Жан-Батист Мольер. Любовная досада

                          Перевод Т.Л.Щепкиной-Куперник

                          ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

                                 АЛЬБЕР.
                      ЛЮСИЛЬ - его дочь.
          ДОРОТЕЯ - его дочь, переодетая
   мужчиной и скрывающаяся под именем
                                АСКАНЯ.
                              ПОЛИДОР.
                         ВАЛЕР - его сын.
  ЭРАСТ - молодой человек, влюбленный в
                                  Люсиль.
        МАРИНЕТТА - служанка Люсили.
          ФРОЗИНА - наперсница Асканя.
             МАСКАРИЛЬ - слуга Валера.
               ГРО-РЕНЕ - слуга Эраста.
                   МЕТАФРАСТ - педант.
                     ЛА РАПЬЕР - бретер.


                               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                  Эраст, Гро-Рене

 Эраст.
 Скажу ли я тебе, что тайною тоской
 Давно уже смущен моей души покой?
 Что б ты ни говорил, любовь моя, признаться
 Страшится, мочи нет, обманутой остаться:
 Чтоб верности твоей соперник не купил
 Иль чтобы вместе нас обман не ослепил.

 Гро-Рене.
 Поставьте же любовь почтенную в известность.
 Что даром лишь моя задета ею честность
 И что к тому ж она - плохой знаток людей.
 Подозревать, что я - предатель* и злодей!
 С моею внешностью, благодаренье богу,
 Не суждено вселять сомненье иль тревогу.
 О нас, о толстяках, давно идет молва,
 Что неспособны мы на козни плутовства
 И что не знаемся ни" с хитростью, ни с злобой;
 Я это подтвердить могу своей особой.
 А что обманут я - вот это может быть,
 И это б вы скорей могли предположить.
 Но все ж не вижу я, не понимаю даже,
 Что повод вам подать могло к подобной блажи.
 По мне, Люсиль любви не может скрыть от вас:
 Готова видеть вас, встречаться всякий час;
 Что ж до Валера, то, по моему сужденью,
 Люсиль терпеть его склонна по принужденью,

 Эраст.
 Как часто ложные надежды мы храним!
 Кто принят лучше всех, тот не всегда любим,
 И нежность женская, как складки покрывала,
 Огонь другой любви нередко прикрывала.
 И, наконец, Валер,- да, этим я смущен:
 Коль им пренебрегли, что ж так спокоен он?
 То, что на милости, которым простодушно
 Ты веришь, он теперь взирает равнодушно,
 Мне отравляет их; я погружаюсь в мрак,
 Который разогнать не можешь ты никак,
 И трудно верить мне словам моей Люсили,
 Хотя бы мне они о счастии, гласили.
 Пойми: тогда бы я судьбой доволен был,
 Когда б соперник мой был мрачен и уныл;
 Его отчаянье и нетерпенья страстность
 Вернули бы душе утраченную ясность.
 Но мыслимо ль, как он, чуть не скрывая смех,
 Спокойно наблюдать соперника успех?
 И коль не веришь мне, тогда тебя прошу я:
 Подумай и скажи, не грежу ль я впустую.

 Гро-Рене.
 Выть может, сердце он к другой уж обратил,
 Поняв, что тщетен здесь его любовный пыл.

 Эраст.
 Когда любовь души отвергнута бывает,
 Она присутствия любимой избегает
 И в равновесие немедля не придет,
 Разбивши с легкостью оков тяжелый гнет.
 Воспоминанию жестокому послушна,
 Душа к былой любви не будет равнодушна,
 И коль презрение не победит любовь,
 То берегись: она способна вспыхнуть вновь.
 К тому ж, как ни гаси огонь минувшей страсти,
 А ревновать еще ей свойственно отчасти,
 И больно видеть нам, как овладел другой
 Нам не доставшимся всем сердцем дорогой.

 Гро-Рене.
 По мне, так рассуждать поистине накладно.
 Не философствую - что вижу, то и ладно.
 Терзаться? Проверять ревниво всякий шаг,
 Чтоб попусту страдать? Да я себе не враг.
 Что проку умствовать и мудрствовать лукаво?
 Причин для горести искать не нужно, право.
 Вот вы печалитесь теперь: из-за чего?
 Дождемся праздника, чтоб праздновать его.
 Считаю горе я пренеудобной штукой
 И даром бы себя не стал терзать я мукой.
 Подчас, наоборот, есть повод горевать,
 Но я решил глаза на горе закрывать.
 В любви нам суждено узнать одно и то же,
 И с вашей участью в моей все будет схоже:
 Уж если госпожа готовит вам обман,
 Служанкой будет мне урок такой же дан.
 Но места не хочу давать я подозреньям:
 Мне говорят "люблю" - я верю увереньям,
 И, чтоб счастливым быть, не нужен мне ответ,
 Что друг мой Маскариль рвет волосы иль нет.
 И если Гро-Рене красотка Маринетта
 Расцеловать себя допустит без запрета
 И будет надо мной соперник хохотать,
 Я в смехе от него не вздумаю отстать.
 Тогда пусть судят все, кто веселей смеется.

 Эраст.
 Ну, будет рассуждать!

 Гро-Рене. А вот она несется.

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                 Те же и Маринетта.

 Гро-Рене.
 Тсс!.. Тсс!..

 Маринетта. Ты здесь чего?

 Гро-Рене. Легка ты на помин:
 Речь о тебе была.

 Маринетта. А, здесь твой господин!
 Набегалась же я! Хоть умереть на месте,
 Все это из-за вас!

 Эраст. Как?..

 Маринетта. И могу по чести
 Я вас заверить...

 Эраст. В чем?

 Маринетта. ...что в этот самый час
 Ни дома, ни в саду, ни в церкви нету вас.

 Гро-Рене.
 Поклясться б ты должна.

 Эраст. Ты послана за мною?
 Скажи скорее - кем?

 Маринетта. Особою одною,
 Чьи чувства к вам никак нельзя враждою счесть.
 От госпожи моей я принесла вам весть.

 Эраст.
 Ах! Эта речь твоя - скажи мне, Маринетта -
 Действительно ль залог ее души привета?
 И нежности твоей прелестной госпожи
 Могу ли верить я действительно, скажи?
 Молю: я знать хочу, в чем тайна роковая.
 Ведь я не рассержусь - ответь лишь не скрывая.

 Маринетта.
 О! Это что еще? Откуда? Не пойму!
 Иль мало вам она открыла самому?
 Какой же надо вам в ее любви поруки?

 Гро-Рене.
 Да сущих пустяков: коль не наложит руки
 Соперник на себя, покою не бывать.

 Маринетта.
 Что?

 Гро-Рене.
 Так изволит он к Валеру ревновать.

 Маринетта.
 К Валеру ревновать? Премило! Презабавно!
 Никто бы, кроме вас, не выдумал так славно.
 Так что же до сих пор, не знаю почему,
 Доверье к вашему питала я уму?
 Да по всему видать - ошиблась я порядком.
 А ты подобным же не захворал припадком?

 Гро-Рене.
 Я - ревновать? Ну нет! Не так я недалек,
 Чтоб из-за ревности я стал спускать жирок.
 Ты мне не кажешься способной на измену,
 Во-первых, во-вторых, себе я знаю цену
 И убежден, что ты другого не найдешь,
 Чтоб так был мил тебе и так же был хорош.

 Маринетта.
 Ты верно говоришь, так рассуждать и надо!
 Поверь: всегда вредна ревнивая досада.
 Ты, выказав ее, себя разогорчишь,
 А для соперника победу облегчишь,
 И то, что блеск его тебя так беспокоит,
 Быть может, на него ее глаза откроет.
 Да, счастием своим избранник и герой
 Обязан ревности соперника порой.
 Ну, словом, кто всегда уныл, ревнив и мрачен,
 Того дебют в любви частенько неудачен,
 И делает себя несчастным он в кредит. (Эрасту).
 Вам это выслушать совсем не повредит.

 Эраст.
 Пусть так, но говоря зачем меня искала?

 Маринетта.
 Эх, стоило бы мне помучить вас сначала
 И в наказание отдать вам не сейчас
 Ту весть, с которою я так искала вас!
 Бог с вами, вот письмо; возьмите, успокойтесь.
 Здесь нету никого - читайте же, не бойтесь.

 Эраст (читает).
 "Сказали вы, что ваша страсть
 Разбить способна все преграды!
 Когда она отца склонить сумеет власть -
 Ей нынче ж можно ждать награды.
 Пусть будет приговор судьбы произнесен:
 Просить даю вам позволенье,
 И если вам меня присудит он,
 Тогда клянусь ему в повиновенье".
 О счастие! А ты, принесшая его,-
 В тебе явилось мне благое божество.

 Гро-Рене.
 Я вам сказал, что все - игра воображенья.
 Как безошибочны мои предположенья!

 Эраст (перечитывает).
 "Пусть будет приговор судьбы произнесен:
 Просить даю вам позволенье,
 И если вам меня присудит он,
 Тогда клянусь ему в повиновенье".

 Маринетта.
 А расскажи я ей, что слышала сама,
 Она бы отреклась от своего письма.

 Эраст.
 Скрой от нее, молю, минутное сомненье,
 Вселившее в меня внезапное смятенье,
 А если скажешь ей, тогда прибавь, не скрыв,
 Что смертью искупить готов я свой порыв,
 Сложив к ее ногам свое существованье,
 Чтоб справедливое смягчить негодованье.

 Маринетта.
 Некстати вам сейчас о смерти говорить.

 Эраст.
 Я должен горячо тебя благодарить,
 И я вознагражу - ты можешь быть спокойна -
 Такую добрую посланницу достойно.

 Маринетта.
 А кстати, знаете, где я еще была,
 Когда искала вас?

 Эраст. Где?

 Маринетта. В лавке у угла,
 В той, помните?..

 Эраст. В какой?

 Маринетта. Где вот уж три недели,
 Как ваша милость мне колечко приглядели.
 Так вы сказали мне...

 Эраст. Да, помню, ты права!

 Гро-Рене.
 Плутовка!

 Эраст. Повторить готов свои слова.
 Я с этим запоздал, но ждет тебя награда.

 Маринетта.
 Да я не тороплю, и обождать я рада.

 Гро-Рене.
 Еще бы!..

 Эраст (дает ей кольцо).
 Но постой! Взгляни-ка: может быть.
 Вот этим я могу тот перстень заменить?

 Маринетта.
 Вы, сударь, шутите! Его принять мне стыдно.

 Гро-Рене.
 Бедняжка, не стыдись! Ведь слишком очевидно:
 Не брать, когда дают, способен лишь дурак.

 Маринетта.
 На память сохраню, как дорогой мне знак.

 Эраст.
 Когда ж могу пред ней излить свое томленье?

 Маринетта.
 Вам нужно заслужить отца благоволенье.

 Эраст.
 А если ждет отказ?

 Маринетта. Тогда решим, как быть.
 Стараться будем вам согласие добыть,
 Но так или не так, а вы придете к цели.
 Старайтесь о своем, а мы - о нашем деле.

 Эраст.
 Сегодня же еще узнаем мы исход.
 (Про себя перечитывает письмо.)

 Маринетта (к Гро-Рене).
 А что твоя любовь? Настал и наш черед.
 Чего же ты молчишь?

 Гро-Рене. К чему тут разговоры?
 Чтоб пожениться нам, какие нужны сборы?
 Ты хочешь за меня?

 Маринетта. С восторгом - мой ответ.

 Гро-Рене.
 Так по рукам, и все.

 Маринетта. Прощай же, мой предмет!

 Гро-Рене.
 Прощай, моя звезда!

 Маринетта. Прощай, источник света!

 Гро-Рене.
 Прощай, о радуга моя, моя комета!
 Маринетта уходит.
 Ну, радуйтесь - дела в порядке наконец:
 Наверно, даст свое согласие отец.

 Эраст.
 Сюда идет Валер.

 Гро-Рене. Раз так судьба решает,
 Бедняга жалость мне невольную внушает.

                                 ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                              Эраст, Гро-Рене, Валер.

 Эраст.
 Ну-с, господин Валер?

 Валер.
 Ну-с, господин Эраст?

 Эраст.
 Как ваших чувств размер?

 Валер.
 Что ваша страсть вам даст?

 Эраст.
 Люблю я все сильней.

 Валер. И я.

 Эраст. Люсиль?

 Валер. Конечно!

 Эраст.
 За образец того, как постоянство вечно,
 Готов я вас признать, любезнейший Валер.

 Валер.
 И редкой твердости потомству вы пример.

 Эраст.
 Я лично не пойму такой любви суровой,
 Питаться взглядами и вздохами готовой.
 Мне не хватило бы ни чувств моих, ни сил,
 Чтобы я вечную холодность выносил.
 Когда люблю - люблю, чтоб и меня любили.

 Валер.
 Понятно. Вы мое лишь мненье подтвердили.
 С предметом самым бы порвал я дорогим,
 Когда бы не был сам взаимно им любим.

 Эраст. Однако же Люсиль...

 Валер. Люсиль душою нежной
 Давно ответила любви моей безбрежной.

 Эраст.
 Довольны малым вы, однако.

 Валер.
 Не совсем.

 Эраст.
 Но я, не хвастаясь, скажу вам между тем,
 Что вправе я себя считать любимым ею.

 Валер.
 В ее любви ко мне я вас уверить смею.

 Эраст.
 Вам, обольщенному, в ошибку впасть легко.

