотри свой телевизор!

СОФЬЯ. (Через плечо.) Что там у тебя?

ГЕРМАН. Ранили. Она его прячет и выхаживает.

СОФЬЯ. Потом влюбится, как кошка!

ГЕРМАН. Как ты можешь!?

(Открывается дверь. МАША потихоньку выталкивает ВСЕВОЛОДА.)

МАША. (Тайком отцу, закатив глаза.) Фу-фу-фу, ну и тип!

ГЕРМАН. (Тоже тихо.) Все в порядке?

МАША. Спеленала, но чего это мне стоило! (Подходит к зеркалу и как бы про себя, есть у очень честных людей такая привычка.) И что этому паразиту еще нужно? В глазах ум, губы бантиком, а овал лица чего стоит - копия папа! Ну нет красоты, нет, зато есть личность и всесокрушающая воля! И тела немножко. Это совсем слепым надо быть. Ни в чем человек не разбирается!

СОФЬЯ. Маша у тебя сегодня свидание, ты не забыла?

МАША. Оно уже состоялось, прямо в тылу врага, в самом логове.

СОФЬЯ. Дерзкая девчонка, пойдем со мной!

МАША. Я должна спросить разрешения. Папа Герман, Всеволод хочет тебе что-то сообщить, как главе семьи, наберись терпения выслушать, - он плохо выражает свои мысли и чувства. Всеволод, ты мне разрешаешь выйти? Мама, мы здесь лишние.

(Уходит с СОФЬЕЙ.)

ВСЕВОЛОД. Все это, как минимум, очень странно! Зовут вас как, папаша?

ГЕРМАН. Герман Степанович, к вашим услугам! Я уже в курсе... Насколько я понял... Я в этой связи не могу не заметить, да, Всеволод, вы не неправы! Я понимаю ваше смятение, действительно это выглядит несколько эксцентрично, но, как человек со стороны, уверяю вас - в очень достойных пределах!

ВСЕВОЛОД. Я человек военный, Герман Степанович, у нас говорят конкретно и прямо!

ГЕРМАН. Да, но есть предметы деликатные... Как говорил товарищ Фамусов: «Не приведи Господь, приятель, быть взрослой дочери отцом!» До сих пор актуально! Вот, пожалуйста, ушли разговаривать, бросили одного! Проблема! Вы понимаете, какая это проблема?

ВСЕВОЛОД. Догадываюсь, но хотелось бы услышать от вас, хоть что-нибудь конкретно.

ГЕРМАН. Да ради Бога, - я готов ответить на все ваши вопросы.

ВСЕВОЛОД. Да, кое-что хотелось бы уточнить.

ГЕРМАН. Я весь внимание! Но, извините, Маша сказала, что сначала вы должны мне сообщить нечто важное, как главе семьи. Будем же последовательны, ну что Вам стоит? Она не любит, когда наоборот.

ВСЕВОЛОД. Сначала уточним. Скажите, она всегда такая?

ГЕРМАН. Можете не продолжать, я вас понял! Ничего такого думать не надо, это во-первых! Говорю вам не без смятения чувств - она в вас влюбилась, понимаете, что это значит?

ВСЕВОЛОД. А в чем, собственно, причина смятения, - объясните доступно, как военному человеку.

ГЕРМАН. Когда мы жили в Германии, я там в посольстве работал, технический персонал, кстати, чтобы вы не подумали. Так вот, моя жена... возглавляла (Остальное шепотом.) и это было настолько серьезно... Во-первых, капиталистическая страна...

ВСЕВОЛОД. Не надо про Германию, про Германию потом, и про свою жену потом, вы мне про свою дочь расскажите! Доступно. Смятение, - дальше?

ГЕРМАН. Стоп, что значит доступно, я так не могу! Маша очень хороший человек. Очень! На редкость хороший человек. Она очень честный человек, и если чего-то захочет... Наверное, это вас напугало?

ВСЕВОЛОД. Честный, это понятно, я сам этих охмуряжей не люблю! Дальше!

ГЕРМАН. Вот видите, вы оценили, я рад. А что вас смущает, я же вижу, что вас что-то смущает.

ВСЕВОЛОД. Она сделала предложение выйти за нее замуж! Вернее, оповестила меня о своем твердом решении! Только не делайте вид! Вы на нее похожи! В первый же день знакомства!

ГЕРМАН. Ну, не в первый, а во второй, давайте будем справедливы... Ай-яй-яй! Я так и знал, что этим все кончится, так и знал. Как чувствовал! Ну, задам я ей чертей, она меня узнает! Дерзкая девчонка! Ну-ну, а вы что? Вы-то что всполошились? Вас что-то смущает? Ладно, я родитель, я теряю любимую дочь, вы приобретаете, и так далее. Чего вы-то забеспокоились?

ВСЕВОЛОД. Но речь-то идет обо мне! Ну и семейка! Я-то  должен быть уверен, что с этим у нее все в порядке, а то непонятно получается, папаша!

ГЕРМАН. (Облегченно.) Ах, вот вы о чем! Я совсем забыл, вы человек военный, я давно не общался с таким контингентом! Кстати, у нас, в Германии... Ладно, вы об этом не любите. В свою очередь, не могу вам не заметить: так нельзя! Может быть, из-под козырька жизнь выглядит несколько иначе, и как у человека заурядного, у вас могут возникнуть некоторые недоумения, - я как-то забыл об этом подумать…

ВСЕВОЛОД. Так, я в посольствах не работал и в Германии вашей не был, поэтому попрошу проще!

СОФЬЯ. (Являясь кстати.) Если проще, это со мной вам надо разговаривать. Герман Степанович человек сложноподчиненный, его трудно переводить на русский языке. Займись дверью, Герман, я вижу больше некому. Только бомбить умеем. А я в магазин не могу выйти. (Обошла вокруг Всеволода, как будто тому заступать в пожизненный наряд.) Так-так... Ну, что я тебе скажу, Марья: на вкус и цвет, как говорится... Я человек деликатный, воздержусь. А вам, молодой человек, вот вам мой первый вопрос. Трава, причем сухие колючки, - это то, что любит коза. Козел, несмотря на внешнюю несхожесть, ест ту же гадость. Ну, так что скажете?

МАША. Молодой человек отвечает только на прямые вопросы, он старший лейтенант.

СОФЬЯ. Насчет водочки как у нас обстоят дела, товарищ старший лейтенант?

ВСЕВОЛОД. Никак, шампанское на Новый год.

МАША. (Захлопала в ладоши.) Вот это отрезал, так отрезал!

