Николай ПИНЧУК

ЖЕНА, ДЕТИ И СМЕРТЬ ЛЮДОЕДА МОРДЫХАЯ

нестрашная страшная сказка

Действующие лица:

Мордыхай, людоед

Евстолия, его жена

их дети:

Мелитина, старшая дочь

Крискентия, младшая дочь

Флегонт, сын

Смерть, суровая, но справедливая и в общем добрая старушка

Мальчик-с пальчик, сказочный персонаж (голос)

Действие происходит в замке людоеда.

ПРОЛОГ (перед занавесом)

В железном жутком замке жил жадный людоед,

средь прочих людоедов - большой авторитет.

И будь ты хоть младенец, хоть седовласый дед -

не стоит с людоедом встречаться tet-a-tet.

В своём ужасном замке он, мрачен и жесток,

несчастных жарил в масле, бросал их в кипяток.

И жертв невинных слёзы, их стоны и мольбы

для изверга - забава, причина похвальбы.

Но вот, при всём при этом - кто бы подумать мог! -

был людоед отпетый отнюдь не одинок:

жена и три ребёнка (две дочери и сын)

в железном страшном замке, представьте, жили с ним.

И чада не исчадья, и милая жена...

Да как же на такое отважилась она,

да разве не опасно сожительство сие -

ведь это не седьмая вода на киселе!

Оставьте все вопросы, не надо зря гадать -

посмотрите спектакль, узнаете тогда.

А соберётесь после поехать по домам -

приятных сновидений мы пожелаем вам!

Действие I

Завтрак в замке людоеда. Всё семейство за столом. Жена и дети едят овсянку, людоед - мясо (можно догадаться, какое). У мальчика неважный аппетит, он возит ложкой по тарелке, ёрзает на стуле, вертит головой.

Евстолия: (делает замечание сыну) Флегонт, не вертись. И ешь давай, уже всё остыло.

Флегонт: (канючит) Ну мама... Мне не нравится овсянка!

Мордыхай: (жене) У нас, в натуре, пацан растёт, а ты его кашками пичкаешь, как девку. (протягивает сыну кусок мяса) На, сынок, кушай мясо!

Флегонт: Ой нет, папа, спасибо - я лучше овсянку! (начинает уплетать, только ложка мелькает)

Мордыхай: Да ты, в натуре, мужик у меня, или не мужик? А ну! (кидает кусок в тарелку сына)

Евстолия: Рано ему такую пищу.

Мордыхай: Молчи, Евстолия! Не твоё бабье дело! Я людоеда воспитываю, а не какого-нибудь там людишку! (сыну) Ну! Ешь, кому говорят!

Флегонт: (отодвигает тарелку, шмыгает носом) Сам ешь!

Мордыхай: (угрожающе) Что ты сказал?

Флегонт: (съёживается, но старается говорить твёрдо) Сам ешь.

Мордыхай: (приподымается, хватается за ремень) А ну, повтори!

Евстолия: Мордыхай!

Мордыхай: Что Мордыхай? Да, я - Мордыхай! И это вся округа знает! Людишки при моём имени трепещут, людоеды - переглядываются со значением! Потому что Мордыхай - всем людоедам людоед! Потому что он их всех (поднимает кулак) вот где держит! А ел бы я ваши кашки-малашки - кем бы я был?

Крискентия: Лучше бы ты ел наши кашки-малашки и никогда не становился людоедом...

Мордыхай: Молчи, соплячка! Много ты понимаешь в жизни! Разуй глаза, посмотри, как мы живём! У нас всё есть! В подвалах золота - битком набито, уже девать некуда... Пора благотворительностью заниматься, да не дождутся. Вы у меня сыты, во всё самое лучшее обуты-одеты. И чего ни захотите - всё могу! Хочешь ковёр-самолёт - пожалуйста! Сапоги-скороходы - да хоть сто пар! Скатерть-самобранку - так с любой программой! А всё почему? Да потому, что я - людоед! Потому, что людишки меня боятся, вот и волокут сюда, кто чем богат, лишь бы я их не трогал. Но я всё равно их съем - не этих, так других, чтобы остальные ещё больше боялись и ещё больше несли. И заруби себе на носу, Крискентия: этим миром правят людоеды! Так было, есть и будет!

Мелитина: (капризно) Ну хватит, пап! Мы уже давно всё поняли. И вообще, пора заканчивать завтрак - скоро придёт мой учитель танца, а я в таком затрапезном виде...

Мордыхай: (гогочет) Гы-гы... А он не придёт. Точнее, он уже здесь.

Мелитина: (озадаченно озирается) Как здесь? Где здесь?

Мордыхай: Здесь (показывает на своё блюдо с остатками мяса), а большей частью - здесь (гладит себя по животу).

Мелитина широко раскрытыми глазами смотрит на отца. На столом зависает жуткая тишина.

Евстолия: (тихо) За что ты его?

