══
- Но ангел колыбельный вытер глазки
И сны преобразил в счастливой сказке,
Такой счастливой, что улыбкою увиты
Шептанья на устах полураскрытых.
- И чудится, из-под руки склонённой
Они выглядывают нежно, утомлённо,
Туманный взор кругом струит мечту свою...
Как будто бы они спят в розовом раю...
Поёт очаг и молниями блещет...
А в окнах синева сияет и трепещет;
Пьянят лучи, разбужена природа...
Земля пьёт поцелуи небосвода,
Играет и дрожит, полунагая...
Жилище старое теплеет, оживая:
Нет больше на земле одежды их убогой
И ветер северный умолкнул у порога...
Скажите, фея приходила к нам!..
- Ликуют дети, слышен крик... А там,
Где мамина постель, под розовым лучом,
Там, на большом ковре, сверкают на весь дом...
Украшены гагатом, серебрёны,
Искрятся в перламутре медальоны;
Венки стеклянны их и чёрны рамы,
Три слова в золоте: "ДЛЯ НАШЕЙ МАМЫ!"
══
══
══ Прусский солдатик (встаёт). Иди, ребёнок. Усилие═- уже половина дела. Большим незакатным солнцем на грани неба и моря я последую за тобой. Не останавливайся и не оглядывайся: вечность идёт по твоим стопам. Однажды она поглотит тебя, как море, размывая берег, поглощает камни. Но ты не станешь песком.
══
══
══
══
══
Сентябрьский вечер 1871 г. Париж, улица Николе.
Одна из комнат в доме Моте де Флёрвиля, предоставленных чете Верлен.
Сумеречный свет едва очерчивает предметы: над письменным столом угадывается распятие.
В кресле в домашней одежде спит Верлен.
В свои 27 лет он лысоват, бородка и усы аккуратно подстрижены.
══
══ Прусский солдатик (голос за сценой). Мы нашли его. Просыпайся, Поль! Ты пойдёшь с нами.
══
Лёгкий ветер пробегает по бумагам на столе.
Детский смех, по-видимому, доносящийся с улицы.
Верлен вздрагивает, перебирает руками и, очнувшись ото сна, глядит в одну точку.
══
══ Верлен. Опять! Будто повалился в пропасть, та же лёгкость, тот же ужас, та же гипнотическая непристойность падения с головокружительной высоты. Право, целую вечность так не летал. (Потягивается.) Ну и сон, чёрт возьми! Тени висельников, изящные тени, какие только можно нарисовать в бледном свете луны, называли меня по имени, и каждый предлагал корень мандрагоры. А я удивлялся, почему, раз они такие великие, их не окружают памятниками. Действительно, неудобно как-то, без тела, тени одни, вроде как голые. "Памятники?",═- переспрашивали меня.═"Что это такое?". "Бюсты, монументы, архитектура". Неточность подвела меня. "Ха!",═- смеялись в лицо призраки с великолепными глазами. "Да разве ты не узнаёшь нас? Какой памятник может быть лучше?". Одного я узнал. То был Франсуа Вийон. "Чего шастаешь?",═- сказал он, шаря у меня по карманам. Штанов на нём не было. Сходу я, помнится, оттолкнул его, а затем припал ни с того, ни с сего к его коленям, обхватил и═- бывает же такое!═- полетел. Эхо голосов временами раскатывалось вокруг═- просто так, как бы от нечего делать, из ничего в никуда. То была страна, подобная всякой другой, с деревнями и городами, какие по гротеску своему превосходили любую фантасмагорию. Знакомая в каждой чёрточке, неузнаваемой оставалась она, тем не менее ничто не пугало меня, разве только безлюдье угнетало каким-то мертвецки настороженным запустением. А тени были живы═- от них исходило тепло, я успел почувствовать это сразу, едва прижался к Вийону, и, уже падая, различил, как поскрипывает дубовая роща над аллеей, ведшей меж могил, а окрестные колокольни повторяют всё тот же погребальный распев. (Ветер снова пробегает по бумагам на столе. Верлен начинает порывисто их собирать.) Такой же тишайший шелест преследовал меня и там. Хотя задремал я прямо здесь и не исключено, что слышал его через сон. Тю-тю-тю. Чего только не насмотришься в длинных лучах заката! Кошмар ли это, воспоминание? Пожалуй, кошмарное воспоминание. Катастрофа!
══
Скользит по дюнам взгляд═-
══
══ От одного тела к другому, от ненависти к любви будто какая-то адская сила толкает меня. Опыт не удовлетворяет моего любопытства, лишь сильнее распаляет его и, видимо, до конца жизни так и не насытит того коварного воображения, какое злые шутки выкидывает со мной. О, проклятая чувственность, желание раствориться в другом! Когда, наконец, твоим игрушечным барабанщикам надоест стучать в моём бедном сердце? Как завораживает твой ритм, повергающий в смятение, чертовской tintinnabulum! Красавцы-мужчины, женщины, лёгкие и непорочные, и такие белые, забавляются, распевают дикие песни. Вот они вместе, танец несёт их по кругу причудливо, ярко, радостно. И руки, полные сил, в славословии взметаются к нежным молниям, к сверканию синему над каменным изваянием божка. Видения дивные, летучие, они ведут меня к той, кто одна верила в меня, верила, что добрый гений не оставит её беспутного братца меж тёмных улочек, в кабаках. (В раскаянии.) Пропал мой мистический соловей, замертво рухнул, без чувств. Пение для неё было смертельным, как морфий в больших дозах. Всего навсего... О, да! Сестрёнка осиротила меня дважды: когда вышла замуж и после, когда спеша к ней, желая порадовать книжкой своих первых═ (сатурнических!) стихотворений, я услышал похоронный звон. Казалось, можно было ещё успеть, но беспощадно удар за ударом, страшным звоном колокол обрушился на меня. Я понял, что опоздал. Дул ветер, промозглый февральский ветер, лил дождь, ноги хлюпали по бездорожью... Да какая мне разница! Мог ли я что-либо видеть перед собой? Грязь, дымящееся в испарениях платье, больница, комната, где дорогую мою подругу положили в гроб. (С ужасом.) Восемь старух в чёрных, будто монашеских, одеяниях, прикрывшись огромными капюшонами, понесли его. С той поры во сне я всё бреду за катафалком в узкий переулок, уходящий направо. Направо═- к кладбищу, а не налево═- в город.═Что можно изменить? Что бы ни произошло, всё прах═- смочи его слезами и вылепи, что захочешь. Зонт превратится в трость, шляпу унесёт ветер, слёзы омоет дождь. Одно моё чувство никак не может застыть, утвердиться окончательно в каком-нибудь подобии монумента и переливается, перетекает болью из одной строчки в другую. (Снова в высшей степени раскаяния.) Элиза, ангел мой, смиренная и отзывчивая, ты была так добра со мной, с бедным. Не ты ли посвятила меня в поэты? Все поэты бедны═- и Байрон, и Ламартин. Мистический мой соловей, песня твоя═- что за чертовщина!═- срывается с моих губ, осквернённых временем. Научусь ли я прощать так, как ты, безропотно? Любить светло, без ярости...