СОФЬЯ. Понятно. Значит, это испытание вы еще не проходили, - ничего хорошего, по статистике, такие как раз и срываются. А этот маскарад зачем?

ВСЕВОЛОД. А для разнообразия!

СОФЬЯ. А честно признаться слабо, да?

ВСЕВОЛОД. Почему? Вы отстали, - это раньше сватов полотенцами перевязывали, сейчас все по-другому.

СОФЬЯ. Сегодня сначала показывают на что я способен. Ну, и как? Могу разгромить квартиру, могу отремонтировать. Но не будем о пустяках. Ну и как вам показалась наша Марья - заступница?

ВСЕВОЛОД. Вчера или сегодня?

СОФЬЯ. Какой дерзкий. Вообще?

ВСЕВОЛОД. Вообще, ничего, но есть над чем работать.

СОФЬЯ. Ну, и что же вы решили?

ВСЕВОЛОД. Когда надо будет, я сам вам об этом скажу.

ГЕРМАН. Во, дает! Укротитель!

СОФЬЯ. Ну что ж, подождем. Маша, пойдем накрывать на стол.

МАША. Иду, мамочка! (Всеволоду тихо.) У тебя так здорово получается! Я так рада, так рада! (Уходит.)

ГЕРМАН. Все поняли?

ВСЕВОЛОД. Понял. У меня работа такая, надо быстро ориентироваться в обстановке.

ГЕРМАН. Вчера это не совсем получилось, кажется.

ВСЕВОЛОД. И на старуху бывает проруха.

ГЕРМАН. «Когда надо будет, я сам вам об этом скажу», – здорово вы ее! А с дверью расправились - как форточка выскочила, а я там такие усиления придумал!

ВСЕВОЛОД. Фирменный прием: мах с подключением бедра и концентрированный перенос веса тела. Скажите, по жизни ваша дочь человек адекватный? Понимаете, о чем я спрашиваю?

ГЕРМАН. Еще бы! Неопытность, все неопытность, ну как ей объяснишь? И кокетничать не умеет, - ну это прямо беда!

ВСЕВОЛОД. Неопытность? За полчаса такого зубра скрутила! А мне еще в академию поступать, женитьбы даже в мыслях не было. Но когда на тебя смотрят такие глаза...

ГЕРМАН. (Пожал руку.) Мы поладим, я вам о ней такое расскажу! Она мой единственный и настоящий друг.

ВСЕВОЛОД. А жена?

ГЕРМАН. А жена враг, но зато тоже настоящий, я бы сказал, лучший враг! А за вас я рад, хотя мне и грустно одновременно. Ну что, можно считать, что мы поговорили, да? Жена права, я не очень хорошо выражаюсь. Но когда-то умел, честное слово! (Еще раз пожимает руку, уходит.) Я рад.

МАША. (Заходит.) Вы все еще здесь, как это здорово! Вы себе представить не можете, как хорошо, что вы все еще здесь! Ну, как у меня получилось, более или менее? Это я специально на «ты» перешла, назло ей! Ну, так получилось?

ВСЕВОЛОД. Легко. Как будто вы всю жизнь только этим и занимались! А я прошел конкурс?

МАША. В основном, да, я вам такую протекцию составила! Нас зовут, слышите - пойдемте пить чай!

ВСЕВОЛОД. В тесном семейном кругу, - нет, ну это же надо!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Картина 4.

Двор «ласточкиного дома». ВСЕВОЛОД делает зарядку, отрабатывая

фирменный прием: фу-фу-фу! Рр-аз! Входят ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ.

ПЕРВЫЙ. Привет, спортсмен! А ничего получается! Ну что, орел, так и будешь всю жизнь ногами месить?

ВСЕВОЛОД. Каждый делает то, что получается: вы людей грабите, я вас отлавливаю.

ВТОРОЙ. А польза от этого есть?

ВСЕВОЛОД. Еще какая, - очищаю общество от паразитов!

ПЕРВЫЙ. Боб, что такое общество, переведи.

ВСЕВОЛОД. Все остальные, кроме вас, бандитов.

ПЕРВЫЙ. Ого, как много! И все хотят хорошо жить? И это за наш счет! Нет, так не бывает!

ВСЕВОЛОД. Все хотят жить нормально, а вы мешаете, - фу! Фу! Рр-аз!

ПЕРВЫЙ. Ошибаешься, командир, мы никому не мешаем. Мы регулируем отношения между людьми. Должен же кто-то регулировать отношения, попробуй, упусти, - перегрызутся, как собаки! А ты предлагаешь истребить нас как класс?

ВСЕВОЛОД. Да какой вы класс, - обыкновенные паразиты!

ПЕРВЫЙ. Ладно, оставим этот сложный социальный вопрос, ты лучше расскажи, как это получилось: сначала ты в щепки разбомбил свою хазу, потом нас отрезал и скрутил, - это что-то новенькое!

ВСЕВОЛОД. Тактическая ловушка, вам не понять.

ВТОРОЙ. Ну, а мы, как видишь, опять здесь, - тебе это понять? Двоих наших хлопцев поломал напрасно, извиниться бы надо.

ВСЕВОЛОД. В другой раз. Фу-фу-фу! Р-рраз!.

ПЕРВЫЙ. Слыхал, Боб, он думает, что еще один раз будет!

ВСЕВОЛОД. Это как себя вести будете, не от меня зависит.

ВТОРОЙ. А молодец, реально мыслит!

ПЕРВЫЙ. Слушай, если уж нам жить рядом пришлось, можно бы и договориться по каким-то позициям? Моих хлопцев приемчикам бы поучил, они у меня сильные до ужаса, но совсем дурные!

ВСЕВОЛОД. Ребята, мешаете, фу-фу-фу, р-р-аз!

ПЕРВЫЙ. Перестань, сейчас у тех, кто поумнее, фантастические комбинации получаются.

ВСЕВОЛОД. Теряете время, парни. Мой вам совет: живите аккуратно, тем более, что рядом я.

ВТОРОЙ. А ты своей жизнью полностью доволен?

ВСЕВОЛОД. Да, и ничего не хочу в ней менять.

ПЕРВЫЙ. Плохо это, да, Боб? Плохо, когда человек своей жизнью доволен, это уже слабость.

ВСЕВОЛОД. А чтобы в ней ничего не менялось, я тебя, жирный, засветил. На всякий случай, лично тебя. Догнал?

ПЕРВЫЙ. Еще раз советую подумать. И взвесь свое материальное положение. Помнишь, что по Марксу определяет сознание?

