Пинчук Николай Рудольфович: Электричка как вид общественного транспорта

Николай ПИНЧУК

ЭЛЕКТРИЧКА

КАК ВИД ОБЩЕСТВЕННОГО ТРАНСПОРТА

(КОМЕДИЯ в одном действии)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Василий ФЁДОРЫЧ, пожилой крепкий работяга-мужик, строит загородные коттеджи

СЕРЁГА, его молодой жизнерадостный напарник

ПАВЕЛ, молодой человек нервного облика, Серёгин ровесник

БОРИС, мужчина средних лет; этакий "помятый интеллигент"

КОСТЯ, его сын, рассудительный мальчик лет 10-ти

КЛАВДИЯ, типичная "тётка" предпенсионного возраста, дачница

Мария СТЕПАНОВНА, впечатлительная старушка, тоже дачница

СВЕТЛАНА, молодая замученная мать-одиночка

ТАНЯ, её дочь, подвижная девочка 4-5 лет

ВИТАЛИК, постарше - молодые люди неформальной наружности,

ИГОРЁК, помладше промышляющие музицированием по вагонам

СЛЕПОЙ нищий, пожилой мужчина; одет соответственно своему статусу, но выгля-дит внушительно - быть может, благодаря пышной окладистой бороде

КОНТРОЛЁР, боевая женщина, достойный представитель своей профессии

ЖУК, взрослое насекомое в расцвете сил

Действие проходит в вагоне пригородного электропоезда, под стук колёс...

Явление 1

Самый обыкновенный вагон электропоезда изнутри. Не час пик, поэтому пассажиров немного. Они расселись по отсекам (две лавочки одна напротив другой) следующим образом: Клавдия напротив Степа-новны (первая эмоционально говорит, вторая внимает, изредка встав-ляя реплики); Борис и Костя (первый что-то внушает, второй, стоя лицом к окну, терпеливо слушает); Василий и Серёга (эти выпивают, беседуя "за жизнь"); Павел (один, с книгой в руках; пытается чи-тать, но посторонние разговоры мешают ему сосредоточиться, отчего он морщится, поневоле прислушиваясь к голосам). На одной из неза-нятых скамеек лежит бесхозная, кем-то забытая, а то и умышленно оставленная сумка.

СЕРЁГА: Фёдорыч! Ты веришь, что я тебя уважаю?

ФЁДОРЫЧ: Ну, и?..

СЕРЁГА: Я тебя напрочь как уважаю!

ФЁДОРЫЧ: Ну, дальше что?..

СЕРЁГА: А то, что ты... прости, я тебя, как батю родного... но вот сейчас ты не прав!

ФЁДОРЫЧ: Хм?..

СЕРЁГА: Вот ты скажи: ведь едем же? Ну?

ФЁДОРЫЧ: Ну...

СЕРЁГА: Хорошо едем?

ФЁДОРЫЧ: Неплохо... пока.

СЕРЁГА: Опять ты "пока"! Скажи прямо: вот сейчас тебе хорошо? Едем, всё путём?..

ФЁДОРЫЧ: Эх, Серёга - молодой ты!.. Ну, наливай для ясности...

КЛАВДИЯ: А вот огурчики - смотрите, какие у меня красавцы. Берите! (вынимает из ведра несколько огурцов и пытается всунуть их в сумку Степановны)

СТЕПАНОВНА: Спасибо, да у меня ж свои есть!

КЛАВДИЯ: (категорично) Таких нет! Берите, не стесняйтесь! Сейчас я вам ещё помидорчиков положу...

БОРИС: Вот тебе, сынок, наглядная иллюстрация принципа относитель-ности движения: когда вагон движется в одну сторону, перрон и вон те сидящие на скамейках люди движутся в сторону противо-положную, нда-с. Ты, конечно, хочешь возразить, что, дескать, перрон и скамейки никуда двигаться не могут (хихикает и поти-рает руки), но в том-то вся и хитрость, в том-то вся и хит-рость, нда-с. Они движутся относительно нас так же, как и мы движемся относительно их! И эти люди - тоже движутся, хоть и сидят. Так же, как и мы - сидим, а движемся! (Довольный, от-кидывается на спинку сидения). Всё в этом мире относительно, сынок, всё относительно, нда-с!

КОСТЯ: Папа, а относительно себя мы куда-нибудь движемся?

БОРИС: То есть?.. Ты хочешь спросить, движемся ли мы относительно нашего вагона? В данный момент нет, если не считать всяких там... мелких движений, нда-с. Но мы можем встать, пройтись по вагону, и тогда, конечно, будем двигаться относительно его. И при этом, заметь, в силу вступит другой принцип - принцип сложения скоростей. Суть его в следующем...

КОСТЯ: (перебивает) Пап, я не про то тебя спрашивал. Я хотел уз-нать: ну вот, мы едем там, или ходим, или стоим - движемся мы относительно себя самих, или... я не знаю, как это объяс-нить...

БОРИС: (раздражённо) И нечего тут объяснять! Что ты глупости гово-ришь: как это мы можем двигаться относительно самих себя, а? Ты, прежде чем спрашивать, сам подумай. Чтобы не быть посме-шищем, нда-с...

КОСТЯ: (разочарованно) Прости, папа.

КЛАВДИЯ: А на рынок я ни ногой!

СТЕПАНОВНА: (вздыхает) Дорого всё нынче!

КЛАВДИЯ: Да если б только дорого! Там же всё китайское! Вы, напри-мер, станете есть китайскую картошку? (Вопросительно смот-рит на Степановну, та пожимает плечами.) Ешьте! Ешьте, коли жить надоело! Сват мой купил как-то китайской картошки... ну, отварил себе на ужин, а тут опять свет отключили. Так кар-тошечка на столе стоит и светится! Да, да, светится! От че-го? А от селитры! Они, сволочи, что делают: чтоб, значит, картошка крупнее была, её селитрой удобряют. По лопате се-литры в каждую лунку: чик-чик, и готово! Кушай, русский Ва-ня, травись! Так это ещё не всё! Они, морды узкоглазые, что с помидорами вытворяют, чтоб те краснее были: берут, зна-чит, свою мочу - да, да, мочу! - набирают её в шприц и, значит, в помидор целый шприц мочи вкачивают. А мы потом эту китайскую мочу, значит, едим вместе с помидором!

СТЕПАНОВНА: (в состоянии шока) Так... так... куда ж наши власти-то смотрят?

КЛАВДИЯ: (повышает голос так, что уже привлекает внимание всего вагона) Какие власти! Они ж там все купленные! И с китаёза-ми заодно, как и положено у них по заговору.

СТЕПАНОВНА: (хватается за сердце) Батюшки-светы, какому ещё заго-вору?

КЛАВДИЯ: По китайскому жидомасонскому заговору. Узкоглазым земли не хватает, они на нашу зарятся. А как её взять? Значит, надо потравить всех русских. Они - в наше правительство: так, мол, и так, давайте всех русаков перетравим. А там, в правительстве, все евреи, они и рады: давайте, говорят, травите! Ну, и договорились: китайцам - землю, а жидам - деньги за то, что русский народ продали...

СТЕПАНОВНА: Так... неужели ж все до одного евреи? А Путин?

КЛАВДИЯ: (уверенно) И Путин еврей.

ПАВЕЛ: (не вытерпев, с треском захлопывает книгу и громко обраща-ется к Клавдии) А Патриарх?

КЛАВДИЯ: (воспринимает Павла неприязненно) Какой ещё патриарх?

ПАВЕЛ: Московский и всея Руси, Алексий Второй?..

КЛАВДИЯ: А, этот!.. Этот тоже. Все они там жиды.

ПАВЕЛ: Простите, а вы сами - русская?

КЛАВДИЯ: Да, я русская!

ПАВЕЛ: А что в вас русского?

КЛАВДИЯ: (после секундного замешательства) Всё!

ПАВЕЛ: Что значит "всё"?

КЛАВДИЯ: А то и значит, что всё. Русского языка не понимаешь?

ПАВЕЛ: Уж про русский язык помолчали бы, сами им не владеете.

КЛАВДИЯ: То есть, как это я не владею?

ПАВЕЛ: (зло) Да вот так это: словарный запас ваш беден, сорных слов много, фразы вы строите неграмотно, ударения, и те не можете верно расставить... А к русской культуре вы какое отно-шение имеете? Пушкина книжку давно последний раз в руках держали, я уж не спрашиваю о чтении?..

БОРИС: (сыну) Никогда не ввязывайся в подобный спор.

КОСТЯ: Почему?

БОРИС: Потому что такие споры бессмысленны и беспощадны. Он всё равно ей ничего не докажет, только разозлит. Что же касается пресловутого еврейского вопроса, то он поднимался ещё в эпо-ху Киевской Руси. Если внимательно прочесть Повесть времен-ных лет...