 Валер.
 Вас ослепление заводит далеко.

 Эраст.
 Я б доказательство сейчас вам мог представить...
 Но нет, позвольте мне от горя вас избавить!

 Валер.
 Я мог бы вам сейчас открыть один секрет...
 Но... я б вас огорчил. Не выдам тайну, нет!

 Эраст.
 Вы вынуждаете меня на откровенность,
 Нельзя не пристыдить подобную надменность.
 Вот!

 Валер. (прочитав письмо).
 Да, слова нежны.

 Эраст. Рука известна вам.

 Валер.
 Рука Люсили, да.

 Эраст. И что ж, ее словам...

 Валер (со смехом)
 Прощайте, сударь мой! (Уходит.)

 Гро-Рене. Бедняга! Он помешан,
 Иначе отчего он так уж разутешен?

 Эраст.
 И сам я поражен: он словно рад письму.
 Здесь что-то кроется, но что - я не пойму.

 Гро-Рене.
 Идет его лакей.

 Эраст.
 Поговорим с лакеем
 И правду выпытать хоть от него сумеем.

                              ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                            Эраст, Гро-Рене, Маскариль.

 Маскариль (про себя).
 Плачевней участи не знаю я другой,
 Чем быть у юноши влюбленного слугой.

 Гро-Рене.
 Привет!

 Маскариль.
 Привет!

 Гро-Рене. Куда, друг Маскариль, плетешься?
 Ты возвращаешься, идешь иль остаешься?

 Маскариль.
 Не возвращаюсь я - еще я не был там,
 А также не иду, стою - ты видишь сам,
 Но и не остаюсь, скажу тебе наверно,
 Что тотчас ухожу.

 Эраст. О, точность беспримерна!
 Постой-ка, Маскариль!

 Маскариль. Ах, сударь, ваш слуга!

 Эраст.
 Иль каждая тебе минута дорога?
 Боишься ты меня?

 Маскариль. Ах, ваша милость, что вы!

 Эраст.
 Дай руку - мы забыть все прошлое готовы.
 Нет больше ревности, я вам уже не враг.
 Освобождая путь, желаю вам всех благ.

 Маскариль.
 Дай боже!

 Эраст (показывая на Гро-Рене).
 Подтвердит тебе он новость эту.

 Гро-Рене.
 Да, и тебе отдать готов я Маринетту.

 Маскариль.
 Об этом речи нет, не велика беда,
 Соперничество нам не принесло б вреда,
 Но смею ль верить я, что ваша милость точно
 Забыли страсть свою? Иль это вы нарочно?

 Эраст.
 Твой господин сумел ее любовь стяжать,
 Я ж не настолько, глуп, чтоб стал воображать,
 Что я теперь могу добиться этой чести.

 Маскариль.
 Поистине я рад такой приятной вести.
 Хоть вы и были нам весьма не по нутру,
 Но, право, вовремя вы бросили игру.
 Давно бы надо вам оставить - это верно -
 Тех, кто любезностью дарил вас лицемерно.
 Как часто вас жалел я, знавший их дела,
 Когда надежда в вас все более росла!
 Обман подобный был прямое оскорбленье.
 Но как узнали вы про их соединенье?
 Ведь ночью, кроме вас,- поруку в этом дам -
 Лишь два свидетеля нежданных было там,
 И все мы тайною считали безусловной,
 Как утоляется счастливцев пыл любовный.

 Эраст.
 Как! Что ты говоришь?

 Маскариль. Понять я не могу.
 Я тайну до сих пор так свято берегу,
 Но кто ж вам мог открыть, что не подозревалось,
 Что так хитро от вас и ото всех скрывалось, -
 Что нежная чета вступила в тайный брак?

 Эраст.
 Вы лжете!

 Маскариль. Сударь, лгу, коль вам угодно так.

 Эраст.
 Вы негодяй!

 Маскариль. Да-да.

 Эраст. За это всенародно
 Сто палок стоило б вам всыпать.

 Маскариль. Как угодно.

 Эраст.
 Рене!

 Гро-Рене. Мой господин?

 Эраст. Тебе я сознаюсь,
 Что в правде слов его увериться боюсь.
 (Маскарилю.) Как! Ты - бежать?..

 Маскариль. Нет-нет!

 Эраст. Люсиль - жена Валера?..

 Маскариль.
 Нет, сударь, я шутил.

 Эраст. О дерзость без примера!
 "Шутил"!

 Маскариль. Нет, не шутил.

 Эраст. Так это правда?

 Маскариль. Нет.
 Ведь я же не сказал...

 Эраст. Каков же твой ответ?

 Маскариль.
 Не знаю, что сказать, чтоб не напортить хуже.

 Эраст.
 Солгал ты или нет, я знать желаю. Ну же!

 Маскариль.
 Все как угодно вам: я здесь не для того,
 Чтоб с вами в спор вступать.

 Эраст (обнажая шпагу). Не скажешь ничего?
 Вот что немедленно язык тебе развяжет.

 Маскариль.
 Ну вдруг она на мне характер свой покажет!
 Прошу вас: лучше вы скорее дайте мне
 Десяток палочных ударов по спине -
 Я вас от своего присутствия избавлю.

 Эраст.
 Несчастный! Ты умрешь, иль я тебя заставлю
 Открыть мне истину.

 Маскариль. Увы! Я все скажу,
 Но, сударь, правдой вас, наверно, рассержу.

 Эраст.
 Смотри, не вздумай ты от истины отречься!
 От ярости моей тебе не уберечься,
 Когда хоть каплю лжи найду в твоих словах.

 Маскариль.
 Согласен. Вы меня избейте в пух и прах,
 И даже можете убить меня на месте,
 Когда хоть капля лжи в моей таится вести.

 Эраст.
 Свершился этот брак?

 Маскариль. Что делать? Сплоховал -
 И мой язык сболтнул, что долго я скрывал.
 Ну, словом, было тут свиданье за свиданьем,
 А вы служили им прикрытьем, оправданьем.
 Так незамеченной осталась их игра,
 И обвенчалися они позавчера.
 С тех пор она к нему на вид все холоднее
 И пылкую любовь скрывает все умнее;
 Решила потому отныне делать вид,
 Что благосклонностью своею вас дарит,
 К предосторожностям подобным прибегая,
 Чтоб не открылась всем их тайна дорогая.
 Коль вы не верите, что мой правдив рассказ,
 Пускай ваш Гро-Рене пойдет со мной хоть раз
 И убедится он, на страже ночью стоя,
 Как легок доступ нам в окно ее покоя.

 Эраст.
 Прочь с глаз моих, наглец!

 Маскариль. Охотно поспешу.
 Я только этого у вас ведь и прошу. (Уходит.)

 Эраст.
 Ну что?

 Гро-Рене. Что, сударь мой? Обмануты мы оба.

 Эраст.
 Наглец! Но не могла б солгать так даже злоба.
 Правдоподобно все, не верить как ему?
 А отношение соперника к письму?
 Все ясно мне теперь: здесь умысел коварный,
 И служит целям он моей неблагодарной.

                                 ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
                            Эраст, Гро-Рене, Маринетта.

 Маринетта.
 От госпожи моей спешу вам передать:
 Сегодня вечером в саду вас будет ждать.

 Эраст.
 Ты смотришь мне в глаза, лукавое созданье?
 Скажи ей: не приду сегодня на свиданье,
 И пусть не трудится записки мне писать:
 Я буду, не прочтя, вот так их все бросать.
 (Разрывает письмо и уходит.)

 Маринетта.
 Скажи мне, что его за муха укусила?

 Гро-Рене.
 Ты говоришь со мной, отродье крокодила,
 Чье сердце низкое и лживое, как сон,
 Коварней, чем сатрап иль дикий листригон?
 Ступай, ступай к своей любезнейшей хозяйке,
 Что мы не дураки - скажи ей без утайки,
 Что хитрости ее совсем не удались.
 И в преисподнюю с ней вместе провались!
 (Уходит)

 Маринетта.
 Да наяву ли ты, бедняжка Маринетта?
 Каким же демоном их гордость так задета?
 Всем нашим милостям - и вдруг прием такой!
 Вот удивятся-то все этому в людской!

                               ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                 Аскань, Фрозина

 Фрозина.
 Аскань! Болтливою меня не назовут

 Аскань.
 Но безопасно ли беседовать нам тут?
 Что, если кто-нибудь нас невзначай встревожит
 Или из-за угла подслушает, быть может?

 Фрозина.
 Здесь безопаснее, чем дома, верьте мне,
 И можем говорить спокойно мы вполне:
 Мы видим все вокруг, нас некому подслушать,

 Аскань.
 О, как мне тяжело молчание нарушить!

 Фрозина.
 Однако ваш секрет серьезен должен быть

 Аскань.
 Да, если даже вам боюсь его открыть.
 И если б было мне возможно промедленье,
 Его не знали б вы.

 Фрозина. Но это оскорбленье!
 Вы затрудняетесь открыть секрет свой мне,
 Чью дружбу верную вы знаете вполне!
 Мы вместе выросли, и не храню ли свято
 Все тайны, что о вас узнала я когда-то?

 Аскань.
 Да-да, известна вам вся истина о том,
 Зачем был скрыт мой пол и скрыт мой отчий дом;
 Вы знаете, что к ним была взята я с детства
 Затем, чтоб сохранить у них в руках наследство;
 Что смерть в младенчестве их сына унесла
 И за наследника я выдана была.
 Да, все известно вам, вот это и причина,
 Что легче будет мне открыться вам, Фрозина.
 Но ранее, чем я к рассказу приступлю,
 Мои сомнения вас разрешить молю.
 Ужели это все Альберу неизвестно?
 Ужели сыном он меня считает честно?

 Фрозина.
 По правде, и меня смущало уж не раз
 То обстоятельство, что занимает вас.
 Затеи этой всей не знаю я начала,
 Не более меня и мать моя узнала.
 Вот все, что знаю я: когда их умер сын
 (Он был надеждой их, и был у них один;
 Богатый дядюшка ребенку до рожденья
 В духовной завещал огромные владенья),
 Отец в отъезде был; тогда решила мать
 Кончины мальчика ему не открывать:
 Он был бы вне себя вдвойне, лишась наследства,
 Которое дало б- ему такие средства.
 Чтоб скрыть всю истину (и вот ее вина!),
 Ребенка подменить придумала она.
 Обман устроила она довольно тонко:
 Как будто ваша мать - кормилица ребенка,
 А та из выгоды взялась беде помочь
 И выдать за него свою родную дочь.
 Так взяли вас от нас, где вы со мною жили;
 Альберу ничего о том не сообщили.
 Хранила свой секрет двенадцать лет жена;
 Скоропостижно вдруг скончалася она,
 И смерть не принесла загадки разрешенья.
 Но с вашей матерью он не прервал сношенья,
 И тайно деньгами он помогает ей,
 Что подозрительно мне кажется, ей-ей.
 С другой же стороны, Альбер женить вас хочет
 И о невесте вам усиленно хлопочет.
 Быть может, знает он не все, а только часть,..
 Но к отступлениям пора смирить мне страсть,
 Так долго говорим, а все не ближе к цели.
 Вернемся же к тому, что вы открыть хотели.

 Аскань.
 Так знайте ж: у любви, Фрозина, зоркий взгляд -
 Не обмануть ее, надев чужой наряд,
 И под мужским плащом любви коварной стрелы
 До сердца девушки проникнули несмелой.
 Фрозина, я люблю!

 Фрозина. Вы любите?

 Аскань. Люблю.
 Постойте, я еще вас больше удивлю.
 Приберегите же, прошу вас, изумленье,
 Пока вам не скажу, о ком души томленье.

 Фрозина.
 Но кто же?..

 Аскань. Он - Валер.

 Фрозина. Вы любите его?
 Вы правы. Полюбить наследника, кого
 Лишает ваш обман огромного именья!
 Когда бы навести его на подозренья,
 Все состояние вернулось бы к нему.
 Да, тут действительно дивиться есть чему.

 Аскань.
 Я более еще должна открыть вам.

 Фрозина. Что же?

 Аскань.
 Что я его жена,

 Фрозина. Жена! Великий боже!
 Как? Вы его жена?

 Аскань. Да, я его жена,

 Фрозина.
 Да тут сойдешь с ума!

 Аскань. Еще сказать должна...

 Фрозина.
 Еще?

 Аскань. Он этого до сей поры не знает
 И о моей судьбе и не подозревает.

 Фрозина.
 Добейте! Вы меня поставили в тупик.
 Смешались мысли все, и отнялся язык.
 Но как же разгадать подобную загадку?

