Шквалечник (АЛЕНА МАУС)
|
1 Действие Огромная комната, очень темная, без окон, с покосившейся дверью. Деревянная мебель, грязный деревянный пол, небольшая двухъярусная кровать, на которой спят двое детей. Напротив, за ширмой топчан, рядом старенький шкаф, посреди комнаты стол и рядом два стула. На столе грязная посуда, в центре возвышается статуэтка Эйфелевой башни. За ширмой слышится какая-то возня, вскоре оттуда появляются двое, Он и Она, оба раскрасневшиеся, довольные. Она несколько деланно потягивается. Она: Милый, как было хорошо. Он: Да-а, я такой (садится за стол и принимается чистить ногти) Она: Кушать хочешь? Он: Кушать? В смысле пожрать? Это можно. Она: Ой, милый, а посуда-то немыта. Он: Дык помой. Она: Так воды нет. Ты бы принес. Он: Принес, говоришь.┘ А давай из грязной. Она: Из грязной как-то неудобно. Он (берет тарелку, разглядывает ее): А чего неудобно? Тряпицей какой-нибудь протереть и вперед. Она (разочарованно): А как же праздничный ужин? Он (несколько смутившись): Какой такой ужин?: Она (дрогнувшим голосом): Ты опять забыл о годовщине нашей свадьбы. (Хватает со стола статуэтку) А я-то, дура, надеялась, даже башенку на видное место поставила. Он (с неподдельным изумлением): А башня-то здесь причем?!? Она (чуть не плача): Ну, как причем, это же Париж. Он (успокоившись): Ах, Париж. Она (мечтательно): Ах, Париж, город всех влюбленных. Как молоды мы были. Он (оценивающее смотрит на нее, вполголоса): Да уж, молоды √ это точно. Она: Что ты там бормочешь? (садится за стол). Он: Да так, ничего. Так как насчет пожрать? Она (вконец приуныв, достает из лежащего на столе пакета завернутый в бумагу пирог): На, вот! (бросает ему кусок старого пирога) Жрите, Ваше Величество. Он (фыркая и чавкая): Боже, как вкусно. А ты что сама не будешь? Она (с еле скрываемым отвращением): Нет, что-то расхотелось Он (с наигранной тревогой): Ты, чай, не приболела? Она (грустно): Может, я уже давно болею. (Вновь берет в руки статуэтку, любовно рассматривает ее) Мужчина заканчивает есть, смачно рыгает, почесывая обвисший животик. Она: Милый, а ты мне так и не ответил, где ты ночевал вчерашней ночью. Мужчина встает из-за стола, направляется за ширму, складывает ее и делает вид, что страшно занят. Женщина встает, берет стул, подходит к мужу, садится напротив него и пристально смотрит. Почувствовав ее взгляд, он спрашивает: Он: Милая, тебе чего? Она: Ничего. Он: А пошто ты тогда так на меня смотришь? Она: Как так? Он: Ну, как будто я в чем-то виноват перед тобой? Она (язвительно): А ты не виноват? Он: Ой, ну бабы, вы все такие подозрительные. Она: Кто все, кто все? Ты меня со всеми-то не сравнивай. Он (чуть заигрывая): Ой, ну уж и сравнить нельзя. А пригласить на танец можно? Она принимает условия игры. Звучит музыка ╚В Париже танго╩. Оба почти профессионально, но несколько комично танцуют танго, тесно прижавшись щекой друг к другу, причем она ведет его. Она (наигранно улыбаясь, спрашивает сквозь зубы): Признайся, зараза, опять у Люськи ночевал? Он: Ну, во-первых, ее зовут Лючия, а во-вторых, мне не в чем признаваться. Она резко наклоняет его корпус назад, наклоняется сама, пристально смотрит в глаза. Она: Не в чем признаваться? Тогда почему ты пришел без трусов? Музыка резко обрывается. Женщина выпускает мужчину √ он падает, ловко подскакивает и вновь опускается, но уже на колени, пытаясь схватить жену, он кричит, причитая. Он: Ой, прости, прости меня, родная, прости, любимая! Она (с нескрываемым отвращением): Ах ты, козел драный, ах, ты кобелина, уйди, уйди, сволочь. Уйди с глаз моих! Он (жалобно): Прости, прости, родная, бес попутал! Она: Бес, говоришь? Это не бес тебя, а член попутал. Говорила ведь мне мама, не выходи за тебя. А я не послушалась. Он (почуяв ветер перемен, приподнимается с пола): Вот, вот, а ты не послушалась. Потому что ты боролась за свою любовь, всем назло, взяла и вышла за меня. И