Хвиловский Эдуард Адамович: Коммунары

Хвиловский Эдуард Адамович
К О М М У Н А Р Ы

Трагический фарс в одном действии

Трагизм эпохи лучше всего

передаёт её смех.

Станислав Ежи Лец

Действующие лица:

В. И. У л ь я н о в (Ленин) - Председатель СНК

П о д в о й с к и й - Председатель ВРК

Б о н ч - Б р у е в и ч - Управделами СНК

К а л и н и н - Председатель ВЦИК

Д ы б е н к о

К р у п с к а я - жена и товарищ Ленина

Фо т и е в а - секретарь Ленина

Л у н а ч а р с к и й

Э й з е н ш т е й н

К у п е р ш т е й н

Ч е р н ы ш е в с к и й

Ч а п а е в

С о л ж е н и ц ы н

С т а л и н

Х р у щ ё в

Б р е ж н е в

Г о р б а ч ё в

Е л ь ц и н

Р а б о ч и й

К р е с т ь я н и н

П и о н е р ы

Под бой Кремлёвских курантов, плавно переходящий в мелодию Апассионаты, поднимается занавес. На сцене ночное кладбище с огромным, оборудованным под рабочий кабинет Ленина склепом в центре. В кабинете - большой письменный стол, заваленный бумагами. На столе - письменный прибор, настольная лампа, телефон. С потолка свисает электролампа в абажуре из жести. По бокам - диван, стулья. Перед столом - два больших кресла и небольшой белый табурет. На противоположной нам стене - огромная карта России. Вдоль боковых стен - стеллажи с книгами. На одной из стен на гвозде висит гитара. Бонч-Бруевич спит, лёжа на диване. Калинин расположился в кресле. Ленин сидит за столом лицом к нам. Его правый глаз прищурен, левый - сосредоточенно всматривается в Калинина.

К а л и н и н (осторожно). Как Вы думаете, Владимир Ильич, есть уже шесть часов?

Л е н и н (внимательно). Простите, Михаил Иваныч, а-а что Вы называете шестью часами?

К а л и н и н (недоумённо). То, что я под этим обычно понимаю. Я и все наши товарищи по партии. То есть не пять, и не семь.

Л е н и н. Сейчас ровно без пяти шесть. Даже без двадцати.

В общем, будем считать - половина шестого. А на Ваших?

К а л и н и н. На моих всегда два.

Л е н и н (весело). Вот как? Чертовски здорово!

К а л и н и н. Да! Очень удобно! Не надо, знаетете ли, на них постоянно смотреть, как некоторые то и дело смотрят на часы. А кроме того, всем известно, что на моих часах два. Нравится это кому-нибудь или не нравится, но к этому уже привыкли. Вот так.

В кабинет-склеп из боковой двери вбегает Подвойский.

В руке у него телеграмма.

П о д в о й с к и й (взволнованно). Владимир Ильич, вот телеграмма! Под Кронштадтом волнения в войсках!

Л е н и н. Не перебивайте, товарищ Подвойский! Ну что за манеры!

Подвойский смущённо замолкает.

(Снова обращаясь к Калинину) Ну позвольте, Михаил Иваныч, а что же Вы делаете в те дни, когда идёте на представление в цирк или на заседание Совнаркома?

К а л и н и н. В те дни я беру часы у кого-нибудь другого.

У Каменева, например.

Л е н и н. А на его часах бывает шесть часов?

К а л и н и н. Как правило, да. Но бывает, что и его часы останавливаются на двух.

Л е н и н. Как интересно! Что же Вы тогда делаете?

К а л и н и н (растягивая). Опа-а-а-здываю.

Л е н и н. Но это, должно быть, неприятно.

К а л и н и н. Не обязательно. Не обязательно.

Л е н и н. Вы хотите сказать, что всё следует воспринимать условно?

К а л и н и н. Совершенно верно. Это всё равно, как если слово "среда" понимать буквально.

П о д в о й с к и й (перебивает Калинина). Что Вы всё среда, среда! (садится в кресло)

Л е н и н. Товарищ Подвойский! Не перебивайте, пожалуйста!

К а л и н и н. Обычно, когда я говорю "среда", я имею в виду "четверг", а когда я говорю "четверг", я имею в виду субботу.

Л е н и н. А когда я говорю "четверг", я имею в виду вторник прошлого месяца!