══ Меня окружают гадкие мальчишки, мы озоруем так, иногда, скорее ради прелести считаться поэтами, чем самой поэзии. (Цинично.) Одних я люблю, с другими занимаюсь любовью. Хо! кого-то предал я, а кто-то═- меня, но одно предательство тяготит более, чем все остальные. (Погружаясь в приятные и вместе с тем тревожные размышления.) Изящный двадцатилетний юноша с лицом благородным, как само Возрождение. Голосом низким, соблазнительным он читал наши незамысловатые творения. В глазах, будто случайно, читалось кое-что ещё; они звали приникнуть, прильнуть, чувство═- на самом деле ничто не бередит так, как это чувство,═- подсказывало: пропорции его тела достойны кисти Микеланджело. Эфеб под одеждой джентльмена! Он был верен и только мне позволял любить себя, поначалу робко, потом не скрывая желания, раз от раза всё более жадного. Каким же я был глупцом, что не сумел вовремя остановиться, понять серьёзность его чувств! Всё началось с пансиона: наша дружба, юная, нетерпеливая, противница всяческой дисциплины, искала каждодневных встреч. Я только и мог думать, куда девать руки... Любые запреты были ничтожны перед его красотой. Он ничего не скрывал от меня, всё его тело доступно было мне и явственно до сих пор: я провожу по нему рукой, быстрая дрожь пробегает по спине, бёдра подрагивают, я входил в него с такой лёгкостью, что со временем, будьте же милосердны, привык к его присутствию подле. (Вытирает платком пот с ладоней.) В то время приспичило меня жениться, и не удержаться было мне, потому как сам придумал препятствие тому, чтобы коротать вечера вместе, да и не нужен он как-то стал... хоть на самую малость, всего лишь на месяц, на два, однако, не пережил расставания: самое безумное, что могло произойти,═- в младенчестве, помню, вода весело булькала в котелке, за тем и сунул в неё руку,═- случилось. В отчаянии он записался добровольцем, и очень скоро мученическая смерть отыскала его в госпитале где-то в Пруссии. Ангелы не живут долго на земле, их большое сердце не выдерживает бремени земного притяжения. Можно только плакать, размышляя о них, в конце концов остаются легенды. Кто знает, может и для меня там найдётся местечко? Как мне оплакать его? Как искупить грех? Его звали Люсьен Виотти. Он был слишком красив, мой любимый мальчик. И я предал его, предал нашу любовь, ради любви другой, ради неё. (Обращается к портрету жены). Матильда! Матильда Мотэ... Платье в оборочках, девочка в зелёном и сером, нежно-зелёном и тёмно-сером. Ты притягиваешь меня, как только может притягивать сама плоть. Временами я чувствую то ли удушье, то ли желание бросить всё, спастись бегством. Скажи, Матильда, нужен ли я тебе? Разве женственность стала союзницей здравого смысла, а мужчина превратился в обузу, наказание для себя самого? Как ныряльщик погружается в зелёную тьму в надежде отыскать золотую монету, я пытаюсь справиться с собой, быть достойным всепрощения, ну или хотя бы видимости его. К несчастью, не получается, я слишком многого хочу от тебя, тем временем чудовище, живущее во мне, всё крепче сжимает объятия. Абсент! Вот что избавляет меня от страданий, разум═- источник их, а чувства═- проводник.
══ Прежде я никогда не замечал, что все прибытия на столичные вокзалы печальны. "Я очень люблю поэтов",═- проворковала ты при нашем знакомстве, чуть-чуть подрагивали голубые веки, и восхитительно было прислушиваться посреди почти что молчания к трепету детского твоего дыхания, учащённо проникавшему в грудь. Ты была невозможно нежна и не раздумывая выбирала свет, и я был очарован. Дальше последовали глупенькие письма, бесценные по отъезду твоему из Парижа. Как бы это сказать, благоговение, с каким я весьма классически и весьма буржуазно добивался твоей руки, выводившей столь обожаемые мной каракули, впрочем, достаточно грамотные каракули с двумя-тремя грамматическими ошибками, вот и всё, так вот благоговение моё ничем не было замутнено и походило скорее на пыл впервые познавшего любовь юнца, чем на твёрдое намерение любить и быть любимым, заложенное в характере большинства мужчин. В мечтах целовать эти, ах!, что за ручки я оценил одиночество═- оно полезно. Хотя что такое одиночество? Стоит остаться наедине с сердечным собеседником, время прекращает течение, пространство меняется, не поймёшь, где верх, где низ, сразу приходят фантазии, видения и... желания, конечно, желания. Сколько самых искренних, лучших своих стихов написал я тогда. Рифмованные безделицы сыпались из карманов, и вскоре мне посчастливилось вознаградить ими ту, в чьём присутствии, реальном или мнимом, подсказанным собственной памятью, беззащитностью, что ли, я мог летать на крыльях постоянно ускользающего смысла. (С трепетом.) По возвращению мы не в силах были дождаться назначенного часа. Эти незабываемые вечерние встречи, китайская ваза и аромат её цветов, ты робела, и едва совладал с собой я! "Время покажет",═- изрёк влюблённый в прошлое Сент-Бёв, наполовину клерикал, наполовину вольнодумец, когда на радостях я поведал ему о свадебных приготовлениях, но время было жестокосердно: тебя сразила болезнь. С благословения твоей матушки я поднялся в спальню: горячая ручка потянулась ко мне, губы побледнели, и тут на стене в раковине морского моллюска я увидел мою фотографию и был растроган, как никогда в жизни, а ты боялась как бы не заразить жениха, пока сама тяжко бредила и страдала. Каждое утро и вечер мы проводили вместе, одна просьба настигала меня, где бы ни был я, что бы ни делал, на службе ли, по пути ли домой: "Продолжайте слагать мне стихи",═- настаивала ты, почитая свою болезнь последним испытанием принца Галаора. Все мои чувства прошли очищение, и надеюсь, я заслужил наше будущее общее счастье.
══ Божественная соразмерность души и тела! Какая девственная наивность осеняла черты милого мне лица! Невинность твоя исключала любые кривотолки о нас, о моём прошлом, и едва мы поцеловались, агнец божий, искуплённый святым неведением, ты посчитала себя беременной, а я уносил вкус чудного фрукта, ещё долго разлитого по душе утренней свежестью. Любовь═- это почти всё, чем может удивить жизнь; в иерархии возможных чудес она превыше искусства, порождённого безысходностью каждого из нас, однако, вместе мы снова способны чувствовать всё, что требует нашего чувства, и я влюбился в твою молодость, твою красоту, принадлежащую, как и хотелось, теперь мне. Не размышления, а витания в мыслях, парения в какой-то, может быть, извечной пульсации, если и размышления, то совсем невесомые, прозрачные паутиной тайн и догадок, лучиков, пронизывающих концентрические круги, они испещряли твой образ неуловимыми штришками и чёрточками, как поля книги, и делали меня неимоверно счастливым, хотя я и не мог прикоснуться к тебе вплоть до первой (о, вне всякого сомнения, отчаянно долгожданной!) брачной ночи. И претерпев несносные муки, одолев козни самые что ни на есть дьявольские═- разлуку, болезнь, войну═- всё, всё, что препятствовало нам, наконец, оказались мы предоставлены своему чувству. Моя деликатность и твоя стыдливость═- нет, не с супругом, скорее с таким же, как ты, малышом,═- обнаружили истинные чувства, жгучую страсть с обеих сторон, и ночи наши стали такими, что и вообразить-то нельзя, открытие за открытием, я будто впервые видел тебя: наше желание распалялось девической твоей красотой, а поэзия была щедрой его кормилицей. На этот короткий срок интуиция получила всю полноту власти, но не от избытка чувств, а скорее наоборот: чувства возникали из крепости нашей мысленной поруки. В конце концов даже когда растворишься в любви, действительно искусство, оно одно!