даже, несмотря на то, что отец лишил тебя наследства, взяла и вышла. (Продолжает несколько помпезно и напыщенно) А знаешь почему? Потому что ты меня любила (бьет себя кулаком в грудь), да-да, лю-би-ла. Меня, человека прямо скажем небогатого. Она (в сердцах): Да, дура, я была, малолетняя дура, влюбилась в тебя как кошка. Он (сильно вздрогнув): Не произноси это вслух. Она (злорадствуя): Что, испугался? Уж лучше бы я была кошкой. Тогда бы бросилась на тебя и выцарапала твои красивые глазенки. А еще лучше √ твое поганое эгоистичное сердце. Хотя не у тебя никакого сердца. Вот ведь паршивец, навязался на мою голову. (Дрогнувшим голосом) Хоть бы ты умер, хоть бы тебя не было-о-о. Неожиданно она садится за стол, складывает голову на руки и начинает выть громко и протяжно как на похоронах. Он (озираясь): Чего ты бузишь? Детей разбудишь! Она (резко замолчав): Каких детей? Он (непонимающе): Как каких? Наших детей? Она (чуть издеваясь): Наших? А ты уверен, что они от тебя? Он (непонимающе): То есть? Как так не от меня? Она: А вот так! (Встает и начинает пританцовывать) Он (заводясь, начинает ее преследовать): Ах ты, проститутка! Обманула, наколола, подставила! Шалава подзаборная, ух я тебя! Подбежав к ней, он замахивается, хватает одной рукой за горло. Закатив глаза, она вопит: Только не по лицу, только не по лицу!!! Неожиданно он отпускает ее, женщина, не удержавшись, падает на пол, тихонько плачет, опустив низко голову. Мужчина подходит к топчану, приподнимает его, достает какую-то бутылку с мутной жидкостью, садится за стол, пьет, не закусывая, быстро хмелеет. Он: Да-а, уж нагрела, так нагрела. Ну, ничего переживем. Один-то я в любом случае не останусь. Вон, меня Лючия заберет. Она баба хоть куда, и помоложе некоторых и титьки побольше, и вообще, не спит, с кем попало, как некоторые. Опять же бесплодная, что тоже хорошо. Услышав его слова, женщина как-то быстро успокаивается, встает, отряхиваясь, проходит к кровати, будит детей √ мальчика лет семи и девочку помладше, наспех одевает их и выводит в центр комнаты. Он (чуть протрезвев): Ты куда? Она (жестко): К матери. Ты нас проводишь? Он (недоуменно): Зачем? Ты мне теперь на фиг не нужна и дети ТВОИ, тем более. Она (чуть заводясь): Вот дети, полюбуйтесь какой у вас папа, он даже не хочет проводить нас до бабушки. Он: Ой, да тут лететь пять минут. Пешком доберетесь. Она: Пешком? А если кошка, или еще похуже. Он: Да кому вы нужны? Кому? (Вскакивая, он подбегает к двери, распахивает ее, и делает неловкий реверанс, поворачиваясь к входу спиной) Пожалте, проваливайте, попутного так сказать ветерка-с! Она: Проводи нас, или мы никуда не пойдем, и прекрати орать. Он: А что мы такие сердитые? Это что, я виноват, что мы так далеко живем от стаи? Она (заведясь): Нет, ты ни в чем не виноват. Разве ты виноват, что нас выгнали из стаи, после того, как ты нахамил собранию? Разве ты виноват, что мы живем в этом ящике?!? Услышав последнее слово матери, мальчик оживляется Мальчик: Мама, это не ясчик, это шквалечник! Она: Не картавь, говори правильно. Он: Ну что ты сегодня завелась, а? Сама ведь говоришь, что праздник, годовщина и все такое. Она: Годовщина? Праздник? Да это траур для меня. Если бы не ты, я бы сейчас могла жить как принцесса, в тепле и в роскоши. Ты посмотри, чем я хожу. А в чем наши дети. Он (оправдываясь): Ну не голые же. Она: Не голые?!? Ну, уважил, ну спасибо, благодетель ты наш хренов! Может, прикажите-с руку вам за это поцеловать? Он: Заткнись, а? Иди уже, а? Вали к своей матери, вы друг друга стоите, прошмандовки. Она (переходя на крик) Не смей так отзываться о моей матери. Она честная и порядочная женщина. Он (насмехаясь): Порядочная? А кто мне глазки все время строит? Она: Это что за напасть такая, вы только посмотрите! Тоже мне красавец, писаный. Все ему глазки строят, проходу не дают. Ты на себя в зеркало давно глядел? Толстый, вонючий, с облезлыми