ВСЕВОЛОД. Еще раз подойдешь с таким предложением - я ведь и разорвать могу!

ПЕРВЫЙ. Ну, здрасьте, за что, командир, мы же просто мирно беседуем, тебя не поймут. Божественное утро, тянет поговорить с хорошим человеком, - за что?

ВСЕВОЛОД. А так, на всякий случай, чтобы не отвлекали.

ВТОРОЙ. Так тебе же отвечать!

ВСЕВОЛОД. Скажу, что баловались на спортплощадке, прием показывал. Любознательные ребята, пристали: покажи да покажи!

ПЕРВЫЙ. Во дает, а ведь дураки поверят!

ВТОРОЙ. Слушай, жена у тебя молодая, красивая, такой женщине муж нужен, причем живой и умный, - подумай об этом.

ВСЕВОЛОД. О, ребята, это перебор! До этого вы просто хамили, сейчас угрожаете, - это две большие разницы, как говорят в Одессе. Тебя, жирный, я предупреждал, но ты, я вижу, не быстрого ума парень. Знаешь, что такое засветить такого, как ты? Я буду говорить медленно, а ты запоминай. Если я где-нибудь споткнусь нечаянно, чего не бывает, или вовремя на ужин не приду, - ты отвечать будешь, ты лично, Торопов Владимир Семенович! Понял, Фитиль? А спрашивать тебя будут серьезно, так что ты за мое самочувствие молиться должен.

ПЕРВЫЙ. Это уже серьезный базар. Извини, что отвлекли, приятно было поговорить с умным человеком. Второй раз ты меня удивляешь. Это же надо, - разбомбить собственную хазу! Наверное, ты ее клево застраховал. Мудер.

ВСЕВОЛОД. Повтори, что ты сказал?

ПЕРВЫЙ. Эй, кибер, перестань! Мудер, говорю, - комплимент!

(Входит МАША с тяжелой сумкой.)

МАША. Доброе утро! Ты идешь, Всеволод?

ВСЕВОЛОД. Оставь, я занесу.

МАША. Это твои коллеги?

ВСЕВОЛОД. Да, мы тесно связаны по работе, у нас только начальство разное. Переманивают в свое ведомство.

ВТОРОЙ. Сказали, что у него красивая жена, - не понравилось.

ВСЕВОЛОД. Когда мне чего-то не нравится, я делаю вот так! (Молниеносно берет ВТОРОГО на болевой прием.)

ВТОРОЙ. Ой! Вот видите, какой он у вас бешеный? Сева, тук-тук, прием засчитан!

МАША. Я жду. (Уходит.)

ПЕРВЫЙ. Если позволите, я вам помогу.

МАША. Очень мило с вашей стороны. (Уходят с сумкой.)

ПЕРВЫЙ. И как это вы разрешили разбомбить собственную квартиру? Или вы не жена, или тут что-то не так.

МАША. А кто же я, по-вашему, паспорт показать?

ПЕРВЫЙ. Да ради Бога, я и так верю. У вас, говорят, дорогая мебель была?

МАША. Что поделаешь, - любовь!

ПЕРВЫЙ. Но не до такой же степени! Значит, я чего-то не понимаю в этой жизни. До свидания, Маша! Давно не делал добрых дел - устал с непривычки. (Возвращается. ВСЕВОЛОДУ.) Да, Сев, с тобой лучше дружить, опасный ты человек.

ВТОРОЙ. Обещает на субботник по благоустройству двора по блату пристроить.

ВСЕВОЛОД. Давно пора очистить двор от паразитов!

ПЕРВЫЙ. А ты настырный!

ВТОРОЙ. Он мне нравится все больше и больше!

ВСЕВОЛОД. А вы мне все меньше и меньше!

ПЕРВЫЙ. Нормальный, нормальный хлопец, чего-то недопонимает по молодости, - сосуществовать все равно надо. (Уходят.)

Картина 5.

Поздний вечер. ВСЕВОЛОД и МАША возвращаются с концерта.

МАША. Скажи честно, что концерт тебе не понравился.

ВСЕВОЛОД. Ну почему, хороший концерт. Пока к голосам привыкал, то да се.

МАША. А не помнишь как я тебе толкнула, ты уже посапывать начал!

ВСЕВОЛОД. Устаю, Марья, не обижайся. У меня сегодня сложный день был.

МАША. У тебя каждый день сложный.

(Вдруг ВСЕВОЛОД замер, насторожился. Резко развернул МАШУ,

 целует долгим неспокойным поцелуем.)

МАША. Да пусти же ты, что это на тебя нашло?

ВСЕВОЛОД. (Тихо.) Спокойно, Марья, пошли в дом, не оглядывайся.

МАША. Руке же больно?

(Входят в квартиру, ВСЕВОЛОД задергивает шторы. По телефону.)

ВСЕВОЛОД. Привет, Фитиль! Живой, как видишь. Твоя работа? В кустах за клумбой твой? Заткнись, распелся! Ладно, посмотрим. Я его сам возьму, а ты выходи со своими лодырями через пять минут. Ничего делать не придется.

(Кладет трубку. Потушил свет, выскользнул из дома. Во дворе, в углу что-то шевельнулось, какая-то ТЕНЬ приподнялась из-за кустов, привинчивает к стволу трубку. ВСЕВОЛОД замер в стороне. Вдруг зажигается свет. МАША раздвигает шторы, демонстративно переодева-ется. ТЕНЬ отвлеклась на неожиданное зрелище, потеряла бдительность, высунулась, ВСЕВОЛОД обошел с другой стороны. Бросок, борьба. Мелькнуло еще несколько теней...)

Картина 6.

Тот же двор. Такая же зарядка. Входят ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ.

ПЕРВЫЙ. Привет, шеф!

ВСЕВОЛОД. Привет, бандиты! Фу-фу!

ПЕРВЫЙ. Не надоело тебе?

ВСЕВОЛОД. А вам?

ВТОРОЙ. Номер дома написал метровыми буквами, - ну, ты даешь!

ВСЕВОЛОД. Скоро табличку прибью: «Ласточкин дом», а бандиты живут в соседнем!» Вы меня достали!

ПЕРВЫЙ. Ну, командир, разобрались же вчера!

ВСЕВОЛОД. А то, что жена жизнью рисковала из-за вас, это как?

второй. Она у тебя - высокий класс!

первый. Заткнись, он этого не любит! Кто бы мог подумать: ну пободались с одними залетными, обычное дело, кто ж знал, что они на мокряк пойдут?

ВСЕВОЛОД. Да хоть перестреляйтесь, мы-то тут причем? Слушайте, не надоело вам в дерьме копошиться?