ПАВЕЛ: Вот и выходит, что никакая вы не русская, а просто - совок без национальности. Всю жизнь, как быдло, бегали стадом от хомута до кормушки и обратно, а когда этого не стало, вспом-нили вдруг про свою национальную гордость... Смешно!

ФЁДОРЫЧ: (Павлу, громко и с угрозой) Эй, парень! Ты что тут, самый умный, что ли? Хорош выступать!

СЕРЁГА: Фёдорыч!..

Павел угрюмо косится на Фёдорыча и отворачивается к окну.

КЛАВДИЯ: А, заткнулся! Струсил, жидовская морда!

ФЁДОРЫЧ: (Клавдии) И ты тоже заткнись! Разверещалась тут, кликуша...

Клавдия от неожиданности застывает с открытым ртом.

СЕРЁГА: Фёдорыч!

ФЁДОРЫЧ: Ну что, заело: Фёдорыч, Фёдорыч? Плесни-ка лучше для яс-ности... (пьёт) Такие вот дела, Серёга. А то заладил: все едут, всем красиво... эх ты, телок молодой! Никогда не зна-ешь, какие люди тебя окружают, и чего они тут тебе выки-нут...

СЕРЁГА: (бубнит) Да что люди... люди, как люди. Ну, поругались... с кем не бывает? Всё равно ж нормально едем...

Явление 2

Входят Виталик и Игорёк. Виталик с гитарой, Игорёк со шляпой в руках. Останавливаются в проходе. Серёга, увидев их, оживляется.

ИГОРЁК: Всем добрый день и счастливого пути!

СЕРЁГА: (Фёдорычу) О, пацаны нам сейчас споют!

ИГОРЁК: Чтобы вам веселее было ехать, мы с другом...

СЕРЁГА: (Виталику) Давай эту: ай ай-ай-ай ай-ай, убили негра... зна-ешь?

ВИТАЛИК: Не знаю.

СЕРЁГА: Да ну, её все знают... ну, тогда эту давай: ты называла меня своим маленьким зайчиком...

ВИТАЛИК: Короче, мы споём "Электричку" Цоя.

Игорёк удивлённо смотрит на Виталика, но не возражает. Виталик начинает играть и петь, Игорёк подпевает:

Я вчера слишком поздно лёг, сегодня рано встал

Я вчера слишком поздно лёг, я почти не спал

Мне, наверно, с утра нужно было пойти к врачу

А теперь электричка везёт меня туда, куда я не хочу

Электричка везёт меня туда, куда я не хочу

В тамбуре холодно, но в то же время как-то тепло

В тамбуре накурено, но в тоже время как-то свежо

Отчего я молчу, отчего не кричу, молчу?..

Электричка везёт меня туда, куда я не хочу

Электричка везёт меня туда, куда я не хочу...

Песня заканчивается. Игорёк со шляпой обходит пассажиров, а к Виталику прицепился Фёдорыч. Степановна лезет было в карман за деньгами, но тут встревает Клавдия.

КЛАВДИЯ: Вы что?! (Игорьку) А ну, пшёл отсюда, наркоман!

ИГОРЁК: Спасибо, я вас тоже люблю! (направляется к Борису)

БОРИС: Денег, молодой человек, у меня для вас нет, но есть полез-ный совет: учиться вам надо! Ваш нынешний возраст - самый оптимальный для учёбы, упустите - поздно будет жалеть...

ИГОРЁК: (прижимает руку к сердцу) Завтра же пойду в школу! (идёт к Павлу)

ПАВЕЛ: (подкидывает на ладони пятирублёвую монету) Поёте вы, ко-нечно, фигово, но песня в тему. На, держи!

ИГОРЁК: (берёт деньги) Гран мерси! А нельзя ли поподробнее?

ПАВЕЛ: Поподробнее о чём?

ИГОРЁК: О фиговости нашего пения. Хотелось бы услышать конструк-тивную критику...

ПАВЕЛ: (тоном мэтра) Да тут много чего: ноты "с подъездом" берёте, ритм не выдерживаете, да и голоса у вас - не фонтан...

ИГОРЁК: Понято. Принято. Исправимся. (Подбрасывает монету) Спасибо за внимание!

ФЁДОРЫЧ: (Виталику) Вот ты мне объясни: на кой ляд ты сейчас эту песню спел?

ВИТАЛИК: Нравится она мне, вот и спел.

ФЁДОРЫЧ: Нравится она тебе, вот и пой её для себя. А здесь ты для людей поёшь. Тебя вот (кивает на Серёгу) попросили спеть что-нибудь нормальное, а ты выламываешься...

СЕРЁГА: Да ладно тебе, Фёдорыч!

ФЁДОРЫЧ: Что "ладно"? Ты его как человека попросил, а он... (замеча-ет, что Виталик машет рукой и отходит). Эй, ты куда, па-рень? Мы ещё не поговорили... (пытается встать).

СЕРЁГА: (чуть ли не силой усаживает его на место) Фёдорыч, успо-койся! Куражатся пацаны, ну и пускай себе. Мы-то с тобой умнее! Давай-ка лучше вот, для ясности?

ФЁДОРЫЧ: (спокойнее) Эх, Серёга! Ты или дурак, или слишком добрый... что одно и то же. Начисляй!

СЕРЁГА: (наливает очередную порцию, весело) А я ни то и ни другое! Мне просто по кайфу, что мы едем, и всё тут!

ИГОРЁК: (подходит к Виталику, вполголоса) Ну, ты и выбрал реперту-арчик...

ВИТАЛИК: Да достали, блин, со своими заказами... Дали что-нибудь?

ИГОРЁК: Ага, дадут тебе за такое... Вон тот только (кивает на Пав-ла) сказал, что песня в тему, да и то облажал, как мы поём.

ВИТАЛИК: (смотрит на Павла) Тоже ничего не дал?

ИГОРЁК: (подбрасывает монету) Целую пятёрку отвалил, добрый чело-век.

ВИТАЛИК: (устало) Тогда пусть говорит, что хочет... (кивает на сво-бодную лавочку). Присядем, отдохнём...

ИГОРЁК: В этом вагоне? Нас здесь, вроде, не любят?

ВИТАЛИК: А где нас любят? (садятся)

СЕРЁГА: Не хамы, Фёдорыч, не хамы. Они это... (неопределённо вертит кистью руки). Погоди, сейчас я с ними потолкую...

Серёга берёт бутылку и направляется к музыкантам. Фёдорыч, на-смешливо прищурившись, наблюдает.

СЕРЁГА: Ребятишки, можно с вами поговорить?

ВИТАЛИК: О чём?

СЕРЁГА: (показывает бутылку) Было бы с чем, а о чём - найдётся!

ВИТАЛИК: Извините, мы на работе не пьём.

СЕРЁГА: На работе?.. угу... о-кей!.. (отставляет бутылку) А спеть можно вас попросить?

ВИТАЛИК: Я не знаю песен, которые вам нравятся.

СЕРЁГА: А ты мне ту ещё раз спой. Она мне понравилась (вынимает из кармана купюру, кладёт рядом с Виталиком). Вот тебе полсот-ни - давай, зарабатывай! Только негромко, чтоб людям не ме-шать.

Виталик и Игорёк переглядываются.

ВИТАЛИК: (нерешительно) Н-ну, ладно. (Игорьку) Поехали, что ли?.. (Играют и поют вполголоса).

Явление 3

Клавдия продолжает демонстрировать Степановне достижения сво-его приусадебного хозяйства.

КЛАВДИЯ: Яблочки в этом году не то, чтобы очень уродились, зато какие сладкие - вот, попробуйте! (Извлекает из ведра два яблока, одно даёт Степановне, другое с хрустом надкусывает сама).

В этот момент в вагон входит Светлана с Таней за руку.

ТАНЯ: (показывает пальцем на Клавдию, громко) Мама, мама, смотри: тётя из ведра кушает!

КЛАВДИЯ: (умилённо) Ах ты, моя лапочка! (Быстро достаёт ещё одно яблоко и протягивает Тане) На, золотко, кушай!

ТАНЯ: (прячет руки за спину) Нее! Мама говорит, что из ведра куша-ют только чушки!

Светлана шипит на Таню и дёргает её за руку, затем виновато обращается к Клавдии.

СВЕТЛАНА: Простите! Она недавно в ведро с немытой ягодой полезла, так я ей и сказала...

КЛАВДИЯ: (добродушно) Ничего, ничего! (Добавляет ещё два яблока, протягивает Тане). Возьми, моя хорошая - мама дома помоет, и скушаешь.

Таня берёт яблоки.

СВЕТЛАНА: Что надо сказать тёте?

ТАНЯ: А вы почему непомытые кушаете? Вы чушка?

Светлана столбенеет от стыда, но Клавдия весело смеётся и гла-дит Таню по головке.

КЛАВДИЯ: Чушка! Вот, видишь: хр-хр (комично хрюкает Тане в лицо). Смотри, всегда мой фрукты, а то станешь такой же чушкой, как тётка!