 Аскань.
 Коль вы хотите знать, скажу вам во порядку.
 Когда к моей сестре Валер попался в сеть,
 Я стала на него с участием смотреть,
 Валер казался мне вполне любви достойным.
 За ним следила я с смущеньем беспокойным,
 Люсиль в холодности я стала обвинять,
 Ей качества его старалась объяснять.
 И что же! Поддалась влеченью незаметно,
 Которое в сестре старалась вызвать тщетно.
 Он обращался к ней - внимала я ему,
 И каждый вздох его шел к сердцу моему.
 Отвергнутые там, слова его печали
 Как победители, мне в душу проникали,
 И сердце слабое, Фрозина, захватил
 Предназначавшийся не мне сердечный пыл.
 Удар был отражен, а мне вся боль досталась,
 И я за долг чужой с избытком рассчиталась.
 И вот решила я, наперекор судьбе,
 Скрыв правду от него, взять счастие себе.
 С ним ночью встретилась под именем Люсили;
 Ему уста мои любовь мою открыли.
 Тут все мне помогло: наряд мой, мрак ночной.
 Он до конца не знал, что говорит со мной.
 Под складками моей обманчивой одежды
 Я возбудила в нем счастливые надежды;
 Сказала, что к нему пылаю я давно,
 Но что отцом моим другое решено,
 Что потому при всех нам надо притворяться
 И ночи лишь одной спокойно доверяться;
 Что днем не должен он искать со мною встреч
 Из опасения секрета не сберечь;
 Что буду я при всех такою, как бывало,
 Чтобы -моей любви ничто не выдавало -
 Ни жест, ни вздох, ни взгляд, ни слово, ни намек;
 Что будет от меня, как прежде, он далек...
 Ну, словом, долго я рассказывать не стану,
 Как прибегала я не раз еще к обману
 И как я, наконец, последствий не боясь,
 Своим супружеством с ним закрепила связь.

 Фрозина.
 Талантов этаких не знала я за вами!
 Ах вы притворщица с холодными глазами!
 Но поспешили вы, пожалуй, тут слегка:
 Хоть удавалось вам как будто все пока,
 Но. ведь рассчитывать на тайну безрассудно,
 И долго все скрывать, пожалуй, будет трудно.

 Аскань.
 Чем удержать любви стремительный полет?
 Она одним горит, она одним живет.
 О, лишь бы цели ей достигнуть было можно,
 А остальное все так кажется ничтожно!
 Но все ж решила я открыться вам, мой друг;
 Мне нужен ваш совет... Ах, вот и мой супруг!

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                  Те же и Валер.

 Валер.
 Простите, может быть, явился я не в пору?
 Когда я вашему мешаю разговору,
 Я удалюсь.

 Аскань. О нет! К чему от вас скрывать?
 Вы дали тему нам и вправе нас прервать.

 Валер.
 Я?

 Аскань. Да.

 Валер. Но как?

 Аскань. Я здесь Фрозине объяснился,
 Что, будь я женщиной, Валером бы пленился,
 А если бы ему взаимно был я мил,
 То счастье бы ему с восторгом подарил.

 Валер.
 Увы! От этих слов мне проку очень мало,
 Когда подобное нам "если" помешало.
 Но что, когда бы вас я на слове поймал
 И лестный отзыв ваш проверить пожелал?

 Аскань.
 Так что ж! Поверьте мне: будь вашим я предметом,
 Взаимность вы нашли б наверно в сердце этом.

 Валер.
 Так если б вы могли моей любви помочь
 Своим вмешательством, вы были бы не прочь?

 Аскань.
 Нет, обмануло б вас такое ожиданье.

 Валер.
 Как? После ваших слов - подобное признанье?

 Аскань.
 Как? Вы хотели бы просить меня? О чем?
 Была б я девушкой, влюбленной в вас притом,
 Я обещала б вам оказывать услуги,
 Чтобы добились вы любви иной подруги?
 Нет! Слишком эта роль была бы тяжела.

 Валер.
 Но вы не женщина.

 Аскань. Вся речь моя была
 От сердца женского; так к ней и относитесь,
 Как к речи женщины.

 Валер. Так, значит, согласитесь,
 Что, если небеса нам чуда не пошлют,
 Не должен ни на что рассчитывать я тут.
 Раз вы не женщина - прости вся ваша нежность
 И встретить я у вас могу одну небрежность.

 Аскань.
 Но я в делах любви ужасно щекотлив:
 Легко меня смутить, безделкой оскорбив,
 Когда пылаю я. Скажу вам откровенно:
 Я лишь тогда готов служить вам неизменно,
 Когда вы сможете поклясться в свой черед,
 Что и у вас в душе любовь ко мне живет,
 Что дружбу пылкою мою делить вы рады
 И, будь я женщиной, не будь меж нас преграды,
 Ко мне пылали б вы сердечных чувств огнем.

 Валер.
 Подобной ревности я не встречал ни в ком,
 Но, как бы ни было, мне это чувство лестно,
 И вам охотно дам такую клятву.

 Аскань. Честно?

 Валер.
 Вполне.

 Аскань. О, если так, я клятву вам даю,
 Что ваши выгоды с своими я солью!

 Валер.
 Я вскоре тайну вам одну открыть посмею,
 И дружбой мне помочь вы сможете своею.

 Аскань.
 И я один секрет доверю тоже вам
 И дружбу выказать мне вашу повод дам.

 Валер.
 Каким же образом? Как я успею в этом?

 Аскань.
 Вздыхаю тайно я, а над моим предметом
 Вы можете один иметь такую власть,
 Чтоб увенчать мою мучительную страсть.

 Валер.
 Откройтесь мне, Аскань. Когда мое участье
 Способно вам помочь, своим считайте счастье.

 Аскань.
 Сказали больше вы, чем думали.

 Валер. О нет!
 Но назовите же скорее свой предмет.

 Аскань.
 Нет, время не пришло. Но будьте лишь готовы
 Узнать, что то лицо вам очень близко.

 Валер. Что вы!
 О, как бы я был рад! Ужель моя сестра?..

 Аскань.
 Ни слова!

 Валер. Почему?

 Аскань. Так. Не пришла пора.
 Узнавши ваш секрет, я свой открыть посмею.

 Валер.
 Но позволения еще я не имею.

 Аскань.
 Добейтесь же его и возвращайтесь с ним;
 Кто будет друг верней - тогда мы и сравним.

 Валер.
 Пусть так, я очень рад.

 Аскань. Я буду клятве верен.
 Валер уходит.

 Фрозина.
 Он дружбу братскую найти у вас намерен.

                                ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                       Аскань, Фрозина, Люсиль, Маринетта.

 Люсиль (Маринетте).
 Так, решено! Пойми: одна возможна месть -
 Хоть чем-нибудь его в отчаянье привесть.
 О, сердцу моему так1 сладко будет мщенье!
 (Асканю.)
 Мой брат! Вам предстоит увидеть превращенье.
 Не буду больше я с Валером так горда,
 Ему отдать любовь решаюсь навсегда.

 Аскань.
 Что слышу! Вы шутить хотите, вероятно?
 Мне переменчивость такая непонятна.

 Люсиль.
 Но непонятнее ответ ваш для меня:
 Не вы ль, достоинства Валера оценя,
 Из-за него меня бранили так? Не вы ли ;
 Меня в жестокости и гордости винили?
 И что ж: решила я исполнить ваш совет -
 И порицание встречаю вдруг в ответ!

 Аскань.
 Я позабыл о нем, судьбою вашей занят.
 Я знаю, что Валер вам отвечать не станет,
 Другая страсть теперь душе его закон.
 А вдруг на ваш призыв не отзовется он?

 Люсиль.
 Ах, самолюбие мое вас беспокоит?
 Поверьте, за него тревожиться не стоит:
 Он от меня не скрыл своей любви огня.
 Скажите же ему всю правду от меня,
 А не хотите вы - сама сказать сумею,
 Что нежностью меня растрогал он своею...
 Что это значит, брат? Чем вы так смущены?

 Аскань.
 Увы, сестра моя! От сердца глубины
 Я умоляю вас: одумайтесь, сдержитесь,
 И от намерений подобных откажитесь.
 Сестра! Валер любим несчастною одной,-
 Она мне дорога не менее родной.
 Внемлите же мольбам и заклинаньям брата,
 Подумайте: она- ни в чем не виновата.
 Она открылась мне, и власть любви такой
 Должна торжествовать над гордостью людской.
 Да, вы бы сжалились, наверно, над бедняжкой.
 Поняв, какой удар готовите ей тяжкий.
 Страдая вместе с ней, скажу вам наперед:
 Сестра моя! Она, наверное, умрет,
 Невозвратимую потерю обнаружа.
 Эраст достоин вас, для вас нет лучше мужа;
 Взаимная любовь...

 Люсиль. Я, брат, не знаю той,
 О ком печетесь вы с такою добротой...
 Но прекратим наш спор. Довольно, ради бога
 Я в одиночестве хочу побыть немного.

 Аскань.
 Жестокая сестра! Вы губите меня,
 Свое ужасное намеренье храня.
 Аскань и Фрозина уходят.

                              ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                               Люсиль, Маринетта.

 Маринетта.
 Какое быстрое, сударыня, решенье!

 Люсиль.
 Любовь оскорблена - ей нужно утешенье.
 Что близко под рукой, берет она, спеша,
 Чтоб местью поскорей насытилась душа.
 Изменник! Наглое такое оскорбленье!

 Маринетта.
 Я не могу прийти в себя от изумленья,
 Кругом да около напрасно я брожу.
 Что приключилось тут - ума не приложу.
 Едва ли можно быть - скажу я вам по чести -
 Восторженней, чем он, от вашей доброй вести:
 Он так возликовал от вашего письма,
 Звал божеством меня, был прямо без ума.
 Однако же, когда явилась я вторично,
 Я встречена была ну прямо неприлично.
 Все изменилось так, что просто чудеса!
 Но что произошло за эти полчаса?

 Люсиль.
 Что б ни произошло, мне это безразлично,
 И ненависть моя отныне безгранична.
 Как! Этой низости причину ищешь ты
 Не в глубине его душевной черноты?
 Письмо мое, винюсь, есть слабости излишек,
 Но где же повод в нем для неприличных вспышек?

 Маринетта.
 Вы правы. Сознаюсь: он виноват кругом
 И мы нигде черней измены не найдем.
 Вперед наука нам. Развешиваем уши,
 Когда бездельники смущают наши души,
 Клянутся нам в любви, страдают без конца,
 И эти россказни смягчают нам сердца.
 Мы поддаемся им затем, что слишком слабы.
 Мы глупы, а они... Чума их всех взяла бы!

 Люсиль.
 О, пусть он надо мной смеется - ничего!
 Недолго ведь его продлится торжество.
 Я покажу ему, как в сердце благородном
 Легко сменить любовь презрением холодным.

 Маринетта.
 Да хорошо еще, что мы не в их руках;
 Что было б иначе - подумать просто страх!
 Нет, что ни говори, недаром в вечер темный,
 Как расшалимся мы, я оставалась скромной.
 Другой бы, может быть, и натянули нос:
 "Брак, мол, прикроет грех". Но я nescio vos. (Здесь в смысле - знать вас не хочу
 (лат.).)

 Люсиль.
 Послушай: неужель твой ум так мало чуток,
 Что этакий момент ты выбрала для шуток?
 Я в сердце самое поражена навек,
 И если б захотел тот низкий человек...
 Но нет, я и на то рассчитывать не смею,
 Что как-нибудь отметить удастся мне злодею
 (Уж слишком был небес несправедлив удар,
 Чтоб ждать от них себе могла я мести в дар).
 Когда б он захотел по воле провиденья
 Мне жизнью заплатить за эти заблужденья,
 В слезах у ног моих проступок свой кляня,-
 Не вздумай за него упрашивать меня.
 Напротив, я хочу, чтоб ты без сожаленья
 Напоминала мне всю дерзость оскорбленья;
 И если б в слабости сердечной я могла
 Забыть, как честь моя унижена была,-
 Пусть преданность твоя суровей вдвое будет
 И справедливый гнев опять во мне разбудит.

 Маринетта.
 О нет, не бойтесь вы, чтобы мой гнев утих:
 Оскорблена и я не меньше вас самих,
 И лучше в девушках всю жизнь свою останусь,
 Но с толстяком своим коварным я расстанусь.

                                 ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
                                  Те же и Альбер.

 Альбер.
 Люсиль! Нельзя ль ко мне учителя позвать?
 Хочу наедине я с ним потолковать.
 Быть может, он мое рассеет беспокойство
 И брата вашего мне объяснит расстройство.
 Люсиль и Маринетта уходят.
 В какие пропасти мучений и забот
 Дурной поступок нас безжалостно влечет!
 Корыстолюбия презренного избыток
 Уж сколько моему доставил сердцу пыток!
 Наследство столько уж мне принесло- вреда,
 Что лучше бы о нем не знать мне никогда.
 То мне представится, что стал обман известным,
 Что в нищете семья, я заклеймен "бесчестным";
 То я за жизнь его пугаюсь и дрожу,
 О мальчике чужом совсем с ума схожу;
 Уеду ль по делам, боюсь по возвращенье
 О бедствии таком услышать сообщенье:
 "Как! Вы не знаете? У вашего сынка
 Горячка, сломана нога или рука".
 О чем ни думаю, а в мыслях неотвязных
 Сто разных горестей и бед разнообразных. А!

                                ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
                                Альбер, Метафраст.

 Метафраст.
 Mandalum tuum euro diligenter. (Спешу исполнить твое приказание (лат.).)

 Альбер.
 Учитель! Я хотел...

 Метафраст. Учитель - Magister! (Учитель (лат.))
 В три раза больший.

 Альбер. А! Не знал, скажу по чести.
 Но это все равно. Учитель! Надо вместе...

 Метафраст.
 Прошу вас продолжать.

 Альбер. Я рад бы продолжать,
 Но красноречие вас попрошу сдержать.
 Итак, учитель, я - уж в третий раз, заметьте -
 Хочу просить у вас: на мой вопрос ответьте.
 Мой сын - вы знаете, мне очень дорог

 Метафраст.
 "Filio поп potest..." (Сыну нельзя предпочесть... (никого, кроме другого сына) (лат.))