══ Тогда я был примерным гражданином, ходил на службу в Ратушу и не было такого дня, чтобы не довелось мне заглянуть домой к милым семейным завтракам! В нашем светлом уголке на Кардиналь-Лемуан у меня был голландский кабинет в слоновой кости и зеркалах, а из гостиной открывался прелестный вид на Париж. Вокруг громыхала война. (Упрямо.) Ну и что?! Нам-то больше ничего не было нужно и мы ни о чём не хотели знать, когда народ на улицах запел "Марсельезу", пришёл в дикий восторг, возликовал. Было бы из-за чего, но революция опьяняет так же, как театр, а действие выходит далеко за подмостки. Я записался солдатом в Национальную гвардию и окунулся в гущу разношёрстных комедиантов, плохо подходивших на роль патриотов, хотя больших мастеров трепотни. Мы были не достойны друг друга: я═- армии, а она═- меня, однако капитулировать пришлось мне, за что и был арестован на пару суток. (Раздосадовано.) Барабанные шкуры! Но тише! Позднее ты помогла обмануть моего командира и покончить с военной службой навсегда. А потом... потом была осада, Рождество с твоей матушкой и моими друзьями. Как странно, голод и холод всегда идут бок о бок, у нас же было довольно дров и в продрогшем городе с пустыми рынками и убогими лавками тебе удалось найти паштет из куропаток. Мы съели его с превеликим удовольствием, и хотя (какой пассаж!) то была крыса, всё равно решили, что последняя оказалась грызуном чрезвычайно вкусным.
══ Жизнь стала невыносимо дорогой. (В оправдание.) Приходилось помогать себе выжить. А что может быть лучше абсента? (Оскорблённый.) Матильда, зачем ты упрекаешь меня? Ты, шедшая по Парижу, когда падали последние баррикады коммунар и солдаты разделывали тела пятнадцатилетних вояк из батальона флуренских мстителей, тех самых, что днём ранее в чёрно-зелёной форме с широкими белыми поясами в полном боевом порядке хорохорились перед нашими окнами! (Рассудительно.) Глупости императоров и бесчестие королей подлежат исправлению и потому с размахом воздаются кровью. Два месяца Коммуны стряхнули последние остатки трезвости═- кто знает, завтра, быть может, придёт и мой черёд, и хоть я и не брал в руки оружие, а работал, (с ударением) именно работал с печатью, меня могут расстрелять: военные советы копают медленно, но наверняка. (Бодрясь.) Так выпьем за жизнь! Все эти перевороты, революции только трепыхания на поверхности и не более; искусство═- вот глубина, вершина и глубина, жизнь подлинная, не замутнённая рассудком. Надеюсь, мы заслужили счастье. Я вижу его тихим, простым, хотя бы несколько месяцев семейного благоденствия, а там будь, что будет: в застенок, к палачам. Пока же сам метр Виктор Гюго принимает нас у себя дома. Что может быть более лестного? (Смеётся.) Только бессмертие гения, да толпы поклонниц у подъезда, угодливые физиономии издателей, чествования, юбилеи. Суета, правда, с одним преимуществом═- не надо раздумывать, где достать деньги и на что их потратить. Но вот вопрос (для иных пустячный, не имеющий отношения к делу, а между тем касательный скарба, что скопился в душе), вопрос занимательный своей дерзостью: что избрать? Пышное здоровье краснощёких, уверенных в себе господ, людей неплохих, нет, но уж очень здоровых, или нищенство духом, когда на цыпочках, по-ребячьи приходится тянуться к благородному идеалу, покорять невозможное. Сила мужества и блаженство младенчества═- два разных континента, на котором из них жизнь, вот вопрос. Потом, всё это господство на земле кончается здесь же, и это-то мы знаем точно, ибо кто господин там... (подходит к распятию) и есть ли там вообще господин... Быть может, кружение листьев и только.
══ Что-то вошло в дом, поселилось здесь, что-то, чего опасаюсь я и от чего открещиваешься ты, хотя однажды, капризница, не устрашилась свинцовых пуль. Что же? Или кто? Что за сила?! Если бы я знал, если бы... (Оглядывается по сторонам, как будто кого-то увидел.) Нет, это не он, точнее, не он сам. Нечто, вошедшее вместе с ним или по следам его. Бывало, и прежде ко мне вдруг приходило ощущение чьего-то присутствия, теперь оно зримо. (Вешает портрет жены рядом с распятием.) Ну что, славная моя христианка? Почему ты не хочешь принять его? Полюбить так же, как я. Знаю, этот любимец муз заполучил нас обоих, но ты ещё сопротивляешься ему. Он взбалмошен, обидчив, невыносим: таков поэт! Откройся ему, как открыта мне, и всё решится само собой. Тебе, любезная жёнушка, моя любовь; ему, маленькому дружочку, моё вдохновение.
══ Ах, как кружатся листья!
══
══
Дверь распахивается. Свет и ветер врываются внутрь. Шум прибоя.
Музыка: медленный басовый ритм, аккомпанемент арфы═- арпеджио, хор сопрано,
затем виолончель и после скрипки повторяют одну тему. Входит Рембо.
На нём тот же школьный костюм, теперь уже заметно коротковатый.
══
══ Рембо. Здравствуй, Поль.
══ Верлен. Здравствуй, душа моя.
══
══
Некоторое время они стоят друг против друга.
══
══
══
Побережье. Рембо опершись на колени сидит на песке.
Подле него лежит прусский солдатик.
За ними море и восходящее солнце. Оба обнажены.
══
══ Прусский солдатик. ...Об этом и разговор: ранние купания═- лучшее средство для пробуждения. Сон не успел ещё слететь с ресниц, а ты по бережку спускаешься к воде, бултых!═- и сна как не бывало. И хоть ныряй, хоть плещись, мир, пустынный и безмолвный, рад твоему приходу. Ты заговоришь его языком и возьмёшь на себя часть тревог, бередящих его душу, станешь светом, одной мировой скорбью: в её лучах рождаются предметы и голосят младенцы. Обновлённым, ты можешь многое, всё, о чём ни попросишь меня. Погляди, как тепло разливается по телу, становится даже немного жарко, пока растираешь ленивую влагу. Манна небесная! Если чувствуешь утреннюю свежесть, когда-нибудь поймёшь, какое же это наслаждение═- чувствовать: граница с обнимающим тебя миром размывается. Что из того, если в какой-то момент его объятия покажутся удушающими? Люби, и эта боль причинит не столько страдания, сколько придаст силы.
══ Рембо. Не одно ли и то же? (Скептически.) Силу я нахожу в себе, и она всегда причиняет боль.
══ Прусский солдатик (качает головой). Что из того? На мир невозможно смотреть без слёз. Отважась взглянуть, человек обнаруживает вечность, и тогда преходящее угнетает его больше, чем сама смерть. Посвящённый, он долго хранит молчание, но когда наконец скажет всё, что узнал, станет поэтом, или великим самоубийцей.
══ Рембо (с иронией). Поразительно! Ничто не люблю так, как жизнь! Особенно поражает жизнь в Арденнах, шарлевилы им в бок!
══ Прусский солдатик (с не меньшей иронией). Зачем же сразу так? По моему, твоё положение было вполне сносным.
══ Рембо. И это говоришь ты?
══ Прусский солдатик (исподтишка). Сила и самообладание допускают великодушие.