ПЕРВЫЙ. Ты, командир, тоже не все понимаешь, в натуре, это я тебе говорю. На своем месте ты молоток, но у меня тоже люди, их кормить надо. Ну, ошиблись где-то, что-то недооценили, а кто не ошибается?

ВСЕВОЛОД. Я, как видишь, на своем месте не ошибаюсь!

второй. Ты профи, это все признали. Не все же такие, как ты!

ПЕРВЫЙ. Никак ты понять не можешь, что это надолго. Ну, отойду я, другой придет, сначала кучу дров наломает. Или ты думаешь, отловите плохих и наступит другая жизнь? Я тоже диалектику изучал. Я же не говорю, что не надо нас отлавливать, - лови, тебе за это деньги платят. Тем более, что делаешь ты это профессионально, и кому положено - тот от тебя не уйдет. Пакет тебе придет в почтовом ящике, не удивляйся. В конце концов, вам действительно ни за что досталось.

ВСЕВОЛОД. Надо было подвести стрелка к твоему окну и помочь прицелится. В следующий раз я так и сделаю. И много там будет в пакете, а то могу и обидеться?

ПЕРВЫЙ. Нормально там будет, не волнуйся. Вам, говорят, уже два месяца не платят. Все намекаю, намекаю про хозрасчет, а ты никак!

ВСЕВОЛОД. И все-таки, сколько вы решили отстегнуть за вчерашнее, мне интересно?

ПЕРВЫЙ. Ты думаешь, я от себя отстегивать собираюсь? Я эту сумму возьму с тех, кто облажался. За моральную травму. Я из-за них веру в людей потерял, а это очень дорого стоит. Обидно.

ВСЕВОЛОД. Они исправятся, на следующий раз ты никакой обиды не почувствуешь.

второй. Ну, это наши проблемы.

ПЕРВЫЙ. Помнишь, я тебе предлагал, - все остается в силе.

ВСЕВОЛОД. Помнишь, что я тебе ответил? Разные мы люди, понимаешь?

ПЕРВЫЙ. Брось, все, кому не платят, становятся одинаковыми, – один ты щеки надул.

(Входит МАША, как всегда с сумкой.)

МАША. Представляешь, хлеба не купила! Здравствуйте, ребята!

ВСЕВОЛОД. Я схожу. Вот оппоненты деньги предлагают, а я говорю, что нам не нужны. Верно?

МАША. Ну, как тебе сказать... А за что?

ВСЕВОЛОД. За то, что ты вчера в обнаженном виде в окне помаячила.

МАША. Да? И дорого это стоит?

ВСЕВОЛОД. Да вот торгуемся. Собираются пакет в почтовый ящик подбросить.

МАША. Как хорошо, я себе такие босоножки присмотрела!

ПЕРВЫЙ. Браво, Маша. Дружище, ты в меньшинстве!

ВСЕВОЛОД. Пока, бандиты! (Обнимает МАШУ, уходят.) Марья, тебя превзойти невозможно.

МАША. Я молодец, да? А по красоте или по фигуре?

ВСЕВОЛОД. Ну, и по уму, конечно. В основном, по уму.

МАША. Они дураки?

ВСЕВОЛОД. Нет, шутники с большой дороги. Страна у нас шибко веселая стала, поскромней бы надо.

МАША. Что с тобой? Я тебя первый раз таким вижу.

ВСЕВОЛОД. Каким?

МАША. Таким грустным.

всеволод. Ты, Марья, человек хороший, но с придурью. Могла бы и сориентироваться, - босоножки она присмотрела! Жена командира босоножки просмотрела! Им это понравилось.

МАША. Действительно, очень красивые босоножки, вот тут пряжка...

ВСЕВОЛОД. Пакет предлагают, я же тебе сказал!

МАША. Ну и что, - мне и полусапожки надо купить.

ВСЕВОЛОД. Марья, вы такая дура!

МАША. Это вы ненормальный!

(Входят ГЕРМАН и СОФЬЯ.)

СОФЬЯ. (Услышала.) Быстро же вы разобрались!

МАША. Да ну его! Ему только что предложили кучу денег, а он не понимает.

СОФЬЯ. Во-первых, деньги кучами не считают.

МАША. Пакет в почтовом ящике оставят. Целый пакет денег!

СОФЬЯ. О, Господи, да кто же так делает!

ВСЕВОЛОД. Ты договаривай, договаривай: бандиты предложили взять деньги! А тебе босоножки приспичило! Обрадовалась…

ГЕРМАН. Те самые, из соседнего дома?

ВСЕВОЛОД. Те самые!

СОФЬЯ. А что тут думать: это компенсирует разбитую мебель и посуду, ведь из-за них все получаюсь! Даже если по ошибке, все равно они виноваты.

МАША. Сева, это же нормальный выход, просто отличный! Из-за них получилось, вот пусть и платят!

ВСЕВОЛОД. Марья, ты прекрасно знаешь за что.

СОФЬЯ. Да, Маша, а за что предлагают деньги?

МАША. Ну, как это в газетах пишут: за содействие при задержании.

ВСЕВОЛОД. За то, что она вчера перед открытым окном стриптиз устроила!

СОФЬЯ. Это правда, Маша? И что, целый пакет? А я, дура, не знала...

ГЕРМАН. Молчи, женщина!

СОФЬЯ. Молчу, но деньги взять надо! Я еще тогда все описала и сдала в милицию, до сих пор ответа жду!

ГЕРМАН. Все и кое-что еще!

СОФЬЯ. Неправда!

ВСЕВОЛОД. Неправда? Да мне же ваш список и вручили! Говорят, выходи из положения сам!

МАША. (Подчиняясь непостижимой женской логике, не даром слово ангел мужского рода.) Ах, вот оно в чем дело: значит вы пришли тогда не со мной познакомиться, а улаживать конфликт по работе! А я-то, дура, навязалась! Как стыдно, как стыдно!

ВСЕВОЛОД. Марья, не глупи!

МАША. Теперь я все поняла! А я-то думаю: чего он так заинтересовался, не такая уж я красавица. Конечно, кому же хочется денежки платить за собственные глупости?

ВСЕВОЛОД. Но, действительно, не было у вас никаких немецких сервизов.

МАША. Вот какой вы в действительности! Поэтому так легко и согласились на мне жениться, да? Все просчитали, да? Как стыдно! Чтобы не платить компенсацию за свое головотяпство, да? А-а-а! (Плачет.) А я еще удивилась: как это он так быстро согласился? А-а-а! Оказывается, если бы мама не дописала этих проклятых сервизов, - а-а-а! Ну, спасибо, мамочка, вот удружила, так удружила.