Мордыхай: А всё за то же - просил выплатить жалованье. Вот народ, чуть поработают - сразу плати им! Тоже, видишь ли, кушать хотят! Ну, я его и - того... Он всё равно с голоду помрёт, а мне так дешевле обойдётся.

Евстолия: Съешь всех учителей в округе - кто наших детей учить будет?

Мордыхай: Какие проблемы? Да хоть завтра отправлю их учиться за границу!

Мелитина: (срывается в истерику) Папа! Это уже третий учитель танца за последние полгода! Он был самый молодой! Он был самый лучший! Он был такой славный! Он был... А ты... А я... Я тебя ненавижу!!! (рыдает на плече у матери)

Мордыхай: А ну, перестань! Разревелась! Учителишку пожалела! Нашла, кого жалеть - в нём и мяса-то - тьфу!

Мелитина: А я его не за мясо любила!

Мордыхай: Что ты сказала?! Ещё раз услышу от тебя это слово - по губам надаю! Ишь ты... И где только нахваталась - от матери, что ли? Ух, займусь я вашим воспитанием!..

Снова небольшое, но гнетущее затишье. Евстолия утешает Мелитину, Крискентия, подперев голову кулачками, уставилась в стол, Флегонт волчонком глядит на отца.

Мордыхай: (обведя взглядом присутствующих, останавливается на мальчике) О, иди-ка сюда, сын мой!

Флегонт: (неприязненно) Зачем?

Мордыхай: Учить тебя буду.

Флегонт: Ты что, учитель?

Мордыхай: (психует) Дались вам эти учителя! Ну, чему они вас могут научить - ножками дрыгать, да всякой дурью голову забивать? А основным понятиям кто тебя научит? Они? Да ни в жизнь, потому что они - людишки! Но тебе не с людишками жить - с людоедами, а там без понятий никак. И только я могу тебя этому научить. Так что иди сюда и не спорь, когда отец зовёт.

Флегонт нехотя подходит к Мордыхаю.

Мордыхай: (кладёт руку на плечо сына) Итак, я - людоед. Людоед очень уважаемый. И ты, когда вырастешь, тоже станешь людоедом. А кто такой людоед?

Флегонт: Тот, кто грабит и убивает ни в чём не повинных людей.

Мордыхай: (даёт сыну затрещину) Дурак!

Евстолия: Мордыхай!

(в один голос)

Крискентия: Папа!

Мордыхай: Цыц, бабы! Убирайте со стола и не лезьте в мужской разговор!

Евстолия с дочерьми подчиняются.

Мордыхай: (сыну) Вот тебе первое понятие: в этом мире нет места жалости. Сильный жрёт слабого - это закон. А кто самый сильный? Тот, кто больше может сожрать. Я, Мордыхай, могу сожрать любого в нашей округе, даже людоеда. За то меня уважают и завидуют мне. Даже людишки завидуют, хоть и, кажется, недолюбливают меня. Но они глупцы, живут без понятий, как овцы. Если б имели понятия, то знали бы: им повезло, что у них есть мы, людоеды. Потому, что от нас, людоедов - порядок. Иначе они бы уж давно сами друг друга перегрызли, ибо нет такого человечка, даже самого захудалого, который в своей душонке не мечтает стать людоедом...

Подходит Крискентия с сотовым телефоном, выполненным в виде нехилой костомахи с увесистыми мослами на концах (из одного торчит антенна).

Крискентия: Пап, тебя к телефону.

Мордыхай: (берёт трубку) Мордыхай слушает... Так... Так... Ну добряк, сейчас выезжаю. Смотри там, чтоб всё правильно было. (встаёт) Жена!

Евстолия подходит.

Мордыхай: Я поехал на сходку людоедов. Из тех мальцов, что я вчера приволок, выбери самого упитанного и приготовь мне на обед. Если бабка припрётся - гони её в шею. Кажется, это она нашим детям мозги пудрит. (Флегонту) А ты хорошенько повтори первое понятие, вернусь - проверю. (уходит)

Действие II

Снаружи раздаётся гул отъезжающего автомобиля. Крискентия подходит к окну, выглядывает, затем возвращается на середину комнаты.

Крискентия: Уехал.

Мелитина: Вот если бы ещё и не вернулся!

Флегонт: Не вернётся, как же! Будет точно по расписанию.

Мелитина: Когда его, наконец, самого сожрут!

Евстолия: (укоризненно) Дети, ну разве можно так говорить! Какой бы ни был - всё же он ваш отец...

Дети: (хором) Мама! (далее говорят по очереди, но очень плотно, как бы подгоняя друг друга)

Мелитина: Родителей, как известно, не выбирают!

Крискентия: И не мы его таким сделали!

Флегонт: А терпеть нам! За что, спрашивается?

Мелитина: Да как ты вообще могла выйти замуж за такого?!

Евстолия: (тихо) А он не всегда был таким.

