Сатирическая комедия в трех действиях, с эпилогом


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: С.В.Михалков. "Театр для взрослых"
     Издательство "Искусство", Москва, 1979
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 января 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------

     Издательство продолжает публикацию пьес  известного советского поэта  и
драматурга,   Героя  Социалистического  Труда,  лауреата  Ленинской  премии,
Государственных   премий   СССР   и   Государственной   премии   РСФСР   им.
К.С.Станиславского, заслуженного деятеля искусств РСФСР Сергея Владимировича
Михалкова,  начатую сборником его  пьес  для  детей  (Театр для  детей.  М.,
"Искусство", 1977).
     В   данном  сборнике  вниманию  читателей  предлагаются  такие   широко
известные  пьесы,   как  "Раки",  "Памятник  себе...",  "Пощечина",  "Пена",
"Балалайкин и Кo", и ряд других, поставленных на сцене многих театров страны
и за рубежом.


                    ...сколько  есть  у  нас добрых людей, но сколько есть и
                    плевел,  от  которых житья нет добрым и за которыми не в
                    силах следить никакой закон. На сцену их: пусть видит их
                    весь  народ,  пусть  посмеется им. О, смех великое дело!
                    Ничего  более  не  боится  человек так, как смеха. Он не
                    отнимает ни жизни, ни имения у виновного, но он ему силы
                    связывает, и, боясь смеха, человек удержатся от того, от
                    чего бы его не удержала никакая сила.

                                                                 Н.В.Гоголь,
                                           Петербургская сцена в 1835-36 гг.





     ВАРВАРА ИГНАТЬЕВНА ПОЧЕСУХИНА.
     ВЕЧЕРИНКИН.
     ЧУРКИН.
     ТОПТУНОВ.
     СЕКРЕТАРША.
     ДУНЯША.
     ЦАРСКИЙ ГЕНЕРАЛ.
     КУПЕЦ.
     СТАРУХА.
     ПАРЕНЬ.
     ДЕВУШКА.
     МАЛЯР.
     ЦЫГАНЕ, МУЗЫКАНТЫ В РЕСТОРАНЕ.

     Премьера спектакля состоялась в  марте 1959  года  в  Московском театре
сатиры.




          Сцена   представляет   собой   служебный   кабинет,   за
          пребывание     в    котором    управляющий    городскими
          предприятиями    коммунального    обслуживания    Кирилл
          Спиридонович  Почесухин получает зарплату. Зритель видит
          также  часть  приемной со столом секретарши, ряд стульев
          для  посетителей и обитую черной клеенкой дверь, ведущую
          в кабинет.
          В  момент поднятия занавеса Почесухин находится на своем
          рабочем месте. Он восседает за столом в кресле с высокой
          резной спинкой. Напротив него сидит посетитель Чуркин. В
          приемной возле окна стоит посетитель Топтунов. Он курит,
          наблюдая,  как  секретарша,  поминутно  поправляя  одной
          рукой   прическу,  безрезультатно  пытается  дозвониться
          кому-то по телефону.

     Почесухин (после паузы, Чуркину). Твоя какая национальность-то?
     Чуркин (утвердительно). Чуркин я. Разве не видно?
     Почесухин. Родственников за границей нет?
     Чуркин. А что? Нужно, чтоб были? Есть!
     Почесухин (настороженно). Как ты сказал?
     Чуркин.  Есть,  говорю.  Брат у  меня за  границей живет.  В  советском
посольстве шофером работает.
     Почесухин (помолчав).  Ясно,  Чуркин! Ясно с этим вопросом. Стало быть,
желаешь  получить  работу  по  специальности?   Ну  что  ж...   Посмотрим...
Прикинем...  Может, и подберем тебе работенку в нашей системе. Ты ведь никак
сантехник? И диплом есть?
     Чуркин. Сантехник. И диплом есть.
     Почесухин. Намечается тут одна возможность...
     Чуркин. Какая возможность, товарищ Почесухин?
     Почесухин. Ты Новые бани знаешь?
     Чуркин. Угол Продольного и Прямого? Знаю.
     Почесухин.  Руководство  мы  там  менять  собираемся.  Ищем  подходящую
кандидатуру.  Второй месяц ищем и никак не подберем...  Вот какие пирожки! А
директор там  -  морально разложившаяся личность!  Пьяница там  директор!  С
ликеро-водочного завода на баню его перевели -  все равно пьет! А нас жалобы
трудящихся одолели. Народ писучий пошел - пишет и пишет... То парилка в бане
не работает,  то с водой перебои.  Опять же вентиляция! Народ в таком тумане
моется,  что иной гражданин на  два шага от  своей шайки отойдет,  так потом
полчаса к ней дорогу ищет!  Мыслимое ли дело мыться в таких условиях?  Одним
словом,  будем менять руководство предприятием. Не оправдало оно доверия. Не
учитывает возрастающие запросы населения. Не обеспечило этот участок работы,
потому и  план не  выполняется!  (Помолчав.)  Что скажешь,  если мы  тебя на
директора бани рекомендуем? Хватит силенки? Потянешь, а? Как, Чуркин?
     Чуркин (не сразу).  Я эти бани знаю. Дурная о них слава, это верно... А
ведь всего два года, как открыли.
     Почесухин.  Да-а-а...  За два года загадили предприятие!  По последнему
слову техники мы его отгрохали в подарок нашему любимому,  родному городу, и
так загадили... (Сокрушенно качает головой.)
     Чуркин. Вы говорите, по последнему слову техники? А у меня насчет этого
свое мнение есть, товарищ Почесухин! Разрешите высказать, раз вопрос зашел?
     Почесухин (настороженно).  Давай.  Высказывай все, что наболело... все,
что накипело...
     Чуркин.  Что есть сердце бани?  Котельная!  Город у  нас газифицирован,
газу -  хоть отбавляй! А в Новых банях котельная на угле работает! Вот вам и
"новая техника"!
     Почесухин (строго). Что же ты предлагаешь, Чуркин?
     Чуркин. Надо переоборудовать котельную в Новых банях под газовые котлы.
Вот  это будет соответствовать понятию "новая техника" в  современном банном
хозяйстве!
     Почесухин. Еще что скажешь? Какие еще будут предложения?
     Чуркин  (не  замечая  угрожающих ноток  в  голосе  Почесухина).  Еще  я
предлагаю,  что  при  бане  надо обязательно открыть детское отделение.  Это
будет культурно, и родители нам за это только спасибо скажут. Я сам...
     Почесухин (перебивая Чуркина,  сухо).  Какой ты быстрый, Чуркин! Еще не
оформился, а уже инициативу проявляешь! Это хорошо, когда человек думает, но
ты это чересчур того...  Одним словом, погоди! Вот когда заступишь на место,
тогда и поговорим... А беседа у нас с тобой пока предварительная. Здесь не я
один решаю,  сам знаешь порядки... Позвони через недельку, а если что раньше
определится, тебя найдут и вызовут. Бывай здоров, Чуркин! Шуруй!
     Чуркин. Ну что ж... До свидания, товарищ Почесухин! (Выходит.)
     Секретарша (в приемной, Чуркину). Договорились?
     Чуркин (неопределенно). Поживем - увидим... (Уходит.)

          Почесухин  вызывает  звонком  секретаршу.  Та  входит  в
          кабинет.

     Почесухин (нетерпеливо). Кладбище! Где кладбище? Сколько можно ждать!
     Секретарша.  Звоню,  Кирилл Спиридонович!  Звоню! Там все время занято.
Просто висят на телефоне...
     Почесухин. Звони! Шуруй! Не слезай с провода!
     Секретарша. Я и так шурую!
     Почесухин. Давай сюда этого... как его... Топтунова! Пусть заходит!

          Секретарша  возвращается  в  приемную.  Звонит  телефон.

     Секретарша (поднимает трубку). Откуда это?.. Кладбище? (Оживляясь.) Я к
вам названиваю!  Мне Вечеринкина!  Срочно вызывают к  товарищу Почесухину!..
Что?..  К  нам выехал?  Чего же  он  так долго?  Мы его с  десяти утра ждем!
(Кладет трубку.)
     Топтунов. Кого хороните? Кто помер?
     Секретарша.  Ах,  оставьте! Некогда мне с вами разговаривать! (Поспешно
заходит в  кабинет Почесухина.) Кирилл Спиридонович!  Кладбище само звонило!
Вечеринкин выехал. Сейчас будет!
     Почесухин.  Как  приедет,  безочередно ко  мне!  Ну,  где  там  этот...
Топтунов?! Зови!
     Секретарша (отворив дверь в приемную). Товарищ Топтунов! Заходите!

          Пропустив  мимо  себя  посетителя,  секретарша выходит в
          приемную  и  садится  за  свой  стол.  Почесухин  жестом
          приглашает Топтунова сесть. Тот садится.

     Почесухин (не сразу,  как бы  изучая вошедшего).  Ты,  Топтунов,  давно
парикмахерской заведуешь? Когда мы тебя утверждали?
     Топтунов (помолчав). Года еще нет.
     Почесухин (улыбаясь). Все стрижешь-броешь?
     Топтунов (с достоинством).  На это у  меня мастера есть.  Я  в кабинете
сидю - на мне план!
     Почесухин. Ты в какие бани по субботам ходишь?
     Топтунов. Я в Старых моюсь. Там чище.
     Почесухин. Это ты верно говоришь. В Новых не столько вымоешься, сколько
вывозишься!  За  два  года  загадили такое  предприятие!  С  музыкой мы  его
открывали. Помнишь? Богатейшую люстру в предбаннике вывесили. Видел? А?
     Топтунов (равнодушно). Было такое дело.
     Почесухин  (вспомнив).  Да!  Зачем  это  ты  свои  портреты  в  витрине
выставил?
     Топтунов.  Портреты?  Какие портреты?  А-а-а!  Это не мои портреты. Это
образец прически "Новинка".  (Показывает на свою прическу.) Мы новый мужской
перманент освоили.
     Почесухин.   Освоили,   значит...  Ну-ну...  А  что,  если  мы  тебя  с
парикмахерской на  Новые бани  пересортируем?  Освоишь?  Шайку с  веником не
спутаешь? Потянешь?
     Топтунов. А оклад какой?
     Почесухин. За оклад не беспокойся.
     Топтунов (пожав плечами).  Тогда можно будет.  Потяну. Мне все равно. Я
как раз живу поблизости.
     Почесухин. У тебя еще какие вопросы ко мне будут?
     Топтунов (равнодушно).  А чего спрашивать?  Тут мыло и вода, там вода и
мыло... Не все ли равно? Назначайте!
     Почесухин.  Ясно,  Топтунов. С этим вопросом ясно... (Вспомнив.) Да! Ты
как насчет этого... закладываешь?
     Топтунов (серьезно). Я бы ее пил, проклятую, да селезенка не принимает.
Свое взяла!.. Пивком балуюсь...
     Почесухин.  Пивком -  ничего,  можно... Ну, у меня все! Так, если ты не
возражаешь,  мы тебя в  порядке перевода оформим!  Это в наших силах!  Бывай
здоров, Топтунов! Топай!