ВСЕВОЛОД. Марья, ты не права!

МАША. Да? Вы так считаете? Вот, оказывается, все из-за чего!

ВСЕВОЛОД. Но сервизов у вас не было!

СОФЬЯ. Ах, не было?

ВСЕВОЛОД. Да, не было!

МАША. Пусть. Не было! Не было! Только опозорилась! А все ты, мама!

СОФЬЯ. Это ты у своего папочки спроси. Были или не были?

МАША. Вот оно что, оказывается, специально подстроили! Сговорились. Лишь бы с плеч долой, да? Родную дочь в органы, да?

ВСЕВОЛОД. Перестань реветь, ничего не оказывается. Скажи мне: что ты хочешь? Я все для тебя сделаю, только прекрати этот рев! (Рев тотчас стих. Надо говорить, что такое «все».) Ну, что ты хочешь, босоножки? Будут тебе босоножки! (Рев возобновился.) Ну, перестань, Марья, я тебя умоляю! Я вчера видел итальянские очки, но не такие как у Ольги, вот с такими боковыми крыльями и с двойным стеклом, - помнишь, по телевизору показывали? (Рев то прерывается, то возобновляется с новой силой. Все как у всех.)

Картина 7.

Все те же две комнаты. У молодых тихо, но опытное ухо расслышит в этой тишине и свист одиноких пуль и глухие взрывы отдаленной канонады. У родителей относительное спокойствие, но от ГЕРМАНА исходит какая-то безысходность.

СОФЬЯ. Может, наконец, скажешь, что с тобой?

ГЕРМАН. Ровным счетом ничего.

СОФЬЯ. Но я же вижу!

ГЕРМАН. Ничего. Я читаю газету. Дума заседает, а бюджет так и не утвержден.

СОФЬЯ. Гера, скажи, что-то случилось? Да или нет?

ГЕРМАН. Допустим, да?

СОФЬЯ. Тогда говори, что! Я твоя жена, и должна знать!

ГЕРМАН. Ха! «Я твоя жена!» Рад познакомиться.

СОФЬЯ. Что значит «ха»? Выкладывай, что случилось?

ГЕРМАН. Может, ты что-то посоветовать собираешься? Только и умеешь насмехаться!

СОФЬЯ. Рассказывай!

ГЕРМАН. Отличился, комплимент заработал, - все нормально.

СОФЬЯ. Ну, и!

ГЕРМАН. А завтра отопительный сезон начинается, вот тебе и «ну, и»!

СОФЬЯ. Пусть начинается, мы готовы, ты даже радиатор в зале нарастил!

ГЕРМАН. А где я его взял, ты спросила?

СОФЬЯ. Догадываюсь. Тогда все умные люди тащили. Тебя совесть мучает?

ГЕРМАН. Вот то-то и оно: умные знали откуда тащить, а я свинтил радиатор с квартиры над нами!

СОФЬЯ. Ну и что, они тоже откуда-то свинтят!

ГЕРМАН. Туда никто еще не поселился, радость моя.

СОФЬЯ. И что это значит?

ГЕРМАН. Ты плохо плаваешь, значит я сейчас должен готовить надувной матрасик, а я сижу и смотрю телевизор, газету читаю!

СОФЬЯ. Нас затопит? Но до завтра еще можно что-то сделать?

ГЕРМАН. Нельзя, квартира закрыта! Когда дом еще не сдали, там, в двадцать четвертой, был сторож. Он заснул, сперли дверь. Пока дверь искали, я свинтил радиатор, никто не заметил. Завтра систему отопления заполняют водой, ждать осталось совсем недолго. Я ухожу из дома, малодушничаю, прошу меня не искать.

СОФЬЯ. И это все? Ладно, уходи и не мешай! Где-то у меня записан номер…

ГЕРМАН. Куда ты собираешься звонить?

СОФЬЯ. В аварийную службу!

ГЕРМАН. И как ты им объяснишь? Они спросят адрес и фамилию.

СОФЬЯ. Анонимный звонок - очень удобна вещь, между прочим. Алло? Здравствуйте! У меня проверенная информация: над нашей квартирой кто-то снял радиатор, а завтра начало отопительного сезона, вы сами объявление повесили. Нет, фамилию назвать не могу, - зачем мне лишние неприятности! Свой адрес? Но я же вам сказала! Адрес пострадавшей квартиры - пожалуйста! «Ласточкин дом», ну, вы понимаете, его все так называют. Квартира? (ГЕРМАНУ.) Какой, ты говоришь, номер?

ГЕРМАН. Ой, дура.

СОФЬЯ. Номер скорее! Так, сейчас я сама подсчитаю: у нас двадцать, двадцать один, двадцать два. Номер двадцать четыре! Записали? Откуда я знаю, кто снял? Скажите спасибо, что вам сообщила. (Кладет трубку.) Вот и все, а ты переживал.

ГЕРМАН. Завтра она скажут «спасибо» лично тебе. Пошел я собираться.

СОФЬЯ. Насовсем уходишь? Спрашиваю, чтобы знать, что готовить на второе.

ГЕРМАН. Трюфеля!

МАША. (Входит.) Опять что-то случилось?

СОФЬЯ. Завтра нас зальет, сегодня отец ударяется в бега!

МАША. А пока будем пить чай.

(МАША накрывает на стол. В соседней комнате ВСЕВОЛОД  режет из корня статуэтку.)

СОФЬЯ. А что это твой не идет?

МАША. Не обращай внимания, у него творческий момент.

СОФЬЯ. Что за странное увлечение, скоро всю квартиру завалит своими деревяшками! Что сегодня творит?

МАША. (Со вздохом.) Очередную аллегорию. «Бремя времени» называется.

СОФЬЯ. Опять грудастая дамочка куда-то летит?

МАША. Что-то в этом роде. Мне покрепче.

ВСЕВОЛОД. (Сдувает пыль со своего шедевра. Чихнул.) Я не слышу «будь здоров!»

СОФЬЯ. О-хо-хо...

МАША. Будь здоров! Мама, ты льешь мимо!

ВСЕВОЛОД. (Входит, обдувая шлифованую статуэтку.) Ну, как? Версии есть?

ГЕРМАН. (Даже не взглянув.) Ого! Аллегория «Бремя жизни».

ВСЕВОЛОД. Здорово разбираться стали, просто поразительно! Только наоборот, не «Бремя жизни», а «Бремя времени», - это далеко не одно и то же!