Это сообщение заметно остужает детский пыл.

Крискентия: Ты хочешь сказать, что он не всегда был людоедом?

Евстолия: (качает головой, грустно) Когда я познакомилась с вашим отцом, он был молодым симпатичным человеком, который дарил мне цветы, писал стихи и посмеивался над теми, кто видел смысл жизни в одних лишь деньгах.

Мелитина: (иронично) Ушам своим не верю!

Евстолия: Но так было. Беда вашего отца в том, что для человека он оказался слишком слаб. Наступили тяжёлые времена, люди обнищали, а людоеды, которые были всегда, но раньше как-то пытались скрываться, теперь обнаглели, к тому же размножились неимоверно... Ваш отец сперва говорил о них с ненавистью, но я чувствовала - завидует.

Флегонт: Он мне тут только что сказал...

Евстолия: ...что каждый человек мечтает стать людоедом? Да, теперь он в этом убеждён на собственном опыте. Боюсь, уже слишком поздно пытаться уверить его в обратном.

Мелитина: Ну, а ты-то, ты куда смотрела?

Евстолия: Пожалуй, что я как раз и виновата больше всех. Ты, Мелитина, тогда только появилась на свет... Наверно, надо было поставить вопрос жёстко: или мы, или его делишки, в которые он начал втягиваться. Но я... тоже испугалась: одна с грудным ребёнком - куда, к кому, на какие средства? А здесь вроде жить стало полегче, появилось много хороших вещей - я старалась не думать, откуда они берутся...

Флегонт: Мама! Ну ладно, что было, то было! Но сейчас что нас здесь держит? Давай убежим!

Евстолия: (грустно улыбается) Куда?

Флегонт: Опять куда! Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда! В лес, например! Я буду охотиться, сёстры - грибы и ягоды собирать... Проживём! А?

Крискентия: Мама, Флегонт прав! Давай уйдём прямо сейчас...

Евстолия: Глупенькие! Не всё так просто... Да и не могу я уйти. Раз уж так сложилось, и в том есть моя вина - значит, судьба мне здесь оставаться.

Флегонт: (довольно резко) А мы без тебя никуда не уйдём. И всё прекрасно получится: отец будет злодействовать, в конце концов добьётся своего и сделает меня людоедом, сестёр выдаст замуж - тоже за каких-нибудь людоедов, а ты послушно будешь готовить ему на обед человечину... Сколько детишек ты уже прирезала и зажарила?

Евстолия: (сухо) Нельзя ли говорить с матерью поласковее, Флегонт? Что же касается детишек, то за все эти годы я ни одного не зарезала и не изжарила.

Мелитина: Как так? Ведь ты же каждый день подаёшь ему...

Евстолия: Баранину.

Дети: (хором) Баранину?!

Евстолия: Да, баранину. Каждый раз я отпускаю пойманного ребёнка, а вместо него жарю барашка.

Флегонт: Прости, мама...

Мелитина: А ты не боишься, что отец догадается о подмене - по вкусу, например?

Евстолия: (усмехается) Уж по вкусу точно не догадается, ведь для него все люди - овцы. Кстати, заболталась я с вами, а пора бы и обедом заняться...

Евстолия выходит, но, не успевают дети переглянуться, как она возвращается с корзиной и ставит её перед ними.

Евстолия: Вот, кстати, полюбуйтесь кого он вчера принёс. Я такого в жизни не видывала. (оставляет корзину, уходит)

Действие III

Дети наклоняются над корзиной.

Крискентия: Ах!

Флегонт: Вот это да!

Крискентия: Какой малютка!

Мелитина: Тише, он спит!

Мальчик-с пальчик: Я не сплю.

Флегонт: Ты кто такой?

Мальчик-с пальчик: Я - Мальчик-с пальчик, сын дровосека.

Флегонт: (смеётся) Какой ты Мальчик-с пальчик? Ты - Мужичок-с ноготок!

Мальчик-с пальчик: А вот будешь дразниться - как дам тебе по шее!

Флегонт: Ой, ой, напугал!

Мелитина: (брату) Перестань! (Мальчику-с пальчик) Как ты сюда попал?

Мальчик-с пальчик: Меня и братьев сцапал людоед, когда мы спали в лесу под деревом.

Мелитина: Так там, в чулане - твои братья?

Мальчик-с пальчик: Да. А вы кто такие? Вас тоже людоед похитил?

Мелитина, Крискентия и Флегонт весьма смущены этим вопросом, молчат.

Мальчик-с пальчик: Эй, что молчите? Я спрашиваю, вас тоже людоед похитил?

Мелитина: Нет, мы - его дети.

Крискентия: Но ты не думай, мы не такие! Слышишь? (Мальчик-с пальчик молчит) Ты слышишь меня?!

Мальчик-с пальчик: Слышу, слышу, не ори. Да, здорово получается: я тут с вами беседую, а в это время ваша матушка жарит моего братца... наверно, Еспера - он из нас самый толстый.