          Топтунов  не спеша выходит из кабинета. Почесухин, глядя
          ему вслед, набирает номер телефона.

     Топтунов (в приемной, секретарше). Кто у вас помер-то?
     Секретарша. Я не в курсе, товарищ Топтунов!
     Топтунов. Военная тайна?
     Секретарша  (неожиданно).   Вот  вы,   товарищ  Топтунов,  посторонними
вопросами интересуетесь: кто где помер? А вы бы лучше у себя на производстве
порядок навели!
     Топтунов. А что такое?
     Секретарша.  Меня вчера в вашем дамском зале так причесали,  что просто
стыдно людям на глаза попадаться!  Вся прическа развалилась!  (Показывает на
прическу.) Разве это работа дамского мастера,  за которую такие деньги берут
да еще в руку тебе глядят? Вот что я вам заявляю!
     Топтунов.  Вы  не  мне заявляйте!  Вы  в  книгу жалоб заявляйте!  А  мы
разберем и ответим в письменном виде! (Уходит.)
     Почесухин (в  кабинете,  по  телефону).  Мое  мнение:  Топтунов на  эту
должность больше подходит!  Подходящая кандидатура.  Диплома нет, зато мужик
скромный.  Не пьет.  Исполнительный.  А с этим Чуркиным хлопот не оберешься:
разных идей у  него много!  Фантазер,  понимаешь!  Да брат за границей.  Вот
такое впечатление. Готовь Топтунова. Оформлять будем переводом, поскольку он
в нашей системе... Бывай здоров! (Кладет трубку.)

          В приемную входит Вечеринкин. В руках у него потрепанный
          портфель.  Он не очень опрятно одет. По всему видно, что
          задержался  где-то  по  делам  скорее  питейного, нежели
          служебного характера.

     Секретарша  (поднимаясь  навстречу  вошедшему.)  Куда  же  вы  пропали,
товарищ Вечеринкин?  Я  просто обзвонилась вам на кладбище!  Все время у вас
телефон занят.  Такое впечатление создается,  что не дай бог!..  Проходите в
кабинет. Ждет!
     Вечеринкин (настороженно). А что случилось? Умер кто?
     Секретарша.  Не знаю,  товарищ Вечеринкин! Я ничего не знаю. Он вам сам
все скажет. Мне было приказано вас найти и передать распоряжение. Проходите,
проходите в кабинет, а то ему скоро на комиссию ехать!

          Пригладив  прическу, вздохнув и поправив съехавший набок
          галстук,   Вечеринкин   проходит   в   кабинет.   Увидев
          вошедшего,  Почесухин  выходит из-за стола и протягивает
          ему руку.

     Почесухин (добродушно). Привет гробокопателю!
     Вечеринкин  (отвечая  на  рукопожатие и  стараясь  при  этом  дышать  в
сторону). За что вы меня так обзываете, Кирилл Спиридонович?
     Почесухин (добродушно).  А чего ты обижаешься?  Я тебя не оскорбляю!  Я
ведь по существу.  Поскольку ты при таком деле состоишь, стало быть, ты есть
в   хорошем  смысле  гробокопатель.   И   в  коммунальном  хозяйстве  фигура
узаконенная!  Обижаться тут нечего!  Любого-каждого мы  бы  на твое место не
назначили.  Это ты  тоже понимать должен.  Так что обижаться тебе зачем?  А?
Зачем обижаться?
     Вечеринкин.  Я  не обижаюсь,  Кирилл Спиридонович!  Я  просто в  смысле
самого слова "гробокопатель"... А должностью я доволен...

          Почесухин  садится  на  диван  и  приглашает Вечеринкина
          присесть рядом. Тот присаживается на край дивана.

     Почесухин (помолчав). Ну, как у тебя дела?
     Вечеринкин (осторожно). Какие наши дела? Хороним помаленьку.
     Почесухин (серьезно). План-то выполняете?
     Вечеринкин. Не веселым мы делом заняты, Кирилл Спиридонович, но по мере
силы  и  возможности идем навстречу потребителю,  как  это  говорится,  сняв
головной убор...  Конечно,  у людей - горе, а у нас - план, но мы стараемся,
чтобы как лучше... А что? Разве есть жалобы?
     Почесухин. Пока вроде нет на тебя жалоб, Вечеринкин! Нет. Но будут!
     Вечеринкин (испуганно).  Если что не  так,  Кирилл Спиридонович,  то вы
только подскажите, а уж мы...
     Почесухин.  Не пугайся, не пугайся! Какой ты, ей-богу, пугливый! Дело у
меня к тебе есть.
     Вечеринкин  (с   готовностью).   Потеряли  кого  из   близких,   Кирилл
Спиридонович?  Если  хорошее местечко подобрать -  сделаем!  Лично прослежу.
Останетесь довольны.
     Почесухин. Да нет. Никого я не терял. Пока все при мне. А дело у меня к
тебе особое.  Можно сказать,  вопрос в  некотором смысле личный.  Лично меня
касается.
     Вечеринкин. Как это понять, Кирилл Спиридонович?
     Почесухин.  Дело,  Вечеринкин,  не  совсем  типичное  и  касается  моей
автобиографии.
     Вечеринкин. Слушаю вас, Кирилл Спиридонович!
     Почесухин (неожиданно). Ты что, выпил, что ли?
     Вечеринкин  (виновато).  Пришлось,  Кирилл  Спиридонович!  На  поминках
угостили.  Никак невозможно было отказаться,  так я  для видимости пригубил.
Коньячку.
     Почесухин. Ну-ну... (После паузы.) Ты свое хозяйство хорошо знаешь?
     Вечеринкин. В каком смысле?
     Почесухин. В смысле памятников. Кто где захоронен...
     Вечеринкин. А что именно вас интересует, Кирилл Спиридонович? Хозяйство
у меня большое, сами знаете...
     Почесухин.  Ты  мне вот что скажи:  есть на  твоей печальной территории
такой памятник, чтобы на гранитной плите мраморное кресло стояло?
     Вечеринкин.  Есть  такой.  Помпезный памятник!  Купцу первой гильдии от
скорбящей супруги и деток... Это в заповеднике.
     Почесухин. Что это за заповедник такой?
     Вечеринкин. А это в дальнем углу. Там теперь больше не хоронят. Там все
больше старые памятники расположены.  Так сказать,  вехи минувшего!  И  этот
памятник с креслом тоже там, по-нашему, стало быть, в заповеднике.
     Почесухин. А купцу захороненному фамилию помнишь или забыл?
     Вечеринкин (вспомнив).  Фамилия его будет...  (испуганно) Почесухин ему
будет фамилия, Кирилл Спиридонович!
     Почесухин.  Вот  то-то  и  оно,  Вечеринкин,  что  фамилия ему будет не
какая-нибудь, а Почесухин! Моя фамилия! Что говорить, фамилия! Инициалы мои.
     Вечеринкин (оправдываясь). Так ведь купец-то этот, Кирилл Спиридонович,
еще до залпа "Авроры" богу душу отдал!  Вы тут совершенно ни при чем, Кирилл
Спиридонович!
     Почесухин.  Я  это знаю,  Вечеринкин,  но  ты  не маленький,  ты должен
понимать,  что все это мне совершенно ни к  чему:  и  купец,  и  фамилия,  и
инициалы!  И,  главное,  я  до  сих пор ничего не знал,  и  ты лично никаких
сигналов мне не подавал! А мог бы подать! Мог бы!
     Вечеринкин  (искрение).  Не  придавал  значения,  Кирилл  Спиридонович!
Сколько раз мимо этого кресла проходил, и хоть бы раз что в мыслях возникло!
     Почесухин. А у моей Варвары Игнатьевны возникло! И еще как возникло-то!
Пошла она вчера свою дальнюю родственницу проведать,  где-то она там у  тебя
захоронена,  я не знаю...  Проведала могилку, а потом решила на выход другим
путем пойти.  Пошла и  заблудилась!  Плутала-плутала между памятников,  да и
вышла как раз на  это кресло,  о  котором речь!  Остановилась передохнуть да
возьми и прочитай надпись на памятнике! Прочла - чуть ума не лишилась! Шутка
сказать,  что  она там прочитала!  "Спи спокойно,  неутомимый супруг и  отец
Почесухин К.С."! Да еще "купец первой гильдии"! А? Это при живом-то муже.
     Вечеринкин (качая головой). Надо же...
     Почесухин (продолжая рассказ).  Домой пришла -  трясется вся. Насилу мы
ее горячим боржомом с медом отпоили!  Вот какие пирожки... Ну, мне на разные
там  бабьи дурные приметы наплевать,  а  вот  на  "купец первой гильдии" мне
лично не  наплевать.  Это  сословие при  моей фамилии и  при  моих инициалах
недействительно!  Тем  более  -  когда  я  занимаю  определенное должностное
положение   и   происхожу  из   мещан.   И   это   подтверждено  метрическим
свидетельством!
     Вечеринкин.   Начинаю  понимать,  Кирилл  Спиридонович!  Действительно,
получается неудобно.  При вашей должности - и вдруг такая провокация! Намек,
можно сказать.
     Почесухин. Теперь понял? Вот я тебя и вызвал в связи с этим памятником.
Дело как будто пустяковое,  а раздуть его можно.  Всякое дело раздуть можно!
Это я  по  личному опыту знаю.  Иди потом доказывай,  что ты не купец первой
гильдии!
     Вечеринкин.  Пожалуй,  это как раз доказать можно, Кирилл Спиридонович!
Тот Почесухин черт знает в каком году захоронен,  а наш Почесухин -  вот он,
на посту и живехонек! Это же доказать можно. И потом - какие сейчас купцы?
     Почесухин.  Верно,  Вечеринкин! Верно! Фактически и документально все в
порядке,  но сомнение зарождается?  А где сомнения,  там и выводы!  Это уж я
тебе ответственно заявляю. Я повседневно занимаюсь кадрами и сам повседневно
делаю различные выводы. Уяснил, Вечеринкин, куда я клоню?
     Вечеринкин. Силюсь понять, Кирилл Спиридонович!
     Почесухин.  Я  тебе  откровенно скажу:  меня  данный памятник с  данной
надписью не устраивает!  По кладбищу люди ходят. А ну какая-нибудь экскурсия
туда,  в тот заповедник,  нос сунет? А кто-нибудь возьмет да и заведет: "Ах,
что это за кресло такое?  Ах, кто под ним лежит? Ах, какой же это Почесухин?
Знакомая фамилия!  А  не родственник ли он Кириллу Спиридоновичу?  А мы и не
знали! Мы думали, он наш! Выходит, он это скрыл при вступлении..." Ну, и так
далее и в том же духе... (Ходит по комнате.)

          Секретарша вносит стакан чаю. Ставит его на стол.

Еще стаканчик!

          Секретарша выходит.