перьями. Он (чуть покраснев): В любви важно не внешность, а совсем другой орган. Она: Ах, орган? Так вот что я тебе скажу про твой орган. Ты даже им не умеешь воспользоваться, только и знаешь елозить туда-сюда. Он (гневно): Ну не при детях же! Она: А что, пусть знают, что их отец √ моральный импотент! Он: Я же не их отец! Она: Тем более, не вижу причин для дальнейшего совместного проживания. Он: Развод? Хорошо, только знай, что никакой квартиры ты не получишь. Она: Квартиры? И этот ящик ты называешь квартирой? Мальчик: Мама, это не ясчик, а шквалечник. Родители оба хором: Не картавь, говори правильно. Мальчик начинает плакать. Мать даже не пытается его успокоить. Она: Вперед, дети, мы будем жить у бабушки. Девочка начинает прыгать на одной ножке и поет: ╚У бабушки, у бабушки, мы будем жить у бабушки╩. Мальчик присоединяется к ней, скачет вокруг нее кругами на воображаемой лошадке. Женщина хватается за голову и стонет. Она: Посмотри, до чего ты довел детей √ они сходят с ума и я вместе с ними. Дети, прекратите!!! Он: Не кричи на детей, ты же мать! Она: А ты мне не указывай. И вообще уйди с дороги. Он (кривляясь): Проваливайте, проваливайте. Неожиданно в дверном проеме появляется гигантская кошачья лапа, хватает мужчину и уносит его с собой. Дети с визгом бросаются под стол. Женщина кричит, бросается вслед с криком ╚Любимый, я спасу тебя╩! ЗАНАВЕС 2 действие Все та же квартира. Но намного чище. У нарисованного мелом окна весят шторы, прикреплены цветы, на столе красивые салфеточки, на полу лежит коврик. За столом сидит женщина и рассматривает содержимое какой-то шкатулки. Любовно перебирает какие-то бумажки, обертки, фантики. Стук в дверь. Женщина не реагирует. Заходит молодая очень дорого и безвкусно одетая молодая пара. Увидев женщину, молодая девушка подбегает к ней и очень театрально пытается поцеловать. Женщина не обращает на нее никакого внимания. Девушка: Сестренка, какая радость √ ты жива. Это просто чудесно, дай-ка я тебя поцелую. Женщина в полной прострации подает ей руку, и продолжает рассматривать содержимое шкатулки. Сестра: Дорогая, как ты подурнела. Ты хоть причесываешься? А маникюр? (Разглядывает ее руки): Боже, сестренка, ты ужасно выглядишь, и чем от тебя таким пахнет? У вас что, нету душа? Что же ты молчишь? Конечно же, нету, если туалет рядом с домом. Да, кстати, я пойду сделаю пи-пи. А ты не скучай, вот, кстати, знакомься мой жених. Ну? Пупсик, иди, поздоровайся с моей сестрой. Да не стой ты как истукан, проходи. (Удаляется) Молодой человек осторожно присаживается на стул и смотрит, не сводя глаз с хозяйки дома, впрочем, та не обращает на это никакого внимания. Наконец осмелев, он поднимается и бросается перед ней на колени. Молодой человек: Мадам, не судите бедного художника и простите мой тон, я никогда не признавался в любви. Быть может, я несколько старомоден, но, увидев Вас, я понял, что вся жизнь до этого не имела никакого смысла. Вы именно та Муза, которую я искал так долго и безрезультатно. Будьте моим вдохновением, моей Авророй, моей Венерой! Ах, Вы молчите, дайте хоть какой-нибудь знак, я гибну. Я погибаю, изнемогая от любви и желания. Увлекшись, Художник не замечает появления своей невесты, которая, услышав пылкую речь жениха, сначала замирает как вкопанная, а затем с криком бросается на него: Сестра: Караул, измена, предательство! Художник подскакивает с колен и бросается вон из комнаты. Погрозив женщине пальчиком, сестра пускается в погоню, ломает каблук, скидывает на ходу туфель и, ковыляя, убегает вслед молодому изменнику. Сцена темнеет. Женщина медленно встает, подходит к шкафу, достает свечу и очень старенький стерео проигрыватель. Зажигает свечу и ставит пластинку. Затем она начинает медленно танцевать под звуки французской детской песенки ╚Mon ami me delaisse╩ (╚Мой друг меня покинул╩), подпевая в такт. Дверь тихонько приоткрывается, появляется ее