К а л и н и н. Мне вообще кажется, Владимир Ильич, что только Троцкий, говоря "понедельник", имеет в виду понедельник, а говоря "вторник", имеет в виду вторник.

Л е н и н (указующе). Это очень нехорошо. Очень нехорошо. Он, как человек в высшей степени неординарный, - чтобы не сказать больше, -должен быть особенно осторожен. Если вам оказали доверие, то из этого не следует, что вы должны доверять всем и каждому. В данном случае вы можете получать, но не имеете права давать. Понимаете? Обратная теорема!

П о д в о й с к и й (смеётся). Так сказать, доверяй - но проверяй! Я правильно понял?

Л е н и н. Вот-вот, товарищ Подвойский! Вот именно! Абсолютно правильно. Архиверная мысль.

К а л и н и н. Исключительно глубокая мысль.

Л е н и н (заговорщически). Скажу вам теперь по секрету: когда я всё понял, я перевёл свои часы на двадцать лет вперёд!

К а л и н и н. Это разумный шаг.

П о д в о й с к и й. Это шаг вперёд.

Л е н и н. Если хотите, да! У Времени своя логика. Помните моё знаменитое положение: "Если твой друг опоздал родиться в нужное время, значит он - твой враг!"

К а л и н и н. Безусловно! Время - серьёзнейший фактор. Наука, однако, ещё не научилась как следует рассчитывать время. Кстати, как Вы думаете, Владимир Ильич, есть уже шесть часов?

Л е н и н (резко). Не могу Вам с точностью сказать. С более или менее достоверной точностью ответить на этот вопрос невозможно. Я могу только утверждать, что сейчас не пять и не семь. Вывод делайте сами.

К а л и н и н. Мне кажется, что я не успеваю пообедать.

Л е н и н (весьма раздражённо). Кажется никто из нас ничего не успевает! России грозит неминуемая катастрофа! Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается всё больше. Единственное, что может спасти Россию - это строжайший контроль за производством и учётом продуктов. (Впадает в раж)

Арестуйте и предавайте революционному суду народа всякого, кто посмеет вредить народному делу! Будет ли такой вред проявляться в саботировании, порче, торможении, подрыве производства или в скрывании запасов хлеба и прочих продуктов питания. Или в задержании на железнодорожных станциях грузов с хлебом. Или в расстройстве железнодорожной, телеграфной или почтовой деятельности. И вообще, в каком бы то ни было сопротивлении великому делу мира, делу передачи земли крестьянам, делу обеспечения рабочего контроля за производством и распределением продуктов. Все это говорят, все это признают, все это решили - и ничего не делается! А между тем, достаточно самого небольшого внимания и размышления, чтобы убедиться в том, что способы борьбы с катастрофой и голодом имеются, и эти меры борьбы вполне ясны, просты, вполне осуществимы, вполне доступны народным силам.

(Голос Ленина становится всё более нервным.) Главная мера борьбы и мера предотвращения катастрофы и голода - это контроль, надзор, учёт, регулирование со всех сторон государства, установление правильного распределения рабочей силы и производства, распределение продуктов! Контроль, надзор и учёт - это первое слово в борьбе с катастрофой и голодом!

Слышен скрип отворяемой двери. Медленно входит Крупская.

В руках у неё поднос с чайником, сахарницей, чашками на блюдцах. Посуда немного дребезжит из-за подрагивания рук.

К р у п с к а я (нежно). Воло-о-дюшка! А я вот вам чаёк принесла.

Л е н и н. Поди, чаёк, поди!.. Не видишь - работаем!

К р у п с к а я (покорно). Иду, иду-у…

Крупская выходит.

Л е н и н (неистово). Контроль, надзор и учёт! Контроль, надзор и учёт! И ещё раз: контроль, надзор и учёт!

П о д в о й с к и й. Владимир Ильич, с мест приходят ужасающие сообщения: нет мыла, нет соли, нет сахара…

Л е н и н. То есть как это нет?.. Что, совсем нет?..

П о д в о й с к и й. Именно так.

Л е н и н . Немедленно вводите строжайший контроль за производством мыла и сахара и учётом других продуктов!

П о д в о й с к и й (изумлённо). Каких продуктов?.. Нет же никаких продуктов!..

Л е н и н (исступлённо). Арестуйте и передавайте революционному суду народа всякого, кто посмеет вредить народному делу!

П о д в о й с к и й. Какому делу?!

Л е н и н. Всех и всякого, кто посмеет! Будь то саботирование производства…

П о д в о й с к и й (перебивая). Нет же производства!