══ Рембо. Не в моём случае. Ежедневные прогулки по набережной, городским аллеям, окрестным лесам... у меня даже возникло желание поселиться в одной из тамошних пещер и не обременять себя обязательствами перед обществом. (Всматривается в прусского солдатика.) А какие там реки?!═- только они могут утолить жажду. Знаешь, я понял: поэт тем и велик, что может путешествовать ещё и в другом мире. Он похож на мечтателя, потому что его мир скрыт за тем, что люди привыкли видеть вокруг, но ведь только искры смысла позволяют различать предметы. Никто и не думает замечать их, и души слепы. Нужно понять, что вся наша жизнь в нас самих, мы вылепливаем себя, необходимо почувствовать, как ты говоришь... Такое чувство и есть поэзия, возможность всякого ясновидения, и уж, конечно, это не цветочки - лилии, сирень и розы, не ветерок в голове пастушка. Поэзия делает людей зрячими, заставляет явственно видеть мир, весь его ужас и всю красоту. У меня хватило смелости обрести зрение, и тогда я отказался гнаться за тенью, пустился в путешествие, ушёл в страну смыслов, видимую отсюда в бледном подобии идей и химер. Сколько себя помню, столько брожу по ней, а ведь в детстве я задался целью всего лишь думать серьёзно, захотел быть поэтом. Ещё одна мальчишечья выходка, увлекательная игра, но она оказалась великаном, выросла и потребовала всего меня, с потрохами. С тех пор работа непомерная, упорная до самоотречения, нелепая в глазах окружающих и потому загадочная, стала сильнейшим наслаждением, манией. В сказочном царстве, расцветающем в корнях языка, у меня появилось много друзей. Вовсе не книжных! настоящих друзей, приходивших ко мне из тех же лесов, где слонялся и я, из тех же рук, что пожимались при встрече. Мы беседовали, со стороны это выглядело сумасшествием, но когда я писал, со мной оставалось лучшее из того, что могли люди, совсем не то, на что их толкает мнимое благополучие, персонажи превращались в героев, и на душе было сознание честно выполненного долга, так хорошо, что рукой, казалось, можно дотянуться до звёзд. (Дорожа тем, о чём говорит.) Это моя богема, столица вкуса и утончённости, никакого отношения к цивилизованному миру, обустроенному наспех, кое-как, по скудоумию, не имеющая.
══ Прусский солдатик (сам с собой). Хм. Обида за обиду. (Рембо.) Однако кому-то суждено населять земной мир. (Провоцируя.) Цивилизованные люди всё лучше, чем варвары.
══ Рембо. Чем лучше? Мечтой об Эдеме, единобожием? Церковь похожа на пороховую бочку. Нам не ведома античная чистота, мы неряшливы и неуклюжи, а потому чиркаем той самой спичкой, что спалит всю крепость.
══ Прусский солдатик. Пусть обожжёт пальцы! (Сухо.) Терпите! Будете благоразумны, погаснет сама.
══ Рембо. Ах, если бы! Никто не желает знать о пожаре. Ни Париж, ни Брюссель. Карикатура, и только: воскресный день в маленьком городке, мальчишка, взбудораженный, длинноволосый, кричит, сжимая пламя в кулаке,═- видят один кулак и чиркают снова.
══ Прусский солдатик (рассудочно). Тем не менее встреча со мной вряд ли входила в его планы.
══ Рембо (вспыхивая). Что говорить! (Поглощённый воспоминанием.) Меня вдохновлял сладкий сон араба, готового к подвигам: в таком состоянии будто обрезана крайняя плоть. (С благодарностью.) Ты был первым, кто окликнул меня по имени. И хотя мы не могли не узнать друг друга, я всё ещё сомневаюсь...
══ Прусский солдатик. В чём?
══ Рембо. В себе, в своей решимости. По правде говоря, с каждым днём всё труднее... Я теряюсь в догадках, почему ты со мной. К чёрту вселенную, ведь это только видимость, как тело - видимость души, а галлюцинации любят подразнить нагромождением бессмыслицы. Но чьей видимостью являешься ты?
══ Прусский солдатик. Артюр, юноша из Арденн, ты всего лишь хочешь узнать, что такое ты сам, не более и не менее, какая сила ниспровергла тебя с высот и смутными напоминаниями беспокоит умственный взор. Ясновидец услышал оклик, когда это был зов. Я═- вестник вечности, открытой тебе. Мои лучи везде и всюду, прозрачна моя обнажённость, и стих слышен, как слово, срывающееся с уст,═- лихорадочное, нервное, конвульсивное и, не сомневайся, истинное и священное. Душа расплачивается за всё, и лишь поэт пророчествует, не продав душу властелину вещей. С полным правом он назидает церкви, ведь его душа принадлежит вечности. Вглядись, какие крыла расправлены над тобой. Охранная грамота.
══ Рембо (с отсутствующим видом). Она не может уберечь меня.
══ Прусский солдатик. Она не может уберечь тело, но спасает там, где путешествует дух. Ведь и наш с тобой путь═- переживание одно на двоих, так и вечность одна на всех, одно на всех чувство: оно живое.
══ Рембо. Фантазия! Это даже не стихи.
══ Прусский солдатик (ненавязчиво). Стихи только форма, душа вот в чём суть.
══ Рембо (порывисто). Дай руку. (Прусский солдатик обнимает его. Чуть не плача.) Не раз я просил об этом═- поддержать, вместе воспрянуть. И только ты был со мной: никто не приходил, никто и не смог бы помочь. (Негодуя.) Скотство! Свиньи выторговали обличье людей, но люди глупее... В кабачке на площади Пигаль я проткнул ножом ладонь Поля. Мало?! Напоследок я исполосовал ему ляжки.
══ Прусский солдатик. Тот ли это мальчик в синем костюме с бархатным воротничком?
══ Рембо. Тот. (Отстраняется.) Поверь, тот же самый, кто боготворил диковинный стих своего друга. Это было чуть больше года назад, мне ещё не было и семнадцати лет, но я прочёл его чудную книжицу за двенадцать экю и надеялся вскоре сойтись с ним накоротке. (Беззвучно смеётся.) Глаза-лютики, теперь они потемнели от увиденного. Будто разные души могут терзать одно сердце.
══ Прусский солдатик (беззаботно). Могут. Что в этом такого?
══ Рембо. Ровным счётом ничего. Какая в сущности разница, что таится под именем? Я думал, буду нужен: мои стихи отзовутся, будут схватываться налету. Жизнь, прежде всего жизнь, а не безобразное прозябание в Арденнах,═- вот мой кумир: множество крепких рук, голосов и одно наречие, ясное мыслью и богатое чувством! Его сила в красоте, оно грознее плотоядного оружия варваров. Вавилон до смешения языка! Византия перед вторжением крестоносцев! Но не тут то было. (Упавшим голосом.) Это плохо кончится, могу гарантировать.
══ Прусский солдатик. Потому что зашёл слишком далеко?
══ Рембо. Потому что нет никого рядом. Поль искусен в мелких пакостях и труслив, хуже хорька. Для него невыносимо очнуться ясновидцем: он же не может разобраться в одной плоскости... а если что возводится выше? Собратья-поэты? Да есть ли они? Если и есть, то в прошлом, рассеянны временем. Бодлер был таким.
══ Прусский солдатик. Он совсем не изменился, как глубины океана, твоего двойника. (Оптимистично.) Не так скоро ваши волны схлестнутся. Одним цугом вы взломаете палубы и покатитесь сквозь корпуса кораблей, затопите бухточки и фиорды и только взаимно усилите друг друга. И над разинутым ртом пропасти героям, взнесённым на самый гребень, будет уготовано взмыть к небу, потоком опрокинутому вспять.
══ Рембо (с непосредственностью). Вечное начинание. Приходится ждать, уповать на будущее и своего двойника. А здесь повсеместны бумагомараки и зануды, промышляющие стихосложением. Всё больше писатели, чем поэты. Но я-то живу среди них! Сегодня!