Флегонт: А вот и не угадал! Наша мама ещё никого из людей ни разу не жарила! Она обманывает отца - подсовывает ему барашка, а человека отпускает. Поэтому ты не бойся - твой Еспер, поди, уже мчится домой во все лопатки...

Крискентия: Верно! И остальных наша мама точно так же отпустит, надо только подождать...

Мальчик-с пальчик: А меня она тоже барашком подменит?

Флегонт: (злится) Нет, тебя - таракашкой.

Крискентия: (брату) Не злись на него, ему сейчас хуже, чем тебе. (Мальчику-с пальчик) Мы уговорим отца подарить тебя нам, вроде игрушки...

Мальчик-с пальчик: Спасибо.

Крискентия: Да ты не обижайся - так надо, чтобы отец ни о чём не догадался. А потом, когда все твои братцы будут на свободе, мы отпустим и тебя.

Флегонт: А скажем, что потеряли...

Крискентия: Да! Ты только потерпи...

Мальчик-с пальчик молчит

Мелитина: Не дуйся, пойми: по-другому нельзя! Мы тут сами, между прочим, тоже рискуем...

Флегонт: Особенно мама!

Мальчик-с пальчик: Да ладно, я всё понял. Ну что, может, поиграем?

Крискентия: Ой, давай поиграем! А во что?

Мальчик-с пальчик: В прятки. Я буду прятаться по комнате, а вы меня искать.

Мелитина: (вполголоса) Может, во что-нибудь другое сыграем?

Флегонт: (вполголоса) А чем тебе прятки не нравятся?

Мелитина: (вполголоса) Не нравятся, и всё тут.

Крискентия: (вполголоса) Не нравятся - не играй!

Мальчик-с пальчик: Эй, так мы играем?

Флегонт: Играем, играем!

Мальчик-с пальчик: Тогда опрокиньте корзину, чтобы я мог выбраться.

Крискентия: (опрокидывает корзину) Только подавай голос, ладно? А то ты такой маленький...

Мальчик-с пальчик: Хорошо! Начали?

Флегонт: Начали!

Голос Мальчика-с пальчик теперь звучит то из одной, то из другой точки (очевидно, актёру, исполняющему эту роль, придётся побегать за кулисами или лучше под сценой, если её конструкция позволяет).

Мальчик-с пальчик: Ку-ку!

Крискентия: (бежит на голос) Ах, вот ты где!

Мальчик-с пальчик: Э-ге-гей!

Флегонт: (бежит на голос) Ага, попался!

Мальчик-с пальчик: Тю-тю!

Мелитина: (бежит на голос) Здесь он, здесь!

Мальчик-с пальчик: Эй, разини!

Крискентия: (бежит на голос) Шустрый какой, уже там!

А в ответ - тишина.

Крискентия: (озирается) Мальчик-с пальчик, ты где?

Флегонт: Эй, не дури, отзовись!

Мелитина: Ой, не нравится мне это...

Втроём обшаривают всю комнату, но безрезультатно - Мальчика-с пальчик и след простыл.

Мелитина: Убежал. Доигрались? Я предупреждала!

Крискентия: Как ему удалось - дверь-то закрыта?

Флегонт: (сопит) Там щель между дверью и полом, ему как раз хватило, чтобы пролезть.

Крискентия: Но почему, почему он нам не поверил?

Мелитина: Потому что мы для него - дети людоеда, и всё тут.

Крискентия: (хнычет) Но мы ведь не такие!

Мелитина: (жёстко) А он всё равно не поверил.

Входит Евстолия, замечает понурые лица детей.

Евстолия: Что случилось?

Флегонт: Мальчик-с пальчик убежал.

Евстолия: (встревожено) Как убежал?!

Крискентия: Мы играли с ним в прятки, а он взял, да убежал! (ревёт)

Евстолия: Давно?

Мелитина: Минут пятнадцать тому назад, если не больше.

Евстолия: (всплёскивает руками) Да что ж вы сразу меня не позвали!

Евстолия убегает, но вскоре возвращается - тяжёлым шагом, с опущенными руками.

Евстолия: Чулан пуст. Он увёл всех своих братьев. (медленно садится за стол, обхватывает голову руками) Что будет, когда вернётся Мордыхай?..

Уста младенцев безмолвствуют.

Действие IV

И вот, сидят они, полные мрачных предчувствий, а в это время входит Смерть (одета в традиционный балахон и с косой).

Смерть: (весело) Мир дому сему! Отчего все такие грустные, никто не встречает старушку-странницу?

Евстолия встаёт и уважительно кланяется, а дети наперегонки бросаются к Смерти, обступают её, тянутся к ней; она же гладит их по головкам и вообще очень ласкова с ними.

Крискентия: Ура, бабушка Смерть пришла!