СВЕТЛАНА: Простите, пожалуйста! (тащит Таню от греха подальше)

КЛАВДИЯ: (вздыхает им вслед) Маленькие такие хорошие, а вырастают - все проститутки и бандиты... эх, куда катимся?.. (Степанов-не) Да вы ешьте яблоко-то - я их, прежде чем складывать, все перемыла.

Светлана тащит дочь по проходу, попутно оценивая обстановку; в результате направляется прямиком к Павлу, хотя, повторим, в вагоне достаточно пустующих отсеков. При этом Павел, с улыбкой наблюдав-ший сцену с яблоками, срочно раскрывает книгу и утыкается в неё.

СВЕТЛАНА: Садись здесь, девчонка бесстыжая.

ТАНЯ: Стыжая!

СВЕТЛАНА: Такого слова не бывает.

ТАНЯ: Бывает!

СВЕТЛАНА: Перестань капризничать. Дядя на тебя посмотрит и скажет: фу, какая невоспитанная девочка!

ТАНЯ: Он не посмотрит, он книжку читает.

СВЕТЛАНА: (лезет в сумку)А где наша книжка? Дядя читает, и мы тоже почитаем...

ТАНЯ: Я не хочу сейчас читать.

СВЕТЛАНА: Нехорошая девочка! Всё, я на тебя обиделась.

СЕРЁГА: Чья, говоришь, это песня?

ВИТАЛИК: Цоя.

СЕРЁГА: А, в курсе... И ты с ней согласен?

ВИТАЛИК: С кем?

СЕРЁГА: С песней.

ВИТАЛИК: Абсолютно.

СЕРЁГА: Чего ж тогда едешь?

ВИТАЛИК: Ну, а вы почему едете?

СЕРЁГА: А меня это не колышет - я еду, и всё тут.

ВИТАЛИК: Всё равно же где-то придётся выходить.

СЕРЁГА: Где надо будет, там и выйду - это моё дело. Вот еду сей-час, и не компостирую мозги ни себе, ни другим. А вы - сами шарахаетесь по вагонам, как неприкаянные, да ещё и людей грузите.

ВИТАЛИК: Ну, извините.

СЕРЁГА: Да ладно, проехали... (берёт бутылку, встаёт) счастливо!

ВИТАЛИК: Деньги-то заберите.

СЕРЁГА: Оставь себе на мороженое, заработал (возвращается на своё место).

На месте обнаруживается, что Фёдорыча разморило, и он спит, откинувшись на спинку скамейки и свесив голову на грудь. Не желая будить старшего товарища, Серёга тихо садится напротив и скучающим взглядом озирает вагон, насвистывая себе под нос.

Явление 4

Входит Слепой. Сделав пару шагов вглубь вагона, останавливает-ся недалеко от Клавдии со Степановной.

СЛЕПОЙ: Горе, как буря, настигло

Дорога покрылася мглой

Дочь в катастрофе погибла

Остался внук сиротой

КЛАВДИЯ: (Степановне, которая опять полезла за кошельком) Не обра-щайте внимания! Закройте уши, он сейчас пройдёт!

СЛЕПОЙ: Простите, что к вам обращаюсь

Мне не к кому больше пойти

Желаю вам доброй дороги

Счастливого всем пути!

От ваших даяний сердечных

Будет меньше мой внук голодать

И Боженька наш Бесконечный

Пошлёт на вас всех благодать

СТЕПАНОВНА: Так ведь, бедненький, слепой же!

КЛАВДИЯ: А я не бедненькая? А вы не бедненькая? Да все мы тут бед-ненькие - что нам теперь, ослепнуть, что ли? Закройте уши!

СЛЕПОЙ: Меня потерпите немного

Недолго мне вас просить

Ведь вам ещё ехать, да ехать

А мне скоро уж выходить

КЛАВДИЯ: (громко) Вот и выходи, а то надоел: сколько езжу, всё тут ошиваешься! Внук-то твой, если он у тебя есть, давно, по-ди, взрослый!

СЛЕПОЙ: Прости меня, милая дама

И знай: на тебя я не злюсь

Добра твоего мне не надо

А я за тебя помолюсь

КЛАВДИЯ: (на мгновение замирает, затем торопливо лезет в кошелёк) То есть, как это - не надо? Что я, не человек, что ли? Я ж не о том, просто нудный ты больно... на вот (кладёт в руку нищему мелочь, Степановне). А вы что сидите? Подавайте, а то уйдёт!

Степановна испуганно смотрит на Клавдию и тоже подаёт.

СЛЕПОЙ: (кланяется в их сторону) Дай Бог здоровья, добрые женщины! (ко всем) Люди добрые! Простите меня за убогие вирши! Я че-ловек неучёный. Я не вижу даже солнца. Подайте, Христа ра-ди, кто сколько может (медленно движется по проходу с про-тянутой рукой).

СЕРЁГА: (Виталику) Эй, артист! Учись, как надо работать! (Достаёт две купюры, по очереди кладёт их на ладонь нищему) Держи, дед! Это тебе за меня десятка, а это - за товарища... он спит сейчас.

СЛЕПОЙ: Спаси Господи, мил человек, и тебя, и товарища твоего!

ВИТАЛИК: (берёт оставленную Серёгой пятидесятирублёвку, подходит к слепому) А это вам от нас с товарищем пятьдесят рублей!

СЛЕПОЙ: (озадаченно) Спаси Христос, добрые люди.

ВИТАЛИК: (вернувшись на место, отвечает на недовольный взгляд Игорька) Ценю творческий подход!

БОРИС: (достаёт монету, даёт Косте) На-ка, сынок, подай...

КОСТЯ: Папа, а он - правда слепой?

БОРИС: (вдохновенно, прикрыв глаза) Не суди, да не судим будешь. Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. От сумы да от тюрьмы не зарекайся. Когда подаёшь, пусть твоя левая рука не знает, что делает правая. Это всё так называе-мые "золотые правила", запомни их. Нда-с.

Костя, не дожидаясь, пока отец закончит очередную тираду, идёт подавать. Слепой тем временем приближается к отсеку, где сидит Па-вел. Тот поднимает было глаза, но встречает гипнотизирующий взгляд Светланы и вновь утыкается в книгу "по самые уши". Так и едет "жлобом поневоле".

ТАНЯ: (поёрзав на лавочке, бросается к нищему) Дедушка, у меня де-нежки нет - на яблочки, за меня и за маму! Только обязательно помой, а то будешь как чушка.

СЛЕПОЙ: Спасибо, внучка (рассовывает яблоки по карманам и уходит).

ТАНЯ: (бегом возвращается на место) Мама, а я дедушке нищему все яблоки отдала! Я теперь хорошая девочка?

СВЕТЛАНА: (вздыхает и гладит дочь) Ты у меня самая хорошая...

ТАНЯ: Ты больше на меня не сердишься?

СВЕТЛАНА: (снова вздыхает) Нисколечко не сержусь.

ТАНЯ: А почему ты такая грустная?

СВЕТЛАНА: (достаёт расчёску) Давай-ка я тебя расчешу. А то дядя посмотрит и скажет...

ТАНЯ: Мама, ты меня не для дяди, ты меня для меня почеши. Я люблю, когда ты меня чешешь.

СВЕТЛАНА: Хорошо, хорошо, для тебя... (расплетает дочери косичку, расчёсывает, Таня щурится от удовольствия)

СЕРЁГА: (снова заскучал, оглядывает вагон, останавливается на му-зыкантах) Пацаны! Может, всё-таки по маленькой?

ВИТАЛИК: (подмигивает Игорьку) Ты как?

ИГОРЁК: (вздыхает) Да я бы с удовольствием, но...

ВИТАЛИК: Что?

ИГОРЁК: (ковыряет в носу) Мне ещё нет двадцати одного года.

ВИТАЛИК: (чешет затылок) Блин, и мне ещё не исполнилось. Вот об-лом, а?

ИГОРЁК: Да, я б щас вмазал...

ВИТАЛИК: И я. А нельзя!

ИГОРЁК: Конечно! Мама унюхает, папа ремня даст.

ВИТАЛИК: Убежим от соблазна?

ИГОРЁК: Убежим!

Молодые люди срываются с места и действительно убегают.

СЕРЁГА: (беззлобно) Тьфу, ёпт!..

КЛАВДИЯ: (кивает вслед ребятам, Степановне) О, уже что-то спёрли, теперь убегают! А может, и за этим... слепой который - при-жмут его где-нибудь в тамбуре...

СТЕПАНОВНА: Господи, что творится!..

КЛАВДИЯ: А ничего, поделом! Я ведь знаю этого деда: он такой же слепой, как я - прима-балерина.

СТЕПАНОВНА: Так зачем же было ему подавать?

КЛАВДИЯ: (строго) Значит, надо, раз просит человек.

Серёга наливает себе водки, но одному пить не хочется. С тос-кой покосившись на храпящего Фёдорыча, снова оглядывает вагон, ос-танавливает взгляд на Борисе.

СЕРЁГА: Товарищ дорогой! Можно вас пригласить?..