     Вечеринкин (трет лоб).  Положительно не учел такой возможности.  Не зря
люди говорят: "Век живи, век учись - дураком похоронят!"
     Почесухин (продолжая прерванную мысль). Может быть, этот памятник и век
простоял бы  -  я  бы  о  нем ничего не  знал!  Но  уж  поскольку он выплыл,
желательно принять какие-то меры.  Желательно,  Вечеринкин! Вот зачем ты мне
нужен.
     Вечеринкин (после большой паузы).  В этом случае есть у меня одна идея,
Кирилл Спиридонович! Одна!
     Почесухин. Докладывай, коли есть!
     Вечеринкин.  Что, если этого "купца первой гильдии" в смысле надписи...
того...  сократить! Три слова, извините, похерить! А от "скорбящей супруги и
деток" и все остальное оставить в неприкосновенности! А три слова - "купец",
"первой" и "гильдии" - аккуратненько сбить и затереть! Есть у меня гранитчик
Козюлин, он и сделает!
     Почесухин. Что же у нас тогда получится?
     Вечеринкин.  Получится,  что захоронен уже не купец такой-то,  а просто
ваш однофамилец!
     Почесухин (соображая). Однофамилец?
     Вечеринкин. К.С.Почесухин. Родился тогда-то, умер тогда-то...
     Почесухин (все еще соображая). Однофамилец, говоришь?
     Вечеринкин.  Точно.  Есть же  у  нас  Петр Петрович Иванов -  начальник
райотдела - и Петр Петрович Иванов - директор стадиона. Никто не удивляется!
И тут то же самое получится. Совпадение!
     Почесухин.  Ну что ж...  Это,  я думаю,  ничего...  Я думаю, это выход,
Вечеринкин! Я согласен. Как это ты так быстро додумался? Нет, не зря мы тебя
в свое время на директора кладбища выдвинули.  Не зря!  Головастый ты мужик!
Ничего не скажешь! Какое у тебя образование-то?
     Вечеринкин. Четыре класса. Незакопченное среднее...
     Почесухин. Значит, хорошо учился, если так соображаешь!

          Секретарша  приносит  чай.  Ставит  стакан на стол перед
          Вечеринкиным. Выходит.

     Вечеринкин (с подъемом).  Нет,  правда,  Кирилл Спиридонович!  Памятник
бесхозный!  Могила древняя, никто за ней не следит, плакать на нее не ходит,
цветами не  убирает.  Никто и  не заметит,  если мы надпись подправим.  Само
кресло не затронем. А кресло замечательное! В натуральную величину!
     Почесухин.  А  почему,  собственно говоря,  на  могиле и  вдруг  кресло
установлено? Да еще в натуральную, как ты говоришь, величину!
     Вечеринкин. Рассказывают, будто купец мебелью торговал. Так вот супруга
покойного ему на могилу кресло-то и поставила.  Как символ,  значит.  Ну, и,
конечно,  не  деревянное,  а  мраморное и  сделанное по  всей  форме дорогим
мастером.  Денег,  конечно,  не пожалела!  Деревянное давно бы уже сопрело и
развалилось,  а мраморное -  на века!  Поди, шестьдесят лет стоит, а все как
новое!
     Почесухин. А сколько же могло стоить такое кресло из мрамора?
     Вечеринкин.  По тому времени, в золотых рублях... Кто его знает, Кирилл
Спиридонович!  Надо  полагать,  дорого!  (Неожиданно  обращает  внимание  на
кресло,  стоящее за столом Почесухина.) Точь-в-точь такое,  как ваше! Только
что из розового мрамора с прожилками! (Разглядывает кресло.) Ей-богу! Копия!
Уж  не почесухинского ли производства это ваше кресло,  Кирилл Спиридонович?
Такую мебель сейчас не вырабатывают...
     Почесухин.   Что  ж  тут  удивительного,  может,  и  почесухинского!  В
исполкоме стол есть,  за  которым не  то  какой-то бывший князь,  не то граф
сидел.
     Вечеринкин (все еще  разглядывая кресло).  Конечно,  тут  удивляться не
приходится.  В порядке вещей.  Да-а...  (С сожалением.) Только теперь так не
хоронят,  как раньше хоронили. Кресел надгробных не ставят. Раньше некоторым
выдающим,  отдельным  гражданам  на  месте  захоронения богатейшие памятники
воздвигали.  Красота!  Заглядение! Вы, Кирилл Спиридонович, что-то никогда к
нам на кладбище не заглядываете!  А надо бы!  Есть на что посмотреть!  Есть!
Музей! Галерея! Экспозиция!
     Почесухин (неопределенно). Придет время - загляну.
     Вечеринкин.  Я  бы вам такие пустаменты показал,  вы бы своим глазам не
поверили!  К примеру,  взять могилу бывшего царского генерала от инфарктерии
Дергунова-Злопыхальского.  На  ней  во  весь  рост бронзовый орел!  В  клюве
лавровый венок держит в сорок два лавровых листа - сам пересчитывал! Страшно
смотреть,  какая птица.  Того гляди оживет и  клюнет!  Ей-богу!  А  на плите
надпись стихами:  "Генерал наш здесь лежит,  честь ему и слава! Из могилы он
кричит: "Равнение направо!"
     Почесухин  (глубокомысленно).   Такие  стихи  и  сейчас  пишут  и  даже
печатают, а вот насчет мрамора, гранита и бронзы теперь строго - излишества!
     Вечеринкин.  Это когда за счет государства,  а когда на свои? Раньше-то
все больше на свои сооружали!
     Почесухин.  Купец - он мог на свои себе любой памятник заказать, а мы с
тобой не  можем!  А  на  казенные средства мне лично на  могилу и  петуха не
высекут,  хоть  всю  жизнь кукурекай,  хоть  пять  раз  помирай!  Вот  какие
пирожки!..
     Вечеринкин   (глубокомысленно).    Это   действительно,   надо   что-то
сверхъестественное при жизни совершить,  чтобы тебе памятник соорудили. Я уж
не говорю,  чтобы на площади, в центре внимания, или в виде бронзового бюста
по месту рождения, а просто хотя бы на месте захоронения! (Помолчав.) Кирилл
Спиридонович!
     Почесухин (выходя из глубокого раздумья). Что такое?
     Вечеринкин. Еще одна идея меня озарила. Можно?
     Почесухин. Шуруй!
     Вечеринкин (деликатно).  Такая  у  меня  сейчас мысль возникла,  Кирилл
Спиридонович, что, если бы вам... да этот памятник с креслом...
     Почесухин. Ну?
     Вечеринкин (решительно). За собой закрепить!
     Почесухин (опешив). То есть как это закрепить?
     Вечеринкин.  Очень  просто.  Купеческое  сословие  в  виде  надписи  мы
аннулируем как класс!  Все остальное - фамилию, инициалы и скорбящие слова -
оставляем! И даты рождения и смерти то же самое оставляем!
     Почесухин. Ну?
     Вечеринкин (с воодушевлением). И пусть этот памятник в таком виде стоит
пока без особой надобности. А там видно будет.
     Почесухин. Что видно-то будет?
     Вечеринкин (деликатно).  А что особенного, Кирилл Спиридонович? Каждому
свое время приходит, и нам с вами придет...
     Почесухин. Ну, придет. Ну и что?
     Вечеринкин (поспешно).  А вам уже и место готово!  И памятник готов!  И
надпись  отредактирована!  Останется только  твердый знак  зачистить и  даты
переделать.  Да за такое место, за такой памятник... Э-э-э! Да что говорить!
(Машет рукой.)
     Почесухин (не сразу).  Ну,  хорошо.  Допустим.  А при чем тут мраморное
кресло? Я ведь мебелью не торгую.
     Вечеринкин. То есть как это при чем? Странный вопрос! (Подходит к столу
и  кладет руку на спинку стоящего за ним кресла.)  Сколько часов в день вы в
этом кресле просиживаете,  Кирилл Спиридонович? Это же ваше рабочее место! И
его мраморная копия на месте,  извините,  вашего будущего захоронения будет,
так  сказать,  напоминать нашей  общественности о  том  кресле,  которое  вы
оставили здесь!  В служебном помещении! И в идейном смысле вполне подходящий
символ: мебель!
     Почесухин (в нерешительности). Ты так думаешь?
     Вечеринкин. Я так думаю.
     Почесухин (неуверенно).  А  в  смысле законности?  Как же  это возможно
оформить? Каким путем?
     Вечеринкин.   Неужели  я   для  вас  этого  вопроса  не  решу,   Кирилл
Спиридонович?  Найду графу!  Оформим все по закону.  Спишем и  оценим,  а вы
заплатите!
     Почесухин. А во что же ты его мне оценишь?
     Вечеринкин.  И за это не беспокойтесь,  Кирилл Спиридонович! Что-нибудь
для  видимости супруга ваша  внесет в  кассу  конторы,  мы  ей  "счет-заказ"
выпишем,  квитанцию на руки дадим - и памятник ваш! Живите себе на здоровье,
ни о  чем не думайте,  а  в  случае чего ваше место уже оформлено!  А  какое
место! Место замечательное. С видом на обрыв!
     Почесухин (с интересом).  Смотри,  пожалуйста, как ты это все любопытно
мне расписал!  Действительно,  предложение! И все, говоришь, это возможно по
закону провести?
     Вечеринкин. Ну уж, будьте уверены. Не в первый раз... Соображаем!
     Почесухин (осторожно). А не скажут, что частная собственность?
     Вечеринкин. А какая у покойника может быть частная собственность!
     Почесухин (серьезно).  Знаешь, Вечеринкин, этот вопрос я самостоятельно
решить не могу.  Надо мне с Варварой Игнатьевной посоветоваться,  как она на
это посмотрит.  А потом и на памятник взглянуть.  А то как же это так...  за
глаза... кота в мешке... А?
     Вечеринкин. А вы заезжайте, Кирилл Спиридонович, на кладбище. Ваша ведь
епархия! Ждем вас в любое время. Лично провожу, покажу...
     Почесухин. А памятник, говоришь, помпозный?

          Звонок телефона.

(Снимает трубку.)  Собрались?..  Начинайте  без  меня.  (Вспомнив.)  Да!  По
первому вопросу подготовьте решение "отказать" за моей подписью!  По второму
- тоже!..  (Кладет трубку,  затем берет ее вновь и набирает номер телефона.)
Варвара?..  Я говорю!..  К пяти часам я на кладбище подъеду,  встречай там у
ворот!..  Зачем  на  кладбище?  Будем  кресло  смотреть!..  Какое,  какое...
Мраморное! (Кладет трубку.)
     Вечеринкин.  Хотел я,  Кирилл Спиридонович,  еще один вопрос перед вами
поставить...
     Почесухин. Что за вопрос?
     Вечеринкин. Что, если нам при нашем кладбище кафе-закусочную открыть? С
залом для  поминок!  А  то  ведь иные прямо на  могилах пьют -  замусоривают
территорию...
     Почесухин. Ну, об этом потом, потом... Пошли, Вечеринкин! Поехали!..

          Взяв    портфель,    Кирилл    Спиридонович    Почесухин
          направляется к двери. За ним следует Вечеринкин.