Мелитина: Бабушка, у нас тут такое несчастье!

Флегонт: Бабуля, давай я косу твою подержу!

Смерть: (даёт косу Флегонту) На, соколик, только осторожней. (Мелитине) Пойдём, милая, к столу - присядем, да расскажете всё по порядку.

Все кроме мальчика рассаживаются вокруг стола.

Флегонт: (воинственно размахивает косой) Ага, попались, людоеды! На колени, несчастные! Вот вам, вот!..

Смерть: (строго) Эй, касатик, верни-ка инструмент - чай, не игрушка! И никогда больше так не делай!

Флегонт: (нехотя отдаёт косу) Но почему, бабушка? Я ж не хороших людей, а людоедов! Их всех надо повыкосить...

Смерть: А ты, молодой да ранний, не суди, не суди. Я - и то никого не осуждаю, а уж тебе и вовсе не пристало. К тому же нет такого людоеда, который во глубине своей чёрной души не мечтал бы стать человеком.

Флегонт: А отец мне сегодня говорил совсем наоборот...

Смерть: И то верно, и это правда. Только вот людоеду человеком стать гораздо труднее. Но были случаи, были...

Евстолия: Так значит, для Мордыхая ещё не всё потеряно?

Смерть: Ой не знаю, дорогая, не знаю. Это не мне решать - выбор только за ним самим... Так что у вас тут стряслось?

Евстолия: Мордыхай приволок вчера семерых мальчишек...

Крискентия: ...один совсем малюсенький, с пальчик...

Флегонт: ...с ноготок!

Смерть: А ну, не перебивайте мать! Ишь, взяли моду... (Евстолии) Продолжай, родная.

Евстолия: Первого я отпустила, ну как обычно...

Смерть: (кивает) Знаю, как ты это делаешь, знаю.

Евстолия: А остальные сбежали сами...

Крискентия: Это я виновата!

Флегонт: Нет, я!

Мелитина: Я самая старшая, я и виновата.

Евстолия: Не слушай их. Виновата конечно я, и только я.

Смерть: Полноте, полноте! Что за люди нынче пошли - если не людоеды, то самоеды... Совсем жить разучились. Значит, так: дела ваши неважнецкие, ну да не зря я чуяла, что надо к вам зайти. Дождёмся Мордыхая вместе - мне как раз нужно ему напомнить кой о чём.

Мелитина: А ещё он утром съел моего учителя танца!

Смерть: Это я раньше тебя узнала. Отвела уже танцора твоего. В неплохие руки отдала, так что не переживай...

Крискентия: Бабушка, вот ты всегда говоришь: отвела, отвела... А куда ты их всех уводишь?

Смерть: Любопытная какая, всё ей расскажи, да покажи... А мне, между прочим, немногим больше твоего известно. Только приходит кому срок уходить - а кто и как эти сроки устанавливает, не ведаю - вот и я тут, как тут. Инструментом (показывает на косу) перерезаю ниточку...

Флегонт: Какую ниточку?

Смерть: А ту, что связывает вас с землёй. Вы её не видите, да вам и не надо... Так вот, перерезаю, значится, ниточку и увожу душеньку подале от земли-матушки, да от тела-домика. А там уже ангелы её у меня принимают и ведут, куда след...

Мелитина: Да разве они бывают, ангелы?

Смерть: А то!

Мелитина: Кто же их видел?

Смерть: (улыбается) Меня, моя умница, тоже мало кто вот так видел, однако ж все знают, что я есть... Ну так вот, иного забираю, да радуюсь за него, и душа его, что та именинница, и поёт, и смеётся... А иного прибираю - ох, тяжко! Знать, недобро жил, да не добра заслужил...

Звук подъёзжающего автомобиля. Евстолия подбегает к окну.

Евстолия: Это муж!

Смерть: Вот ведь нелёгок на помине!

Действие V

Входит Мордыхай.

Мордыхай: Ты, косая, уже здесь? Опять, небось, малым сказки рассказываешь, грузишь их всякой ерундой? (детям) А вы и уши развесили! А ну, брысь отсюда!

Дети убегают.

Мордыхай: (Евстолии) И ты иди, да готовься подавать на стол!

Евстолия уходит.

Мордыхай: Говори, чего припёрлась?

Смерть: И ты ещё спрашиваешь, душегуб окаянный? Разве не знаешь, что я вынуждена ходить за тобой по пятам, прибирать после твоих злодеяний? Разве я по своей прихоти постоянная гостья в вашем доме? Ты бы о детях своих подумал, ведь обычные люди до старости лет со мной и близко не знаются, а твоим детям я уже как родная бабка. Нормально ли это?!

Мордыхай: (ухмыляется) Ничего, пусть привыкают. Да они, как я погляжу, и не жалуются... Но ты мне тут зубы не заговаривай, не для того я их точу каждое утро. Зачем пришла, спрашиваю?