 Альбер. Э, бросьте ваш жаргон!
 Чтоб с вами по душам потолковать о сыне,
 Совсем не надобно нам прибегать к латыни.
 Я верю на слово - готов поклясться в том! -
 И в ваши знания и в докторский диплом.
 Но чтобы выяснить его тоски причину,
 Вы вашу не должны выкладывать доктрину
 И поучать меня и слов пускать картечь,
 Как будто с кафедры вы говорите речь.
 Покойный мой отец (он был высоких правил)
 Лишь Часослов меня весь выучить заставил;
 Полвека я его читаю день за днем
 И все же ни аза не понимаю в нем.
 Так от науки вы на время оторвитесь
 И речью как-нибудь ко мне приноровитесь.

 Метафраст. Так.

 Альбер. Сыну моему внушает ужас брак.
 Напрасно я его пытаю так и сяк -
 Холодность вижу в нем одну и нежеланье.

 Метафраст.
 Не Марка ль Туллия сказалось здесь влиянье?
 Подобных склонностей его держался брат:
 Еще Athanaton, как греки говорят...

 Альбер.
 Оставьте греков вы, славян всех и албанцев
 И всяческих тому подобных иностранцев,
 Ученый мой магистр! Они тут ни при чем,
 У нас нет с ними дел, он с ними не знаком.

 Метафраст.
 Отлично. Что ж ваш сын?

 Альбер. Меня берет сомненье:
 А вдруг он тайное скрывает увлеченье?
 Он грустен, молчалив. Уж тут не жди добра.
 Как по хозяйству лес я обходил вчера,
 Я подглядел его в непроходимой чаще,
 Уединения он стал искать все чаще.

 Метафраст.
 "В уединении скрывался он лесном".
 Такое место мы secessus назовем.
 Вергилий так сказал: Est in secessu locus... (Есть уединенное место... (лат.). (Вергилий,
 "Энеида", кн. 1, стих. 15)

 Альбер.
 Вергилий вам сказал? Однако вот так фокус:
 Откуда он узнал? Ведь в той лесной глуши
 Мы были - я да сын, и больше ни души.

 Метафраст.
 Прошу прощения: назвал я имя это
 Не как свидетеля - как славного поэта.

 Альбер.
 А я вам говорю: мне вовсе дела нет,
 Что скажет вам любой свидетель иль поэт.
 Я подтверждаю сам свои предположенья.

 Метафраст.
 Однако выбирать должны мы выраженья
 У лучших авторов. Ти vivendo froraos, (В жизни подражай добрым (лат.)).
 Нас учат,- scribendo sequare peritos. (В писаниях <подражай> Искусным (лат.)).

 Альбер.
 Черт или человек! Меня ты слушать будешь?

 Метафраст.
 Квинтилиан сказал...

 Альбер. Терпенье с ним забудешь!
 Болтун!

 Метафраст. Его слова сейчас вам приведу
 И, верно, к ним у вас сочувствие найду,

 Альбер.
 О, черт тебя возьми! Ужель тебе все мало?
 Вот искушение меня вдруг обуяло:
 Вкатить бы парочку хороших оплеух!

 Метафраст.
 Что вас так гневает? Зачем бранитесь вслух?
 Чего хотите вы?

 Альбер. В двадцатый раз: нельзя ли,
 Чтоб вы дослушали меня и не прервали?

 Метафраст
 Ах, только и всего? К чему же столько слов?
 Молчу.

 Альбер. Давно бы так!

 Метафраст. Я слушать вас готов.

 Альбер.
 Итак...

 Метафраст. Пускай сойду на ранней смерти ложе,
 Когда хоть слово я скажу.

 Альбер. Помилуй боже!

 Метафраст.
 Мне не поставите болтливости в вину.

 Альбер.
 Аминь!

 Метафраст. Начните же рассказ ваш.

 Альбер. Я начну.

 Метафраст.
 Не бойтесь, чтоб я вас прервал неделикатно.

 Альбер.
 Я верю.

 Метафраст. Слушать вас мне будет лишь приятно.

 Альбер.
 Прекрасно.

 Метафраст. Обещал я замолчать совсем...

 Альбер.
 Довольно же!

 Метафраст. ...и я отныне буду нем.

 Альбер.
 Чудесно.

 Метафраст. Ну, смелей! Но говорите кратко.
 В моем внимании не будет недостатка,
 Я не раскрою рта.

 Альбер (в сторону). Предатель и злодей!

 Метафраст.
 Но говорите же, кончайте поскорей!
 Я долго слушал вас, и слушал бескорыстно,
 Пора начать и мне.

 Альбер. Так слушай, ненавистный!..

 Метафраст.
 Как? Слушать все еще? Сбегу со всех я ног,
 Коль мы не превратим беседу в диалог.

 Альбер.
 Мое терпение...

 Метафраст. Скорее говорит! Per Iovern (Клянусь Юпитером! (лат.))

 Альбер
 Я не сказал...

 Метафраст. Ужель ничем не остановим
 Потока быстрого стремительных речей?
 Я просто изумлен! Он льется как ручей!

 Альбер.
 Я наконец взбешусь!

 Метафраст. О пытка без названья!
 Открыть мне дайте рот хотя б из состраданья!
 Молчащего глупца смешают наконец
 С безмолвным мудрецом.

 Альбер. Ты замолчишь, мудрец!
 (Уходит, но скоро возвращается.)

 Метафраст.
 Здесь мысль разумную припомнить не пора ли?
 Мысль эта: "Говори, чтобы тебя познали".
 Да, если у меня речь будет отнята,
 То превратиться я скорей готов в скота
 И уподобиться безмолвному творенью...
 Ну вот, опять на всю неделю я с мигренью!
 О, сколь несносны мне такие болтуны!
 Но если замолчать ученые должны
 И не внимает мир их речи вдохновенной,
 Пускай изменится порядок во вселенной:
 Пусть курица начнет лисицу загрызать,
 Пусть смеет старику младенец приказать,
 Пускай охотятся ягнята за волками,
 Законом правит шут, а женщины - полками,
 Преступник над судьей пусть совершает суд,
 А школьники пускай учителя секут,
 Здоровому больной лекарство предлагает,
 Пугливый заяц же...
 Альбер, вернувшись, звонит над ухом Метафраста в колокольчик и этим обращает его в
 бегство.
 Спасите! Убивают!

                                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                  Маскариль один.

 Маскариль.
 Да, правду говорят, что бог владеет смелым,
 Так справишься подчас и с самым трудным делом!
 Об осторожности обещанной забыв,
 Я с посторонними уж слишком был болтлив,
 Но средство я нашел поправить это дело:
 Скорей хозяину все рассказал я смело.
 Отчасти ветреный меня смущает сын,
 Но, черт меня возьми, другой-то господин -
 Того ведь и гляди, он наш обман откроет
 И нам еще скандал неслыханный устроит!
 Да-да, потороплюсь исправить промах свой,
 Быть может, стариков мы склоним к мировой.
 Теперь от нашего, чтоб кончить эти смуты,
 Иду к Альберу я, не медля ни минуты. (Стучит в дверь к Альберу.)

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                Маскариль, Альбер.

 Альбер.
 Кто там?

 Маскариль. Свои.

 Альбер. А, ты! Ну? По каким делам?
 Ну?

 Маскариль.
 Сударь! "Добрый день" пришел сказать я вам.

 Альбер.
 Так из-за этого трудился ты? Напрасно.
 Спасибо! Добрый день! (Уходит.)

 Маскариль. Гм! Коротко и ясно.
 Вот необщительность! (Стучит.)

 Альбер (появляется). Как! Это ты опять?

 Маскариль.
 Вы не дослушали.

 Альбер. Ты "добрый день" сказать
 Хотел?

 Маскариль. Да, сударь, да...

 Альбер. Какие ж разговоры?
 Ну, добрый день, и все!
 Хочет уйти. Маскариль удерживает его.

 Маскариль. Я к вам от Полидора.

 Альбер.
 Другое дело. Так. Он мне прислал поклон?

 Маскариль.
 Да, сударь.

 Альбер. Истинно, весьма любезен он.
 Скажи, что всяких благ ему желаю тоже.(Уходит.)

 Маскариль.
 Он церемоний враг, на то весьма похоже. (Стучит.)
 Еще не кончил я: хотел бы пару слов
 Он вам сказать.

 Альбер (появляется).
 Вот как? Я слушать их готов.
 Хочет уйти. Маскариль удерживает его.

 Маскариль.
 Дозвольте ж мне его докончить порученье:
 Он должен важное вам сделать сообщенье;
 Решил у вас отнять он несколько минут,
 И, сударь, вслед за мной сейчас он будет тут.

 Альбер.
 В чем дело? Для бесед не вижу я предлога.

 Маскариль.
 Принявши, вы его обяжете премного:
 Он обстоятельство узнал сейчас одно,
 Равно обоих вас касается оно.
 Вот с чем я приходил. (Уходит.)

                                 ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                                   Альбер один.

 Альбер. О небо! Трепещу я,
 Всю неминуемость ужасной бури чуя.
 Какие же у нас иначе с ним дела?
 Конечно, вот оно! Судьба меня нашла.
 Сыскался, верно, уж какой-нибудь предатель -
 И опозорен я навеки, мой создатель!
 Открылся мой обман. Нет, правды скрыть нельзя!
 Полна случайностей опасной лжи стезя.
 О, я бы не терпел такой ужасной казни,
 Когда! б послушался внушения боязни,
 Советовавшей мне скорей мой долг вернуть
 И с чистой! совестью вступить на правый путь!
 Все мирно бы пошло, душа б спокойней стала,
 И я избегнул бы позорного скандала.
 Но поздно, поздно уж! И я покрыт стыдом.
 Богатство, хитростью вошедшее в мой дом,
 Покинувши его, возьмет с собою вместе
 Остаток моего имущества и чести.

 ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
 Альбер, Полидор.

 Полидор (не видя Альбера).
 Что тут поделаешь? Обвенчаны тайком!
 Ах, если б это все окончилось добром!
 Не знаю, что нас ждет. Я не без основанья
 Страшусь богатого отца негодованья. (Замечает Альбера.)
 Но вот он здесь - один.

 Альбер. О боже! Полидор!

 Полидор.
 Боюсь заговорить.

 Альбер. Боюсь поднять я взор.

 Полидор.
 Как приступить?

 Альбер. С чего начать мне объясненье?

 Полидор.
 Он сильно возбужден.

 Альбер. В его чертах волненье.

 Полидор (Альберу).
 Вы, верно, знаете, как мне ни тяжело,
 Что, сударь, к вам меня сегодня привело.

 Альбер.
 Увы!

 Полидор. Сразила вас такая весть, бесспорно.
 Я сам не верил ей, скажу вам непритворно.

 Альбер.
 Придется мне краснеть от горя и стыда.

 Полидор.
 Переносить обман нам тяжело всегда,
 И я оправдывать не стану преступленье.

 Альбер.
 Господь и грешнику дарует искупленье.

 Полидор.
 Конечно, это я хотел сказать сперва.

 Альбер.
 Мы христиане ведь.

 Полидор. Прекрасные слова!

 Альбер.
 Простите, Полидор, коль вы великодушны.

 Полидор.
 Веленьям доброты вы будете ль послушны?

 Альбер.
 Прошу я милости, колени преклоня.

 Полидор.
 Подобные мольбы пристойней для меня.

 Альбер.
 Вы к сединам моим имейте сожаленье.

 Полидор.
 Простите вы меня за это оскорбленье.

 Альбер.
 Я в сердце поражен подобной добротой.

 Полидор.
 С таким смирением отнесся бы святой.

 Альбер.
 Простите же меня!

 Полидор. У вас молю прощенья.

 Альбер.
 Не в силах выразить я своего смущенья.

 Полидор.
 И сам отчаянья не в силах я сдержать.

 Альбер.
 Одна моя мечта - огласки избежать.

 Полидор.
 Увы! Могу ли я и сам желать иного?

 Альбеp.
 Спасите честь мою.

 Полидор. Даю вам в этом слово.

 Альбер.
 А денежный вопрос решайте вы одни.

 Полидор.
 Ну нет! Позвольте мне остаться здесь в тени.
 Во всем заранее я соглашаюсь с вами,
 Доволен я уж тем, что вы довольны сами.

 Альбер.
 Вот божий человек! Вот ангел доброты!

 Полидор.
 Вы сами так добры!

 Альбер. От сердца полноты
 Хотел бы вам всех благ возможных пожелать я!

 Полидор.
 Спаси и вас господь!

 Альбер. Обнимемся, как братья.

 Полидор.
 От всей моей души! Я бесконечно рад,
 Что все так хорошо пошло у нас на лад.

 Альбер.
 Да, слава господу!

 Полидор. Скрывать от вас не буду,
 Что, это все узнав, подумал: "Быть тут худу".
 У вас ведь связей тьма, богатая казна,
 И вашей дочери единственной вина...

 Альбер.
 При чем тут дочь моя? Здесь речь не о Люсили!

 Полидор.
 Да-да, любезный друг, вы правильно спросили;
 Она здесь ни при чем, и больше во сто крат,
 Конечно, мой сынок-повеса виноват.
 Готов признать, что он один всему виною,
 Не ваша дочь с ее высокой чистотою.
 Да, был бы от нее подобный шаг далек,
 Когда бы он во грех дочь вашу не вовлек:
 Он дерзко соблазнил невинное созданье
 И все отцовские расстроил ожиданья.
 Но дело сделано, и, вняв мольбам моим,
 Свое прощение вы даровали им.
 Так сожаления бесцельные оставим
 И пышным торжеством их тайный брак исправим!