          Занавес




          Часть  старой  территории  городского  кладбища  на краю
          обрыва.  Прямо  на  зрителя  -  надмогильный  памятник с
          мраморным  креслом  на  черном  гранитном постаменте. Он
          обнесен железной оградой, очевидно только что окрашенной
          в  серебристый цвет. В момент поднятия занавеса памятник
          обращен   к   зрителям   тыльной  стороной.  Возле  него
          Почесухина и маляр с краской в ведерке и кистью.

     Маляр. Принимай работу, хозяйка!
     Почесухина. Сколько ж тебе за нее?
     Маляр. Как уговорились: на выпивку с закуской!
     Почесухина. А закуска какая?
     Маляр. Как угощать будете!
     Почесухина. Нет, ты мне все-таки скажи... Я твоих аппетитов не знаю.
     Маляр. Десятку дадите?
     Почесухина. Десятку? Да мне за десятку две такие загородки покрасят!
     Маляр. А вы материал не считаете? Я за него сам два с полтиной отдал!
     Почесухина (торгуясь).  Ну ладно.  Два с полтиной ты за краску отдал, я
согласна,  пусть будет два с  полтиной!  А  остальное за работу?  Где же это
такие деньги платят? Мы не купцы какие-нибудь, чтобы такие деньги бросать!
     Маляр (сдаваясь). Ну, а вы как посчитаете?
     Почесухина.  Пятерку за все!  За глаза хватит! (С намеком.) Ты материал
тоже не покупал, я знаю...
     Маляр. Полтинник еще накинуть придется.
     Почесухина.   Пять  с  полтиной.  Получай!  (Достает  деньги,  платит.)
Краска-то у тебя хорошая? А то, может, ее первым дождем смоет?
     Маляр. Не смоет. Краска устойчивая.
     Почесухина. Смотри, перекрашивать заставлю.
     Маляр. Останетесь довольны.
     Почесухина. Какая твоя фамилия-то? Где тебя искать в случае чего?
     Маляр.  Я здесь,  при конторе,  работаю.  Костю спросите.  Меня тут все
знают.
     Почесухина. Погоди, я запишу. А то у меня память слабая. (Записывает на
клочке бумаги. Прячет бумагу в сумочку.)
     Маляр. Если еще что надо будет, я могу подсобить!
     Почесухина. Больно ты дорогой!
     Маляр (усмехнувшись). Не дороже денег. Сговоримся.
     Почесухина. Хорошо, надо будет - я тебя найду.
     Маляр (приподнимая затрепанную кепку). Счастливо оставаться! (Уходит.)

          Почесухина обходит памятник. Сцена с памятником начинает
          медленно  вращаться  до  тех пор, пока перед зрителем не
          возникает  фигура  Почесухина,  восседающего в мраморном
          кресле с газетой в руках.

     Почесухин (глядя в газету). Ну кому интересно читать про то, как люди в
бане моются? Ну и народ! (Качает головой.)
     Почесухина (наклоняясь к  клумбе с цветами).  Третьего дня про какую-то
пекарню заметку давали.  Хлеб у них там, видите ли, сыропеклый и подгорелый!
А зачем про это писать? Это и так известно! Лучше бы написали, как в Заячьей
слободке студентка от  любви безопасной бритвой отравилась.  Все-таки больше
бы пользы было.
     Почесухин (в недоумении). Как это так... отравилась? Зарезалась!
     Почесухина. Отравилась!
     Почесухин. Зарезалась!
     Почесухина.  Говорю тебе  -  отравилась!  Растворила лезвия в  уксусе и
выпила...
     Почесухин (помолчав).  Другое дело.  Так  бы  сразу и  сказала.  Только
нельзя про это писать!
     Почесухина. Это почему же?
     Почесухин.  Лезвиями торговать перестанут. Чем бриться будем? Вот какие
пирожки!..
     Почесухина (после паузы).  Кирилл Спиридонович,  слазь с кресла!  Разве
можно столько времени на мраморе сидеть?  Он же холодный!  Ты себе радикулит
застудишь! Слазь, я тебе говорю! Слазь!
     Почесухин (невозмутимо). Я журнал "Америка" подложил.
     Почесухина. Люди могут увидеть.
     Почесухин. А мне отсюда во все стороны видать! Я всегда слезть успею!
     Почесухина.  Слышал,  сколько  он  за  покраску  запросил?  Полдня  тут
поковырялся - и уже подавай ему десятку!
     Почесухин. Не удивительно: левая работа! Она всегда дороже.
     Почесухина.  Надо будет тебе скамеечку тут поставить, чтобы было на чем
сидеть!
     Почесухин.  И  то  правда.  Была  бы  скамеечка,  я  бы  на  кресло  не
присаживался. Ты закажи.
     Почесухина.  Завтра же закажу этому Косте...  Пусть сделает!  Хорошо бы
сюда анютиных глазок еще высадить!
     Почесухин (благосклонно).  А  ты  высади.  Высади.  Цветы украшают.  (С
удовлетворением.)  Нет,  что и говорить,  благоустроенная могила получилась!
Пожалуй,   второй  такой  на   всем  кладбище  не  сыщешь!   Разве  что  та,
генеральская, с бронзовым орлом! (Смотрит в сторону.) Она тоже помпезный вид
имеет!
     Почесухина (серьезно). Твоя красивше! (Перекрестившись.) Господи! Что я
говорю!  Никак я  не  привыкну,  что  все  это  пока  только так...  во  имя
будущего...
     Почесухин. Нельзя жить только сегодняшним днем. Надо смотреть глубже...
(С довольным видом оглядывает памятник.) И все правильно,  все законно...  А
это уж наше дело - перевозить памятник с кладбища или на месте оставить. Это
уж наше личное дело. На старом месте он никому не мешает и пусть себе стоит,
как стоял. До поры до времени.
     Почесухина.  Что-то сегодня Вечеринкина на кладбище не было?  То всегда
встречал-провожал, а сегодня его не было.
     Почесухин.  Не  каждый раз  нас  встречать-провожать!  Надо ему  хоть в
воскресенье дома посидеть,  живым делом заняться. (Вздохнув.) Зачастили мы с
тобой на кладбище. Как бы кто чего не подумал.
     Почесухина.  А  и подумает -  не большая беда!  Городское кладбище тебе
подчиняется.  Может  быть,  ты  по  служебным делам сюда  ходишь -  проверку
делаешь!
     Почесухин. Чего тут проверять? Как покойники лежат?
     Почесухина. Ну-у... И на мертвом деле живые кормятся.
     Почесухин.  И  все-таки мы  не промахнулись,  когда это кресло за собой
оставили.  Молодец Вечеринкин!  Что ни говори,  а  вещь ценная...  (Любуется
креслом.)

          Слышны  голоса.  Почесухин  поспешно  слезает  с кресла,
          захватив  с  собой лежавший на сиденье журнал "Америка".
          Появляются  двое  молодых  людей - парень и девушка. Они
          подходят к памятнику. Останавливаются.

     Девушка.  Смотри,  Вася,  какой  оригинальный памятник!  (Обращается  к
Почесухину.) Скажите, пожалуйста, кто здесь похоронен? Чья это могила?
     Почесухин (сдержанно).  Там написано!  (Показывает на надпись.)  Можете
прочитать!
     Девушка. Интересно, кем он был при жизни? Что означает это кресло?
     Почесухин (не зная, что ответить.) Это символ!
     Девушка. Символ чего?
     Почесухин. Вообще... символ!
     Девушка. Не понимаю...
     Почесухина. А вам, девушка, нравится этот памятник?
     Девушка (пожав  плечами).  Странный какой-то...  Правда,  Вася?  Кресло
почему-то...
     Парень.  Если  бы  этому  памятнику не  было  столько  лет,  я  бы  мог
предположить,  что здесь похоронен какой-нибудь бюрократ!  Да еще бюрократ с
дурным вкусом!
     Почесухин (обидевшись).  Почему  именно бюрократ?  Знаете что,  молодой
человек! Не вам судить о вкусе! Молоды очень! Да, да! Что здесь дурного? Вам
что, само кресло не нравится? А чем оно вам не нравится? Прошу ответить!
     Почесухина (мужу). Кирилл Спиридонович! Не ввязывайся ты, ей-богу!

          Парень и девушка с удивлением переглядываются. Молчат.

     Почесухин.  Может  быть,  вам  больше понравилось бы,  чтобы тут  стоял
деревянный табурет, а не это мраморное кресло?
     Парень (усмехнувшись).  Я  бы  вообще обошелся без  такой дорогостоящей
мебели...
     Почесухин (раздраженно).  Значит,  вы против мебели!  Как это прикажете
понять? А на чем же тогда сидеть?
     Девушка (дергает спутника за рукав). Пойдем, Вася! Не надо...
     Парень (Почесухину,  деликатно).  Простите!  Очевидно,  здесь похоронен
кто-нибудь из ваших близких. Мы не хотели вас обидеть!
     Почесухин (неожиданно откровенно).  Если желаете знать,  это  лично мой
памятник!
     Девушка (испуганно). Вася! Пойдем! Неужели ты не видишь?
     Почесухина (дергая мужа за рукав). Кирилл Спиридонович! Зачем ты им все
объясняешь?
     Почесухин (отстраняя жену).  Отстань!  (Молодым  людям.)  Да,  это  мой
памятник! Мой! Собственный!
     Парень. За что же вам его поставили?
     Почесухин  (повышая  голос,   убежденно).  За...  принципиальность!  За
трудовой стаж! За... за предусмотрительность!
     Девушка (с трудом сдерживая улыбку). А разве вы уже умерли?
     Парень (девушке). А ты разве не видишь, Клава?
     Почесухина (ядовито). Мы еще не умерли!
     Почесухин (неожиданно). Эх вы! Молодежь! Буги-вуги! Шуток не понимаете?
А насчет вкусов,  так я вам вот что доложу: посмотрим, что об этом памятнике
через сто лет скажут! Вкусы меняются!
     Парень.  Ну  что  ж...  Через сто  лет  встретимся -  поговорим!  Всего
наилучшего!
     Почесухин. Привет!
     Парень. Вечная память!

          Молодые люди, смеясь, уходят.

     Почесухина  (мужу).   Зачем  себе  нервы  трепать?  Опять  невесть  что
приснится... Ну подумаешь, памятник ему не понравился!
     Почесухин  (закуривает).  Воспитали поколение на  свою  голову!  Всякий
прохожий начинает критику наводить, инициативу проявлять! Он бы обошелся без
мебели!  Хотел бы я на него посмотреть, как бы он без нее обошелся! Общество
не может обходиться без мебели! Это, кажется, закон. Диалектика!
     Почесухина.  А  не надо было тебе с ним разговоры заводить!  Теперь они
бог знает что подумают.
     Почесухин. Что они там еще могут подумать?
     Почесухина. Что ты не в себе. "Мой памятник"! Какой же он твой, если ты
еще фактически и юридически совершенно живой!
     Почесухин. Заело меня, вот я и высказался! (Машет рукой.) Ладно. Что-то
меня разморило.
     Почесухина.  Это от воздуха.  Тут,  на кладбище,  воздух чистый. Я и то
замечать стала, как здесь час-другой проведу, меня ко сну клонить начинает.
     Почесухин  (ворчит).  "Обошелся  бы  без  дорогостоящей мебели...".  Я,
кажется, не кабинет себе оборудую, а... могилу! И не на казенные, а на свои!