Смерть: Семерых мальчишек вчера приводил?

Мордыхай: Шестерых.

Смерть: Не ври, семерых. Один совсем маленький, с пальчик.

Мордыхай: (подозрительно) И откуда ты всё знаешь?

Смерть: Работа такая.

Мордыхай: Ну ладно, дальше что?

Смерть: Всех семерых я сегодня забрала.

Мордыхай: Как семерых? Я же велел жене только одного приготовить...

Смерть: Евстолия здесь ни при чём. Остальные умерли от страха:

сердечки их слабые разорвались

и душеньки вверх, к небесам поднялись.

Мордыхай: (морщится) Стихов тут ещё не хватало... Что, все до единого? И этот, с пальчик, тоже?

Смерть: И Мальчик-с пальчик тоже. Теперь будет прыгать, кровавый, у тебя перед глазами.

Мордыхай: (устало отмахивается) А! У меня их столько уже в глазах, что одним больше, одним меньше... Короче, забрала их душонки, и мотай отсюда - не до тебя сейчас.

Смерть: (зловеще) Мордыхай, я ведь не только за мальчиками пришла сюда.

Мордыхай: (испуганно) А за кем ещё?

Смерть: Всё-таки боишься ты меня, хоть и хорохоришься перед братками-людоедами...

Мордыхай: (истолковывает эти слова однозначно) Только не тяни, не тяни. На, забирай, крути, винти меня, плешь болотная! Плевать я на тебя хотел! (надрывно поёт) Тага-а-ан-ка! Все ночи, полные огня!..

Во время этой тирады разворачивается форменный психоз - людоед рвёт на груди рубаху, катается по полу, а в итоге рыдает.

Смерть: Мордыхай, не нервничай так. Я только хотела напомнить тебе о том дне, когда я действительно приду за тобой.

Мордыхай: А? Что? Так сейчас - не мой черёд?

Смерть: Пока ещё нет.

Мордыхай: (вскакивает, как ужаленный) Тогда какого чёрта ты на меня наехала?!

Смерть: Ты должен подумать...

Мордыхай: Чего думать, чего думать! Ну, придёшь ты, махнёшь своим пером... Был Мордыхай, и не стало Мордыхая - все дела!

Смерть: Если бы всё заканчивалось на мне, таким как ты жилось бы очень вольготно...

Мордыхай: А нам и так вольготно - ни в чём себе не отказываем!

Смерть: Я тебе не судья, но те, кто выше меня...

Мордыхай: Да кто там выше тебя? Что ты меня своей беспонтовой крышей пугаешь, лоховка старая? Никто за тобой не стоит!

Смерть: Ну, если никто за мной не стоит, тогда что хочу, то и ворочу! (замахивается косой)

Мордыхай: (отшатывается) Нет! Не имеешь права!

Смерть: Так никто ж за мной не стоит, сама решаю!..

Мордыхай молчит, не зная, что ответить.

Смерть: Я ухожу, а ты всё-таки подумай... (уходя) Что-то меня здесь держит. Ох, чую, неспроста я сегодня вошла в этот дом!..

Действие VI

Мордыхай: (трёт виски, очумело озирается) Что это со мной было? Бред какой-то. Перенервничал на сходке, что ли? Надо напиться... (орёт) Жена! Подавай на стол, да бутылку из погреба неси, самую большую! Отдыхать буду!

Евстолия приносит блюдо с мясом, кубок (удачно, если спортивный) и огромную бутыль; ставит на стол.

Мордыхай: (командует жене) Сиди тут. (разговаривая ест, а еще больше накачивается) Бабка когда ушла?

Евстолия: Ты же с ней последний разговаривал.

Мордыхай: Да? В упор не помню. Что она тут вам без меня говорила?

Евстолия: Так, ничего особенного...

Мордыхай: (пьянеет и заводится) Ты мне хвостом не виляй! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Евстолия: (собравшись духом) Мордыхай!

Мордыхай: Ну, что Мордыхай?

Евстолия: Нам надо с тобой серьёзно поговорить, только не сейчас.

Мордыхай: А почему не сейчас?

Евстолия: Сейчас тебе лучше лечь поспать.

Мордыхай: (уже изрядно пьяный) Н-не надо мне спать! Что я, пьяный, что ли?

Евстолия: Да, пьяный.

Мордыхай: А ты отвечаешь за пьяного?

Евстолия молчит.

Мордыхай: Зови сюда детей!

Евстолия: Зачем?

Мордыхай: Я их жизни учить буду!

Евстолия: (взрывается) Слушай, ты, ирод проклятый! Свою жизнь исковеркал - шут с тобой, мою жизнь испохабил - подавись! Но детей, детей не трогай, не смей, слышишь?!

Мордыхай: А-а-а! Так вот кто тут рулит за моей спиной, детей на меня науськивает! (выгребается из-за стола, растопырив руки прёт на Евстолию) Иди сюда!