 Альбер (в сторону).
 Мой бог! Что слышу я! Иль я попал впросак?
 Ведь это из огня да в полымя, никак!
 Не должен отвечать ни под каким я видом,
 Не то еще себя я с головою выдам.

 Полидор.
 О чем задумались, скажите?

 Альбер. Ни о чем.
 На время, я прошу, беседу мы прервем;
 Мне вдруг занемоглось. Покамест до свиданья. (Уходит.)

                                 ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
                                  Полидор один.

 Полидор.
 Да, я готов понять души его страданья,
 Читаю ясно в ней и вижу все насквозь:
 Негодованье в нем еще не улеглось;
 Хотя он очень добр, но тяжела обида,
 И трудно упустить ему ее из вида.
 Он от меня ушел, чтоб скрыть свою печаль.
 Пусть успокоится, его мне, право, жаль,
 Но время лучший врач для бедствий и несчастий
 А! Вот мой сумасброд, источник всех напастей.

 ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
 Полидор, Валер.

 Полидор.
 Ну что ж, красавчик мой? Доколе ваша прыть
 Отцу безвременно могилу будет рыть?
 Что день, то новости и свежие проказы;
 Я только слушаю занятные рассказы.

 Валер.
 Что я преступного такого совершил
 И чем отцовский гнев, скажите, заслужил?

 Полидор.
 Конечно, я тиран, я изверг не на шутку:
 Такого обвинять примерного малютку!
 Куда, помилуйте! В святые он готов:
 С утра до вечера в руках молитвослов!
 А если рассказать, что милый наш отшельник
 Ночь обращает в день,- откажешься, бездельник?
 Сказать, что для тебя не значит ни черта
 Отец, Семья, родня,- ты скажешь: "клевета"?
 А если рассказать о том, что стало явно,
 Как в тайный брак вступил любимчик мой недавно,
 Последствий не боясь? Да это был другой,
 И неповинен в том мой мальчик дорогой!
 Он даже не слыхал об этом приключенье.
 О, небо мне тебя послало на мученье!
 Ужели никогда не станешь ты умней
 И мне терпеть глупца вплоть до последних дней?
 (Уходит.)

 Валер (один).
 Откуда он узнал? Вот что меня тревожит.
 Конечно, Маскариль, иначе быть не может.
 Он не сознается. Постой же, притворюсь,
 Сдержу свой правый гнев и истины добьюсь!

                               ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
                                Валер, Маскариль.

 Валер.
 Послушай, Маскариль: отцу уж все известно.

 Маскариль. Вот как?

 Валер. Он знает все.

 Маскариль. Откуда, интересно?

 Валер.
 Не знаю, от кого узнать он это мог.
 Одно тебе скажу: он вовсе не был строг.
 Я вспомнить не могу об этом хладнокровно.
 Он понял и простил отечески, любовно,
 Ни слова резкого, он мне не произнес.
 Я счастлив, Маскариль. Теперь один вопрос:
 Кто, кто был так умен, так ловко и умело
 Сумел его смягчить и объяснить все дело?
 Кого благодарить должна душа моя?

 Маскариль.
 А если бы я вам сказал, что это я,
 Я б удовольствие доставил вам большое?

 Валер.
 Э, полно, шутишь ты! Оставь меня в покое.

 Маскариль.
 Все это от меня узнал мой господин,
 И вашей радости виновник я один.

 Валер.
 Меня дурачишь ты, с тобой я время трачу.

 Маскариль.
 Пусть черт меня возьмет, коли я вас дурачу!

 Валер (обнажая шпагу).
 Пусть он меня возьмет, коли тебе сполна
 Не будет поделом награда воздана!

 Маскариль.
 Ай, сударь, что это? Я не люблю сюрпризов

 Валер.
 Ага, презренный плут, откликнулся на вызов!
 Ты не сознался бы иначе мне, злодей!
 Так вот как в верности ты клялся мне своей?
 Изменник! Твой донос, да, твой язык проклятый
 Разгневал батюшку. Не постою за платой.
 Ты погубил меня. Настал твой час: молись!
 Сейчас умрешь.

 Маскариль. Зачем за шпагу вы взялись?
 Не подготовлена моя душа к кончине.
 По уважительной, поверьте мне, причине
 Открыл я ваш секрет; теперь успех вас ждет.
 То государственный лишь был переворот.
 Дождитесь же конца - увидите тогда вы,
 Как в ярости своей вы были бы неправы.
 Чего вы сердитесь? Одно ведь важно тут
 (И к этому мои старания ведут),
 Чтоб признан был ваш брак и кончилась вся мука.

 Валер.
 А если ты мне лжешь? Где у тебя порука?

 Маскариль.
 Так вы меня убить успеете всегда.
 Ей-богу, обождать большого нет вреда.
 А вдруг бог вступится, и ваш слуга дождется,
 Что вам еще его благодарить придется?

 Валер.
 Посмотрим. Но Люсиль...

 Маскариль. Тсс! Вот ее отец,

                               ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
                                  Те же и Альбер.

 Альбер (про себя).
 Не знаю, как тут быть, что думать, наконец.
 Я страхом был введен невольно в заблужденье,
 Но странным кажется его мне поведенье.
 Люсиль клянется мне, что все - чистейший вздор,
 А что не лжет она, мне ясно с этих пор. (Валеру.)
 А, сударь, это вам обязаны мы сказкой,
 Честь дочери моей позорящей оглаской?

 Маскариль.
 Извольте, сударь, тон немного ниже взять;
 Не слишком гневайтесь, ведь это же ваш зять.

 Альбер.
 Как - зять, негодный плут? Смотря на эту мину.
 Легко поверить мне, чтоtты пустил машину
 И первый изобрел все это плутовство.

 Маскариль.
 Да что вас сердит так - вот не пойму чего!

 Альбер.
 Как! Дочь мою чернить, позорить все семейство,
 По-твоему, пустяк подобное злодейство?

 Маскариль.
 Покорным вам во всем найдете вы его.

 Альбер.
 Хочу я правду знать и больше ничего.
 Когда бы он питал любовь к моей Люсили,
 Когда б намеренья его достойны были,
 Тогда б он честно мог идти прямым путем,
 Удостовериться в согласии моем
 И низким вымыслом в клеветою лживой
 Не оскорблять ее невинности стыдливой.

 Маскариль.
 Так, значит, ваша дочь Валеру не жена?

 Альбер.
 Нет, и не будет ввек его женой она.

 Маскариль.
 А если этот брак окажется свершенным,
 Вы пожелаете признать его законным?

 Альбер.
 А если этот брак плод выдумки твоей,
 Желаешь битым быть, чтоб не собрать костей?

 Валер.
 Но в правде слов его я вас уверить смею.

 Альбер.
 Я вижу, господин вполне под стать лакею,
 И оба заодно отменные лгуны!

 Маскариль.
 По чести говорю, вы верить нам должны.

 Валер.
 К чему б стараться нам вас уверять в обмане?

 Альбер (в сторону).
 Не спелись лучше бы на ярмарке цыгане.

 Маскариль.
 Не будем спорить мы, кто прав и чья вина;
 Спросите-ка Люсиль, что скажет вам она.

 Альбер.
 А если вас она изобличит в обмане?

 Маскариль.
 Не будет этого, ручаюсь вам заране.
 Не откажите лишь в прощении своем -
 И можете меня изжарить вы живьем,
 Коль не признается она в своем ответе
 И в страстной их любви и в данном ей обете.

 Альбер.
 Я должен все узнать.
 (Идет и стучит в дверь своего дома.)

 Маскариль (Валеру). Ну, он у нас в руках!

 Альбер.
 Люсиль! На пару слов!

 Валер (Маскарилю). Боюсь.

 Маскариль. Оставьте страх.

 ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
 Те же и Люсиль.

 Маскариль (Альберу).
 Позвольте мне сказать, прошу вас. (К Люсиль.)
 Будьте рады,
 Сударыня: любовь разрушила преграды.
 Ваш батюшка, узнав про ваш сердечный пыл,
 В безмерной доброте простить ваш брак решил.
 Теперь вы можете без всякого стесненья
 Своим признанием разрушить все сомненья.

 Люсиль.
 О чем он говорит, нахальный этот плут?

 Маскариль.
 Однако славные мне титулы дают!

 Люсиль (Валеру).
 Скажите, сударь, мне: чьей мысли интересно:
 Мы этой сказкою обязаны прелестной?

 Валер.
 Простите, ангел мой, но выдал нас лакей;
 Известным стал наш брак не по вине моей.

 Люсиль.
 Наш брак?

 Валер. Открыто все, и вот моей богине
 К притворству прибегать не надобно отныне.

 Люсиль.
 Как? Я в вас влюблена? Вы тайный мой супруг?

 Валер.
 Создаст мне тысячу завистников вокруг
 Известие, что я навеки с вами связан,
 Что вашей доброте я счастием обязан.
 Я знаю, что ваш гнев бесспорно справедлив
 Глубокой тайною союз наш окружив,
 Вы приказали мне не открывать секрета,
 И я, скрывая страсть, не нарушал запрета,
 Но...

 Маскариль.
 Да, я выболтал, не велика беда!

 Люсиль.
 Какая клевета! Иль нет у вас стыда?
 В моем присутствии вы на своем стоите
 И этой хитростью добыть меня хотите?
 Так вот же он каков, влюбленный! Не сумел
 Он ранить сердце мне, так не жалеет стрел,
 Чтоб ранить честь мою! А мой отец в испуге
 Уже готов меня отдать ему в супруги!
 Так нет же, пусть за вас вступается весь свет,
 Вся склонность чувств моих, отец, судьба - нет-нет
 Не отступила бы я в гневе пред борьбою
 С своею склонностью, с отцом, с самой судьбою.
 Скорее Смерть, чем мне отдать себя во власть
 Тому, кто хитростью хотел меня украсть.
 Ступайте! Помните: когда б не стыд девичий,
 Который требует не преступать приличий,
 О, я сумела б вас достойно проучить!

 Валер (Маскарилю).
 Нет, гнева этого ничем мне не смягчить.

 Маскариль.
 Я с ней поговорю. Сударыня, простите,
 К чему вам прибегать к ненужной лжи защите?
 Какая ваша цель? Все это словно бред:
 Вы поступаете своей любви во вред.
 Ну будь ваш батюшка тиран неумолимый:
 Но нет, готов простить, он дочери любимой.
 Он сам мне обещал - вот вам моя рука, -
 Что он признанье вам простит наверняка.
 Я понимаю все, поверьте! Очевидно,
 Вам без стеснения в любви открыться стыдно,
 Но - пусть из-за любви грех на душе лежит -
 Венцом и свадьбою ведь всякий грех прикрыт.
 Да и какой тут грех, что вы так полюбили?
 Подумаешь, что вы кого-нибудь убили!
 Плоть наша немощна, известно всем давно.
 Притом же девушка не камень, не бревно,
 Не вы ведь первая; не вам быть и последней.

 Люсиль.
 Ужель не преградят поток нахальных бредней?
 Вы слушаете их, молчание храня,
 И не вступаетесь, отец мой, за меня?

 Альбер.
 Но что же мне сказать? Такое приключенье,
 Я просто вне себя;

 Маскариль. Скажу вам в заключенье,
 Что вам давно пора признаться бы во всем.

 Люсиль.
 В чем, в чем признаться мне?

 Маскариль. Сударыня, как в чем?
 Признайтесь только в том, что было между вами.
 Подумать - страх какой!

 Люсиль. Что ж было между нами,
 Скажи, чудовище?

 Маскариль. Ну, думается мне,
 Вам лучше знать про то, уж тут я в стороне.
 Но если вы ту ночь забыли,- вероятно,
 Не слишком уж была она для вас приятна.

 Люсиль.
 Так что ж я слушаю бесстыжего слугу?
 Довольно, батюшка! Я больше не могу,
 (Дает Маскарилю пощечину и уходит.)

                               ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
                             Валер, Маскариль, Альбер.

 Маскариль.
 Ого! Мне, кажется, пощечина влетела?

 Альбер.
 Наглец! Ты получил пощечину за дело.

 Маскариль.
 А тем не менее сам черт меня возьми,
 Когда я здесь солгал пред добрыми людьми!

 Альбер.
 А тем не менее пусть мне отрежут уши,
 Коль я не прекращу бесстыдной этой чуши!

 Маскариль.
 Хотите, я двоих свидетелей найду?

 Альбер.
 Двух конюхов тебя избить я приведу.

 Маскариль.
 Их показания вполне ваш взгляд изменят.

 Альбер.
 Мой недостаток сил их кулаки заменят.

 Маскариль.
 Поверьте, что Люсиль лишь смущена была

 Альбер.
 Поверь, что я легко найду причину зла

 Маскариль.
 Знаком ли вам Ормен, нотариус известный?

 Альбер.
 Знаком тебе, скажи, Гремпан, палач наш местный?

 Маскариль.
 Еще портной Симон - он, верно, вам знаком?

 Альбер.
 И виселичный столб на рынке городском?

 Маскариль.
 Они вам подтвердят, что брак вполне законный

 Альбер.
 Они закончат путь, тобою здесь пройденный.

 Маскариль.
 Свидетелями их просили быть они.

 Альбер.
 На виселице ты окончишь свои дни.

 Маскариль.
 Я видел это все и очень был утешен.