          Пауза.

     Почесухина.  Ты сиди отдыхай,  а  я в контору подойду насчет скамеечки.
(Уходит.)

          Почесухин, прислонившись спиной к памятнику, мечтательно
          задумывается.  Его  клонит ко сну. Он засыпает. И снится
          ему...  будто он находится в дореволюционной ресторации,
          в   обществе  купца  первой  гильдии  Кондратия  Саввича
          Почесухина.  Сидят  они  вдвоем за столиком под пальмой,
          возле  большого  зеркала,  и  выпивают. У того и другого
          прическа  перманент.  В стороне играют музыканты. Музыка
          то щемит, то веселит душу...

     Почесухин  (наклоняясь к  купцу).  Ты  на  меня,  Кондратий Саввич,  за
памятник не обижаешься? Ты мне прямо скажи: обижаешься или нет?
     Купец. Бога гневить не буду: маленько есть!
     Почесухин (оправдываясь).  Кондратий Саввич!  Ты  пойми меня правильно!
Правильно пойми!  Разве же я хотел тебя обидеть?  И в мыслях у меня этого не
было!  Да  ведь  памятник значился как  бесхозный!  Могилка твоя столько лет
стояла забытая!  А теперь посмотри - и оградка новая, и цветочки высажены...
Благоустроенная могилка получилась!
     Купец  (с  обидой в  голосе).  Зачем  ты  надпись порушил?  Зачем  меня
сословия лишил?
     Почесухин  (тяжело  вздыхает).  Опять  двадцать  пять,  давай  за  рыбу
деньги!..  Я же тебе объяснил,  когда за стол садился... Нет, зря ты на меня
обижаешься! Ей-богу, зря!
     Купец (машет рукой).  Не понял я ничего,  что ты мне там объяснял... Ну
да ладно!  Забирай себе памятник,  коли он тебе так нужен,  а  я себе другой
поставлю! (Чокается.)
     Почесухин (довольный). Ты поставишь, я знаю...
     Купец.  И  поставлю!  (Пьет.)  Я  мужик широкий,  и денег у меня много!
(Достает толстый бумажник,  показывает его Почесухину.) Видел? Эва сколько у
меня этих самых денег!  И  еще есть!  Столько и  полстолько!  А мало будет -
добавим! (Прячет бумажник.)
     Почесухин.  На то ты и  купец!  (Поднимает рюмку.)  За что пьем?  Давай
памятник обмоем. Так полагается!

          Чокаются. Пьют.

     Купец. Сколько же ты заплатил за него этому жулику?
     Почесухин.  Это какому жулику?  Вечеринкину-то?  Какой же он жулик?  Он
член профсоюза... Я сам его на работу рекомендовал.
     Купец.  Я бы в приказчики не взял такого: по миру, шельмец, пустит! Все
профершпилит! На роже написано: жу-лик!.. Сколько же он слупил с тебя за мой
мрамор?
     Почесухин.  Я  недорого заплатил...  Я  дорого платить не  могу!  Я  на
зарплате сижу. Взяток не беру.
     Купец (с удивлением.) Не берешь?
     Почесухин. Не беру.
     Купец.  Видать,  я  умней  тебя:  и  дать  не  поскуплюсь,  и  взять не
побрезгую! А ты не берешь?
     Почесухин. Не беру!
     Купец (любопытно). Зарок, что ли, какой дал? Почему не берешь?
     Почесухин (простодушно).  Боюсь я!  Страшно! А ну как попадешься? Тогда
что?
     Купец. Другие берут - не попадаются! А попался - опять дай!
     Почесухин.  Попадаются, Кондратий Саввич! Еще как попадаются! Ты нашего
Гундеева не знал?
     Купец (пытается вспомнить). Кто такой? Не припомню.
     Почесухин. Он в жилотделе на распределении площади сидел.
     Купец. На какой, говоришь, площади он сидел?
     Почесухин.  На жилплощади! Комнатами торговал! Проторговался! На десять
лет его за взятки засудили!  А ты говоришь - бери! Тут, пожалуй, возьмешь...
(Грустно задумывается.)
     Купец (морща лоб).  Непонятно ты рассказываешь!  Когда,  говоришь,  его
засудили-то?
     Почесухин. Весной пятьдесят седьмого!
     Купец (уточняя). Одна тысяча восемьсот?..
     Почесухин. Одна тысяча девятьсот!
     Купец.  Одна тысяча девятьсот!.. Эва куда хватил! Где же мне его знать,
когда я в одна тысяча восемьсот восемьдесят девятой долго жить приказал!
     Почесухин (участливо). Как же это?
     Купец.  А вот так.  Не надо бы мне после блинов в баню ходить! Наелся я
на масленой гречишных блинов и полез париться.  Ну и запарился до смерти! Не
успел холодной водой окатиться,  как из меня весь дух вышел...  Выпьем,  что
ли, за упокой моей души!

          Чокаются.

     Почесухин (в недоумении).  Как же ты мог запариться,  когда там парилка
не работает!
     Купец. Про что это ты говоришь, опять не пойму?
     Почесухин.  Про Новые бани!  Второй месяц парилка у них на ремонте.  Мы
там  руководство  менять  собираемся.  Не  обеспечивает  оно  этот  участок!
(Сокрушенно.)  Топтунова  я  туда  назначил.   Мужик,   думаю,   подходящий,
спокойный.  Идей  никаких не  высказывает.  Опять же  биография не  вызывает
сомнения...  Подвел,  проклятый!  Обманул!  Оказался  морально  неустойчивой
личностью!  В нетрезвом виде в женском отделении сплясал "барыню"!  Пришлось
отстранить от  занимаемой должности как не  оправдавшего доверия...  Эх!  Не
надо  было мне  воду мутить -  с  парикмахерской его  трогать...  Вот  какие
пирожки! (Задумывается.)
     Купец (прислушивается к словам Почесухина).  Бог тебя знает, что у тебя
на  уме!..  Давай  лучше пропустим еще  по  маленькой,  а  там  на  шампанею
перейдем!
     Почесухин (заметно хмелея).  Кондратий Саввич! Ты меня уважаешь? Только
ты мне правду скажи!
     Купец (равнодушно).  А зачем мне тебя уважать?  Я сам по себе, а ты сам
по себе! Я на том свете, а ты на этом.
     Почесухин (соглашаясь).  Это ты правильно сказал...  Я на этом... Давай
поцелуемся!  (Обнимает купца,  целует его в бороду.) И смех и грех, ей-богу!
Ничего не чувствую! (Смеется.) Ровным счетом ничего!
     Купец. А что ты должен чувствовать? Чай я не баба!
     Почесухин.  Давай еще раз.  (Целует купца.)  Ну ровным счетом ничего не
воспринимаю!
     Купец. А что ты должен воспринимать через мою бороду?
     Почесухин.  Как - что? С частным торговым сектором запросто целуюсь - и
хоть бы что. Никакого классового самосознания не чувствую! А ты чувствуешь?
     Купец (машет рукой). Вот привязался, как шмель! (Зовет.) Чела-эк!

          Словно  из-под  земли,  возникает  официант. Почесухин с
          удивлением узнает в нем сантехника Чуркина.

     Официант (купцу). Звали?
     Купец. Время пришло! Тащи шампанею! Дюжину! Стой! Ведро прихвати, каким
из колодца воду черпают!
     Почесухин (дергая за рукав официанта).  Чуркин! Чего это ты в официанты
пошел? Ты ведь сантехник?
     Чуркин.  Это я  временно,  Кирилл Спиридонович!  Пока вы на своем месте
сидите,  мне ведь по специальности не устроиться!  А Новые бани мы все равно
на газ переведем!
     Почесухин (сердито).  Ну, с этим потом, потом... Мне сейчас некогда. Не
видишь, я с народом разговариваю? (Показывает на купца.)
     Чуркин (с иронией).  Надо было вам лет на сто раньше родиться - цены бы
вам не было!
     Купец (Почесухину). Чего ты там еще заказываешь?
     Почесухин. Куда уж тут заказывать. И так наелся, как дурак на поминках.

          Чуркин проваливается как сквозь землю.

     Купец (Почесухину). Сейчас ты мой каприз увидишь!
     Почесухин. Какой каприз?
     Купец.   Думаешь,  зря  я  ведро  заказал?!  Это  и  есть  мой  каприз!
(Музыкантам.) Маэстро! Душевную! (Бросает музыкантам деньги.)

          Музыканты с воодушевлением начинают опять играть. Купец,
          закрыв  глаза,  слушает мелодию: "Мишка, Мишка, где твоя
          улыбка..."  Внезапно,  как  бывает  только  во  сне,  за
          столом,  напротив  Почесухина,  возникает старый генерал
          царской  армии,  в  полной  парадной  форме, при сабле и
          орденах. Почесухин от неожиданности вздрагивает.

     Генерал. Здравия желаю!
     Купец   (открыв  глаза   и   увидев   генерала).   Ба-а-а!   Сосед   по
Преображенскому!
     Генерал (переводит взгляд на купца). Вы имеете в виду полк?
     Купец.  Нет!  Кладбище!  Мы ведь с вами рядом лежим, на Преображенском!
Мое кресло, ваш орел! Не узнали, ваше превосходительство?
     Генерал.  Запамятовал...  Когда я из седла на плацу вылетел, мне память
отшибло!
     Почесухин (приходит на помощь генералу,  показывая на купца).  Это, так
сказать,  ваш  сосед  Кондратий Саввич  Почесухин -  купец  первой  гильдии!
Родился в  тысяча восемьсот двадцать девятом году,  умер в  тысяча восемьсот
восемьдесят девятом! Блинов объелся! Мраморное кресло на черном граните!
     Генерал. А вы, сударь... С кем имею честь?
     Почесухин    (робея).     Управляющий    предприятиями    коммунального
обслуживания...   Кладбище  в   некотором  роде   в   моем  непосредственном
подчинении.
     Генерал. Очень приятно. Мечтал познакомиться. Имею претензии.
     Почесухин (испуганно). А что такое?
     Генерал. Вчера у меня с постамента чуть орла не маханули! А пытались!
     Почесухин. Примем меры, товарищ генерал! Дам указание. Лично прослежу.
     Генерал. Да уж вы того... извольте!
     Купец  (протягивает  генералу  рюмку).   Ваше  превосходительство!   За
компанию! Не побрезгуйте!

          Все чокаются.