муж, он подходит к жене, обнимает ее, они танцуют, он фальшиво, но с усердием старается попадать в мелодию, не зная слов, ограничиваясь ╚бла-бла-бла╩. Она: Ах, малый, какой чудесный сон. Ты здесь, со мной. Боже, как я по тебе соскучилась. Ты даже представить себе не можешь. Я знала, что ты вернешься, я верила. Ведь ты не мог умереть. Ты самый сильный, самый храбрый, самый отважный. Я знала, что ты спасешься, и прилетишь ко мне, к своей женушке, своей пташечке, своей тростиночке. Мужчина перестает петь, хмыкает. Он: Ни фига себе тростиночка, ты после родов раза в два толще стала. Музыка обрывается, включается свет. Женщина отталкивает мужчину и кричит: Ты-ы!!! Он: Да, да, это я, я живой, я здесь и я весь твой. Она (в ярости): Где ты был, где ты был все это время? Он: Как где? Меня же похитили. Ну, та ужасная злая кошка. Ты же сама видела. Она: Какая к черту кошка, где ты шлялся целый год? И почему тебя не съели?!? А ну, говори, кто она? Он (обалдев): Кто, окошка? Такая большая, ужасная, с когтями. Она: А хвост такой пушистенький, пушистенький? Он: Да, а ты откуда знаешь? Она: Ах, ты сучара, кобелина недобитая, признавайся, опять у Люськи околачивался? Он: Ну почему же сразу околачивался, просто так сложились обстоятельства, ты считала меня мертвым, вот я и решил проверить. Она (рыча от возмущения): Проверррил?!? Он (бросаясь перед ней на колени): Прости любимая, прости. Лучше тебя нет в целом свете, ты мое сокровище, моя душа, мой птенчик, моя тростиночка. Она (немного успокоившись): Тростиночка, говоришь? (Постукивая пальчиками) Та-а-к, хорошо. Он (чуть осмелев): Дорогая, а где же наши дети? Она: Они у матери. Он: У какой матери? Она: У моей. Он: (с наигранным пафосом): Как ты могла, как ты посмела отдать наших птенчиков в это логово разврата и безнравственности. Она: Ты на себя посмотри, пилигрим недоделанный. И потом ты же нас бросил, а мне надо было их чем-то кормить. Он: Как ты могла, как ты могла, променять наши идеалы, нарушить клятву нашей молодости. Она (с возмущением): А по какому праву ты врываешься в мою почти устаканившуюся жизнь и начинаешь читать мне морали? Он (с подозрением): Где-то я уже слышал это слово. Она: Какое это? Он: Устакан┘ устакан... Ага (подпрыгнув от догадки), все ясно, у тебя появился другой! Она: (еще больше осмелев, с гордостью): Да, появился. Он: Ах ты, шалава! (Пытается ее ударить, она пятится и натыкается на стол √ он опрокидывается и содержимое шкатулки падает на стол). Она: Не-е-т!!! (опускаясь на колени, поднимает разбитую статуэтку) Моя башенка, моя французская башенка! Как ты мог, как ты мог?!? Мужчина садится рядом с ней на колени, оба в потрясении. Перестав плакать, женщина тихонько спрашивает: Дорогой, а ты, правда, не был у Люськи? Он (успокаивая ее): Нет, не был. Я путешествовал. Она (не веря): Ты? Он (с гордостью): Да, я путешествовал. Я был в Европе, везде, где только можно: Венеция, Рим, Флоренция. Она (с восхищением): Ты был в Италии? Он: Вот-вот, в Италии. Я там парил, дышал свободно. Я жил, творил, любил, мечтал! Она: Мечтал? Он: Да-да. А какие там прокормы, м-м-м. И мальчишки не такие как у нас, они совсем не злые и ходят без рогатки. Она: То-то я смотрю, что ты потолстел. Он: Я не потолстел, я возмужал. Любимая, давай отправимся с тобою вместе. Туда, в Италию. Она: А как же дети? Они пока летают очень плохо. Он: Да, что-то я не подумал. (Шагает по комнате). Все, понял, мы не полетим. А поплывем. Она: На чем, на этом ящике. Он: (Подражая детским голосом): Мама, это не ясчик, это свалечник. Она (подбегая к нему, обнимает его): Любимый, ты не забыл. Он (Растрогавшись): Любимая, как я мог. Представь (разводит ей руки в разные стороны, обнимая ее сзади), Мы поплывем в Италию, ты, я и наши дети. (Звучит музыка Селин Дион из ╚Титаника╩, свет приглушается, на потолке зажигается тысяча мелких огоньков - звездочек) Она (закрыв глаза): И мы