БОРИС: Простите, куда?

СЕРЁГА: Ну не на танец же!

БОРИС: Ещё раз простите... я вас правильно понимаю?

СЕРЁГА: Да правильно, правильно!

БОРИС: То есть, вы предлагаете мне... разделить, так сказать, ча-шу?..

СЕРЁГА: Или просто выпить.

БОРИС: Что ж, ваше предложение... весьма перспективно.

СЕРЁГА: Ну, так а в чём проблема?

БОРИС: А нет никакой проблемы, сейчас я подойду к вам. (Косте) Сы-нок, ты у меня уже большой мальчик, посиди пока один.

КОСТЯ: А ты куда?

БОРИС: А мы тут рядом... с товарищем побеседуем.

КОСТЯ: Водку будете пить?

БОРИС: (морщится) Какая вульгарность! Мы будем общаться. (Назида-тельно грозит пальцем) Никогда не пренебрегай общением с на-родом! Нельзя замыкаться на собственном интеллектуализме! Народ по-своему тоже мудр; мудрость его, так сказать, дет-ская, земная, но нам, оторванным от почвы, полезно иногда к ней прикасаться! Нда-с... В общем, мы с дядей пообщаемся, а ты погляди пока в окошко...

Прихватив свой портфель, Борис перемещается к Серёге и Фёдорычу.

СЕРЁГА: (наливает второй стакан, протягивает Борису) Ну-с...

БОРИС: (косится на Фёдорыча) Простите, а что же ваш друг?

СЕРЁГА: Пусть спит. Мы сегодня с ним навкалывались, вот его и раз-морило. Зато и заработали (довольно похлопывает себя по карману), можем себе позволить!..

БОРИС: И всё-таки знаете... как-то нехорошо это, не солидарно...

СЕРЁГА: Да?.. (чешет затылок) Эх, не хотел будить, но ладно... Фёдо-рыч!

Фёдорыч не реагирует.

СЕРЁГА: (в полный голос) Фёдорыч!

Фёдорыч чуть морщится, но продолжает храпеть.

СЕРЁГА: (наклоняется над спящим, гаркает ему в самое ухо) Фёдо-рыч!!!

ФЁДОРЫЧ: (не открывая глаз) Мм... здесь я, чего орёшь?

СЕРЁГА: (ржёт) А куда ты денешься с подводной лодки!

ФЁДОРЫЧ: (мгновенно просыпается) Чтоо?! (бросается к окну, видит там земной пейзаж, переводя дух, плюхается задом на скамей-ку, набрасывается на Серёгу) Дурак! Нашёл, чем шутить! Я ж служил на подлодке, а ты мне такое спящему... идиот!

СЕРЁГА: (прячет улыбку в ладонь) Ну, прости, я не знал. Давай оп-рокинем за это дело, и ты нам с товарищем расскажешь...

ФЁДОРЫЧ: (обращает внимание на Бориса, протягивает ему руку) Моё почтение! (Серёге) Что ж ты, пригласил человека, а не нали-ваешь?

СЕРЁГА: Так всего два стакана. Вы пейте, а я потом.

БОРИС: (торжественно) Никаких "потом"! (лезет в портфель, достаёт оттуда гранёный стакан) Вот! Омниа миа мекум порто! (скром-но) Всё своё ношу с собой, то есть...

ФЁДОРЫЧ: Порядок! (выливает Борису остатки, ставит пустую бутылку под лавку, спрашивает у Серёги) Там у нас ещё осталось?

СЕРЁГА: Обижаешь! (вытаскивает из-под своей лавки сумку, достаёт оттуда новую бутылку, сумку задвигает обратно) И ещё най-дётся, если надо будет.

ФЁДОРЫЧ: (поднимает стакан) За знакомство, что ли?

Все трое чокаются и выпивают.

ТАНЯ: Мама, мне больно.

СВЕТЛАНА: (она уже не то, что чешет, а почти дерёт танины волосы; говорит с раздражением) А ты не вертись и стой спокойно, тогда не будет больно.

ТАНЯ: Я не верчусь! (пытается повернуться к матери)

СВЕТЛАНА: А сейчас ты что делаешь? (грубо разворачивает её обрат-но) Встань прямо, тебе говорят!

Таня некоторое время, насупившись, стоит, а затем вдруг плюёт Павлу на раскрытую книгу.

ПАВЕЛ: (от неожиданности резко вскакивает) Ты что, девочка?

ТАНЯ: (бросается Светлане не грудь) Мама!

СВЕТЛАНА: (прижимает Таню к груди) А ну, не трогай мою дочь, мань-як!

ПАВЕЛ: Да вы... да вы... сами!.. Нагуляют детей, а потом издеваются над ними! Стерилизовать таких надо!

Последние четыре реплики привлекают внимание всего вагона. Светлана встаёт и влепляет Павлу пощёчину.

КЛАВДИЯ: Вот так ему, по морде по жидовской!

ПАВЕЛ: (гордо) Ваше счастье, что вы - женщина! (переходит в другой отсек)

СВЕТЛАНА: Зато ты не мужчина! (садится и успокаивает дочь)

ПАВЕЛ: Я не мужчина? Да у меня миллион способов доказать, что я мужчина! Только не для вас!

СВЕТЛАНА: Ха!

СЕРЁГА: (Павлу) Слышь, приятель, а ты чего такой нервный?

ПАВЕЛ: Тебе-то что?

СЕРЁГА: Да так... Не желаешь к нам присесть?

ПАВЕЛ: Зачем?

СЕРЁГА: Пропустим по рюмашке, пообщаемся. А то сидишь один, скуча-ешь.

ПАВЕЛ: Ты извини, конечно, но с тобой мне скучнее, чем одному.

СЕРЁГА: (усмехается) Извиню, конечно...

ФЁДОРЫЧ: А я бы не извинил.

ПАВЕЛ: А я и не нуждаюсь в ваших извинениях.

ФЁДОРЫЧ: (спокойно) Нарываешься, что ли?

КЛАВДИЯ: Нарывается, нарывается!

ПАВЕЛ: Тьфу! Как говорил Гаутама, лучше странствовать одному, чем с дураками! (садится на крайнюю скамейку ко всем спиной)

КЛАВДИЯ: Вот и сиди тама!

БОРИС: Молодой человек! (Павел не оборачивается) Молодой человек, вы ошибаетесь! Будда Гаутама говорил это совсем по другому поводу! Слышите меня?..

ФЁДОРЫЧ: (разливает водку по стаканам, раздаёт собутыльникам, го-ворит Борису) Бросьте вы! Это самый бесполезный тип. Я ви-дал таких: воняют на всех вокруг, а от самих-то в этой жизни проку, как с козла молока - ничего не умеют, да и не хотят. Видите, он даже теперь не ушёл, потому, как уйдёт - вонять не на кого...

Мужчины чокаются и выпивают. Тем временем к ним подходит Костя.

КОСТЯ: (дёргает отца за рукав) Пап!

БОРИС: (недовольно) В чём дело? Я же сказал тебе...

КОСТЯ: Я хотел спросить...

БОРИС: (довольно) А, это - всегда пожалуйста! (собутыльникам) Я никогда не отказываю сыну в ответах! Многие родители, знаете ли, раздражаются, если дети их часто спрашивают, они гово-рят: "Надоел своими "почему"! Я устал от твоих "почему"!" Не понимают! Не понимают того, что это - Священные Почему! Мозг ребёнка растёт, ему нужна пища! Отказывать ребёнку в пище - страшное преступление! (Косте) Спрашивай, сынок - я на всё отвечу.

КОСТЯ: Почему вы пьёте водку?

Серёга и Фёдорыч переглядываются и хохочут.

ФЁДОРЫЧ: Гм-да! И как вы думаете отвечать на это "священное поче-му"?

БОРИС: Честно! Только честно! Нельзя лицемерить перед ребёнком - они чувствуют любую фальшь, нда-с! (поворачивается к Косте, проникновенно) Сынок, мы уже не дети. Мы уже не умеем так непосредственно общаться, так искренне веселиться, как это бывает в твоём счастливом возрасте... когда-то умели, а теперь не умеем. Сердца наши отягчены грузом разочарований. И вот алкоголь помогает нам расслабиться, почувствовать, так ска-зать, симпатию друг к другу, снять хоть на время оковы, на-вешанные на нас годами жизни. Дорогой мой сынок, веселись, пока ты - дитя... гаудамус игитур, так сказать, ювенус дум су-мус. Потом, когда вырастешь, отнимется у тебя эта весёлая непосредственность, и станешь ты искать потерю на дне бока-ла... ин вино веритас, так сказать, веселие Руси есть пити, нда-с... Вижу, вижу неизбежность эту, лишь бы настигла она те-бя как можно позже...

На собутыльников речь Бориса производит глубокое впечатление. Фёдорыч крякает и принимается разливать по стаканам очередную пор-цию.

КОСТЯ: (задумчиво) Я не буду таким, как ты.