     Почесухин (генералу). Товарищ генерал! За ваше здоровье!
     Генерал.  Какое может быть здоровье, когда меня жеребец насмерть зашиб!
Вечная память!  (Залпом опрокидывает рюмку. Сразу хмелеет.) Да-а! Милостивые
государи и государыни!  Бывало!  В дни веселые! (Выхватывает из ножен саблю,
размахивает ею, пытается рубить пальму.)
     Купец (в восторге). Руби - плачу! Руби, генерал!
     Почесухин (успокаивает генерала).  Товарищ генерал! Не туда рубите! Так
нельзя! Это же место общего пользования - торговая точка! Пищевой блок!
     Купец.  Не  тронь его!  Пусть рубит!  Пусть щепки летят!  Мне нравится!
Пусть воюет!

          Генерал   неожиданно   успокаивается   и  затихает,  как
          ягненок.   Почесухин   вставляет   ему  саблю  в  ножны.
          Внезапно,  как  и  в  первый  раз,  будто  из-под  земли
          возникает  новый официант. Почесухин с изумлением узнает
          в  нем  уже  не  Чуркина,  а  Топтунова.  В одной руке у
          Топтунова  поднос  с  бутылками  шампанского, в другой -
          эмалированное ведро.

(Оживляясь, командует.) Шампанею открыть! Ведро на пол! Три бутылки на стол!
Остальное - сюда! (Показывает на ведро.)
     Генерал (приходит в движение). Равнение на-пра-вво! (Затихает.)
     Купец. Лей - не жалей! (Помогает выливать шампанское в ведро.)
     Почесухин (дергая Топтунова за рукав, тихо). Это ты, Топтунов? Из бани,
значит, сюда? А где же Чуркин?
     Топтунов.   Уволился.   По  собственному  желанию-с.  Не  сработался  с
начальством.
     Почесухин. Что так?
     Топтунов. Предложил кухню под газ переоборудовать! Фантазер-с!
     Почесухин. Ну-ну...
     Купец. Лей - не жалей!
     Почесухин (глядя,  как ведро наполняется шампанским). Кондратий Саввич!
Зачем такой продукт портить?
     Купец (весело).  Кони тоже пить хотят! (Топтунову.) Кучеру - столичной,
лошадям - шампанского! За наше здоровье! Резвей будут! Гулять так гулять!

          Почесухин трет себе лоб. Мучительно что-то соображает.
          Купец протягивает ему бокал. Топтунов исчезает.

     Купец. Пей, тоска пройдет! Видишь, что я себе позволяю!
     Почесухин. Вижу... Никогда еще так не гулял!
     Купец (с сожалением).  А что ты вообще видел-то? Революцию? А зачем она
тебе? Я же вижу, что лично тебе она была ни к чему!
     Почесухин (растерянно). То есть почему же?.. А семинары?.. Что же тогда
проходить?..
     Купец.  Семинария?  Уж не пономарь ли ты, как я на тебя погляжу? Ты мне
лучше ответь:  чего ты для своей пользы добился?  Какая,  к примеру,  у тебя
личная собственность?
     Почесухин (растерянно). Спальный гарнитур... Теперь вот... памятник...
     Купец.  А что ты себе можешь позволить?  Я тебя спрашиваю! Что? Унизить
человека -  рожу ему горчицей намазать -  можешь?  Ни-ни!  Зеркала в  кабаке
побить - погром учинить - можешь? Не можешь? Какие твои функции?
     Почесухин (оправдываясь).  Согласовать... Отказать... Принять меры... А
что еще? Мне больше ничего не надо.
     Купец (грозит пальцем).  Врешь ведь!  Врешь! Думаешь, если я уже помер,
так я тебя насквозь не вижу? Вижу, голуба ты моя! Как на рентгене вижу!
     Почесухин (испуганно). Что же ты там видишь?
     Купец.  А  тебе так  сразу все  и  скажи!  Ишь ты  какой!  Ты  потерпи,
помучайся!
     Почесухин. Неужто ты меня раскусил? Неужто?!
     Купец (неожиданно, оборачиваясь). Цыгане! Где цыгане? Где табор?

          На  месте  музыкантов  возникает  хор  цыган.  Они  поют
          таборную  песню.  Идет  пляска.  С бубном в руках пляшет
          молодая  цыганка.  Почесухин  с  удивлением узнает в ней
          свою секретаршу. Она пляшет и подмигивает недвусмысленно
          Кириллу Спиридоновичу.

     Генерал  (приходит  в  движение).  Марш  вперед!  Труба  зовет!  Черные
гуса-ары!..
     Купец (бросает цыганам деньги).  Давай,  давай!  Давая, давай! Еще раз!
Еще много, много раз! (Почесухину.) Что?! Нравится?!.
     Почесухин  (растроганно обнимает  купца).  Ваше  степенство!  Кондратий
Саввич!  Золото ты  мое!  Понял ты мою душу!  Никто ведь не понимает,  а  ты
разобрался!  Умница ты моя!  Вот за что я  тебя люблю и уважаю!  Пей!  Пей -
плачу!   Вот  она,  настоящая  житуха:  и  вино,  и  бабы,  и  никакой  тебе
ответственности!

          Купец отпихивает от себя Почесухина, тот хватает бутылку
          и  швыряет  ее  в  зеркало.  Звон битого стекла. Генерал
          падает  под  стол.  Темнота.  Мертвая  тишина. Почесухин
          просыпается. Перед ним стоит Варвара Игнатьевна.

Голова трещит! Всего двести грамм  перцовки  утром  выпил,  а  так  нехорошо
заснул...  И  приснится же такое!  (Качает головой.) С царским генералом и с
купцом в ресторане гулял.  Цыган слушал...  Бутылкой зеркало разбил... Купец
из меня душу выматывал,  наизнанку меня выворачивал...  И так все натурально
приснилось, как в кино.
     Почесухина.  Надо бы тебе к  доктору сходить.  Провериться.  Пусть тебя
психопат посмотрит,  оскорбительную кислоту пропишет.  Нервы  у  тебя  не  в
порядке. Безыдейные тебе сны сниться стали. Никогда этого не было.
     Почесухин (сердится).  Что, я их себе заказываю? Я их в бессознательном
состоянии смотрю!

          Слышны  приближающиеся  голоса.  Появляются знакомый нам
          маляр  и  старуха  лет  восьмидесяти  с  черном зонтом в
          руках.

     Маляр (старухе). Если вы, бабушка, про этот памятник спрашивали, то вот
он самый!  Другого такого,  чтобы с креслом, у нас тут нет... (Почесухиным.)
Вашим памятничком интересуется!  (Старухе.)  Вот они вам,  бабушка,  тут все
расскажут. (Хочет идти.)

          Почесухина  задерживает  его. Подводит к ограде и что-то
          объясняет.

     Маляр  (понимающе  кивает  головой.)  Сделаем.  У  меня  как  раз  есть
подходящая! (Уходит.)

          Старуха обходит вокруг памятника.

     Почесухин.  Простите,  гражданка! Что вы ходите вокруг да около? Кто вы
такая?
     Старуха (присматривается к Почесухину.) Да ты сам-то кто такой?  Что-то
я тебя не узнаю!
     Почесухин. Мы Почесухины.
     Старуха.  Вижу, что Почесухины! Вижу! Да только какие же вы Почесухины,
я не пойму?!
     Почесухин.  Я  в  некотором смысле управляющий городскими предприятиями
коммунального обслуживания. А в чем дело?
     Старуха (обходит памятник вокруг).  Господи!  Я-то  сюда за  тыщу верст
ехала,  думала,  что тут все в полном разорении,  все бурьяном заросло...  А
приехала...  (Подходит к Почесухину.  Смотрит ему в лицо.) Господи боже мой!
Уж не покойного ли Антона сын? Как тебя по батюшке-то?
     Почесухина. Его Спиридонович по батюшке!
     Старуха. Не было в нашем роду Спиридонов. (Вспоминает.) Фома был, Артем
был, Антон Почесухин был - бакалею в Самаре держал. А вот Спиридона я что-то
не припомню...
     Почесухин.  При чем тут Фомы и  Артемы,  я  не понимаю!  Какая бакалея?
Какое это ко мне имеет отношение? В чем дело?
     Старуха.  Милый ты мой!  Так ведь я сама-то кто?  Почесухина я!  Анфиса
Кондратьевна! Покойного Кондратия Саввича дочь!
     Почесухин. Какого еще Кондратия Саввича?
     Старуха.  Купца первой гильдии,  что под сим камнем лежит,  царство ему
небесное!  (Крестится.)  Всю  Советскую власть я  на  папенькиной могилке не
была. Господи прости меня, грешную! Сорок лет сюда собиралась, все деньги на
дорогу копила.  А  нынче на лотерейный билет мотороллер выиграла.  Да на что
мне  этот  мотороллер?  Я  его  целиком деньгами забрала!  Получила деньги и
поехала,  в Доме колхозников переночевала, сегодня вот на могилку пришла. Не
ждала,  не гадала, что и памятник на месте и сродственник нашелся! Кем же ты
мне доводишься? Ведь никак я твоя тетка?
     Почесухин. Никакая вы мне не тетка! Никакого отношения я к вам не имею!
Я вам никак не прихожусь. Я сам по себе!
     Старуха (настойчиво).  Как же  это ты  сам по  себе,  если ты  к  нашей
могилке уважение имеешь?
     Почесухин.  Откуда вы  взяли?  Может,  это вовсе не я!  Я  вам этого не
говорил!
     Старуха.  Люди сказывали!  "Не беспокойся,  говорят,  бабушка! За вашей
могилкой Почесухины приглядывают.  Новую оградку поставили. Цветы высадили".
Какие же, думаю Почесухины? Вроде в этом городе никого из нашего купеческого
роду не оставалось.  А кто когда и был, так всех ветром резвеяло... Из каких
же ты, батюшка, Почесухиных?!
     Почесухина. Не приставайте к мужу моему! Мы не купцы! Мы мещане!
     Почесухин. Мещане! Ясно? Что вы к нам привязались?
     Старуха.  Так ведь и мы из мещан вышли, а уж потом купцами-то стали! Не
сразу  Москва  строилась...  (Обращает внимание на  исправленную надпись  на
памятнике.) Господи! Куда же слова делись? Как сейчас помню, папенькин титул
в  надписи стоял!  (Быстро достает из сумочки старую фотографию и смотрит на
нее.)  Вот  и  на  фотографии тоже:  "...купец первой гильдии".  (Смотрит на
памятник.)  А  тут  нет!   Куда  же  она  делась?   (Протягивает  Почесухину
фотографию.)
     Почесухин (отстраняет фотографию).  Что вы тут агитацию разводите? Мало
ли что...

          Раздаются  голоса.  Появляются  Чуркин  и  Вечеринкин. У
          Вечеринкина  крайне  растерянный  вид.  Они  подходят  к
          памятнику.  Вечеринкин  старается  не смотреть в сторону
          Почесухиных. Те удивлены.

     Чуркин (вежливо). Добрый день, товарищ Почесухин!
     Почесухин (сдержанно). А-а, это ты, Чуркин? Привет!
     Чуркин (как  бы  между прочим).  Так  и  не  дождался я  вашего вызова.
Пришлось на другую работу устроиться...
     Почесухин. Устроился! В официанты, что ли?
     Чуркин. Да нет, не в официанты...