 Альбер.
 А я увижу сам, как будешь ты повешен.

 Маскариль.
 Примета: черный шарф надет был на нее.

 Альбер.
 Примета: на лицо взгляну лишь я твое.

 Маскариль.
 Упрямый вы старик!

 Альбер. Ты выродок природы!
 Благодари судьбу, что мне мешают годы
 За дерзости тебя своей рукою вздуть,
 Но ты получишь все сполна, спокоен будь!
 (Уходит.)

                           ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
                                Валер, Маскариль.

 Валер.
 Так как же, где успех, обещанный тобою?

 Маскариль.
 Я понимаю вас. Что ж, я гоним судьбою.
 Со всех сторон беда: тут виселица ждет,
 Там палки для меня. Покончу с жизнью счет.
 Довольно мне терпеть мучения и горе,
 Пойду и со скалы скорее брошусь в море.
 Но где достаточно высокая скала,
 Чтобы она вполне по вкусу мне была?
 Прощайте, сударь мой!

 Валер. Ни с места! Ты мой пленник
 И если умирать, умрешь при мне, изменник!

 Маскариль.
 Нет, будет на людях мне умирать трудней,
 И запоздать могу со смертью я своей.

 Валер.
 Я покажу тебе, шутить здесь будет кстати ль.
 Иди, иди за мной, не рассуждай, предатель!
 (Уходит.)

 Маскариль.
 Несчастный Маскариль, каких ты нажил бед!
 Платясь за грех чужой, себе принес лишь вред.
 (Уходит вслед за Валером.)

                              ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                 Аскань, Фрозина.

 Фрозина.
 Все это не к добру.

 Аскань. Да, милая Фрозина.
 Ах, ложь запутала меня, как паутина,
 Судьба мне гибелью грозит из-за угла!
 Конечно, наши все откроются дела.
 Фрозина, добрый друг! Ну как я тайну скрою?
 Ведь всем случившимся Валер с моей сестрою
 Заинтригованы, добиться захотят,
 Что это значит все и кто тут виноват.
 Узнавши истину, таить ее не станут...
 И знает ли Альбер, иль сам он был обманут,
 Но раз откроется вся правда обо мне
 И денег по моей лишится он вине,
 На что же я ему тогда, судите сами?
 Какими на него владею я правами?
 Весь интерес его ко мне исчезнет вдруг.
 И как бы ни смотрел на это мой супруг,
 Захочет ли признать такой союз обманный
 Он с бесприданницей, бездомной, безымянной?

 Фрозина.
 Вы рассуждаете так ясно и умно,
 Но помнить это все вам надо бы давно.
 Да чем же были вы ослеплены доселе?
 Не надо было быть колдуньей в этом деле,
 Чтоб все предугадать, что в будущем вас ждет.
 Как заблуждаться вы могли на этот счет?
 С тех пор, как знаю все, мне чудится невзгода,
 И не предвижу я хорошего исхода.

 Аскань.
 Но что же делать мне? Обдумать силы нет.
 На место став мое, подайте мне совет.

 Фрозина.
 На место ваше став, я жду от вас ответа
 И в бедствии моем хорошего совета.
 Я - значит, это вы, а вы - вы стали мной,
 Так вам теперь решать приходится одной.
 Фрозина милая! Как справимся мы с этим?

 Аскань.
 Увы, где ждем любви, там мы насмешку встретим!
 Смеетесь вы моей отчаянной судьбе.
 Я мало в вас нашла участия к себе.

 Фрозина.
 Нет, верьте, ваша мне чувствительна забота.
 Чем в силах, помогу распутать вам тенета.
 Но что же я могу? Куда ни погляди,
 Не много вижу я надежды впереди.

 Аскань.
 Так остается мне отбросить жизнь, как бремя.

 Фрозина.
 Ого! Для этого всегда найдется время.
 Смерть - под рукой у нас в любой момент, и к ней.
 Нам надо прибегать как можно попоздней.

 Аскань.
 Нет-нет, Фрозина, нет! Слова здесь бесполезны,
 И если вы меня не вырвете из бездны,
 То жизни я скажу в отчаянье "прости".

 Фрозина.
 Вот что я думаю: мне надо бы пойти...
 Но тсс!.. Эраст идет. Нам будет неудобно.
 Уйдем и по пути обсудим все подробно.
 Аскань и Фрозина уходят.

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                 Эраст, Гро-Рене.

 Эраст.
 Неужели опять с отказом ты пришел?

 Гро-Рене.
 Навряд ли хуже мог быть принятым посол.
 Едва лишь я спросил, как вы мне приказали,
 Что повидать ее минутку вам нельзя ли,
 Она ответила-, взглянувши с высоты:
 "Ступай... Он нужен мне не более, чем ты;
 Я знать вас не хочу". И с этой речью строгой,
 Мне спину повернув, пошла своей дорогой.
 За ней, задравши нос, и Маринетта вслед:
 "Оставь в покое нас, бубновый ты валет!"
 И вот моя судьба не радостней, чем ваша,
 И не минула нас одна и та же чаша.

 Эраст.
 Неблагодарная! Так вот каков прием
 Для сердца верного и в бедствии притом!
 Да в чем виновен я? Лишь в том, что подозренью
 Позволил заползти мне в душу мрачной тенью.
 Но боже! Как бы я спокойно видеть мог
 Успехов моего соперника залог?
 И кто другой бы мог перенести спокойно
 Мысль, что обманут он, обманут недостойно?
 И я ли, несмотря на тяжесть всех улик,
 Не ждал ни клятв, ни слов, а в истину проник?
 Когда еще кругом загадка всех смущает,
 Уж сердце ей свое доверье возвращает.
 Она ж, поспешности подобной не ценя,
 Не видит чувств моих, не поняла меня.
 Не то чтоб выяснить, помочь хотя бы словом,
 Противостать для нас готовящимся ковам -
 Покинула меня в отчаянье, во тьме,
 Несносно слышать ей о встрече, о письме!
 Увы, любовь была светильником без масла,
 Когда от малости такой она угасла!
 Гнев этот показал неумолимо мне,
 Как мало было чувств в сердечной глубине
 И как моей душе ценить бы нужно мало
 То, чем ее каприз дарил меня, бывало!
 Нет! Больше верности не стану я хранить
 Для сердца, что любви не в силах оценить.
 Раз вижу холодность любви моей навстречу,
 Я так же поступлю и так же ей отвечу.

 Гро-Рене.
 И я за вами вслед: сердиться - так вдвоем!
 Ошибкой юности любовь мы назовем.
 Красоткам ветреным давать не надо воли.
 Докажем, что свои мы чувства побороли.
 Кто издевательство способен перенесть,
 Достоин, чтоб его затрагивали честь.
 Они б не брали верх, не будь мы простаками.
 Да-да, в их гордости мы виноваты сами,
 И если я неправ - себя повесить дам!
 Они бы вешались на шею сами нам,
 Когда б не вздохи все, моленья, клятвы, мины,
 Которыми в наш век балуют их мужчины.

 Эраст.
 Презренье более всего меня гнетет,
 Но пусть она его узнает в свой черед:
 Я новым пламенем свою наполню душу.

 Гро-Рене.
 Ну нет! Что до меня, теперь я женщин трушу.
 Я откажусь от всех, не буду я дурак,
 И лучше, если б вы решили точно так.
 Позвольте вам сказать: плохая их природа,
 Они животные особенного рода,
 Как сказано о них; к дурному все склонны,
 Для изучения к тому ж весьма трудны.
 Животное всегда останется животным,
 Хотя бы даже был срок дней его бессчетным;
 Вот так и женщина - останется навек
 Всего лишь женщиной. Отсюда: некий грек
 Сказал, что голова ее - песок сыпучий.
 Вот рассуждение, теперь даю вам случай
 Обдумать это все; как знаете я вы,
 Для тела голова играет роль главы,
 А тело без главы, как дикий зверь, опасно;
 Когда не все у них налажено согласно
 И в ход не пущены ни циркуль, ни компас,
 То неприятности случаются подчас
 И часть грубейшая стремится к полно властью
 Над тонкой, более чувствительною частью:
 Кто тянет вверх, кто вниз; тот просит об одном,
 А этот о другом, и все идет вверх дном.
 Да, женской голове (не правда ль, это ясно?)
 Названье флюгера дано ведь не напрасно.
 Вот, сударь, почему брат Аристотель сам
 Уподобляет их всегда морским волнам.
 Отсюда следствие (его вам скажут дети):
 "Устойчивей волны нет ничего на свете".
 Итак, сравнение (сравнение ж всегда
 Поможет доводы понять нам без труда,
 И мы, ученые, без всякого сомненья
 Готовы тождеству предпочитать сравненья),-
 Так вот сравнение, хозяин милый мой:
 Как море бурное покрыто мрачной тьмой,
 Все изменяется, когда гроза бушует,
 Вздымаются валы, свирепо ветер дует,
 И, как бы рулевой ни направлял штурвал,
 Корабль то вверх, то вниз - в чердак и на подвал,
 Вот так и женщина: мятется безрассудно,
 Как в бурю на море ныряющее судно.
 Кто может справиться и как - вопрос иной:
 Какой-нибудь буран... какой-нибудь волной...
 И как-нибудь... глядишь - и вдруг на мель садятся,
 И... словом, женщины ни к черту не годятся.

 Эраст.
 Ты славно рассудил.

 Гро-Рене. Не очень плохо, да...
 Но, сударь, вижу я, они идут сюда.
 Держитесь крепче вы.

 Эраст. Не бойся.

 Гро-Рене. Только взглянет
 Боюсь, что этот взгляд вам снова цепь затянет.

                                 ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                            Те же, Люсиль и Маринетта.

 Маринетта.
 Эраст ваш снова здесь. Вы не сдавайтесь, нет!

 Люсиль.
 Ужель я так слаба? Напрасен твой совет.

 Маринетта.
 Он к нам идет.

 Эраст. Нет-нет, сударыня, не стану
 Вам снова открывать души больную рану,
 Я излечил ее. Да, понял я, увы,
 Как сердца вашего мне мало дали вы.
 За тень обиды лишь - такое раздраженье!
 Но ваше я вполне постиг пренебреженье.
 Жестокая! Тому, в ком благородство есть,
 Всегда всего трудней презренье перенесть.
 Сознаюсь: в вас одной мои искали взгляды -
 И, кроме вас, ни в ком - блаженства и отрады;
 В душе благословлял я гнет своих оков,
 Я был бы царский трон отдать за них готов;
 Любовь моя была безумна и безмерна;
 Я только вами жил. К чему скрывать? И, верно,
 Освобождение мне будет тяжело,
 Хотя отвергнут я так холодно и зло.
 И, может быть, когда я это рабство сброшу,
 Оплакивать начну я дорогую ношу,
 И с сердцем раненым, истерзанным, в крови
 Я буду осужден не знать иной любви.
 Но это все равно, ведь вас ничто не тронет,
 И ваша ненависть мою любовь отгонит,
 Я скроюсь навсегда от ваших строгих глаз
 И потревожил вас теперь в последний раз.

 Люсиль.
 Могли б вы быть добрей. Скажу вам откровенно:
 "Последний" этот раз был лишним совершенно.

 Эраст.
 Вот как, жестокая? Ну что ж, пускай вражда.
 Я с вами разорву навеки, навсегда,
 И пусть мой смертный час безвременно настанет,
 Коль ваши прелести меня опять приманят.

 Люсиль.
 Тем лучше для меня.

 Эраст. О, слово я сдержу
 И сердцу слабому замолкнуть прикажу!
 Пусть не изгнать ему виденья дорогого...
 Поверьте: никогда я не вернусь к вам снова.

 Люсиль.
 Напрасный был бы труд.

 Эраст. Скорее лезвию
 Позволил бы сто раз пронзить я грудь мою,
 Чем разрешил себе такую сделать низость
 И чтоб меня потом манила ваша близость.

 Люсиль.
 К чему так много слов?

 Эраст. Да-да. Не надо слов,
 И я без лишних фраз покончить все готов.
 Неблагодарная! Чтоб было вам понятно,
 Как цепь свою решил порвать я безвозвратно,
 Не стану сохранять я даже мелочей,
 Чтоб не смущали мне ни сердца, ни очей.
 Конец! Вот ваш портрет. Передает он ясно
 Все, что пленяет в вас, что нежно и прекрасно,
 Но прячет он в цветах коварную змею.
 Я вам обманщика обратно отдаю.

 Гро-Рене.
 Отлично!

 Люсиль. А! И я верну вам все, понятно.
 Возьмите ваш алмаз, подарок ваш, обратно.

 Маринетта.
 Прекрасно!

 Эраст. Вот браслет, позвольте вам отдать.

 Люсиль.
 А вот и ваш агат, обделанный в печать.

 Эраст (читает).
 "Вы любите меня безумно, беспримерно,
 И ждет ответа ваш сердечный пыл.
 Любим ли мной Эраст? Не знаю я наверно,
 Но я люблю, чтоб он Люсиль любил".
 Так поощряли вы моей любви признанья?
 Да, ложь подобная достойна наказанья.
 (Разрывает записку.)

 Люсиль (читает).
 "Не знаю, долго ль мне еще терпеть страданье
 И чем судьба мне за него воздаст,
 Но знаю я одно, прелестное созданье,-
 Что вечно будет вас любить Эраст".
 Казалось, что клялись вы искренне вполне;
 И сердце и письмо - солгали оба мне...
 (Разрывает записку.)