плывем, плывем, плывем! Насмешливый женский голос: И куда это мы плывем? Музыка обрывается, включается свет. В дверях стоит этакая Дженифер Лопес с прической и бюстом Памелы Андерсен. Она (еще не совсем придя в себя, радостным голосом) Люська, ты? Он (в ужасе): Лючия? Лючия: Где мои деньги, паскуда? Ты куда дел мои деньги, а? ЗАНАВЕС 3 действие Все та же квартира, видны следы борьбы, стол покосился, мебель опрокинута, за столом сидит растрепанная хозяйка и поцарапанная в разорванном платье Лючия. Обе пьют водку, не закусывая. В углу за ширмой на топчане кто-то стонет. Лючия: И вот, потом он опускается передо мной на колени и говорит, проникновенно так: ╚Мадам, я Ваш навеки╩. Она: Так это получается, ты его от кошки спасла да еще на свои же деньги в Италию свозила. Да, все повторяется. Ничему видно нас баб жисть не учит. Лючия: Нет, а что мне оставалось? Не лететь же одной без мужика. Пусть плохонький да мужик. Да и потом, где их сейчас хороших-то найдешь? Она: Да, мужик нынча хлюпкий пошел. Толку с них √ даже в постели нету (Слышится протестующий стон из-за ширмы, поворачиваясь в сторону стона) Да-да, даже в постели нету. Одно ворье! Помолчав, дамы не чокаясь, выпили снова. Потом обе посмотрели в сторону ширмы. Она (шепотом): Люсь, слышь, а давай его развяжем? Лючия: Ни за что, пусть сперва скажет, куда дел мои деньги! Она: А как он скажет, мы же ему рот кляпом заделали? Лючия: Добрая ты, оттого все твои беды и несчастья. Ну и наклюкались мы с тобой. (Обнимаются, поют какую-то русскую застольную песню). Она: Слышь, Люсь, а давай дружить семьями? Лючия: Давай, только семьи у меня нету. Это ведь ты у нас счастливая, и мужик при тебе и дети. А мне уж видно не дано, как была бобылихой, так и помру. Она: Ну, какая ты бобылиха, ты такая молодая, красивая. Лючия: Да, совсем ты от жизни отстала. Мне уж почитай скоро сорок (В углу слышится испуганное хрюканье). Да-да, сейчас при деньгах не только сиськи сделать можно. Морду так утянут, что родная мать не узнает. Ладно. Читой-то я задержалась. Пойду я. (Неловко встает, икает) А этого ирода (гневно смотрит в сторону ширмы) не отпускай, пока не скажет, куды деньжищи мои подевал┘ Женщины обнимаются, целуются, прощаются, Лючия уходит. Она долго смотрит на дверь, потом подходит к столу, берет крупный осколок статуэтки, смотрит на него, звучит ╚В Париже танго╩. Смотрит, наклонив голову, и потом со всего размаху кидает на пол и растирает ногой. Подходит за ширму, присаживается на топчан, и начинает разматывать веревки. Освободившись, мужчина бросается на колени, и обнимает ее за ноги, не давая женщине подняться. Он: Любимая, прости, в последний раз, молю, я больше не буду! Честное слово! Оттолкнув его, она молча подходит в шкафу. Достает оттуда сногсшибательный наряд. Снимает с себя старенький халат, остается в шикарном неглиже, и, не обращая на остолбеневшего мужа, медленно и с удовольствием надевает обтягивающее платье, каблуки, шляпу. Затем берет чемодан и даже, не взглянув на окаменевшего от удивления мужа, уходит. Через несколько минут, он, опомнившись, бежит за ней следом с криком: ╚Вернись, любимая!╩. Вскоре возвращается, запыхавшись, мечется по углам, что-то хватает в руки, тут же бросает. Он (сев на стул): Не догнал, не догнал, упустил. Что же делать, что же делать? (Хватается за голову, охает, ахает, затем, что-то вспомнив, начинает снимать штаны, вытаскивая из потаенного карманчика чудовищно огромных семейных трусов остатки денег, раскидывает мелочь в разные стороны) За что, за что? Все пропил, прогулял, пролетал. Что же делать, что же делать? (Вновь садится на стол) Ну, ничего. Ничего. Она еще вернется, прилетит, как миленькая. Ведь я же муж! Ведь я √ отец ее детей!. Ничего, мы еще повоюем, мы еще побрыкаемся, ничего. Я еще себя покажу. Мы еще полетаем. (Опустив голову на руки, он начинает горько и беззвучно плакать) Звучит музыка ╚O, Paris╩. ЗАНАВЕС (С) |