          Старуха  все  еще  охает  возле  памятника, сличая его с
          фотографией.

     Вечеринкин (Чуркину). Вот он, памятник.
     Чуркин.  Так,  так...  (Заглядывая в записную книжку.) Счет-заказ номер
сто  сорок шесть дробь восемьдесят восемь от  четвертого мая.  (Почесухину.)
Вы,  Кирилл Спиридонович,  за этот мрамор в  кассу конторы платили или лично
гражданину Вечеринкину?
     Почесухина (поспешно).  В кассу,  в кассу мы платили!  У меня квитанция
есть. Могу показать! (Роется в сумочке.)
     Чуркин  (Почесухину).   И   зачем  же   вам  это  кресло  понадобилось?
(Улыбается.) У вас ведь в кабинете уже есть одно. Или это попрочней будет?
     Старуха  (неожиданно,   Чуркину).  Гражданин  начальник!  Папенька  мой
покойный,  Кондратий Саввич  Почесухин,  в  купеческом сословии состоял.  На
памятнике надпись выбита была, а теперь надписи нет! Как же это возможно? Вы
прикажите, чтобы надпись...
     Чуркин.   Как  вы  сказали?   Ах,  надпись?  (Разглядывает  надпись  на
памятнике.) Восстановим,  бабушка! Восстановим! Что касается могил, то мы на
них любое сословие восстановить можем -  и дворянское и купеческое!  Это нам
не мешает! (Вечеринкину.) А теперь покажите мне ту надгробную плиту с могилы
протоиерея  Мефодия,  которую  вы  перепродали гражданке  Суховой.  Двадцать
первый участок! Так, кажется? Пойдемте!
     Вечеринкин (оправдываясь).  Плита эта, изволите ли видеть, находилась в
самом плачевном состоянии, так что мы ее согласно договоренности...
     Чуркин (договаривает). ...пустили налево! Ясно!

          Почесухины  в  растерянности  переглядываются.  Чуркин и
          Вечеринкин  скрываются  за могилами. Вечеринкин успевает
          бросить печальный взгляд Почесухину.

     Почесухин (упавшим голосом). Вот какие пирожки!..
     Старуха (Почесухину,  грозно).  Чуяло сердце,  что папенька мой в гробу
шевелится!  Чуяло!..  Не зря мне счастье подвалило! Кабы я сюда не приехала,
пропало бы наше фамильное кресло! (Грозит зонтом.)

          Занавес




          Столовая  в  квартире  Почесухиных.  В  момент  поднятия
          занавеса  на  сцене  находятся  Почесухина и Вечеринкин.
          Последний сидит на краешке стула, возле кадки с фикусом.

     Почесухина.  Все-таки здорово вы нас подвели,  товарищ Вечеринкин! Кабы
не вы...
     Вечеринкин.  Нет уж,  совсем наоборот,  кабы не вы, Варвара Игнатьевна!
Ведь это через вас Кирилл Спиридонович о кресле узнал. А как узнал, так меня
в  управление  вызвал  на  предмет  ликвидации  надписи.   От  этого  все  и
заварилось!
     Почесухина. Так все хорошо было - и вдруг на тебе!
     Вечеринкин. Да-а-а... Кабы знать... кабы знать! (Вздыхает.)
     Почесухина. Как теперь жить? Как жить - ума не приложу!
     Вечеринкин  (грустно  усмехнувшись).   На   поощрение  вряд  ли   можно
рассчитывать.  Лично меня уже  третий раз  вызывают.  (Деликатно.)  Вам  еще
повестки не было?
     Почесухина (с возмущением). Какие могут быть нам повестки? За что?
     Вечеринкин. По свидетельской линии...
     Почесухин. Этого еще не хватало, чтобы Кириллу Спиридоновичу теперь еще
по судам ходить!  Ему и  без того тошнехонько!  В городе только и разговору,
что про нас да про это кресло проклятое! Кирилл Спиридонович пятый день дома
сидит, людям на глаза не показывается.
     Вечеринкин.  Да-а-а...  Надо же было случиться,  чтобы вашему супругу в
таком изложении в газету попасть! В местный орган партийной печати! Да еще в
раздел сатиры!
     Почесухина.  Опозорили!  Опозорили нас перед лицом всей общественности!
Никогда не  думала,  что  наш  Кирилл  Спиридонович мешает  ихнему  движению
вперед!.. Не думала...
     Вечеринкин.  Посмеются и забудут.  Варвара Игнатьевна.  Все забудут!  И
статью в газете и памятник... А моя статья еще впереди!
     Почесухина (не поняв). Какая статья?
     Вечеринкин.  Какую подберут...  (Вздыхает.) Я от нечего делать полистал
ихний кодекс. Выбор у них там большой... (Задумывается.)
     Почесухина (помолчав). Вы, товарищ Вечеринкин, лучше бы завтра с утра к
нам  зашли.  Кирилл  Спиридонович сейчас занят.  И  он  не  в  себе!  Я  вас
предупреждаю.
     Вечеринкин.  Меня завтра с утра опять вызывают. Так я бы хотел с Кирилл
Спиридоновичем предварительно обговорить...

          Из  смежной комнаты появляется Почесухин. Он в полосатой
          пижаме. В руках у него несколько листов писчей бумаги.

     Почесухин (жене). Варвара! (Видит Вечеринкина.) Ко мне?
     Вечеринкин (приподнимаясь). К вам, Кирилл Спиридонович!
     Почесухин (жене). Варвара! Налей мне грыба!

          Почесухина  наливает мужу стакан чайного гриба из банки,
          стоящей на подоконнике.

(Пьет, морщится.) Вы бы хоть сахару в него добавили. Чистый уксус.
     Почесухина. Перестоял. У нас ведь, кроме тебя, никто его не пьет.
     Почесухин. Добавьте сахару! Или меду.
     Почесухина. Хорошо. Скажу Дуняше, добавит.
     Почесухин (насупившись, Вечеринкину). Чем еще порадуешь? Зачем пришел?
     Вечеринкин. Потолковать хотел...
     Почесухин. О чем нам с тобой толковать? О чем?
     Вечеринкин.  Меня  завтра  с  утра  пораньше опять  вызывают...  (После
паузы.) В отдел борьбы с хищениями...
     Почесухин. Я ничего не хитил!
     Вечеринкин (осторожно).  Ведь  и  о  вас  разговор зайти может,  Кирилл
Спиридонович... Не исключено...
     Почесухин. Ты с кем там дело-то имеешь? Кто вызывает?
     Вечеринкин. Чуркин.
     Почесухин.  Тьфу ты  пропасть!  Надо было мне его тогда директором бани
назначить! Сидел бы он сейчас при шайках...
     Вечеринкин (усмехнувшись). Он и сейчас при шайках...
     Почесухин. Как это понять?
     Вечеринкин.  "Я,  говорит,  всю вашу шайку разоблачу и  на  чистую воду
выведу!" А какая же тут шайка, когда нас всего трое: я, Козюлин-гранитчик да
бухгалтер...
     Почесухин (жене). Выйди, Варвара!

          Почесухина молча выходит.

     Вечеринкин (продолжает). Вы, Кирилл Спиридонович, по нашему делу только
как свидетель проходите, вам-то ничего не будет. Ну, купили, памятник, ну, и
возвернули его обратно наследникам... А у нас-то злоупотребления!
     Почесухин (гневно). А зачем воровали? Зачем спекулировали? И меня в это
дело  косвенно  втянули!   Косвенно!   Подсунули  креслице!   (Передразнивая
Вечеринкина.)  "Памятник  бесхозный.   Оформим  все  по  закону.   Квитанцию
выпишем...". Оформили! Выписали!
     Вечеринкин.  Кирилл Спиридонович! Мое дело маленькое: я вам подчиняюсь.
Тут ведь и так повернуть можно!
     Почесухин. В каком же это смысле?
     Вечеринкин.  В  смысле вашего памятника.  Вы  для меня непосредственное
начальство. Вы приказали списать памятник - я списал. Захотели памятничек на
себя оформить -  я  оформил.  Так  что  смотря по  тому,  как  на  следствии
показать. Нет, Кирилл Спиридонович, договориться надо, чтобы уж потом в одну
дуду...
     Почесухин. У тебя, Вечеринкин, совесть есть?
     Вечеринкин.  А мне ведь от вас много не надо,  Кирилл Спиридонович! При
чем тут совесть? Только и надо, чтобы вы мне на бланке задним числом хорошую
характеристику для  суда подписали.  А  уж  там я  сам соображу...  по  ходу
действия.  (Достает из портфеля чистый бланк и кладет его перед Почесухиным.
Рядом с бланком кладет вечную ручку. Отходит.)

          Большая пауза.

     Почесухин (не сразу).  А  что я  про тебя плохого сказать могу?  Личное
дело твое я знаю:  я тебя сам выдвигал.  А если они в том ядовитом фельетоне
пишут,  будто я у себя под носом жуликов пригрел, так откуда же я мог знать,
что ты жулик?  Если бы у тебя в анкете было написано,  что ты жулик, - тогда
другое дело! Тогда спрашивайте. А там и графы такой нет! Откуда я мог знать,
что  ты  кладбищенские плиты с  могилы на  могилу перетаскиваешь,  могильной
чугуниной торгуешь? Откуда я мог знать? Ты мне про это разве докладывал?
     Вечеринкин. Помилуй бог! Зачем же?
     Почесухин (убежденно). Стало быть, плохой характеристики я тебе дать не
могу.  (Помолчав.) Дам хорошую.  А с креслом ты меня подвел.  Ой как подвел!
(Пишет на бланке.)
     Вечеринкин. Кирилл Спиридонович...
     Почесухин. Молчи!
     Вечеринкин. Молчу.
     Почесухин. Я бы лично никогда до этого не додумался, чтобы его за собой
закрепить!  Ты подсказал!  Ты!  И я пошел на это, закрепил его за собой... И
выходит, что абсолютно зря! Не надо было мне этого делать!
     Вечеринкин (про себя).  Старуха еще объявилась...  Только масла в огонь
подлила.
     Почесухин.  И старуха тоже.  Сорок лет в нашем городе не была - и вдруг
как снег на голову!
     Вечеринкин.  До чего же вредная бабка,  я  вам доложу!  И могилка у нее
сейчас в  порядке,  и  надпись ей восстановили,  и  оградку вокруг памятника
покрасили,  а ей все мало! "Я, говорит, суда дождусь и на суде еще выступлю!
Мне,  говорит, сейчас все равно, где жить. Мне, говорит, даже лучше доживать
остаток жизни в бывшем родном городе,  где папенька захоронен:  может, и мне
рядом с ним местечко найдется!" Вот какая нахальная бывшая старуха!
     Почесухин (перестает писать).  Из  головы у  меня фельетон не  выходит.
Заглавие-то какое придумали: "Памятник себе..." и многоточие! Пятую ночь мне
кошмары снятся.  Будто купец сперва меня душит,  а потом смеется! Посмеется,
посмеется и  опять душит...  Я  вчера под вечер на  бульвар вышел.  Воздухом
подышать... Прохожие узнают - оборачиваются, тоже смеются...