ГЕРМАН. Разве?

ВСЕВОЛОД. Ну конечно, даже наоборот!

МАША. А она довольно сексуальная, это так надо?

ВСЕВОЛОД. Причем тут это, важно передать идею совершенства!

МАША. Все равно сексуальная. У меня таких аргументов нет. (В зеркало.) Ни рожи, ни кожи, ни голоса, ни волоса.

ГЕРМАН. (Внимательно рассматривает.) С этим трудно не согласиться. Бремени о-го-го, так и хочется помочь бедняжке.

СОФЬЯ. Эй, ты мне смотри!

ВСЕВОЛОД. Ого, сегодня торт, в честь чего, интересно?

СОФЬЯ. В честь окончания твоей работы.

ВСЕВОЛОД. Да? Приятно слышать, спасибо. Еще лаком покрывать надо.

СОФЬЯ. Тогда не ешь торт, я сухарей принесу.

ГЕРМАН. А по-моему, не стоит всю покрывать лаком, женщины только ногти красят… Лучше ощущаешь живое тепло материала.

ВСЕВОЛОД. Да? Надо подумать. А я ломаю голову, какой лак подобрать!

МАША. Всеволод, завтра нас ожидают большие неприятности. Еще во время вселения, до того как ты умудрился разбомбить всю мебель, в том числе и...

ГЕРМАН. Маша, давай не будем об этом!

МАША. Ну что ж, не будем, хотя это ничего не меняет. Так вот, папа из лучших побуждений спер откуда-то радиатор, и собственными руками, тебя тогда, слава Богу, не было...

ГЕРМАН. Марья! Во-первых, я ни у кого конкретно ничего не воровал! Это была открытая квартира, нечто безликое, и я просто переместил радиатор с одного места нашего дома в другое, где, как я полагал, он нужнее!

МАША. Все равно, папа, это поступок, очень крепкий поступок и вполне здоровая мотивация! Человек думает о семье!

ВСЕВОЛОД. Не понял, вы действительно это сделали? Я полагал, что вы интеллигентный человек...

МАША. Папа, пей чай, я тебе торт отрезала, самую серединку!

ГЕРМАН. Спасибо. Во-первых, никто по-настоящему так и не знает, что такое интеллигентность. Во-вторых, я пересмотрел свои взгляды и сейчас сожалею о своем поступке! Завтра вы тоже будете об этом сожалеть, к сожалению.

ВСЕВОЛОД. Завтра открытие сезона, я иду на охоту. Хотите? На природе все свои взгляды забудете!

ГЕРМАН. А что, отличная мысль: двух зайцев убиваем! Да, но у меня нет ружья.

ВСЕВОЛОД. Ничего, в Озерном, говорят, и рыбалка отличная, я беру ружье, вы удочки!

ГЕРМАН. Разве можно полностью опустошать природу, это же браконьерство!

ВСЕВОЛОД. Там разберемся. Вторым номером будете.

ГЕРМАН. Я согласен. Крякать не придется?

СОФЬЯ. Хряпнуть придется обязательно, да, Сева?

ВСЕВОЛОД. На всякий случай, надо взять, с ночевкой едем.

ГЕРМАН. (Отводит ВСЕВОЛОДА в сторону.) Сева, а может завтра утром двадцать четвертую того, с подключением бедра? (Далее совсем шепотом.) Иначе откуда же мы знаем, что там нет радиатора? Она уже позвонила.

ВСЕВОЛОД. Вообще-то, разбой получается, материальный ущерб.

ГЕРМАН. Да нет там никого, я отвечаю!

(Раннее утро. На шухере торчат удочки, кто-то с охотничьим чехлом ловкими перебежками подкрадывается к двери. Молниеносный взмах - бац! Бац! Вдруг крики: «Что вам надо, не успеешь вселиться, уже нападают! Милиция!»Тени, беготня...)

Картина 8.

Озерное. ГЕРМАН и ВСЕВОЛОД только что сошли с электрички

и неуверенно идут по деревне. Экипировка на самом высоком уровне.

ВСЕВОЛОД. Мне сказали пройти по центральной улице всю деревню, потом направо и вверх, вдоль садов.

ГЕРМАН. Надо бы у кого-нибудь спросить, на всякий случай. И не забыть про червей, где их копают. Кстати, вот калитка открыта, давай спросим. Хозяин! Хозяин!

ХОЗЯИН. (Входит.) Что за шум, а драки нету?

ГЕРМАН. Здравствуйте, хозяин.

ВСЕВОЛОД. Доброе утро!

ХОЗЯИН. Было бы добрячее, если бы голова не болела. Вчера вечером так гарно было, это, видно, ветер надул! Вот здесь, и в затылке, как будто кто-то свинцом залил! Молодое, пьешь как квас, а утром сквозь стену бы прошел и не задержался.

ВСЕВОЛОД. Сочувствую. Нам на озеро, это куда идти?

ХОЗЯИН. Да тут одна дорога. Идете прямо, прямо, до самого конца. О, Господи, как в затылок отдает, прямо руку не поднимешь. Потом сворачиваете направо и вверх, вверх, вдоль садов! Вчера вечером возвращались такие же, сплошь кряквами обвешанные!

ВСЕВОЛОД. Сами не увлекаетесь?

ХОЗЯИН. Да у нас своих гусей полный двор. Там и рыбалка хорошая, лещ, в основном, но и карп попадается. А вы прямо как истребители, - и ружье, и удочки! Представляю, что там будет.

ГЕРМАН. Где червей накопать, не подскажете?

ХОЗЯИН. Да везде этого червя полно, особенно когда не надо. Прохладно, замерзнуть не боитесь? Или все предусмотрено? Да вы заходите, за сараем у нас перегной, там этого червя видимо-невидимо!

ВСЕВОЛОД. Вот за это спасибо! Лопату бы.

ХОЗЯИН. Пошли, там и лопата, и вилы, - все там есть. Пойдем, покажу.

(ВСЕВОЛОД и ХОЗЯИН уходят, ГЕРМАН остается с ружьем,

удочками и рюкзаками. Входит добрячая ХОЗЯЙКА, собралась в баню.)

ХОЗЯЙКА. Здравствуйте вам!

ГЕРМАН. Добрый день, мадам!

ХОЗЯЙКА. Ого, какой вы воин, не то, что мой Степан. Опять червя пошел копать? Ну, сейчас начнется! (Плотно стукнула дверью баньки, вернулась за чем-то.) Сегодня праздник, в баньку схожу, а там и отдохнуть можно. (Ушла в тайну баньки.)