══ Прусский солдатик. Это нескончаемое сегодня. Если мысль глубока и чувство всеохватно, современность клубком свернётся у твоих ног. Не беспокойся: она сама позаботится о себе.
══ Рембо. Мне бы твою уверенность! А если в душе ничего не происходит? Пустыня. Там, где был океан, чувства, мысли═- всё высохло. Я только и делаю, что жду! (Болезненно.) Манны небесной, пробуждения.
══ Прусский солдатик. Однажды на распеве ты взял самую высокую ноту. (Рембо отмахивается.) Нет, ты не сорвал голос. Ты не можешь высказать не сказуемое: такова тесситура. Так устроена человеческая речь: что с ней не делай, карабкайся не карабкайся, смерть не допустит посягательства на язык сфинксов.
══ Рембо. Взобраться, чтобы замолчать? Ну нет. Пусть молчат чудища. Я создам новый инструмент: люди научатся понимать без слов═- вот что такое поэзия. Как струя родника, как струя родника!
══ Прусский солдатик (с недоверием). Тоже мне, граф Калиостро. Передача мысли на расстоянии. Профанация! Потому что если кто и сможет, то для кого? Нет у людей таких органов.
══ Рембо. Я вынашиваю его в себе.
══ Прусский солдатик (браво). Герой! Андрогин! (В сторону.) Ах, люди! чего только не вынашивают...
══ Рембо. Если угодно, вся заслуга поэта быть органом понимания.
══ Прусский солдатик (как бы ставя точку). Что ж! Значит, в самом деле пришло время уничтожить александрийский стих. Дерзай! Это твоё право, твоя свобода. Опасения излишни: ты не станешь песком в пустыне. Есть работа, которая происходит тихим сапом, неявно; ты ощущаешь её, лишь когда садишься за стол в своём Шарлевилле, а душа исполняется чувством и нечто появляется на свет. Вот мурашки бегут по спине... (Загадочно.) Мне ведь тоже памятно это ощущение.
══
Летним вечером синим по тропинкам знакомым,
Приминая траву лёгким следом своим,
Я уйду далеко, свежим ветром ведомый,
С головой непокрытой фантазёром босым.
Ничего не скажу, не подумаю даже,
Но любовь ни за что не потерпит урон,
И пропажей пустой буду вечно бродяжить,
Словно женщиной, счастьем земным упоён.
══
══ Рембо (не справляясь с волнением). Удовольствие не из лёгких.
══ Прусский солдатик. Удовольствие молитвы и веры═- близкое смерти самоотречение, сестра милосердия. Бывает, достаточно посмотреть в глаза тем, кто любим, и она утешает. Но если нет, будешь пуст, как перевёрнутая чернильница, лишь слёзы грязными подтёками застынут на дне. Самая большая храбрость═- оказавшись в мире, где луна приходит за солнцем, не утратить свет солнечный, не дорожить мнимым.
══ Рембо. Мнимо всё, лишь поэзия подлинна.
══ Прусский солдатик (резко). Разбитые зеркала! Пойми, даже для гения подлинный мир бесконечно обширен, в нём легко заплутать. Начало наук и искусств наиболее сложно и не доступно, как вечность: погоня за тенью богатства и красоты и есть время. Ты обратился к вечности, и война с небытием стала для тебя такой же реальностью, как табакерки в карманах слушателей семинарии. Кому как не тебе понятна человеческая ограниченность? Мысль иглами исколола лоб и ты узнал, что самым сильным удаётся испытать невозможное. Поэты! (Вымученно, разбивая по слогам.) Естествоиспытатели! Как можно вам доверять? Упустив ничтожное, вы ничуть не подозреваете, какие жестокие события влечёт за собой богемное самолюбование.
══ Рембо (задираясь). Ты думаешь, более строг со мной, нежели я сам? Не выйдет. Порой я боюсь лишиться рассудка: извожу себя до такой степени. Жуткие зрелища разыгрываются на моих глазах, и тут в испуге до меня доходит: "Так вот они, озарения".
══ Прусский солдатик (с выдохом). Родственные души! Когда в руках оружие бессмертия, не вздумай его выпускать.
══ Рембо. Придут другие ужасные труженики, как мы с Полем вслед за Бодлером?
══ Прусский солдатик (с лёгким сердцем). Представь себе, что это снова будете вы: вашими стараниями нескончаема жизнь. Мысль не оскудевает: вы живы современностью, говорящей на всех земных языках и наречиях, звучащей везде и всюду. Слышишь её, младенец Геракл?
══ Рембо (запрокидывая голову, легковесно). Да, предавшись античной мудрости и подставив лоб под небесные струи.
══ Прусский солдатик (подражая его интонации). И таким я тебя люблю═- гением, дьяволом среди фарисеев: обыденного твоя голова не вмещает. (Переходит на полушёпот.) Возникнет множество пустых разговоров о твоём сверхъестественном воображении и неслыханной развращённости, ведь ты не можешь не кипеть, раскалённый до бела. Не страшись, но знай: под разными масками небытие, власть вещей, постарается заполучить сначала твоё тело, а потом и душу. (Назидательно.) Избегай правосудия, ибо ты добиваешься расстройства всех чувств, чтобы обезвредить зверя, живущего в человеке. А для этого нужно сперва его обнаружить. Один способ═- опьянение, другой═- сознательное усилие и, в конечном счёте, поражение, хотя смерть уравнивает ваши с ним шансы. Поэтому остерегайся: поразить зверя можно только собрав все силы человеческого существа или, как гласит народная мудрость, с божьей помощью.
══ Рембо (с трудом). За этим делом Поль совсем свихнулся от абсента.
══ Прусский солдатик (укутывается). Он не так слаб, как ты думаешь. (Обращаясь в прошлое.) Когда ты впервые появился в его доме, угловатый, похожий на девушку подросток с пухлыми румяными щёчками, твой голос ещё не окреп, и ты то вдруг заговаривал басом, то переходил на дерзкий мальчишеский альт. Красивым голубым глазам твоим было мало веры═- ты мой наперсник, и, значит, знаешь, что делать, чтобы вечность любила тебя, а никто не любит так неистово, как вечность. Берегись: даже в минуты страстного переживания, самоистязания души, не забывай вернуться с тем, что познал, в дольний мир, который не хочет принимать горнего дара. (С сожалением.) Прекрасный замыслом, это далеко не мир философии и искусства, художников и поэтов. Отнюдь! Ему не хватает множества измерений, чтобы сказочные города, видимые во снах, поднялись, как Атлантида, со дна самых что ни на есть реальных фантазий. (Берёт пригоршню песка и пересыпает из руки в руку). Человек раздвоен. Лишь смерть позволяет обнажить всю прелесть настоящего, растворённого, как соль в океане, здесь и сейчас, но в прозрачной взвеси. Пока же люди приходят сюда, чтобы припасти свою душу для вечности, увлечь её в неведомое, отличное от мира вещей, но сами становятся его рабами, и тогда время получает абсолютную власть, и я плачу. (Выбрасывает песок, улыбается). Одни берут в долг, другие кредитуют, и мало кто занят мной, а ведь я и есть высшее наслаждение.
══ Рембо (делает вид, что не замечает жеста). Настоящее укрыто миром природы... Что же это за кара такая═- отыскивать душу, познавать суть вещей?
══ Прусский солдатик. Прежде ты величал её поэзией.