Л е н и н. …в скрывании запасов хлеба, в расстройстве железнодорожной, телеграфной и почтовой связи!

П о д в о й с к и й. Связи нет!

Л е н и н. И вообще - в каком бы то ни было сопротивлении делу мира, делу всеобщей победы мировой революции!

Пауза.

К а л и н и н (спокойно). Чувствую, что я не успеваю пообедать.

Л е н и н. Да! Никто не успевает пообедать! Ну и что?! Скажите мне Вы, председатель ВЦИК - ну и что?!

К а л и н и н. А чёрт его знает, Владимир Ильич.

Л е н и н. Вот именно, чёрт!

Ленин выходит из-за стола, извлекает из кармана брюк небольшой блестящий предмет и демонстрирует его Калинину.

Л е н и н. А скажите-ка мне знаете ли Вы что это за штуковина?

Калинин берёт вещицу в руки, разглядывает, поправляет

очки. Лоб его покрывается испариной. Догадаться о пред-

назначении вещи он не может.

К а л и н и н. Чертовщина какая-то, Владимир Ильич…

Л е н и н (игриво). А-га! (обращаясь к Подвойскому) А-ну Вы, товарищ Подвойский.

П о д в о й с к и й (разглядывая предмет в руках у Ленина). Не-е, Владимир Ильич… Не возьму в толк… Не по моей это части.

Л е н и н (смеясь). "Как много нам открытий чудных готовит просвещенья дух!" А ведь это обычная зажигалка, то есть прибор, служащий для извлечения огня при прикуривании папиросок! А подарил мне его знаете кто? Один немецкий социал-демократ! Закуривайте теперь от прибора, Николай Ильич!

П о д в о й с к и й. Ой, нет! Я… лучше воздержуся. Я… и так свежего воздуху немного.

Л е н и н. Что ж, и то правда. А что это Вы, батенька, хмурый такой?

П о д в о й с к и й. Засиделся. Поясница ноет.

Л е н и н. А Вы встаньте, пройдитесь взад-вперёд. Она и разойдётся.

П о д в о й с к и й (вздыхая). И то правда…

Подвойский встаёт, прохаживается, разглядывая полки с книгами,

снова усаживается. На столе звонит телефон. Ленин возвращается

к столу, садится в кресло, снимает трубку.

Л е н и н. Алё! Владимир Ильич Ульянов-Ленин слушает.

В телефонной трубке слышен глухой и малоразборчивый

мужской голос.

Д ы б е н к о. Здравствуйте, Владимир Ильич! Дыбенко говорит!

Л е н и н. Это кто? Ничего не слышно!

Д ы б е н к о. Дыбенко говорит!

Л е н и н. Я прошу говорить по буквам!

Д ы б е н к о. Что?

Л е н и н. По буквам. Я прошу говорить по буквам!

Д ы б е н к о. По што?

Л е н и н. По буквам. Я прошу говорить по буквам!

Д ы б е н к о. Какие буквы? Я не знаю никаких букв!

Ды-бен-ко я! Ды-бен-ко!

Л е н и н. А-а-а! Павел Трофимович! Ну, что там у вас?

Д ы б е н к о. Не могу свою армию собрать. Все пьют, воруют. Дисциплины никакой нет. Полная неразбериха. Что делать?

Л е н и н. Я приветствую в вашем лице решительность русского пролетариата бороться за торжество русской революции не только на нашей земле, но и среди народов всего мира! Единственное, что может спасти Россию в этот момент - это строжайший контроль за производством и учётом продуктов. Арестуйте и предавайте революционному суду народа всякого, кто посмеет вредить народному делу - будет ли такой вред проявляться в саботировании, порче, торможении, подрыве производства или в скрывании запасов хлеба и продуктов или в задержании грузов хлеба! Или в расстройстве железнодорожной, телефонной, телеграфной или почтовой деятельности, или вообще в каком бы то ни было сопротивлении великому делу мира, делу передачи земли крестьянам, делу обеспечения рабочего контроля за производством и распределением продуктов.

Вы меня поняли? Пусть товарищи, отправляющиеся в окопы, поддержат слабых, утвердят колеблющихся и вдохновят своим лучшим примером всех уставших. Алё! Вы слышите меня? Уже просыпаются народы! Уже все слышат горячий пример нашей революции! И мы скоро не будем одиноки! В нашу армию вольются пролетарские силы других народов! Але! Алё! Вы слышите меня?