 Гро-Рене (Эрасту).
 Подбавьте.

 Эраст. Вот еще. Порву без проволочки.

 Маринетта (к Люсиль).
 Ну, хорошенько же!

 Люсиль. Не пощажу ни строчки.

 Гро-Рене (Эрасту).
 Не уступайте ей.

 Маринетта (к Люсиль).
 Держитесь до конца.

 Люсиль.
 Вот остальные.

 Эраст. Все, благодарю творца.
 Пускай умру, коль вновь узнаю ваши чары!

 Люсиль.
 Коль слово не сдержу, я жду небесной кары!

 Эраст.
 Прощайте ж!

 Люсиль. Навсегда!

 Маринетта (к Люсиль). Отлично! Молодцом!

 Гро-Рене (Эрасту).
 Вы торжествуете.

 Маринетта (к Люеиль).
 Все кончено, пойдем.

 Гро-Рене (Эрасту).
 Уйдемте же от них - теперь вы с ней в расчете.

 Маринетта (к Люсиль).
 Чего же ждете вы?

 Гро-Рене (Эрасту). Чего еще вы ждете?

 Эраст.
 Увы, Люсиль, Люсиль! Еще когда-нибудь
 О сердце преданном придется вам вздохнуть.

 Люсиль.
 Эраст, Эраст! Таких "сердец довольно всюду;
 Чтоб ваше заменить, искать не долго буду.

 Эраст.
 Как ни ищите вы, на жизненном пути
 Вам более любви подобной не найти.
 Не с тем я говорю, чтоб обо мне жалели,
 Безумцем был бы я, стремясь к подобной цели,-
 Неумолимы вы к слезам моим, к словам.
 Решили вы порвать - я повинуюсь вам.
 Но никогда, никто - что б вам ни говорили -
 Не будет так любить, так обожать Люсили.

 Люсиль.
 Но если любим мы, должны мы быть добрей
 И не спешить судить и обвинять людей.

 Эраст.
 Нет, если любим мы, в отчаянье ревнивом
 Мы можем страстным быть охвачены порывом.
 Но если любим мы, разлука нам страшней,
 Чем даже смерть сама, а вы стремитесь к ней.

 Люсиль.
 Но ревность все ж должна не забывать почтенья.

 Эраст.
 К вине из-за любви должно быть снисхожденье.

 Люсиль.
 Нет, истинная страсть, как видно, вам чужда.

 Эраст.
 Нет, не любили вы Эраста никогда.

 Люсиль.
 Увы! До этого вам очень мало дела.
 Быть может, я на жизнь иначе бы глядела,
 Когда б действительность... Но что тут толковать?
 Я мыслей вам своих не вправе открывать.

 Эраст.
 Но почему?

 Люсиль. Затем, что это неуместно.
 Мы порываем ведь, как вам уже известно.

 Эраст.
 Мы порываем?

 Люсиль. Да! У вас сомненье есть?

 Эраст.
 Приятно это вам, как радостная весть?

 Люсиль.
 Мне? Так же как и вам.

 Эраст. Как мне?

 Люсиль. Да, без сомненья.
 Не мне ж выказывать пристало сожаленье.

 Эраст.
 Но вы, жестокая, сказали мне "прости".

 Люсиль.
 Я? Я? Да на разрыв спешили вы пойти!

 Эраст.
 Но этим радость лишь хотел я вам доставить.

 Люсиль.
 Нет, самому себе. К чему теперь лукавить?

 Эраст.
 А если б сердце вновь рвалось в свою тюрьму,
 Как высшей милости, моля простить ему?

 Люсиль.
 Не надо умолять - боюсь я этой просьбы,
 Чтоб слишком вам легко прощенье не далось бы.

 Эраст.
 Достаточно легко его нельзя мне дать,
 Как скоро б ни было... О, я не в силах ждать!
 Молю смиренно вас! Подобной страсти сила,
 Подобная любовь бессмертье заслужила.
 Что вы ответите на стон сердечный мой?

 Люсиль.
 Что?.. Можете меня вы проводить домой.
 Эраст и Люсиль уходят.

                              ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                               Гро-Рене, Маринетта.

 Маринетта.
 Как бесхарактерна!

 Гро-Рене. О, как безвольны оба!

 Маринетта.
 Краснею за нее.

 Гро-Рене. Меня задушит злоба.
 Ты не воображай, что я такой простак!

 Маринетта.
 Не вздумай только ты, что и поддамся так!

 Гро-Рене.
 Да сунься-ка ко мне поближе, попытай-ка!

 Маринетта.
 Ты спутал, милый мой, я - не моя хозяйка.
 Смотрите на него - подумаешь, небось,
 Красавец! Так хорош, что лучше не нашлось!
 Мне чувствовать любовь вот к этой глупой роже?
 Мне бегать за тобой? Ну нет! Себе дороже!
 Такие не для вас.

 Гро-Рене. Ах, вот как! Ну, постой!
 Теперь уж разговор пойдет у нас простой.
 На, вот тебе твой бант и ленточки обратно.
 Прикосновенье их и то мне неприятно.

 Маринетта.
 Тебе презрением я также отплачу
 И от тебя беречь подарков не хочу.
 Подарки тоже!.. На, бери. Булавок пачка.

 Гро-Рене.
 А вот тебе твой нож. Подумаешь, подачка!
 Уверен, что тебе он стоил два гроша.

 Маринетта.
 Вот ножницы и цепь. Куда как хороша!

 Гро-Рене.
 На, получай еще, кусок вчерашний сыра.
 Не сохраню его за все богатства мира.
 Похлебки, жаль, твоей вернуть я не могу.

 Маринетта.
 Нет писем здесь при мне, но я их все сожгу.
 Все, до последнего,- в огонь, без сожаленья!

 Гро-Рене.
 Иное для твоих найду употребленье.

 Маринетта.
 Смотри не приходи просить меня опять.

 Гро-Рене.
 Постой-ка. Мы должны соломинку сломать
 В залог, что никогда не прекратится ссора.
 Так принято везде - скрепленье договора.
 Не строй же глазок мне. Ты слышишь? Я сердит!

 Маринетта.
 И так в волненье я, а он еще глядит!

 Гро-Рене.
 Ломай, тогда нельзя уж будет на попятный.
 Ломай! Смеешься ты? Вот это непонятно!

 Маринетта.
 Да ты меня смешишь!

 Гро-Рене. Смеется! Эк ее!
 Куда девалося все бешенство мое?
 Ну что ж, так мы порвем?

 Маринетта. Как ты.

 Гро-Рене. Как ты.

 Маринетта. Как знаешь.

 Гро-Рене.
 Ужель мою любовь навек ты отклоняешь?

 Маринетта.
 Как хочешь.

 Гро-Рене. Нет, как ты. Скажи!

 Маринетта. Нет, не скажу.

 Гро-Рене.
 Ни я.

 Маринетта.
 Ни я.

 Гро-Рене. Ни я.

 Маринетта. И слово я сдержу.

 Гро-Рене.
 Э, бросим глупости! На что это похоже?
 Дай руку! Я простил.

 Маринетта. И я простила тоже.

 Гро-Рене.
 О боже! При тебе сейчас же я размяк.

 Маринетта.
 О, как я при тебе глупею, мой толстяк!

                                ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
                                ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
                                 Маскариль один.

 Маскариль.
 "Лишь ночь над городом раскинет покрывало,
 Хочу к Люсили я проникнуть, как бывало.
 Ступай и приготовь фонарь мне потайной,
 Оружье забери, пойдешь и ты со мной".
 А мне послышалось, скажу вам непритворно:
 "Ступай возьми узду и вешайся проворно".
 Пожалуйте сюда, любезный мой патрон!
 Я приказаньем так был вашим изумлен,
 Что прямо онемел, язык прилип к гортани.
 Теперь же, не страшась несправедливой брани,
 Готов я рассуждать спокойно обо всем.
 Поговоримте же. "Так решено: тайком
 Хотите нынче в ночь пробраться вы к Люсили?" -
 "Да, Маскариль, хочу".- "А вы сообразили,
 Кто поступает так?" - "Влюбленные".- "Ничуть!
 Глупцы, которым жизнь не дорога отнюдь".-
 "Ты знаешь, почему так нужно?" - "Почему же?"-
 "Люсиль разгневана ужасно".- "Ей же хуже!" -
 "Но мне любовь велит упасть к ее ногам".-
 "Любовь болтает зря. Кто поручится нам,
 Что нас не будет ждать за это все расплата,
 Месть гневного отца, соперника иль брата?" -
 "Ты думаешь, они злоумышляют месть?" -
 "Конечно, думаю. Что на рожон нам лезть?
 Соперник всех страшней".- "Оставь свои советы;
 Ты, верно, позабыл про наши пистолеты.
 Ведь драться можем мы и отразить врага".-
 "Так. Этого и ждал покорный ваш слуга.
 Я - драться? Вот уж нет! На это я не годен,
 С отважным рыцарем Роландом я не сходен.
 Я слишком мил себе, и стоит вспомнить мне,
 Что стали дюймов двух достаточно вполне,
 Чтоб сразу предо мной отверзлись двери гроба.
 Как странная меня охватывает злоба".-
 "От головы до ног вооружишься ты".-
 "Тем хуже. Будет мне трудней удрать в кусты.
 К тому жив панцире найти возможно щелку,
 Чтоб острие копья просунуть втихомолку".-
 "Знать, трусом ты прослыть желаешь, Маскариль!" -
 "Лишь быть бы живу мне, все остальное - гиль.
 За четверых меня считайте за едою,
 В сраженье же - я нуль, я этого не скрою.
 Быть может, в лучший мир вас и влечет душа,
 По мне ж, земная жизнь довольно хороша,
 И мне расстаться с ней нисколько не угодно.
 Вы, право, можете одни глупить свободно".

                                ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
                                Маскариль, Валер.

 Валер.
 О, как сегодня день томительно ползет!
 Феб словно позабыл покинуть небосвод,
 И к золотым вратам подземного чертога,
 Я вижу, так еще длинна его дорога!
 Сдается, никогда не кончит он пути
 И медлит, чтоб меня совсем с ума свести.

 Маскариль.
 К чему ж, подумаешь, стремитесь так поспешно?
 Чтоб ощупью врага найти во тьме кромешной!
 Вы видите, Люсилъ вас не желает знать.

 Валер.
 Довольно, Маскариль, напрасно слов не трать.
 Когда б ждала меня смертельная опасность,
 Я все же к ней пойду и приведу все в ясность.
 Мне страшен гнев ее, и я его смягчу,
 Иначе я умру. Конец! Я так хочу.

 Маскариль.
 Пусть так, но вот беда: ведь вам придется тайно
 Пробраться к ней?

 Валер. Ну да!

 Маскариль. Боюсь я чрезвычайно
 Вам быть помехой.

 Валер. Что?

 Маскариль. Да. Кашель вдруг напал.
 (Кашляет.)
 Услышат кашель мой - и весь ваш план пропал.
 Мое присутствие вам будет только вредно.

 Валер.
 Прими лакричный сок - и все пройдет бесследно.

 Маскариль.
 Нет, сударь, я боюсь, так скоро не пройдет.
 Я был бы очень рад ваш разделить поход,
 Но, право, весь дрожу от мысли я единой,
 Что мог бы послужить вам бедствия причиной.

                                 ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
                                 Те же и Ла Рапьер

 Ла Рапьер.
 Привет вам, сударь мой! Имел я нынче весть,
 Что против вас Эраст злоумышляет месть,
 Альбер же говорит, разгневанный изрядно,
 Что вашего слугу велит избить нещадно.

 Маскариль.
 Меня? При чем же я? Кого в беду вовлек?
 За что меня избить - мне прямо невдомек.
 Ужель священный долг - спрошу в высоком стиле -
 Хранить всех девственниц лежит на Маскариле?
 Могу ль им, бедный, я мешать любиться всласть?
 И над соблазнами имею ли я власть?

 Валер.
 Значенья придавать не стоит пустословью,
 И, как бы ни был он одушевлен любовью,
 Эрасту справиться не так легко со мной.

 Ла Рапьер.
 Позвольте, может быть, служить вам, сударь мой?
 Вы знаете, что я всегда готов на дело.

 Валер.
 О сударь мой! Я вам признателен всецело.

 Ла Рапьер.
 Еще двоих друзей представить вам могу:
 Они помогут вам противостать врагу.
 В подобных случаях они весьма полезны.

 Маскариль.
 Берите, сударь, их.

 Валер. Вы слишком уж любезны.

 Ла Рапьер.
 Тут был бы бедный Жиль для нас незаменим,
 Не приключись такой прискорбный случай с ним...
 Ах, сударь, жаль его! Ведь при таком безлюдье...
 Вы слышали, что с ним сыграло правосудье?
 Как Цезарь, умер он: средь жесточайших мук,
 Как ни пытал палач, хотя бы слово, звук!

 Валер.
 Да, мы должны жалеть людей такого сорта.
 Но я благодарю, не нужно мне эскорта.

 Ла Рапьер.
 О, как угодно вам! Вы предупреждены,
 Что нападения теперь вы ждать должны.

 Валер.
 Я не боюсь его и только тем отвечу,
 Что сам противнику пойду сейчас навстречу.
 Пройду весь город я, но разыщу его
 В сопровождении лакея одного.
 Ла Рапьер уходит.

                              ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
                                Маскариль, Валер.