ФЁДОРЫЧ: Да куда ты денешься! Ты вообще слушай батю - он у тебя умный и всё правильно говорит.

БОРИС: (Фёдорычу) Спасибо. (Косте) Ещё вопросы есть?

КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.

БОРИС: (саркастически) А каким же ты будешь, позволь тебя спро-сить? Ты, плоть моя и кровь моя? Не раздражай меня глупым упрямством, ибо за мной - пойми - опыт. Опыт! Когда я смот-рел на своего отца, твоего деда...

КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.

БОРИС: (раздражённо) Когда я смотрел на своего отца, твоего деда, мне тоже казалось: уж таким-то я не буду! А он, хоть и яв-лялся профессором и членом-корреспондентом, человек был сер-мяжный: каждое воскресенье хорошо выпивал, а потом брал ре-мень и выбивал из меня всю мою упрямую дурь! (хватает Костю одной рукой за шиворот и разворачивает, а другой неумело, но зло несколько раз шлёпает его ниже спины) Вот так! Вот так! Говори теперь... говори теперь... что ты... не сын... своего... отца! (выпускает воротник и подталкивает сына в шею) А теперь иди на место и подумай о своём поведении!

ФЁДОРЫЧ: Н-да! Меня тоже батя порол, так я через то человеком стал, спасибо старику.

Мужчины чокаются и выпивают.

ФЁДОРЫЧ: А если не пороть, так получится вон оно (кивает в сторону Павла), которое воняет...

СЕРЁГА: Ну, не знаю! Меня, например, в детстве никто пальцем не трогал, так я ж не воняю.

ФЁДОРЫЧ: У тебя другое - всех облизать готов, как какой щенок ло-поухий.

СЕРЁГА: А я не о себе, я о том парне. Мне кажется, как раз ему слишком часто влетало, оттого он теперь такой... что сам всех выпороть готов, дай волю.

ФЁДОРЫЧ: (ухмыляется) Пойди, спроси у него... если он опять тебя не пошлёт.

СЕРЁГА: И спрошу! (встаёт и направляется к Павлу, но на полпути его перехватывает Светлана)

СВЕТЛАНА: Мужчина, не подскажете, который час?

СЕРЁГА: (останавливается и заинтересованно смотрит на Светлану) А который вам надо?

СВЕТЛАНА: (надувает губки) Шутите!

СЕРЁГА: Не шучу, просто... у меня нет часов (прячет свои часы под рукав).

ТАНЯ: Мама, дядя тебя обманывает! У него есть часы, я видела!

СЕРЁГА: Где? (убирает руки за спину, снимает часы, проделывает не-хитрый фокус с перекладыванием предмета и демонстрацией пустой руки) Здесь нет... здесь тоже нет (прячет часы в кар-ман пиджака).

ТАНЯ: В кармане!

СЕРЁГА: В кармане? В кармане тоже ничего... (лезет в карман) а нет, что-то есть... что же там есть? Ах, вот оно что! (достаёт шо-коладку, вручает Тане)

Таня берёт шоколадку. Светлана смеётся и аплодирует.

ФЁДОРЫЧ: (окликает Серёгу) Эй, фокусник! Ты куда собирался?

СЕРЁГА: (Светлане) Один момент! (быстро возвращается на место, что-то говорит Фёдорычу)

СВЕТЛАНА: (дочери) Хороший дядя?

ТАНЯ: (сопя, разглядывает шоколадку) Не знаю.

СЕРЁГА: Фёдорыч, ну ты пойми: сегодня мой день!

ФЁДОРЫЧ: (насмешливо) Опять судьбу свою нашёл? Ныряли, знаем...

СЕРЁГА: (плещет руками) Фу-ты, ну-ты! Да не о том я сейчас, не о том!

ФЁДОРЫЧ: А о чём же?

СЕРЁГА: Ещё не понял?

ФЁДОРЫЧ: Да вот что-то никак не соображу.

СЕРЁГА: А вспомни, о чём мы с тобой говорили до того, как ты за-снул?

ФЁДОРЫЧ: Вон ты к чему клонишь! Хочешь доказать?

СЕРЁГА: Я докажу! Спорим? (протягивает Фёдорычу руку)

ФЁДОРЫЧ: (протягивает руку в ответ) Спорим! (Борису) Разбейте!

БОРИС: Друзья мои, а в чём, собственно, предмет вашей дискуссии?

ФЁДОРЫЧ: Предмет любопытный: Серёга хочет меня, а теперь и вас, убедить, что все едущие в этом вагоне - хорошие люди...

СЕРЁГА: Но для этого надо с ними поближе познакомиться, а для это-го - пригласить к нам. Вы как?

БОРИС: Да что я... я сам, так сказать, в гостях. (Фёдорычу) А вы как?

ФЁДОРЫЧ: Пусть валяет - посмотрим, что у него получится.

БОРИС: Мне тоже интересен сей эксперимент.

СЕРЁГА: (Борису) Так разбивайте скорее!

Борис разбивает. Серёга подходит к Светлане.

СЕРЁГА: (торжественно) От всей нашей компании имею вас пригласить присоединиться к нашему... коллективу.

СВЕТЛАНА: Ой! А я не одна вообще-то.

СЕРЁГА: Ну и что? Берите дочку с собой.

СВЕТЛАНА: Да как-то нехорошо: мы там будем... по-взрослому сидеть, а она?..

Серёга чешет затылок, но тут на выручку поспевает Борис.

БОРИС: Простите, я, кажется, слышал, что вам не на кого оставить ребёнка? А вон мой сын тоже скучает...

СВЕТЛАНА: (Тане) Поиграешь вон с тем мальчиком?

ТАНЯ: Я с тобой хочу.

СВЕТЛАНА: Я тут рядом буду.

ТАНЯ: И я с тобой.

СВЕТЛАНА: Я тебе говорю: поиграй вон с тем мальчиком!

ТАНЯ: Я не хочу с ним играть.

СВЕТЛАНА: Да что за наказание такое! Ну и сиди тут одна!

ТАНЯ: Ну и буду сидеть.

Светлана переходит в отсек к весёлой компании, а Таня сидит, глядя исподлобья в окно и болтая ногами. Борис и Серёга стоят посреди прохода. Серёга подмигивает Борису, показывает пальцем на него, затем на Павла, после чего так же показывает на себя, затем на Степановну с Клавдией. Борис улыбается и кивает. Расходятся "по объектам". Поезд тем временем въезжает в тоннель.

Явление 5

По выезду из тоннеля. Фёдорыч, Серёга, Борис, Клавдия, Степа-новна, Светлана выпивают - у каждого своя "тара"! - и шумно весе-лятся. Павел по-прежнему сидит в своём отсеке, но уже лицом к ком-пании, время от времени снисходя до реплик в их адрес. Дети скуча-ют на своих прежних местах.

ФЁДОРЫЧ: (после очередной порции прокашливается и затягивает)

Окрасился месяц багрянцем,

Где волны бушуют у скал...

СЕРЁГА: (подтягивает, лукаво глядя на Светлану)

Поедем, красотка, кататься -

Давно я тебя поджидал...

СВЕТЛАНА: (подхватывает, лукаво глядя на Серёгу)

Спасибо, я еду охотно,

Я волны морские люблю.

Дай парусу полную волю,

Сама же я сяду к рулю...

КЛАВДИЯ: А вот я сейчас уточкой! Вы пойте, пойте!

Песню подхватывают все, кроме Павла и детей. Под пение Клавдия проходит по вагону "уточкой" с носовым платком на отлёте. Поют, как это обыкновенно бывает, и как зафиксировано в большинстве по-пулярных песенников, до слов:

Ты вспомни, изменник коварный,

Как я доверялась тебе... Затем все кодой поют первый куплет. Клавдия возвращается на место, ей аплодируют и немедленно наливают.

КЛАВДИЯ: (мастерски "опрокидывает" рюмку) Ух, соколики! (Павлу) Видал, как русские умеют веселиться?

ПАВЕЛ: (достаёт паспорт, показывает Клавдии) Во-первых, я тоже русский. Хотите - подойдите, посмотрите.

КЛАВДИЯ: (отмахивается) А, что там смотреть - по новому паспорту вы все русские!..

ПАВЕЛ: Во-вторых, если вы там все такие русские, что ж русские песни плохо знаете?

КЛАВДИЯ: Чего это мы плохо знаем?

ПАВЕЛ: Да вот хотя бы эту песню - не до конца спели.

ФЁДОРЫЧ: Что ты опять там несёшь? Всё до конца!

ПАВЕЛ: Да вы сами по тексту посмотрите: он у вас обрывается на се-редине разговора героев, до чего они там договорились, так и не понятно...

СВЕТЛАНА: До чего надо, до того и договорились!

ПАВЕЛ: (ехидно) И до чего же?

СВЕТЛАНА: А то не ясно: она его простила, и они поехали кататься!