══ Рембо. Поэзией? (Ожесточённо.) Что поэзия для меня, для нотариуса сумасшествие, стоит только ему услышать, что стихи тоже существа и живут своей жизнью. В Шарлевилле я был бельмом на глазу, и всё за непомерно длинный волос и рваные ботинки, да ещё за то, что повадился рисовать на дверях церкви непотребные письмена. "Богу богово, а кесарю кесарево",═- полагают законопослушные сограждане, принося с улиц то же самое дерьмо, что воздают кесарю в виде налогов, и уходя решают, что всё═- теперь прощены. Так кто из нас прав? Дерьмо Богу. Они извлекают его из земли, обращают в металл и рассовывают по карманам, а уж если выкладывают, то норовят выложить с большим эффектом. Сунут мальчику четыре су на стрижку и довольны, думают, в чём-то превзошли его или даже спасли душу. Какое дело Богу до моих волос? Эти деньги пойдут на табак, а свора пусть сутяжит о моих пристрастиях. Мне то что? (Выпячивает зад, манерно.) Болезненный интерес удовлетворяется болезненным образом. Нате, попробуйте. Кое-кому даже понравится.
══ Прусский солдатик (хлопает его). И не пытайся! (Неожиданно строго.) Скоро ты будешь на другом берегу═- там, на берегу туманного Альбиона. Вглядись в небо! Раздвинь небесную лазурь, она черна. Стань пережитым, золотой искрой чистого света. И ты увидишь ангелов на земле.
══ Рембо (с обидой). Кого же это? Каких таких ангелов? Теодора де Банвиля?! Клизменные экстазы! Старый осёл однажды ответил на моё письмо, но всё равно на Парнас меня не позвал. По-видимому, своё искусство он ставит недосягаемо высоко.
══ Прусский солдатик. Ты горячишься? Тебя это волнует?
══ Рембо. Нисколько.
══ Прусский солдатик (вуалируя мысль). Никто, однако, не скажет, кого госпожа любит всей душой, а кого принимает как гостя: она достаточно хорошо воспитана.
══ Рембо (запальчиво). Но я-то знаю, что и в будущем у меня найдётся кое-что для неё.
══ Прусский солдатик (смягчаясь). Забудь это слово. Будущего нет: есть только настоящее═- есть только я и моя любовь.
══ Рембо. Но что же я провижу, если не будущее?
══ Прусский солдатик. Вечность. И только её одну. Она слагает ваши стихи, она совершенна и не нуждается в оправдании.
══
Плач в ушах твоих розовый звёздной тоски,
Бесконечное белым течёт к пояснице;
Море жемчуг берёт там, где алы соски,
И Мужчина в крови чёрной чревом царицы.
══
══ Известность и успех, что они для тебя? С вечностью им редко удаётся поддержать знакомство═- только здесь, на земле, мысль может принимать столь причудливые формы. (В сторону.) Они опасны, как раненый зверь у ног своего обидчика: из-за них гений теряет силы.
══ Рембо (растерянно). Я хотел стать утончённей, прочесть много книг.
══ Прусский солдатик. Посмотри на меня. Что может быть утончённей преображений юности?
══ Рембо (с горечью). Но я-то старею.
══ Прусский солдатик. Ты повзрослел.
══ Рембо. Если же вечность растопчет меня...
══ Прусский солдатик. Глупости. Разве был человек, если не сумел прикоснуться к вечности? Без любви, сострадания? (Нежно, будто с ребёнком.) Ты влюблён в идеальное и рано или поздно заставишь говорить о себе. Служи вечности, предназначь ей своё сердце, пусть оно будет спрятанным от остальных. Служение кончится бунтом, эмоции═- бранью, но лишь для глухонемых, что тебя окружают: они всё равно не слышат ничего, кроме пустых слов. Не придавай значения ни им, ни словам. Важно только то, что у тебя в сердце. Важен твой выбор: будь верен ему. И мы не оставим тебя в мире вещей, готовом растоптать любого, но с этим ничего не поделаешь: люди обречены на прислуживание мёртвым хозяевам. Оставайся живым, и душа от века будет принадлежать нам.
══ Рембо. Но кто вы?
══ Прусский солдатик (бросается в море, и, лёгкий, не тонет и не плывёт, а танцует на волнах). Ты слышишь музыку? Мы═- стихи, которые верят, любят, надеются. Мы═- души поэтов, а все поэты братья, души всех земных сирот в поисках отца своего. Моё появление в твоей жизни═- случай, но разве прежде ты не знал обо мне? Мы и есть жизнь и принадлежим только одному пастырю и его благодати═- вечности. (Протягивает к нему руки.) Ты молод: возьми мою руку и поднимись. Неведомое открыто тебе. Там, где всё бывшее превращается в свет, озаряется мысль, там нет времени.
══ Рембо. Ты оттуда? Ты живёшь там?
══ Прусский солдатик. Нет, это ты здесь. Поэты всегда здесь и сейчас═- в вечности. И нет ничего иного, кроме этого настоящего, длящегося от и до, и поэты═- единственные, кто над миром бренного и преходящего вытанцовывает свой исполинский джиг. (Выходит на берег.) Постарайся приблизиться к тому, что ты есть. (Стряхивает воду.) Звучит странно, не так ли?
══ Рембо (в удивлении). Приблизиться к своему вдохновению? К тому, что ускользает всякий раз, когда желаешь поведать другому?
══ Прусский солдатик. Ты, раб своего крещения, получил дар. Главное═- не пытайся теперь откреститься, питай его, нагружай так, как будто хочешь убить работой. Высекай форму из тех огненных пород, что вызревают в глубинах адова мира, и тогда души вещей покорятся, и ты возродишь их в новом солнечном облике и станешь единовластным царём природы. Своей властью тебе не придётся делиться даже с венценосным потоком времени, напротив: это он воздаст тебе должное. (Снова укутывается.) Для света один закон═- вечность, но условности обходятся дорого, поневоле с ними вынужден будешь считаться.
══ Рембо (в своих мыслях). Это же участие в сотворении! (Восторженно.) Как типографский запрет писать на оборотной стороне листа! Иначе вечность не примет текста.
══ Прусский солдатик (в продолжение, тем же тоном). Хотя не откажет в мысли. Всё, о чём ни попросишь. (Торжественно.) Ты уже изведал нищенство духа, что заставляет плакать от собственного бессилия. Ты убедился в невозможности проникнуться мыслью всем существом, каждой его порой и клеточкой. Всё постыдно в твоих глазах: ты, любовник идеального, презрел земную карикатуру на жизнь═- идеалы изуродованы и мертвы, людской род беден и убог, и кругом все, повально все спят. (Зловеще.) Кататония! Обретая утраченный смысл, цивилизации не миновать хаоса. Её смысл и цель в твоём слове, в том, что ты вложишь в него. Ты принадлежишь всем и никому лично. Сначала тебя потеряют, не услышав и не узнав, потом после чудовищных гекатомб обретут заново. Пробуждение дряхлого мира наступит между вдохом и выдохом, там, где сердце обогащает дурную голову кислородом.
══ Рембо (озадаченный). Что же получается? Молодчина Рем отправился в путешествие и теперь заоблачные голоса проникают к нему в самую душу.
══ Прусский солдатик. Ты вызвался сам.
══ Рембо. Увы, никто не предупредил меня, что это там (показывает за море) думают мою мысль.
══ Прусский солдатик. Ты сам просил этой руки.
══ Рембо. Какою силой нужно обладать!
══ Прусский солдатик. Сила в твоей воле, твоём желании═- ты получил то, что хотел: перевалил за горизонт и увидел новые перспективы. Твоё предназначение в великом труде═- обживать царство смысла, вселенную, обожествлять невозможное. (После паузы.) Говоришь, ужасные труженики? Вернее═- алхимия слова: ты завладеешь их мыслями.