 Маскариль.
 Вы, сударь, искушать хотите провиденье?
 О смелость! Видите? Грозит вам нападенье!

 Валер.
 Куда ты все глядишь?

 Маскариль. Куда гляжу? Вопрос!
 Вот с этой стороны побои чует нос.
 К чему на улице торчать нам по-пустому?
 Примите мой совет: поближе, сударь, к дому,
 Запремся у себя...

 Валер. Запремся, негодяй?
 Подобной низости ты мне не предлагай.
 Ну-ну, иди за мной и слов не трать напрасно!

 Маскариль.
 Мой добрый господин! Увы! Ведь жизнь прекрасна,
 А умирают раз - и уж на долгий срок.

 Валер.
 Один лишь звук еще - задам тебе урок...
 Аскань идет. Уйдем. Пускай без принужденья
 Он выяснит свое в дальнейшем поведенье.
 Пойдем пока домой. Что надо, приготовь
 На случай встречи с тем.

 Маскариль. Будь проклята любовь!
 Будь прокляты и вы, негодницы пустые!
 Сначала нагрешат, a тaм глядят в святые.
 Валер и Маскариль уходят.

                                 ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
                                 Аскань, Фрозина.

 Аскань.
 Фрозина! Правда ли? А может быть, я сплю?
 О, расскажите мне подробно все, молю!

 Фрозина.
 Не торопитесь так. Теперь, своим порядком,
 Не будет и конца рассказам и догадкам,
 И вам подробности успеют надоесть.
 Скажу вам главное, что в этом деле есть.
 Итак, был нужен сын, иначе состоянья
 Лишился бы Альбер по смыслу завещанья,
 Но вас произвела на свет его жена,
 И все разрушила мечты его она.
 Тогда Альбер решил: другого нет исхода,
 И он исправит сам, что сделала природа.
 Тут бедную одну уговорил он мать
 Ребенка-мальчика ему совсем отдать:
 Он ясно доказал той женщине, Инесе,
 Что это будет все в ее же интересе.
 Своею дочерью она вас назвала
 И матери моей кормить вас отдала.
 Альбер уехал тут. Прошло уже полгода,
 И вышли новые дела такого рода:
 Скончался мальчик тот. Тогда обратно взять
 Решила вас к себе родная ваша мать.
 Боясь отца, она замену эту скрыла,
 Сказав, что дочь его взяла у них могила.
 Инеса это все скрывала до сих пор,
 Зачем и почему - другой уж разговор
 (Тут выгоду свою, не вашу соблюдала).
 Я толку от нее совсем не ожидала,
 Но попыталась все ж: попытка ведь не грех.
 И неожиданно полнейший вдруг успех!
 Теперь, мой друг, для вас минули все печали.
 Мы обе с нею все Альберу рассказали.
 Письмо жены его мы отдали ему.
 Не стану повторять, как, что и почему,
 Но мы уладили все дело постепенно.
 Мы доказать ему успели несоменно,
 Что с Полидором мир полезен для него...
 Ну, коротко скажу, добились мы того,
 Что рад он, как отец вновь обретенной дочки,
 Желанный брак скрепить без всякой проволочки.

 Аскань.
 Фрозина! К счастию вы мне открыли путь!
 Чем мне вам отплатить, как это вам вернуть?

 Фрозина.
 Сияет наш старик, и шутит, и хохочет,
 И тайну скрыть пока он от Валера хочет.

                                ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
                                 Те же и Полидор.

 Полидор.
 Приблизьтесь, дочь моя,- так вас назвать я рад.
 Я знаю, что скрывал доселе ваш наряд.
 Вы прощены вполне: вы поступили смело,
 Но мило и умно вы повели все дело.
 И счастлив будет сын - сомненья в этом нет,-
 Когда узнает он своей любви предмет.
 Вам прямо нет цены - готов я в том признаться...
 Но вот и он. Над ним должны мы посмеяться.
 Зовите всех своих, пускай идут сюда.

 Аскань.
 Повиноваться вам - мой первый долг всегда.
 Аскань и Фрозина уходят.

                               ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
                            Полидор, Валер, Маскариль.

 Маскариль (Валеру).
 Поверьте, сударь мой, что сны бывают вещи.
 Сегодня снились мне пророческие вещи:
 Все бисер сыпался - я будто не сберу -
 Да яйца битые, а это не к добру.

 Валер.
 Презренный трус!

 Полидор. Валер! Готовится сраженье.
 Имей в виду: твое опасно положенье,
 Противник твой силен.

 Маскариль. И ни души кругом,
 Чтоб людям помешать в безумии таком!
 Тут дело не во мне, но, сударь, если сына
 Лишит навеки вас жестокая судьбина,
 Я в том не виноват.

 Полидор. Я этим не смущен -
 Пусть здесь же и при мне свой долг исполнит он.

 Маскариль.
 Бесчувственный отец!

 Валер. Нет, батюшка, без лести -
 Подобные слова вам служат только к чести.
 Хоть оскорбил я вас и справедлив ваш гнев,
 Что так я поступил, совет отца презрев,-
 Природа верх взяла над чувством оскорбленья.
 Отцовская любовь несет мне подкрепленье.
 Я вас благодарю, особенно ценя,
 Что не боитесь вы Эраста для меня.

 Полидор.
 Эраст! Ах, не в его теперь угрозах дело,
 И обстоятельство иное подоспело.
 Бежать немыслимо, а, вызовом грозя,
 Противник злейший ждет.

 Маскариль. На мир пойти нельзя?

 Валер.
 Бежать? Избави бог! Но кто ж противник новый?

 Полидор.
 Аскань!

 Валер. Аскань?

 Полидор. Он сам, отметить тебе готовый.

 Валер.
 Аскань? Он в дружбе мне клялся до этих пор.

 Полидор.
 Ну вот!.. С тобой одним вести он хочет спор,
 И явится сюда он очень скоро с целью
 Так или иначе решить ваш спор дуэлью.

 Маскариль.
 Вот славный человек! Привычка мне мила -
 Не впутывать других в семейные дела,

 Полидор.
 Он предъявил тебе в обмане обвиненье,
 Понятно стало мне вполне его волненье.
 Альбер и я - на том решили мы стоять,
 Что вызов от него обязан ты принять
 Здесь, на глазах у всех, сейчас, без промедленья,
 По точным правилам, отнюдь без отступленья.

 Валер.
 Отец мой, а Люсиль все ожесточена...

 Полидор.
 С Эрастом, милый сын, она обручена.
 Чтоб доказать, как ложь твоя ее порочит,
 Венчаться при тебе она сегодня хочет.

 Валер.
 Бесстыдство низкое! Мой бог! Ужель она
 Лишилась совести, и чести, и ума?

                               ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
                          Те же, Альбер, Люсиль и Эраст.

 Альбер.
 Ну что противники? Предупредить успели?
 Наш будет здесь сейчас. Готов ли ваш к дуэли?

 Валер.
 О да, вполне готов, сотру я мой позор,
 Хоть колебался я еще до этих пор.
 Не страх перед врагом - остаток уваженья
 Причиной был тому. Но будет униженья!
 Терпенье кончилось, я слишком оскорблен...
 Ну где ж противник мой? Пускай не медлит он!
 Коварству низкому такому нет названья,
 И жаждет отомстить любовь в негодованье. (К Люсиль.)
 О нет, не думайте, что все люблю я вас!
 Пылает ненависть, а жар любви угас.
 Когда же ваш позор открою я публично,
 Преступный видеть брак мне будет безразлично.
 Но этого, Люсиль, не ждал я никогда.
 Поверить страшно мне! Лишились вы стыда,
 И лучше б умереть вам было от позора.

 Люсиль.
 Я, верно б, умерла от вашего укора,
 Когда б не знала я, что за меня отметят...
 Вот к нам идет Аскань, мой смелый юный брат.
 Не сомневаюсь я ничуть в его удаче.
 Да, он заставит вас заговорить иначе,
 И без труда притом.

                               ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
              Те же, Аскань, Фрозина, Полидор, Маринетта, Гро-Рене.

 Валер. Не быть тому вовек,
 Явись помочь ему хоть двадцать человек.
 Мне жаль, что за сестру вступился он такую,
 Но разъяснить его ошибку не рискую.
 Коль хочет драться он, отвечу я ему,
 А кстати вызов ваш, любезный мой, приму.

 Эраст.
 Нет, это все Аскань взял на себя всецело,
 И отстраняюсь я, оставив это дело.

 Валер.
 Да, осторожным быть, пожалуй, и не грех,
 Но все же...

 Эраст. Он один ответит вам за всех.

 Валер.
 Он? Он?..

 Полидор. Не ошибись, скажу тебе заране:
 Еще не знаешь ты всех странностей Асканя.

 Альбер.
 Не знает, но узнать ему легко вполне.

 Валер.
 Пускай же он скорей докажет это мне.

 Маринетта.
 Как? На глазах у всех?

 Гро-Рене. Нет, это непристойно.

 Валер.
 Насмешки выносить не стану я спокойно.
 Смотрите, голову кому-нибудь пробью!

 Аскань.
 Нет-нет, выказывать не стану власть мою,
 И в этом случае, где все равно мне милы,
 Увидят слабости моей пример, не силы.
 Не относитесь же ко мне вы, как к врагу:
 Нет, гнева против вас иметь я не могу.
 Так небом суждено, чтоб вы здесь победили,
 Чтоб вашею рукой убит был брат Люсили.
 Не то что мощь свою пред вами восхвалять -
 Аскань готов вас сам о смерти умолять,
 Когда бы эта смерть могла своею властью
 Открыть вам светлый путь к спокойствию и счастью
 И пред лицом людей в супруги дать вам ту,
 Кто в сердце уж давно хранит о том мечту.

 Валер.
 Нет-нет, хотя б весь мир молил меня об этом
 Коварство низкое...

 Аскань. Но перед целым светом
 Я поклянусь, Валер, что вам она верна
 И сердце чистое хранит для вас она.
 Безумна страсть ее, невинна добродетель.
 Спросите батюшку - он этому свидетель.

 Полидоp.
 Да-да, мой милый сын. Мы шутку прекратим,
 Положим мы конец мучениям твоим.
 Вот та, с кем связан ты любовью и обетом;
 Не сразу ты ее узнаешь в платье этом.
 Из-за семейных дел скрывали с детских лет,
 Что девушка она, и был обманут свет,
 Но молодой любви таинственная сила
 Первоначальные все планы изменила.
 Да не смотри же так - я больше не шучу
 И правду наконец открыть тебе хочу.
 Ну, словом, с ней тебя - под именем Люсили -
 Все клятвы верности в ночи соединили.
 Никто не знал о том, и вот что с этих пор
 Посеяло меж вас смятенье и раздор.
 Асканя больше нет - пред нами Доротея,
 Вы можете любить друг друга не краснея.
 Теперь ваш тайный брак мы заново скрепим.

 Альбер.
 И вот она, дуэль,- с противником таким,-
 Которая должна смыть ваше униженье;
 Такой - не запретит закона повеленье.

 Полидор.
 Вполне понятно мне, как ты смущен теперь,
 Но колебанию здесь места нет, поверь.

 Валер.
 Нет-нет. Противиться не думаю нимало.
 Конечно, этим всем я был смущен сначала,
 Конечно, изумлен, но более - польщен.
 Любовь, волнение и радость - точно сон.
 Ужели.этот взор...

 Аскань.
 Валер! В такой одежде
 Ей странно слушать вас. Пускай изменит прежде
 Наряд и явится в девической красе.
 Пойдем, подробности узнаете вы все.

 Валер.
 Простите мне, Люсиль. В невольном заблужденье...

 Люсиль.
 Прощается легко такое оскорбленье.

 Альбер.
 Прошу, отправимся ко мне сначала в дом:
 Там на досуге мы любезничать начнем.

 Эраст.
 Но позабыли мы средь мирных разговоров,
 Что все ещё предмет остался для раздоров.
 Счастливо излечен сердечный наш недуг,
 Но Маринетта здесь и двое наших слуг.
 Кого же одарит она своей любовью?
 Им это разрешить необходимо кровью.

 Маскариль.
 Ну нет, простите! Кровь мне самому нужна.
 За толстяка Репе пускай идет она.
 Красотка милая! С твоим знаком я нравом,
 Не будет брак служить препятствием забавам.

 Маринетта.
 Не думаешь ли ты, что будешь мне дружком?
 Нет! Муж - куда ни шло! Какого мы найдем,
 Такого в берем, пусть будет безобидный,
 Но уж поклонник-то обязан быть завидный.

 Гро-Рене.
 Постой! Как женимся - тебе совет я дам:
 Отнюдь любезников не допускать к дверям.

 Маскариль.
 Как! Только для себя намерен ты жениться?

 Гро-Рене.
 Да-с, за моей женой прошу не волочиться.

 Маскариль.
 Эх, успокоишься ты быстро, милый кум,
 Не станешь поднимать из-за пустого шум.
 Да, тот, кто до венца ревнует очень бурно,
 Потом под башмаком жены живет недурно.

 Маринетта.
 Не бойся ничего, мой мирный муженек.
 Любезности пойдут любезникам не впрок -
 Тебе рассказывать все откровенно буду.

 Маскариль.
 Скажите, как мне тут не подивиться чуду?
 Мужей в наперсниках я видеть не привык!

 Маринетта.
 Ну ты, туз пиковый! Попридержи язык.

 Альбер.
 Я в третий раз прошу под кров гостеприимный
 Беседу продолжать с приятностью взаимной.