Евстолия: Мордыхай, ты что делаешь? Одумайся!

Мордыхай хватает Евстолию за горло и душит. Бросив бездыханное тело, подходит к столу, наливает полный кубок и большими глотками выпивает его. Остыв таким образом, вдруг спохватывается, бросается к жене, трясёт её, пытаясь привести в чувство, но безрезультатно.

Мордыхай: (ноет) Евстолия, моя маленькая Евстолия! Я так любил тебя! Я убил тебя! Зачем мне теперь жить, в натуре? (подходит к столу, берёт нож, вонзает себе в грудь и падает рядом с женой)

Действие VII

Энергичным шагом входит Смерть.

Смерть: (голосом недовольного режиссёра) Стоп, стоп! Плохо, очень плохо! Эту сцену надо переиграть!

Мордыхай и Евстолия поднимаются.

Мордыхай: Что опять не так?

Смерть: То, что вы бездарно играете свои роли - что ты, что твоя супруга. Особенно в концовке - это же ужас какой-то! Дешёвый кич с одной стороны, плюс нудное моралите - с другой. Теперь не хватает только помпезных похорон по понятиям и осуждающей статьи в официальной газете.

Мордыхай: Ну, это Автор напортачил! Сделал меня каким-то монстром, в натуре...

Евстолия: А у меня что за роль? Разве это роль? Ни рыба, ни мясо...

Смерть: (стучит косой об пол) Ну-ка, ну-ка! Поосторожней насчёт Автора! Знаю я вашу породу: чуть что, сразу Автор виноват! А вы ему, Автору, дали хоть один шанс написать для вас что-нибудь поприличнее? (людоед с женой молчат, потупившись) Молчите? Молчите... А мне опять за вас отдуваться, всё действие на себе вытягивать. Ох, не жалеете вы меня, старую... (торжественно) Итак, я спрашиваю тебя, людоед в законе Мордыхай, и тебя, жена его Евстолия: Вы хотите жить?

Мордыхай:

(в один голос) Чего?!!!

Евстолия:

Смерть: Вы. Жить. Хотите?

Мордыхай: (хлопает себя по бёдрам) Во даёт! (отворачивается)

Евстолия: (со слабой надеждой) Так ведь всё, уже поздно?..

Смерть: Жить никогда не поздно. И я в третий раз спрашиваю: жить будете?

Евстолия: Ну, я бы не отказалась...

Смерть: Это не ответ.

Евстолия: Там остались мои дети...

Смерть: И дальше что?

Евстолия: Как это что? Это же мои детки! Неужели не понимаешь?

Смерть: Дык я старая уже, умом слабая - куда мне намёки ваши разгадывать... Ты мне прямо говори: хочешь жить?

Евстолия: (твёрдо) Да.

Смерть: Вот это я понимаю! Как говорится, да будет тебе по слову твоему. Иди к детям и - живи!

Евстолия: Спасибо тебе.

Смерть: Мне - не за что. Автора благодари. Ступай.

Евстолия уходит.

Смерть: Ну что, Мордыхаюшка, пригорюнился? Жить-то будем?

Мордыхай: Тебе надо, ты и живи.

Смерть: А тебе не надо?

Мордыхай: На кой мне ещё жить? Я и так уж столько наворотил, что на том свете, если он существует, мне мало не покажется. А ты, видно, хочешь дать мне отсрочку, чтобы я намотал себе на полную катушку, так, что ли?

Смерть: Ай-ай-ай! Не стыдно обвинять бабушку в таких гадостях? Я к нему с чистой душой, а он... Сам изолгался в этой жизни, а ещё других подозревает... Ладно, послушай-ка вот что. В одном старом фильме главный герой играет со мной в шахматы. Там я ему спуску не даю - средневековье, знаешь ли, чума свирепствует (вздыхает) - словом, суровые времена, никуда не денешься... но сегодня, так и быть, дам тебе отыграться, если Автор позволит.

Мордыхай: А Автор позволит?

Смерть: Уже позволил - иначе твоя пьеса давно бы уже закончилась. Ну как, сыграем? Вот, кстати, и шахматишки под рукой оказались... (достаёт из складок балахона шахматы, быстро расставляет позицию, садится за стол, делает приглашающий жест) Прошу!

Мордыхай садится напротив, наклоняется над доской.

Мордыхай: Ну?

Смерть: Пальцы гну! Начнём с конца. Твой последний ход - самоубийство. Хотел убежать от вечного шаха, а влез в мат. Глупейший ход, какой только можно было придумать. Возьми его обратно.

Мордыхай: А как?

Смерть: Передвинь своего короля на предыдущую позицию.

Мордыхай: И всё?

Смерть: Нет, ещё надо попросить прощения.

Мордыхай: У тебя, что ли?

Смерть: Не у меня, у Автора.

Мордыхай: Почему я должен просить прощения у Автора, которого ни разу не видел?