══ Рембо (жадно). Хочу языка для общения душ, когда одна мысль подхватывает другую, выражая всё═- и цвет, и звук, и аромат.
══ Прусский солдатик. Орган для шестого чувства? Наберись терпения, тебе предстоит долгое ожидание.
══ Рембо. Я буду ждать и ждать.
══ Прусский солдатик (ложится с Рембо на песок). Я тоже долго ждал. Помнишь, там у реки? Никто не закрыл мне глаза. И потом, когда бой затихал, я понял, что погиб. Смерть золотила листву, брызги крови почти высохли на траве и полыни. Я б с удовольствием согласился больше не бежать, не пугаться, а лежать там, под облаком, и до скончания дней глазеть на него. Сколько ещё будет нас, обездвиженных, онемевших от счастья наконец видеть небо, слышать шум ветра у земли?! (Очнувшись). А теперь мне пора.
══ Рембо. Ты жив. (Не отпускает его.) Я целую твои бледные губы и чувствую тепло твоего дыхания. Почему ты не хочешь остаться со мной? Там, откуда мы ушли, ничего нас не ждёт. (Прижимаясь к нему.) Я хотел бы вечно признаваться в любви.
══ Прусский солдатик. Прощай, мой друг. (Исчезает. Доносится только голос.) Скорбь ещё не пролила все свои слёзы. Удачи! И только мужество укрепит твой дух помнить меня.
══ Рембо (поднимается, оглядывается по сторонам). Поль! Поль! Пора в дорогу, Поль!
══
══
Убегает. Солнце закатывается за горизонт.
══
══
══
══
══
══
Конец марта 1873 г. Лондон. Каморка на Хоуленд-стрит.
Рембо спит. Входит Верлен, в руках у него немного фруктов.
══
══ Верлен. Знобит. Вокзалы никогда не улучшали моего самочувствия. К тому же сейчас, когда безумно хочется оказаться дома. Красавчик ещё спит? Однажды оставлю его одного, спящего, а сам сяду на кораблик и только меня и видели. (Рембо шевелится во сне. Верлен говорит нарочито громко.) Уже и лето прошло, и зима, а мы всё путесествуем и путесествуем.
══ Рембо (просыпаясь, позёвывает). Жалкий брат, не старайся! Ты всё равно не похож на самого весёлого человека в мире.
══ Верлен. Мы путесествуем головокружительно! (Бросает фрукты к ногам Рембо.)
Вот фрукты, цветы и гербарий из листьев,
И вот оно сердце, что бьётся для вас.
Терзают его ваши белые кисти,
Бедняга бежит красоты ваших глаз.
А я приезжаю, покрытый росою,
И ветер мой лоб освежает с утра.
Усталость, позвольте, у ног ваших скрою,
И жизнь моя станет светла и добра.
Позвольте коснуться, сойти осторожно
На юную грудь, поцелуем дыша,
И буря утихнет насколько возможно,
И будет, как прежде, томиться душа.
══
══ Ах, Рем! Вот каким я тебя люблю! (Пристраивается у его ног.) Днём тебя нет со мной, и омерзительная тоска гложет мне сердце.
══ Рембо. Комедия! Ты сам её и придумал. Далеко не лучшее изобретение. (Разбрасывает фрукты.) Какими вантузами ты это достал? Можешь не жаловаться: я вообразил себя зверем, я бессердечен, нет такой тоски, что могла бы меня одолеть.
══ Верлен. Чую запашок твоей застарелой ликантропии. А тебе не хочется выть на луну?
══ Рембо. Хочется покусать кое-кого больно-больно...
══ Верлен. Почему? Почему вся моя жизнь сплошные порезы и укусы? Даже в любви.
══ Рембо. Наверно, потому что так тебе нравится.
══ Верлен. Но я не всегда был таким! Это они, они во всём виноваты═- маленькие братики в сосудах со спиртом, скорченные, скукоженные гномики! Да! Ещё ребёнком они смотрели на меня с буфетной полки и пугали страшней Синей Бороды. Их тельца напоминали о смерти, каким-то чудом обошедшей меня, об уродстве, о кошмарной скрюченности скелета, жалкого в своей недоразвитости, чего-то, во что рано или поздно превратимся все мы. Их, таинственно-чудовищную агонию жизни, берегла моя набожная мать. Порою кажется, маленькие, младенческие души вопят во мне, мягонькими пальчиками раздирают глотку, и я с хрипом проглатываю слёзы.
══ Рембо. Вот почему ты их расколотил. И что же? Что изменилось? Всё, чем я обязан вдохновению, бессвязные странные мысли, в школе казались моему учителю такими же уродцами в банке с формалином.
══ Верлен (внезапно свирепеет). К чёрту ваши сосуды! Дайте денег═- жжение в горле утоляет абсент. Это единственно, что подлинно в мире добрых буржуа. Кругом подделки: стулья в духе Людовика XIV, лампы фарфоровые, печи фаянсовые, копии великих полотен. Ими гордятся═- понимаешь?═- гордятся подделками: "Сколько, вы думаете, это стоит? Ну, сколько? Ах, ах. Мы отдали намного меньше. Это только копия. Правда, очень удачная копия, почти не уступает оригиналу. А если не отличить, мы готовы довольствоваться малым". Несчастные довольно богаты от рождения, чтобы всю жизнь выглядывать с заднего плана.
══ Рембо. Кто покупает подлинники, ничем не лучше. Их цинизма хватает, чтобы вывешивать душу прямо в гостиной.
══ Верлен (хохочет). В столовой, поверь мне, для улучшения аппетита.
══ Рембо. Ты, в общем-то, мало чем отличен от них. Такой же добренький буржуа. Немного похотливый, немного сентиментальный.
══ Верлен (гордо). Ты забываешь═- я прежде всего поэт.
══ Рембо (пожимает плечами). Это и привело нас сюда, в абсурдный город.
══ Верлен. Лондон не худшее место для поэта. Тебе не нравятся негры? Кучера? Новая Каледония═- ха!═- настоящая ссылка...
══ Рембо. Провинция. Норка с Принцессой Мышью.
══ Верлен. Норища! Париж, вечный Париж═- вот столица!
══ Рембо. Тоже провинция.
══ Верлен. Да? (Разводит руками.) Конечно: лужи, приторный запах, липкий свет,═- но прояви хотя бы чуточку сыновней благосклонности.
══ Рембо. Весь мир провинция. Не провинциально одно озарение.
══ Верлен (воспламеняется). Озарение? Да! Крик о спасении... Что ещё может ублажить неуёмное воображение питомца муз? Дефиле манекенов? Музей восковых фигур? Темза, громадный поток грязи. Кабак? А-а, нашёл! Библиотека Британского музея, маркиз де Сад!
══ Рембо. Увы! Подобные сочинения нам не выдают.
══ Верлен (угасает). И на том спасибо. Что касается меня, "Майские цветы"═- моя самая дорогая привязанность... Великий Бодлер, он обманул меня! Мои первые эротические фантазии были связаны с его "Цветами", Цветами Зла, которые, чёрт меня попутал, я принял за майские. (Выпрямляется.) И хоть мозг мой отравлен табаком, а кровь сожжена алкоголем, фантазии, выстилающие лоно моей души, всегда прекрасны.
══ Рембо (с улыбкой). "Месяц май до краёв полон зовом цветов". Помнишь салон Нины де Вилляр? Ты наведывался туда по три раза в неделю.
══ Верлен. И буду наведываться ещё. Чудесная Нина готова отдать себя без остатка поэзии и поэтам. Иногда ей попадаются недурственные экземпляры. Взять к примеру хотя бы меня.