ПАВЕЛ: Насмотрелись сериалов! Только это ведь русская народная песня, и там всё очень печально кончается...

СЕРЁГА: Слушай, хорош врать-то, а? Давай-ка лучше присоединяйся!

ПАВЕЛ: Да не вру я, не вру. Не верите - спросите вон у вашего эн-циклопедиста (кивает на Бориса), он должен знать.

Все поворачиваются к Борису.

БОРИС: Увы, это так. Песня относится к жанру так называемого жес-токого романса, и оканчивается весьма трагически. Дословно это звучит следующим образом, цитирую: (фальшиво поёт)

И это сказавши, вонзила

В грудь ножик булатный ему,

Сама ж с обессиленным сердцем

Нырнула в морскую волну... да, так... и есть ещё вари-ант, где волны выбрасывают на берег обломки челна... так что на сей раз наш оппонент прав, нда-с...

ФЁДОРЫЧ: (на фоне всеобщей минуты молчания) Эх, песню испортил, дурак...

СЕРЁГА: Ой, да ну и чёрт с ними, с этими психами! (наливает всем) Нам-то делить нечего! Резать друг друга не собираемся, то-пить не собираемся? Едем хорошо, сидим хорошо, и песни дру-гие найдутся... (пытается что-то напеть) ц, ёлы-палы, гитары нет! Ну, будем здоровы!

Все выпивают. Таня тем временем, помявшись, нерешительно под-ходит к Косте.

ТАНЯ: А у меня шоколадка есть...

КОСТЯ: (грубовато) А хвастаться нехорошо.

ТАНЯ: А я не хвастаюсь. Хочешь? (протягивает шоколад Косте)

КОСТЯ: (после недолгого колебания отламывает часть плитки) Спаси-бо.

ТАНЯ: (кокетливо) На здоровье.

КОСТЯ: А вы куда едете?

ТАНЯ: Не знаю. Мама знает. А вы?

КОСТЯ: А мы тоже... (неопределённо машет рукой) туда...

ТАНЯ: (как будто понимает) А...

Дети молча жуют шоколад и смотрят в окно.

СТЕПАНОВНА: Да, раньше-то песни повеселее были, пободрее: (поёт)

И сквозь туманы, и сквозь года

За океаны помчатся поезда!

Веселей, ребята...

(все молча и удивлённо на неё глядят, она смущённо замолкает)

КЛАВДИЯ: Наша валаамова ослица заговорила!

СТЕПАНОВНА: (резко встаёт) Не сметь называть меня валаамовой осли-цей! Я университет марксизма-ленинизма закончила! Я БАМ строила! Я была секретарём партбюро участка! Да знаете ли вы, какая я тогда была? Огонь! Ничего не боялась! У нас на участке зеки работали, все по тяжёлым статьям - я одна к ним в казарму заходила, без конвоя! Они меня за то уважали, потому что никто к ним носа сунуть не смел без охраны, только я не боялась! А теперь вот все-го боюсь... то ли время такое плохое, то ли я совсем уж плохая стала... (плачет и садится)

КЛАВДИЯ: (обнимает Степановну) Простите меня, дуру старую...

СТЕПАНОВНА: (утирает слёзы) Это я старая, а ты - просто дура.

КЛАВДИЯ: Дура, точно дура! (Серёге) Эй, молодой-интересный, ну-ка нам с бабушкой по глоточку!

СЕРЁГА: (весело) И вам, и всей честной компании! (проворно налива-ет)

ФЁДОРЫЧ: (берёт свой стакан, Борису) Н-да! Я вот тоже всё пашу, как тот сивый мерин, а ради чего, спрашивается? Порой жизнь - как каторга, никакого в ней просвета, сплошная ра-бота. Одна радость - заработок... и, кстати, чем дурнее ра-бота, тем сильнее хочется получить за неё деньги... да ляд с ней, я руками всё, что хочешь, тебе сделаю, только положи мне нормальную оплату, чтоб не стыдно было её в семью не-сти...

БОРИС: (торжественно возносит свой стакан) Гегемон! Уважаю! (чо-кается с Фёдорычем, оба выпивают)

Явление 6

В вагон влетает жук . Сделав круг, он начинает биться об окон-ное стекло как раз в том отсеке, в котором сидит весёлая компания.

КЛАВДИЯ: О, это ещё что за жук?

СЕРЁГА: И, главное, сразу к нам - знает, где наливают!

Вся компания смеётся. Таня подходит к матери.

ТАНЯ: Мама, мама, смотри: жук!

СВЕТЛАНА: (недовольно) Ну, жук, дальше что? Ты раньше жуков не ви-дела?

ТАНЯ: Он такой большой...

БОРИС: (Светлане) С вашего позволения... (Тане) Это, девочка, так называемый майский жук из семейства пластинчатоусых. Водится в лиственных и хвойных лесах Евразии...

ТАНЯ: А почему он сегодня летает, если он майский? Сегодня же сен-тябрь!

БОРИС: Молодчина, уже месяцы знаешь! Дело, малышка, в том, что он только так называется - майский, потому как впервые появля-ется в мае. А летает всё время, пока тепло...

ТАНЯ: А почему он в окно бьётся?

ФЁДОРЫЧ: (хмыкает) Мозгов нет, вот и бьётся! Не соображает, что перед ним стекло, думает - просто воздух.

БОРИС: Да, примерно так...

ТАНЯ: А как же он думает, если у него мозгов нет?

БОРИС: Как бы тебе попроще объяснить... Он вообще-то не думает...

СЕРЁГА: Да короче! Видишь, какая маленькая у него голова? Вот и мозгов у него мало. А у нас головы большие, и мозгов много. Поэтому мы понимаем, что в стекло биться нельзя, а он - нет. Ясно?

ТАНЯ: Ясно. Я хочу жука.

СЕРЁГА: Да запросто! (ловит жука в кулак, протягивает Тане) На! Не боишься?

ТАНЯ: Боюсь.

СЕРЁГА: Что ж ты - и хочется, и колется, и мама не велит? (Светла-не) Мама не велит?

СВЕТЛАНА: (дозволительно машет рукой) Чем бы ни тешилось дитя...

СЕРЁГА: Ладно, тогда сделаем так... (свободной рукой лезет в карман, достаёт коробок спичек) соорудим жуку домик (высыпает спич-ки, сажает жука в коробок) Опа! Готово! (даёт коробок Тане) Держи! Послушай, как он там скребётся.

ТАНЯ: (прикладывает коробок к уху) Какой хорошенький! (подносит коробок ко рту, говорит в него) Жучок, теперь ты мой! Я буду тебя любить! Ты будешь жить у меня в коробочке, я буду кор-мить тебя всякой вкуснятиной и никуда-никуда не отпущу!

КЛАВДИЯ: (улыбается) Так их, жуков!..

СВЕТЛАНА: (вздыхая, гладит Таню по головке) Умница моя... ну иди, поиграй с мальчиком.

Таня возвращается к Косте.

ТАНЯ: (показывает коробок) А у меня тут жук. Хочешь послушать, как он скребётся?

КОСТЯ: Его надо отпустить, а то он задохнётся.

ТАНЯ: (прячет коробок за спину) Нет!

КОСТЯ: Тогда я с тобой не играю (отворачивается к окну).

ТАНЯ: Ну и не надо! Я с жуком буду играть... (вертит коробок, сюсю-кает и т.п.)

Явление 7

В вагон входит зарёванный Игорёк, тащит гитару за гриф так, что корпус её волочится по полу. Дети и взрослая компания не заме-чают вошедшего, только Павел сразу обращает на него внимание.

ПАВЕЛ: Стой!

Игорёк с тупой покорностью останавливается, и стоит, глядя под ноги.

ПАВЕЛ: Откуда ты такой весёлый, и почему один? Поссорились, что ли, с приятелем?

Игорёк мотает головой.

ПАВЕЛ: Тогда где ты его потерял?

ИГОРЁК: (всхлипывает и размазывает по лицу сопли со слезами) Он вышел.

ПАВЕЛ: Таак... И отчего же он вышел?

ИГОРЁК: Ни от чего. Просто взял, да вышел.

ПАВЕЛ: Вот так, что ли, сам взял, да и вышел?

ИГОРЁК: Да. Сказал, что его всё достало, что надо ехать быстро, а выходить молодым - и всё...

ПАВЕЛ: Понятно... знакомая картинка... видали мы таких любителей быст-рой езды, блин... Ну, и что думаешь делать?

ИГОРЁК: Я не знаю. Может, мне тоже... того?..

ПАВЕЛ: Я те дам того! Я те такого "того" устрою, что ни того, ни этого не захочешь!

ИГОРЁК: А что мне теперь делать в этом поезде одному? Мы всё время вместе ходили...

ПАВЕЛ: Если ты сейчас выйдешь, всё равно его уже не найдёшь, так один и останешься... да и свою голову пора иметь... (встаёт) Пойдём.

ИГОРЁК: Куда?

ПАВЕЛ: Стресс снимать.