ГЕРМАН. Мысленно с вами!

ХОЗЯЙКА. (Приоткрыла дверь.) Смелый вы, оказывается, мужчина!

ГЕРМАН. (Терпеливо ожидает сотоварища, напевает.)

                                   Средь шумного бала, случайно,

                                   В потоке мирской суеты…

                                   Тра-та та-та-та-та…

ВСЕВОЛОД. (Входит, порылся в рюкзаке, достал бутылку.) Вот такие черви, представляете? Что поделаешь, голова у человека болит.

(Уходит. Как тень,  туда и назад, за стаканами и закуской проскользнул ХОЗЯИН.)

ХОЗЯИН. Может, с нами?

ГЕРМАН. Что вы, что вы?!

ХОЗЯИН. Религия не позволяет до восхода солнца? Как знаешь. (Уходит.)

ГЕРМАН. «Мне стан твой понравился тонкий, и весь твой задумчивый вид...»

ХОЗЯЙКА. (Показывает из-за двери мокрую ногу.) Степан! Степан, ты где? Ну, все, я так и знала! Началось!

ГЕРМАН. Они червей копают за сараем.

                                   В часы одинокие ночи

                                   Хочу я усталый прилечь...

ХОЗЯЙКА. (Пленяясь словами романса.) Послушайте, товарищ охотник, будьте добра-ласка, принесите вон то большое полотенце, что на веревке висит.

ГЕРМАН. Это? Ноу проблем! (Снимает полотенце и несет к баньке, отвернув голову.)

ХОЗЯЙКА. Вот спасибочко вам! Сюда, сюда идите, а то меня продует!

(Внезапно какая-то сила рванула полотенце и оно вместе с ГЕРМАНОМ исчезло за дверью. Через некоторое время дверь приоткрылась и уже совсем другой ГЕРМАН выскользнул из баньки. Подхватил ружье, рюкзаки, мечется по двору.)

ХОЗЯЙКА. (Выглянула.) Возле туалета прислони!

ГЕРМАН. А если они вернутся?

ХОЗЯЙКА. Это не скоро! Пусть думают, что ты там. Сбегай, калитку закрой!

ГЕРМАН. Да что же это такое, ничего не понимаю! (Убегает, возвращается.) Но это же безнравственно! (Исчезает за дверью. Оттуда рванул пар.)

Картина 9.

Та же квартира «ласточкиного дома». СОФЬЯ, МАША.

СОФЬЯ. Нет, это уже слишком! Сегодня понедельник, - третий день! Никогда он не позволял себе ничего такого! Представляешь, вчера звонок: какая-то женщина, говорит из Озерного, не представляется даже, но я ее не знаю! И говорит: «Не бойтесь, вашего мужа здесь никто не обидит!» Повесила трубку, думай что хочешь!

МАША. Про Всеволода ничего не сказала?

СОФЬЯ. Да я ничего не успела спросить! Уже понедельник! Слушай, а может, их захватили в качестве заложников? Ой... И теперь будут требовать выкуп... Надо сидеть возле телефона! У меня есть двести семьдесят, как ты думаешь, хватит?

МАША. Если за живой вес, это сколько получается?.. Хватит!

(Звонок, еще один. В комнату вваливается компания: ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ поддерживают ГЕРМАНА и ВСЕВОЛОДА, которые вооружены и за себя не отвечают. Есть еще один, ТРУЖЕНИК села, он держит в руках охотничий трофей - домашнего гуся.)

ПЕРВЫЙ. Здравствуйте, люди, принимайте свою дружину! (Усаживают добытчиков на стулья, те разваливаются.) Ну, командир, напугал ты меня, ну, думаю, опять пришли брать, тепленького, из постели! Неспокойный ты человек, Сева!

ВТОРОЙ. Я как удочки увидел, подумал: ну, блин, этот опять что-то новенькое придумал!

ПЕРВЫЙ. Вот, Машенька, ваши воины, в целости и сохранности, при полном боекомплекте, да еще с добычей! Честно говоря, я не знаю, что это значит, но этот труженик села пытался подселить их ко мне.

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Я же еще и виноват! Смотрю, дом сто тридцать, следующий, значит, сто тридцать два...

первый. Ну ладно, ладно, разобрались. Ты, шеф, свое дело сделал, молоток. Вот тебе за доставку, пропеллер купишь к своему запорожскому аппарату, ему для этого двигатель сзади предусмотрели.

СОФЬЯ. Извините, а кто вы, собственно, такой?

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Да никто! Я на рынок собрался ехать, а тетя Надя попросила подвезти своих гостей, вот адрес мне дала.

СОФЬЯ. А что такое тетя Надя?

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Приехали! Вы что, тетю Надю не знаете? Соседка моя, мы в Озерном живем, через забор. Хорошая женщина. За этим, с удочками, особенно просила, чтобы присмотрел. Он, говорят, очень температурный… А може темпераментный.

ГЕРМАН. О, это что, мы? Уже дома? Точь в точь, как моя квартира... Постой, а как же охота?

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Что, забыл, как вчера во дворе по гусям палили?

ГЕРМАН. Почему забыл, что-то такое было... Так ты нас вчера видел? А кто ты такой?

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Во, дает, дядя, - а кто вас сюда привез?

ГЕРМАН. Причем тут «дядя», племянник нашелся... Послушайте, а я еще живой.

ТРУЖЕНИК СЕЛА. Живой, да несвежий!

ГЕРМАН. А, извини, это же ты! Вспомнил, теперь я все понимаю... О, Софья! Представляешь, Софьюшка, как они там живут: рыбалка рядом, охота рядом, прямо из окна можно палить... Баня рядом! Все рядом, ничего понять невозможно! Вот такие черви, ты не поверишь, серьезно говорю, пусть Сева сам скажет!

МАША. Сева сам сейчас ничего не скажет!

ВСЕВОЛОД. (Услышал вдруг свое имя.) Пусть люди узнают, кто застрелил гуся! Кто, я вас спрашиваю? Ну, громче, громче, чтобы все слышали!

ГЕРМАН. И скажу, а что? Начал, действительно, ты, потом я пошел на добивание, потом Надежда Ивановна ножом прикончила, чтобы не мучился!

ВСЕВОЛОД. А этот ее, Степан, тот, вообще, крови боится, ушел в дом, чтобы не видеть, а там взял и заснул! Специально заснул, чтобы не видеть!

ГЕРМАН. Представляешь, Софья, этот Степан, вообще, в женщинах ничего не понимает! Нет, я ничего не хочу сказать, может, как хозяин он хороший, но у него такие понятия о женщинах - вы меня извините.