Смерть: Не забывай, что ты - всего лишь персонаж пьесы, и от Автора зависит вся твоя судьба.

Мордыхай: А Автор меня простит?

Смерть: А ты хочешь быть прощён?

Мордыхай: (после короткого раздумья) Хочу.

Смерть: Тогда проси и не гадай: простит - не простит. Решать Автору, а не тебе.

Мордыхай: Ладно, убедила. Как просить-то?

Смерть: Как тебя мама в детстве учила: Прости меня, Автор, я больше так не буду.

Мордыхай: А если буду7

Смерть: Ты хочешь быть прощён?

Мордыхай: Да хочу, хочу! Но врать, знаешь ли, тоже нехорошо - как меня мама в детстве учила...

Смерть: А ты постарайся не врать. И ещё раз повторяю: оставь свои прогнозы. Решать всё равно Автору, а не тебе.

Мордыхай: По-другому никак нельзя?

Смерть: По-другому - никак.

Мордыхай: (заметно, что ему нелегко даются эти слова) Прости меня, Автор, я больше так не буду!

Смерть: Поехали дальше. Этим ходом ты срубил свою собственную королеву...

Мордыхай: Забираю, конечно забираю!

Смерть: Что надо сказать?

Мордыхай: Прости меня, Автор, я больше так не буду!

Смерть: Умница! Теперь давай сам - начиная с учителя танцев и далее. А я посмотрю.

Мордыхай торопливо переставляет фигуры, то хватаясь за голову, то содрогаясь от ужаса, при этом постоянно шепчет: Прости меня, Автор, я больше так не буду. Темп нарастает. Наконец Мордыхай произносит волшебную фразу в последний раз и со вздохом облегчения откидывается на спинку стула.

Смерть: Утомился, бедолага! Ну, отдохни... отдохни... отдохни... (Мордыхай засыпает) Отдохни, а я пойду, пожалуй.

Смерть уходит. Выдержав небольшую паузу, Мордыхай открывает глаза.

Мордыхай: Ну что, уважаемая публика - вы, поди, ждёте, что сейчас я проснусь и окажется, что всё это мне приснилось? Как бы не так! Вот нож, которым я зарезался, вот кубок, из которого я перед этим пил, вот руки, которыми я удушил свою жену... А вот, кстати, и шахматишки под рукой оказались... Одного не пойму - чего этот Автор добивается? Исправить меня захотел? Меня, самого Мордыхая! Ха-ха-ха! Чёрта с два это у кого-нибудь получится! (орёт) Жена!

Входит Евстолия.

Евстолия: А ну-ка потише, детей разбудишь.

Мордыхай: Чтооо?!

Евстолия: Не ори, говорю - дети спят.

Мордыхай: (удивительно, но - понижает голос) А который час?

Евстолия: Недавно полночь пробило.

Мордыхай: Вон оно что! То-то я проголодался. Поужинаешь со мной?

Евстолия: Конечно. Что бы ты хотел на ужин?

Мордыхай: А что у нас есть?

Евстолия: Баранина с гарниром, рыба, хлеб, красное вино...

Мордыхай: (задумчиво) Баранина, говоришь... А давай баранину - давно не пробовал!

Евстолия улыбается.

ЗАНАВЕС

ЭПИЛОГ (перед занавесом)

Мы весёлую историю хотели вам поведать,

но, как видно, не успели перед этим пообедать.

Или, может, и успели - только всё равно не вышло,

и кому-то наш спектакль, что коню хомут и дышло.

Ах, да что и взять с нас, сирых, все загружены не в меру -

где там счастье не отчасти, где там вера без химеры?

Может прав тот, кто считает, что суть радости - в контрасте

и поэтому полезно испытать порою страсти?

Что ж, контрасты, так контрасты, их мы встретим повсеместно -

в телевизоре, в газетах, в разговорах неуместных...

Но однажды кто-то выйдет из подъезда часом поздним,

чтобы просто - очень просто! - посмотреть наверх, на звёзды!

Ой, опять мы тут морали, да нотации читаем!

Ладно... хоть плохая рифма, напоследок вам желаем,

как в игре забытой детской призывали: вы летите!

Вы летите, как хотите, только крылья берегите!

Владивосток - остров Рейнеке - Владивосток, 20 июля - 2 сентября 1997 года

PS: АВТОРСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ ПО ОДНОЙ РОЛИ

КАК ИГРАТЬ СМЕРТЬ

Прежде всего - не надо сходить с ума и ломиться в потустороннее: во-первых, чревато; во- вторых, всё равно ничего путного не выйдет (проверено многими поколениями актёров, в т.ч. великих).

Лично автору представляются три варианта решения этой роли:

В идеале, конечно, лучше совместить все эти три образа (по мнению автора, они не являются взаимоисключающими).

УДАЧИ!!!

Имеется в виду фильм И. Бергмана Седьмая печать.

19

15