Павел подводит Игорька к гуляющей компании.

СЕРЁГА: Какие флаги в гости к нам!

КЛАВДИЯ: Припёрся-таки, да ещё и этого наркомана приволок...

ФЁДОРЫЧ: Картина Репина "Приплыли"... (Игорьку) А где ж твой стар-шой?

ПАВЕЛ: (отвечает за Игорька, который всё ещё всхлипывает) А стар-шой решил выйти - этакий самостоятельный молодой человек...

ФЁДОРЫЧ: (после всеобщей паузы) Таак... (решительно наливает стакан водки, Игорьку) Ну-ка, садись!..

КЛАВДИЯ: (суетливо двигается, пытаясь освободить краешек скамьи) Садись, мой хороший, сюда садись! Как же ты теперь один-то, а?

ПАВЕЛ: (подталкивает мнущегося Игорька) Давай-давай, присаживайся! (сам собирается уходить)

ФЁДОРЫЧ: Ну, а ты далеко собрался?

ПАВЕЛ: (пожимает плечами) К себе.

СЕРЁГА: Ой, да ладно тебе, а? Давай, присоединяйся!

БОРИС: В самом-то деле, молодой человек, полноте вам...

КЛАВДИЯ: Да что ж мы, не люди, что ли? Брезгуешь нами?

Секунду поколебавшись, Павел машет рукой и садится рядом.

ФЁДОРЫЧ: Давно бы так! (наливает второй стакан, подаёт один Игорь-ку, другой Павлу)

СВЕТЛАНА: (в адрес Павла) Да он, наверно, и пить-то не умеет!..

ПАВЕЛ: (не обращает внимания на Светлану, приказывает Игорьку, не-решительно разглядывающему свой стакан) Делай, как я! (лихо опрокидывает стопку, занюхивает рукавом)

СЕРЁГА: Вот это по-нашему! (протягивает Павлу огурец)

ПАВЕЛ: Благодарю. (С хрустом закусывает, Игорьку) Ну, смелее!

Игорёк выпивает и начинает кашлять.

ПАВЕЛ: (хлопает Игорька по спине) Нормально-нормально! А теперь быстренько заел!..

КЛАВДИЯ: (хлопочет около Игорька) Вот, помидорчиком закушай - свой помидорчик, не китайский... что же нам с тобой делать-то?

ПАВЕЛ: Не беспокойтесь. Пока поедет со мной, пригляжу, а там... мо-жет, нам вообще до одной станции...

КЛАВДИЯ: Пригляди, золотце, пригляди!

ФЁДОРЫЧ: (с симпатией наблюдает за Павлом) Ну, парень! Я думал, ты - чёрт те что, а ты такой же, как мы.

ПАВЕЛ: Да, я слишком слаб, чтобы быть другим.

ФЁДОРЫЧ: Хм?..

БОРИС: Простите, я, кажется, понимаю, о чём вы... а стоит ли?

ПАВЕЛ: Уже не знаю. А выпью ещё - вообще буду думать, что всё пре-красно... пока не протрезвею...

БОРИС: Эх, молодой человек! Поживёте с моё - поймёте, насколько всё относительно в этой жизни...

ТАНЯ: (Косте) А если я выпущу жука, ты со мной будешь играть?

КОСТЯ: Если выпустишь - буду.

ТАНЯ: (отдаёт коробок) На, выпусти, а то я его боюсь.

Костя берёт коробок, взбирается ногами на скамейку и, высунув руку в открытое окно, выпускает жука.

КОСТЯ: (провожает жука восхищённым взглядом) Классно полетел!

ТАНЯ: Ага... А куда он полетел?

КОСТЯ: На волю.

ТАНЯ: (понимающе) А... (некоторое время смотрит в окно, затем обора-чивается к Косте) А во что мы будем играть?

КОСТЯ: Давай... как будто мы едем не туда, куда они (кивает на взрослых).

ТАНЯ: (подхватывает) Давай, как будто мы едем, куда полетел жук.

Дети, прильнув к окну, глядят вдаль и больше ни на что вокруг не обращают внимания.

КЛВДИЯ: (пичкает Игорька) Ты кушай, кушай! (Павлу) Ты, милок, уж хорошенько за ним пригляди - ну куда ему одному, совсем ещё ребёнок...

ПАВЕЛ: Сказал, пригляжу, - значит, пригляжу.

СЕРЁГА: Кстати, а что там наши ребёнки притихли? (собирается было встать и подойти к детям)

ФЁДОРЫЧ: Да сиди ты! Вон, стоят, в окошко смотрят... не шумят, нам не мешают. Чего тебе ещё от них надо?

СЕРЁГА: Эх, Фёдорыч, не понимаешь ты детей! "Не мешают!.." Они должны мешать, должны бузить, бегать, шуметь - у них же там моторчик!

ФЁДОРЫЧ: Это у тебя моторчик в одном месте. Скоро четвёртый деся-ток разменяешь, а всё как дитё... ну иди, попрыгай с ними!

СЕРЁГА: Фу-ты, ну-ты! Обиделся, что ли?

ФЁДОРЫЧ: А то! Я вон троих поднял, двух дочек замуж выдал по-человечьи, а пацан, младший, мореходку заканчивает...

СЕРЁГА: Да я ж не об этом! Поднял ты их - честь тебе и хвала. Но сам-то, сам-то - тоже ведь когда-то пацаном был, а?

ФЁДОРЫЧ: Ну, был.

СЕРЁГА: Тоже, небось, носился, как угорелый, кошек гонял?..

ФЁДОРЫЧ: Нашёл, что вспомнить! К чему это?

СЕРЁГА: Да к тому, что когда дети больше пяти минут вот так стоят - это ненормально.

СВЕТЛАНА: Ой, как бы мальчик на мою девочку не повлиял... она у меня всегда такая егоза, а тут вдруг притихла...

БОРИС: Напрасно беспокоитесь. Мой тоже весьма любит побаловаться. Просто наш товарищ раскрыл, так сказать, только половину детской природы: они действительно, эээ... чрезмерно подвижны, но они же ещё и фантазируют!

СВЕТЛАНА: (с облегчением) Ну, разве что фантазируют!..

ФЁДОРЫЧ: (Серёге, ехидно) Съел?

СЕРЁГА: (чешет затылок) Да, тут я маху дал. Совсем забыл, что ведь тоже любил повыдумывать всякое... только что - уже не помню.

ФЁДОРЫЧ: А ты и не обязан этого помнить. Ты взрослый мужик, блин! Тебе давно уж пора собственную семью заводить и думать, как своих детей поднять - понимаешь, думать, а не выдумы-вать!

КЛАВДИЯ: Вот это правильно! Я девчонкой выдумщица ещё та была, ме-ня даже в классе дразнили: Клавка-сочинялка... но не век же в девчонках бегать. Выросла, вышла замуж... работа, дети, хозяйство...

ПАВЕЛ: (подхватывает) Телевизор, сериалы, реклама...

КЛАВДИЯ: Ну, так что же? Ишь ты, умник какой! Я посмотрю на тебя, как ты запоёшь, когда впряжёшься в настоящую жизнь...

ПАВЕЛ: Это ещё вопрос, какая жизнь настоящая...

СЕРЁГА: (обнимает Павла) Ой, не нуди, а? Лучше скажи: тебя в дет-стве били?

ПАВЕЛ: (усмехается) Оно и видно.

СЕРЁГА: Что - "оно и видно"? Так били или нет?

ПАВЕЛ: Ладно, знаем...

СЕРЁГА: Да что знаем-то?

ПАВЕЛ: Розыгрыш этот знаем. Отвечаешь: "да, били" - тебе говорят "оно и видно"; отвечаешь "нет, не били" - тоже говорят "оно и видно".

СЕРЁГА: (хлопая себя по коленям, заливается хохотом) Я не знал! Надо будет запомнить!.. Фёдорыч, родной! Скажи: тебя в дет-стве били?

ФЁДОРЫЧ: Тьфу ты! И за что я тебя, дурака, люблю?

СЕРЁГА: За то, что я - хороший человек. И ты тоже. И он (кивает на Павла). И все мы, здесь сидящие.

СТЕПАНОВНА: (мечтательно) Да, я маленькая хорошенькая была!

КЛАВДИЯ: (угрюмо) Маленькие-то все хорошенькие...

БОРИС: Нда-с! Золотая пора - чистых чувств, бескорыстных мечтаний, искренних стремлений и общей, так сказать, невинности!..

ПАВЕЛ: (едко) Только куда потом всё девается...

СЕРЁГА: Мы и сейчас не плохонькие. Потому что все едем в одном ва-гоне, и нам нечего делить, надо только быть добрее друг к другу. А по этому поводу... (Игорьку) дай-ка инструмент... (бе-рёт гитару, кивает всем) наливайте кто-нибудь, сейчас будет музыкальный тост!..

Явление 8

Входит контролёр.