ПЕРВЫЙ. Насколько я знаю, в деревне с этим вопросом всегда было слабо.

ГЕРМАН. Послушайте, а вообще, кто вы здесь такие и почему вас так много?

ВТОРОЙ. Это он, наверное, на шухере стоял.

ГЕРМАН. Нет, вы не правы!

ПЕРВЫЙ. Ладно, мы пошли, - личный состав на месте. Передашь Надежде Ивановне, что задание выполнил.

ГЕРМАН. Вот такие черви, представляешь, Софья, я в городе таких червей никогда не видел!

ВСЕВОЛОД. А, это опять вы, как вы мне надоели! Ладно, я вас отпускаю. Гуляйте пока, до следующего раза!

ВТОРОЙ. Что он нас все следующим разом пугает!

ПЕРВЫЙ. Все нормально. Боб, это же хорошо, что рядом живет такой принципиальный человек! Слышь, Сева, в субботу ранним утречком у вас, говорят, какие-то проблемы были с верхней квартирой?

ГЕРМАН. Что вы говорите, ай-яй-яй! Хорошо, что мы были на охоте, да, Сева? У нас алиби есть, - слышите, гуся не трогать!

ПЕРВЫЙ. Вы тут, конечно, не причем, но кто-то двадцать четвертую приступом брал, а нас опять замели, так, на всякий случай! Сложно, ребята, с вами рядом жить.

МАША. Спасибо вам большое, извините, что так получилось.

ВТОРОЙ. Ничего, житейские дела: сегодня вы нас, завтра мы вас.

ВСЕВОЛОД. Эй, бандиты, Я вас отпустил - вот и гуляйте, а с моей женой не фамильярничать!

ВТОРОЙ. Видишь он какой, а ты выгораживаешь!

ПЕРВЫЙ. Все нормально, постепенно этот «ласточкин дом» становится таким же, как все. У него очень умная жена, Боб, она ему завтра все объяснит.

(ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ уходят.)

СОФЬЯ. (Обходит ГЕРМАНА со всех сторон, не узнает. Что-то тут не то...) Ну, рассказывай, где это вы назюзюкались?

ГЕРМАН. Охота - пуще неволи! Выходные дни, имеем полное право!

МАША. Оставь их в покое, пусть проспятся. Потом поговорим.

ВСЕВОЛОД. Между прочим, это вопрос внутренней свободы, а внутренняя свобода - это когда каждый решает сам... Вы думаете, что я ничего не замечаю, да? Я? Да я все замечаю!.. На основании субъективных ощущений, и так далее... Я - это я! Моя хата с краю, я ничего не знаю! И знать не хочу!.. Ты знаешь, что такое бремя жизни? Знаешь? Вот я этим займусь, тогда поймешь.

СОФЬЯ. Рыбалка тоже пуще неволи?

ГЕРМАН. На глупые и риторические вопросы я не отвечаю! Принципиально!

СОФЬЯ. А где же твоя рыба?

ГЕРМАН. У меня сегодня не клевало! И вчера тоже, как на зло! Там у них такая баня...

СОФЬЯ. Возьму ручку, и буду все записывать! Все узнаю! (Уходит.)

ГЕРМАН. Когда мужчины беседуют мужской разговор, женщина должна стоять и красиво улыбаться! А мужчины должны при этом лежать на правом боку!

СОФЬЯ. Ты что-нибудь понимаешь?

МАША. Ружье человек на плече поносил, что тут понимать! Пойдем, Сева, ты мне сегодня нравишься.

ВСЕВОЛОД. Марья, скажи честно, сегодня не понедельник?

МАША. (Ведет ВСЕВОЛОДА к себе.) А ты обо мне подумал?

ВСЕВОЛОД. Виноват, Марья, только не говори, что сегодня понедельник, будь другом!

СОФЬЯ. Гера, посмотри мне в глаза!

ГЕРМАН. Не могу!

ВИТЮЛЯ. (Входит.) Здравствуйте, извините, что вторгаюсь. Я вот по какому вопросу... Вы в последнее время не замечали, - тут ласточки не пролетали? Дело в том, что когда мы строили этот дом... (МАШЕ.) Не замечали?

МАША. Мне сейчас не до ласточек! (Вспомнила, и почти уронила ВСЕВОЛОДА.) А, так это вы, тот самый? Это вы запретили штукатурить то место, где жили ласточки? Вот вы какой, я вас таким и представляла.

ВИТЮЛЯ. (Отступая.) Ну, зачем же так, я пришел спросить, мне же доделать надо... Не замечали - значит, не замечали!

МАША. У вас такое мужественное лицо!

ВИТЮЛЯ. Мадам, что вы ко мне пристали?

МАША. Меня зовут Маша, это мой муж, помогите, пожалуйста…

ВИТЮЛЯ. Ага, сейчас! (Пытается скрыться, но наталкивается на ту же блуждающую ДВЕРЬ.)

дверь. Ой! Вы не подскажете, какой это этаж, а то я совсем закружился!

ВИТЮЛЯ. Пойдем, я провожу.

ДВЕРЬ. Большое спасибо. Ваш голос мне кажется знакомым. Вообще-то, я замечал, у всех отзывчивых людей какой-то особый голос…

ВИТЮЛЯ. Что же ты мне сразу не сказал, что высоты боишься?

ДВЕРЬ. Ой, вы, кажется, тот самый! Какой-то ненормальный дом, всегда одно и то же, когда ни придешь!

(ВИТЮЛЯ и ДВЕРЬ уходят.)

ГЕРМАН. Жена, кофе!

ВСЕВОЛОД. Маша, а, Маша, отнеси меня, пожалуйста, на диван!

СОФЬЯ. Тебе со сливками?

ГЕРМАН. Какие могут быть сливки! Мужчина я или не мужчина? Мужчина, все говорят.

ВСЕВОЛОД. Маша, ну, пожалуйста! Так, а кто это? Эй, вы кто? Дружище, держись от нее подальше... Ой, как мне плохо! Вот смотрю, а мне кажется, что тут какая-то дверь по квартире ходит... Марья, не вздумай сказать, что сегодня понедельник, - у тебя ума хватит!

СОФЬЯ. На, пей. Садись и рассказывай о своей личной жизни!

КОНЕЦ.

1996 г.

К АВТОРСКОЙ СТРАНИЦЕ Михаила РЕЗАНОВА

© РЕЗАНОВ Михаил Кирьякович

 г. Севастополь

 тел.:   (0692) 373-469

Е-mail:  mik-rezanov@narod.ru