══ Рембо. Старый развратник!
══ Верлен. А ты не отличаешься особой деликатностью. Развратник, но совсем не старый. Ещё не закоснелый. Я ведь учусь... у тебя... (Рембо усмехается.) Рем, мучитель детей, ты за год переспал на всех диванах Парижа!
══ Рембо (скороговоркой). Мне надо было где-то ночевать.
══ Верлен. У тебя не получалось ночевать, ты то и дело выкидывал какие-нибудь штучки, как бельё из окна на квартире у де Банвиля. (Наигранно.) Додуматься только: нагишом красоваться на виду у всего квартала! Консьерж, славный малый, перенервничал так, что хотел поиметь тебя прямо там, на подоконнике. А потом твоё дерьмо воняло в прилизанных комнатах уважаемого мною парнасца. Да-да! И когда ты собрался повторить это же у Кабанье, было совсем не оригинально.
══ Рембо (со смехом). Кабанье надо непременно убить.
══ Верлен. Не успел расстегнуть штаны, как тебя уже спустили с лестницы! Бедняга ожидал самого худшего после того, как выпил стакан молока с твоими головастиками. (Цокает языком.) Столь нагло предлагать себя! О-ля-ля!.. Какую дурную славу ты снискал себе в городе муз и поэтов! С кем я связался!
══ Рембо (ворчливо). Не надо! Тебе известно, с кем: с подростком, к которому заглянул в первую же ночь.
══ Верлен. Чтобы только пожелать спокойной ночи.
══ Рембо. Ну, а зачем было заглядывать в постель?
══ Верлен. Лишь для того, чтобы использовать случай. Ты частенько полуголый спал прямо во дворе, и мне не оставалось ничего, кроме как убивать время с Матильдой.
══ Рембо. Действительно, не мог же ты на глазах у всего дома прилечь рядом со мной. (Надуто.) А в кладовке для белья лучше посели тёщу. (Верлен хихикает.) Зато всякий раз, когда я был под рукой...
══ Верлен. Не оскорбляй супружеских чувств.
══ Рембо. Что чувства? А как насчёт супружеского ложа?
══ Верлен (философически). Я изменил жене, но странною изменой. Измена больше походила на мальчишеские забавы═- для них вовсе не обязательна была кровать.
══ Рембо. Конечно, зачем? Пока твоя благоверная прогуливалась от улицы Николе до Кардиналь-Лемуан...
══ Верлен. Против её прогулок ничего не имею.
══ Рембо. Правильно. Сейчас, без тебя, она счастлива, как никогда.
══ Верлен. Ах, ты маленький гадкий мальчишка, маленькое чудовище! Ты ревнуешь меня ко всем.
══ Рембо. Ко всем, это к кому?
══ Верлен. К Кабанье═- за его небесно голубые глаза. Раз!
══ Рембо. К Эдмону Лепеллетье═- за боевые подвиги и почтительное поклоны в адрес усопших.
══ Верлен. Два! К Нине═- за бесчисленных любовников, на которых, вероятно, ты уже успел положить глаз, несмотря на свой младенческий возраст.
══ Рембо. Нет, к ней═- за мастерскую по расстройству рассудка.
══ Верлен. Три!
══ Рембо. Но ты забываешь самую важную, самую болезненную для нас персону═- фею брюквы и сельдерея Матильду Моте. (Раздражённо.) Ты не смог избежать её чар, тебя не хватило даже на это.
══ Верлен (закрывая глаза). Танцуем джиг! (С силой.) Танцуем джиг!!!
Люблю глаза, что ярче звёзд,
Что веселы от прошлых слёз,
Люблю насмешку их и злость.
Я буду нежен с ней и груб,
Я буду помнить, что не люб.
Я буду помнить каждый час
И разговор, и пламень глаз,
Всё то, что связывало нас.
══
══ (Разбитый окончательно.) Когда я первый раз ударил её═- нет, не ударил, дал пощёчину═- горшего чувства я не испытывал никогда. Есть что-то постыдное в этом. Роковая дата нашего с ней брака. Матильда убежала к матери, я, само собой разумеется, тут же поспешил за ней, она поплакала, вернулась и... сделала всё, чтобы повторить эти жуткие сцены снова. (Обнимает Рембо за шею.) Какие тигриные игрища я устраивал! То была всего лишь манюсенькая мстюшка за нашу с тобой трёхмесячную разлуку. За ужином я пригрозил ей ножом, она пожала плечами. Бестия! Всеми силами старается взбесить меня.
══ Рембо (высвобождаясь из рук Верлена). Отстань. Ты признаёшься, что мог зарезать жену. Вот она твоя любовь.
══ Верлен. Опять я виноват? А кто хотел, чтобы весь мир лежал в огне, кто хотел дышать воздухом преступления? Всё это произошло после того, как ты проткнул меня. (Плаксиво.) Кровотечение долго не унималось, бедро саднило.
══ Рембо. Ты доставляешь мучений неизмеримо больше. Ты лжив, и временами кажется, что из-за тебя я становлюсь немым═- ты высасываешь любой импульс, всяческий порыв. Наши отношения для тебя не более чем дурной сон. Что дальше?
══ Верлен. Я знаю, что дальше. (С пафосом.) Мы сыновья военных с чёртом в крови и нам не в новинку зов полковой трубы. Современный Парнас разрушен дикими прусскими племенами. Как всё удачно складывалось поначалу и как пошло под откос с объявлением войны! Это прекрасное начинание, этот дивный сон был прерван катастрофой. Мы проснулись в чужом мире, где всё общество поделилось на группы, группы на пары. А пары, хоть и были связаны дружбой с обеих сторон, но неизменно, святотатственно приводились к взаимной вражде. Жестокое пробуждение: весь наш союз провалился в тартарары, каждый сам за себя, и только мы с тобой, но всё равно ищем убежища у эмигрантов. Однако соратники по Коммуне почему-то не особенно рады людям нашего толка. Видимо, любовь упрямо не поддаётся национализации. (Наливает водку.) И да здравствует полковник Рембо! Он бивал немчуру и прежде. За воинскую доблесть! (Выпивает.)
══ Рембо (угрюмо). Этого мне видеть не довелось. Помню только звон блюда, тяжёлого серебряного блюда: во время ссоры оно полетело на пол. Не прошло и полгода, как мамаша объявила себя вдовой.
══ Верлен. Ещё бы! Всё хозяйство легло на плечи этой матери Гракхов, а супруга поминай как звали.
══ Рембо. Отец бросил её, и с тех пор они умерли друг для друга. А сыновья стали тем, кем и должны были стать: один═- поэтом с маниями и фобиями, другой═- благодушным пью-пью.
Счастья, что даётся даром.
══
══ (Сокрушённо.) И всё-таки до чего же нелепы лавочники и фискалы в военных мундирах: варёный картофель═- очисти и ешь! А ведь они уверены в победе. Над кем? Над такими же обывателями в мундирах другого цвета? Если бы... Франция вытаращила глаза и усиленно занялась патрульотизмом. Народ жаждет побед, а мне хотелось бы, чтобы он сидел по домам и не высовывался═- это больше подходит к его обрюзгшей физиономии.
══
══ Вот вам и незатейливые песенки! Сон с открытыми глазами. Ребячество!═Моему братцу Фредерику было достаточно скупой любви матери. Мне же═- нет.
══ Верлен (ехидничая). И ты решил стать ясновидцем!
══ Рембо. Я сжал кулаки и показал язык.
══ Верлен. Мог бы найти кое-что поинтересней.
══