КОНТРОЛЁР: Здесь билетики пригото... (осекается на полуслове, уви-дев вопиющее безобразие с распитием)

Компания тоже замирает, повернувшись к контролёру. Возникает краткая немая сцена.

СЕРГЁГА: Ну вот, только-только всё наладилось, как - нá тебе...

ФЁДОРЫЧ: А так всегда. Так что, паря, сливай воду...

СЕРЁГА: Погоди, ещё не вечер. (контролёрше) Радость моя...

КОНТРОЛЁР: Какая радость? Какая радость? Сейчас я тебе такую ра-дость покажу! Что вы тут устроили? Для кого постоянно объявляют: курить...

СЕРЁГА: Мы не курим!

КОНТРОЛЁР: ...играть в азартные игры...

СЕРЁГА: И не играем!

КОНТРОЛЁР: ...и распивать спиртные напитки запрещено!

СЕРЁГА: Да разве это спиртные напитки? Вот, сами попробуйте!

КОНТРОЛЁР: Поговори мне тут ещё! Сейчас наряд милиции позову, они тебе попробуют. Ну-ка, быстро все билеты на проверочку приготовили!

А билетов-то ни у кого и нет, поэтому все занимают "выжида-тельную позицию", только Степановна суетливо достаёт какие-то удо-стоверения, протягивает их ревизору.

КОНТРОЛЁР: (брезгливо) Что вы мне тут суёте? (рассматривает бумаж-ки) Пенсионное... ветеранское... а это ещё что?

СТЕПАНОВНА: Это удостоверение к значку "Ударник коммунистического труда". Я БАМ строила...

КОНТРОЛЁР: А в Куликовской битве вы не участвовали? Что мне ваши бумажки? Настоящий билет у вас есть?

СТЕПАНОВНА: (дрожащим голосом) Мне же полагается...

КОНТРОЛЁР: (возвращает Степановне её удостоверения, смягчает тон) Я не знаю, что вам там полагается. Вы должны были со всем этим подойти к кассе, и взять льготный билет, если он вам полагается. Я работаю только с билетами, я с удо-стоверениями не работаю.

БОРИС: Простите... должен вам заметить, что вы прежде с людьми рабо-таете...

КЛАВДИЯ: Вот именно! Напустилась на бабку, билет ей подавай! А как она тебе взяла бы этот билет, если мы с "девяносто перво-го" едем, а там нет никакой кассы!

КОНТРОЛЁР: Вы, дама, не тыкайте мне, а приготовьте лучше свой би-лет!

КЛАВДИЯ: (апеллирует к обществу) Нет, чем она слушает, а? Русским языком ей говорят: с "девяносто первого" едем...

КОНТРОЛЁР: Меня это не волнует. Должен был проходить кондуктор и обилетить всех, кто с девяносто первого километра...

КЛАВДИЯ: (ликующе) А не было кондуктора!

КОНТРОЛЁР: Как это - не было?

ПАВЕЛ: (серьёзно) Кондуктора действительно не было. Я сам с "девя-носто первого" еду, могу подтвердить.

КОНТРОЛЁР: Ладно, разберёмся... (Светлане) Ваш билет?..

СВЕТЛАНА: А я это... тоже с "девяносто первого"...

СЕРЁГА: Да короче! Все мы тут с "девяносто первого"!

КОНТРОЛЁР: Ах, так!.. А ну-ка, немедленно всем освободить вагон!

БОРИС: Простите, а на каком это основании?

КОНТРОЛЁР: На том основании, что вы все едете, а билетов ни у кого нет!

БОРИС: Простите ещё раз, но вы не правы. Вы же знаете, что мы едем со станции, где нет кассы...

КОНТРОЛЁР: Что я знаю? Я ничего не знаю! Это вы мне тут сказали, а я вам не верю!

БОРИС: Это ваше дело: вы можете нам не верить, но доказать против-ное вы не можете. В юриспруденции есть такое понятие - пре-зумпция невиновности: пока вина не доказана, подозреваемого нельзя привлечь к ответственности, в том числе и к админист-ративной, что вы сейчас пытаетесь сделать абсолютно безосно-вательно...

КОНТРОЛЁР: Да вы... да вы знаете, кто вы все такие? Вы - террористы!

ФЁДОРЫЧ: О как! Это почему же?

КОНТРОЛЁР: Потому, что вы подрываете экономику государства!

В ответ на это раздаётся дружный гомерический хохот.

КОНТРОЛЁР: Смейтесь-смейтесь! Я ещё до вас доберусь! Дети чьи?

БОРИС: Дети наши!

КОНТРОЛЁР: Тоже, значит, без билетов?

СВЕТЛАНА: Ну естественно! Где бы мы взяли им ваши билеты?..

КОНТРОЛЁР: Прекрасненько... (замечает бесхозную сумку) А сумка чья?

СЕРЁГА: Какая сумка? А эта!.. Эта ничья, можете пользоваться.

КОНТРОЛЁР: Вы мне тут шутки не шутите, молодой человек! Я серьёзно спрашиваю: чья сумка? Кто-то в другой вагон смылся? А вот я сейчас её как заберу, путь потом поищет!

ФЁДОРЫЧ: Да забирайте на здоровье! Эта сумка здесь чёрт знает, сколько стоит, а хозяина я что-то не видал...

КОНТРОЛЁР: Очень интересно! (наклоняется над сумкой, но тут же от-прядывает назад) Ой, там что-то тикает!

КЛАВДИЯ: Чего?

СЕРЁГА: Тикает что-то у неё.

КЛАВДИЯ: Людей надо меньше цапать, тогда и тикать не будет. Со-всем уже свихнулась на своей собачьей работе!..

КОНТРОЛЁР: (прикрыв глаза, торопливо повторяет, как вызубренный урок) Так... Памятка каждому. Граждане, будьте внимательны. Только ваша бдительность защитит вас и ваших детей. Обра-щайте внимание на бесхозные вещи, долгое время находящие-ся в общественных местах и транспорте без владельца... Так, всё сходится...

ФЁДОРЫЧ: Что она там бормочет?

КЛАВДИЯ: Говорю, сдвиг по фазе.

КОНТРОЛЁР: Если вы заметили подозрительный предмет, не теряйтесь, сообщите об этом сотруднику милиции или любому должност-ному лицу... Так... Я должностное лицо? Да, я - должностное... Так... Не пытайтесь проверить сами, это опасно. К сожале-нию, умышленные взрывы стали реальностью... Ой, мамочки! (кричит) Всем немедленно покинуть вагон!

КЛАВДИЯ: Ага, щас!

СВЕТЛАНА: С какой это стати?

БОРИС: Мадам, я же вам популярно объяснил: вы не имеете права!

КОНТРОЛЁР: Да какое тут право! Сейчас все на воздух взлетим!

ФЁДОРЫЧ: На какой ещё воздух? Что вы мелете?

КОНТРОЛЁР: Я вам говорю: в сумке бомба!

Ей отвечают взрывом смеха.

СЕРЁГА: (утирает слезу) Нет, ну что только не придумают, чтобы вы-садить!

КЛАВДИЯ: Бомба! В голове у неё бомба! Точно свихнулась баба!..

КОНТРОЛЁР: Это вы тут все свихнулись! Неужели не понимаете, что она в любой момент может рвануть?

Новый взрыв смеха.

КОНТРОЛЁР: Идиоты! Кретины! (в слезах выбегает из вагона)

СЕРЁГА: Ох! Давно я так не смеялся!

ФЁДОРЫЧ: За ментами, небось, побежала.

ИГОРЁК: (уже совершенно оттаявший) Мы в школе так училку доводили!

ПАВЕЛ: (серьёзно) Дорогие мои спутники! А ведь она права...

Все замолкают и смотрят на Павла.

СЕРЁГА: Хочешь продолжить цирк? Не старайся - всё равно так, как у неё, не получится.

ПАВЕЛ: Какой уж тут цирк... ну, сами посудите - мы ведь действитель-но не знаем, что в той сумке. А там может быть всякое. И по-летят клочки по закоулочкам...

Все меняются в лице, осознавая своё положение.

СЕРЁГА: (неуверенно) Да ну на фиг... не может быть.

ПАВЕЛ: (жёстко) Может.

СЕРЁГА: (ещё более неуверенно) Ты ж сам вместе с нами смеялся...

ПАВЕЛ: Смеялся, только не над ней (кивает в сторону, куда убежал контролёр).

ФЁДОРЫЧ: (мрачно) А над кем - над нами, что ли?

ПАВЕЛ: Вот именно - над нами. Так нам и надо. Детей только жалко...

Все оборачиваются и молча смотрят на детей, которым нет дела до всего происходящего - они "играют", заворожено глядя вдаль.

КЛАВДИЯ: (шёпотом) Хорошенькие какие...

Из сумки раздаётся оглушительный звон будильника.

ЗАНАВЕС

16 июля - 3 ноября 2000 , 4-7 февраля 2001 г.

Владивосток

= Координаты автора: pinchnik@mail.ru, pnr@25online.ru =