Д ы б е н к о. Спасибо, Владимир Ильич. Спасибо.

Л е н и н. Не за что. Не за что, дорогой. До свиданья. И главное,

не забудьте - контроль и учёт.

Пауза.

П о д в о й с к и й. Я вот о чём здесь думаю, Владимир Ильич.

Л е н и н. А Вы не думайте, не думайте, товарищ Подвойский. Вы прямо и непосредственно излагайте, знаете ли.

П о д в о й с к и й. Был я по Вашему поручению в экспедиции на Вятке и Каме.

Л е н и н. Так, так! Интересно! А кто Вас туда послал?

П о д в о й с к и й. Вы же и послали, Владимир Ильич.

Л е н и н. Ну и что же?

П о д в о й с к и й. Я лично интересовался работой передвижных лавок на баржах. Там можно устроить передвижные товарно-обменные пункты.

Л е н и н. А я ничего в этом, Николай Ильич, ничего в этом деле не понимаю. Но по тому, как Вы излагаете, чувствую, что дело это стоющее. Мы Вас полностью поддерживаем - я и весь ЦК. А где будет центр управления?

П о д в о й с к и й. Управление, контроль и учёт будут там же,

на баржах. А загружаться можно в Волозбруевке.

Л е н и н (очень оживлённо). В Волозбруевке, говорите! Так-так! Интересно! Ну а если бело-чехи окружат вас или отрежут, тогда что?!

П о д в о й с к и й. Тогда мы окажемся у них в тылу. Будем продолжать борьбу и мешать им отступать. Будем взрывать мосты и железные дороги.

Л е н и н. Есть ли у вас всё необходимое для этого?

П о д в о й с к и й. Да. Мы вооружены винтовками без патронов.

Л е н и н. Что ж, это немало. Но у вас ведь ничего нет для взрывания мостов и железных дорог. Вам надо захватить с собой всё необходимое для этой цели. Вот Вам записочка к командующему войсками округа с предписанием немедленно отпустить взрывчатых веществ сколько необходимо. Как говорят: "Satus quanti".

П о д в о й с к и й. Огромное спасибо, Владимир Ильич.

Входит Фотиева.

Ф о т и е в а. Владимир Ильич, к Вам рабочий с Путиловского.

Л е н и н. Просите. Просите немедленно.

Ф о т е в а. Хорошо.

Фотиева выходит. Входит рабочий.

Р а б о ч и й. Здравствуйте, Владимир Ильич!

Л е н и н. Здравствуйте, голубчик! Как Вас величать-то

по-батюшке?

Р а б о ч и й. Степан Христофорович.

Л е н и н. Вот и отлично! Здравствуйте, Христофор Степанович!

Ну-с, выкладывайте, что у Вас там.

Р а б о ч и й. Я вот что, Владимир Ильич. Тут товарищи просили узнать…

Л е н и н (быстро проговаривая). Так-так! Прекрасно!

Ну и каковы настроения на заводе?

Как реагируют рабочие на захват власти?

Идут ли с охотой на фронт?

Слышали ли они что-нибудь о нас?

Как ведут себя меньшевики и эсэры?

Как у рабочих с продовольствием?

Рабочий громко икает.

Есть ли топливо на зиму?

Сколько отправлено на фронт отрядов?

Страдают ли вшами?

Хорошо ли они вооружены?

Хорошо ли борются и нет ли у них панических настроений?

Почему медлят с повышением производительности труда?

У всех ли есть мандаты?

Часто ли бывают в цехах сквозняки?

Как Вы относитесь к Комитетам Бедноты?

Что думаете об английских тред-юнионах?

Какова, по-вашему, перспектива выхода из создавшегося кризиса?

Можете ответить на все эти вопросы?

Пауза. Рабочий громко икает.

Это архиважно. Сейчас для революции это архиважно. Да и вообще, почему Вы стоите? Присаживайтесь.

Рабочий садится на табурет

Пауза

Р а б о ч и й (подавленно). Да нет, Владимир Ильич, я, пожалуй, пойду.

Л е н и н. Ну и прекрасно! Всего доброго! До свидания! Супруге и всем товарищам привет! И обязательно приходите ещё! Обязательно приходите!

Рабочий встаёт и уходит.

К а л и н и н (протяжно). Кажется, я не успеваю пообедать.

Входит Фотиева.

Ф о т е в а. К вам Джугашвили, Владимир Ильич.

Л е н и н. Это который?