          За окном раздается детский смех.

(Вздрагивает.) Вот! Слышал? Смеются? Опять! (Зовет.) Варвара!

          Появляется Почесухина.

     Варвара! Выйди во двор, узнай, кто там смеется.
     Почесухина. Тебе-то что до этого? Пусть себе смеются.
     Почесухин (повышая голос). Узнай, говорю! Узнай!

          Почесухина,   покачав  головой  и  скорбно  взглянув  на
          Вечеринкина, выходит.

     Вечеринкин.  Все забывается, Кирилл Спиридонович! И фельетон забудется.
Мало ли кого в газетах продергивают! Вот сегодня тоже карикатуру дали.
     Почесухин (настороженно). Какую карикатуру?
     Вечеринкин.  Против пьянства. Пьяного на карачках изобразили, а от него
на стене тень вроде свиньи. А зачем это?
     Почесухин.   Действительно!   Сами  же  пишем,   что  наша  область  по
свиноводству на первое место выходит. Зачем же свинью в виде тени?
     Вечеринкин. Вот и я говорю.

          Возвращается Почесухина.

     Почесухин. Ну, что там?
     Почесухина. Ребята коту на хвост жестянку привязали.
     Почесухин. А что тут смешного?
     Почесухина (пожав плечами). Дети...

          За окном раздается женский смех.

     Почесухин (нервно прислушивается).  А  эти  чего?  Что они там смешного
увидели? Выйди узнай!
     Почесухина. Кирилл Спиридонович! Ну что ты сам себя ешь? Мало ли отчего
людям весело бывает, вот они и смеются!

          Смех повторяется.

     Почесухин (настойчиво).  Пойди узнай, Варвара! Трудно тебе? Муж просит!
Муж! Не кто-нибудь!

          Почесухина выходит.

     Вечеринкин.  Вам  бы,  Кирилл  Спиридонович,  сейчас  хорошей настоечки
выпить. Для успокоения. Грамм сто пятьдесят. А то и все двести...
     Почесухин. Твоя правда, Вечеринкин!
     Вечеринкин.  У  меня  на  душе  тоже  темнота.  И  сердце  прихватывать
начинает. Вчера так прихватило...
     Почесухин. А у меня, брат, брюхо болит! Пятые сутки болит!
     Вечеринкин.  Все  от  нервов.  Ясное  дело...  (С  интересом следит  за
Почесухиным, который достает из буфета две рюмочки и графинчик настойки.)

          Возвращается Почесухина.

     Почесухин. Ну?
     Почесухина.  Девушки шли.  Нынче в  парке молодежное гулянье.  Вот им и
весело, вот они и смеются.
     Почесухин (подозрительно). Так ли?
     Почесухина. Правду говорю.
     Почесухин (протягивая Вечеринкину полную рюмку).  Все мне кажется,  что
это  надо мной народ смеется.  Ну  что ты  будешь делать?  Хоть кричи,  хоть
плачь! Хоть стой, хоть падай!
     Вечеринкин. За ваше здоровье, Кирилл Спиридонович! Чтобы не мерещилось!
(Привычным жестом опрокидывает рюмку.)
     Почесухин (жене). Куда Дуняша-то пропала?
     Почесухина. Она должна была еще на рынок забежать, мяса прикупить.
     Почесухин.  И  все  бы  ничего,  да  главное,  главное еще все впереди.
(Показывает на листки писчей бумаги,  лежащие на столе.)  Вот...  объяснение
пишу...  Все как-то  не  так...  Вместо чистосердечного раскаяния получается
какой-то авансовый отчет... Придется переписывать...
     Вечеринкин. А вы, Кирилл Спиридонович, адвоката себе наймите. Он за вас
любое раскаяние напишет. Они себе руку набили. У них это здорово получается.
     Почесухин. Сам не справлюсь - приглашу. Пусть мои мысли обработает.

          Появляется Дуняша.

(Дуняше.) Заплатила?
     Дуняша. У меня не приняли...
     Почесухин. Как это не приняли! Ты им сказала, что я приболел?
     Дуняша. Как вы велели, так точно я и сказала...
     Почесухин (сердится). Повтори, как ты им сказала!
     Дуняша (повторяет).  "Товарищ Почесухин приболел, прислал взносы. Хочет
погасить задолженность за два месяца!"
     Почесухин. Ну? А они что?
     Дуняша.  А они говорят: "Пока ваш хозяин еще не лег под чужой памятник,
пускай сам зайдет, сам заплатит и сам распишется!" (Кладет на стол деньги.)
     Почесухин (прячет деньги в карман).  Вот... (Усмехнувшись.) Живой труп!
(Дуняше.) Небось тоже смеялись?
     Дуняша (серьезно).  Да  нет...  Какой уж  тут  смех!..  (Направляется к
двери.)
     Почесухина. Дуняша! Гриба подсласти, сахару в него добавь, а то Кириллу
Спиридоновичу пить кисло! (Уходит.)

          Дуняша,  молча  взяв банку с грибом, выходит на комнаты.
          За окном раздаются голоса, затем взрыв смеха.

     Вечеринкин. Кому смешно, а кому грустно...
     Почесухин (в исступлении кричит). Варвара! Дуняша!

          Одновременно появляются обе.

Закройте ставни! Ставни закройте! Опять смеются! Нарочно у мимо  наших  окон
ходят!..
     Почесухина (пугаясь).  Кирилл Спиридонович! Успокойся! Пожалей себя! Ты
еще будешь нужен!

          С улицы все еще доносится веселый смех.

     Почесухин (кричит).  Вывели человека на осмеяние!  Вывели!  И, кажется,
довели! Кому жаловаться?!.

          Почесухина и Дуняша поспешно закрывают ставни. В комнату
          неожиданно  входит  секретарша.  В  руках у нее какой-то
          документ.

     Секретарша. Разрешите, Кирилл Спиридонович?
     Почесухин (сердито). Я гриппую! Гриппую! У меня вирус!
     Секретарша. Из области!
     Почесухин.  Что такое?  (Надевает очки и  читает протянутую секретаршей
бумагу.)

          Большая  пауза.  Все  смотрят  на  Почесухина.  Прочитав
          бумагу,  Почесухин  медленно  снимает очки и прячет их в
          карман.

     Почесухина (робко). Кирилл Спиридонович! Если не секрет...
     Почесухин  (солидно).   Я  награжден  значком  отличника  коммунального
хозяйства!

          Большая пауза.

     Вечеринкин (нарушив молчание,  глубокомысленно). Значит, до области еще
не дошло!..

          Все  смеются.  Почесухин  быстро подписывает Вечеринкину
          характеристику. За окнами слышны сирены и звон колоколов
          на  пожарных  машинах.  Все бросаются к окну. Почесухина
          распахивает ставни.

     Почесухин. Где-то горит!
     Вечеринкин. Это в районе ликера-водочного... Говорят, у них там большое
хищение обнаружено...
     Почесухин. Здорово полыхает!
     Почесухина. Господи!
     Вечеринкин (грустно). На кладбищах пожаров не бывает... а люди горят...

          Вбегает Дуняша.

     Все (хором). Что?.. Где?..
     Дуняша.  Новые бани горят!  Никак не  потушат -  воды нет!  Все пылает!
Заведующего, пьяного, через окно за ноги вытащили... (Быстро выбегает.)
     Почесухин (в  смятении).  Новые бани?!  Топтунов!  Вот подвел!!  Подвел
"отличника"!  Не  оправдал доверие!!!  Что  теперь  народ  скажет?!  Скажет:
"Почесухин проглядел!"  Опять Почесухина в  газету!  В басню!  В карикатуру!
Мартышку из  меня сделают!..  (Хватается за  голову.)  А  в  предбаннике!  В
предбаннике-то?.. Одна люстра чего стоит! (Оборачиваясь.) Что вы на меня все
вылупились?  Это не бани горят, это я горю! И тушить некому! (Передохнув.) А
ты, Вечеринкин, зачем такой спокойный? Тебя же судить будут! Или нет?!

          За   окном   разгорается  зарево  пожара.  Вечеринкин  с
          невозмутимым   видом   достает  подписанную  Почесухиным
          характеристику и читает из нее выдержки.

     Вечеринкин (читает). "...Трудолюбив... Морально устойчив... Предан делу
коммунального хозяйства..." (Складывает бумагу. Не спеша уходит.)
     Почесухин (в  смятении).  А  мне-то...  кто же...  такую характеристику
выпишет?!.

          Занавес




          Поздний  зимний  вечер  на  занесенном  снегом кладбище.
          Появляется Почесухин. На нем кожаное пальто с барашковым
          воротником,  шапка-ушанка  и  фетровые  бурки,  в  руках
          портфель.  Бог весть откуда забрел он сюда, на кладбище.
          По снегу пробирается к памятнику с мраморным креслом. По
          всему  видно,  что  не  очень трезв. Кирилл Спиридонович
          обходит  памятник  вокруг,  словно  желая убедиться, что
          кресло  на  месте.  Заходит  за ограду. Чиркает спичкой,
          чтобы прочитать надпись на памятнике.

     Почесухин   (читает).   "Купцу   первой   гильдии"!   (С   сожалением.)
Восстановили... А мог бы это место занять советский человек!.. Где логика?..
Неясно...  Чистосердечно признаюсь:  неясно!  (Смахивает  портфелем  снег  с
сиденья кресла и, отдуваясь, забирается на него. Садится, кладет портфель на
колени. В раздумье говорит, как бы что-то вспоминая.) Кирилл Спиридонович...
Почесухин...  Не менял и не собираюсь... Год рождения: одна тысяча девятьсот
десятый. Место рождения: Гнилые Выселки... Не колебался... не подвергался...
не привлекался... не выбирался... Образование - незаконченное... Иностранные
языки -  не понимаю.  Изобретений нет...  Выговор есть.  (Жалобно.)  Дорогие
товарищи!   На   моем   здоровом  теле   осталось  проклятое  родимое  пятно
капитализма!  Но! Я и с ним всего себя, без остатка, отдавал делу построения
нового общества!  (Подозрительно.)  Меня  публично обвинили в  глупизме и  в
тупизме!  Как это понять?..  Сказали,  что с такими, как я, нельзя входить в
коммунизм!  А  куда же мне можно?..  Мне бросили реплику,  что я мещанин!  А
позвольте спросить:  в каком это смысле? (С вызовом.) Если я и мещанин, то я
наш, советский мещанин, дорогие товарищи! Я кончил! Вот какие пирожки!

          Почесухин   замолкает.  Нельзя  понять,  заснул  он  или
          задумался.   Хлопья   снега   засыпают  человека,  глупо
          сидящего   в   мраморном   кресле.  На  городском  катке
          разноцветными   огоньками  зажигается  новогодняя  елка.
          Ветер доносит оттуда веселую музыку. Все громче и громче
          играет духовой оркестр.

          Медленно идет занавес