Ф о т и е в а. Ну Коба, Коба, Владимир Ильич.

Л е н и н. А-а, Коба. Пусть войдёт.

Ф о т и е в а. Хорошо, Владимир Ильич.

Фотиева выходит. Входит Сталин.

С т а л и н. Здравствуйте, Владимир Ильич.

(Обводит глазами присутствующих). Здравствуйте все.

Л е н и н. Здравствуйте, Коба.

К а л и н и н и П о д в о й с к и й. Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

С т а л и н. А почему это Бонч-Бруевич спит?

П о д в о й с к и й. Можно я отвечу, Владимир Ильич?

Л е н и н. Конечно можно. Отвечайте.

П о д в о й с к и й. Устал он очень. Много работал.

С т а л и н. Это, по-моему, хорошо, что устал (пауза). Я тоже устал. (Медленно раскуривает трубку). У меня вот что, Владимир Ильич (пауза). Народ сильно противится новой власти (пауза). Не могу сказать, что я в растерянности, но как со старым партийным товарищем, хотелось бы просто, по-человечески посоветоваться.

Л е н и н. Народ, говорите? Ну что ж, придётся, мягко говоря, перевоспитывать этот народ. Другого народа у нас, сами понимаете, нет. Да и Вы сами только что сказали, что мы с Вами старые партийные товарищи, а это автоматически означает, что я Вам целиком и полностью доверяю, хоть Вы порой и чересчур грубый человек. Надюшу давеча обхамили…

Вот и действуйте по своему революционному усмотрению. Не мне Вас учить. Кстати, который час на Ваших часах?

С т а л и н. На моих часах всегда начало новой эры - эры невиданного торжества наших с Вами идей.

Л е н и н. Ну и отлично! Прекрасно! Значит договорились! До свидания!

С т а л и н. До свидания, Владимир Ильич (пауза) До свидания все. А кстати, хорошо чтобы Бонч-Бруевич уже проснулся…

Сталин уходит.

Пауза.

Из-за правых кулис сцены появляется одетый в полосатую концлагерную робу Солженицын, который медленно, серьёзно и упорно толкает впереди себя огромное, в два-три человеческих роста КРАСНОЕ КОЛЕСО. На груди и на спине у него пришиты прямоугольные полосы белой ткани на которых чёрными буквами написана его фамилия. Толкая колесо, он иногда поглядывает отрешённым взглядом в зал. Так он медленно пересекает всю сцену и исчезает за левыми кулисами. Присутствующие его не замечают.

Звучит весёлая музыкальная заставка.

К а л и н и н. Владимир Ильич, так как Вы, всё-таки, думаете решать вопрос с мылом? Ребятишки-то вшивеют. Да и комсостав тоже.

Л е н и н (вздыхая). И то правда… И то правда, Михаил Иваныч. Надо что-то решать. Надо решать. Сегодня же. Сейчас же. Сегодня вшивеют дети, завтра - пролетариат. Потом глядишь - и вся мировая революция. Некому будет сделать не то что поганенькую винтовку, но и обычный паровозный свисток. А без свистка - нет паровоза. Без паровоза - нет революции. И это - азбука марксизма! Нет, батенька мой, так дела не вершают! Вот я сейчас же пишу записочку, чтоб немедленно обеспечили страну двумя-тремя ящиками мыла. Передайте её Фотиевой. Что делать дальше - она знает сама.

П о д в о й с к и й. Владимир Ильич, да кто же на записку отвечать будет, если в стране нет н-и-ч-е-г-о?!

Л е н и н. Нет, нет и нет! Мне лучше знать! Земля, банки, фабрики, заводы перешли в собственность всего народа. Беритесь сами за учет и контроль производства и распределения продуктов! В этом и только в этом путь к победе социализма! Залог его победы! Залог победы над всякой эксплуатацией, над всякой нуждой и нищетой! Ибо и в России хватит хлеба, железа, леса, шерсти, хлопка, льна, мыла, сахара и даже презервативов, если хотите! Лишь бы правильно распределить труд и продукты! Лишь бы установить всенародный деловой и практический контроль за этим распределением. Лишь бы победить богатых и их прихлебателей не только в политике, но и в повседневной экономической жизни! Затем - жуликов, тунеядцев и хулиганов! Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся! Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям! Это две стороны одной медали! Это главные враги социализма! Этих врагов надо взять под особый контроль всего населения! С ними надо расправляться беспощадно! Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье и интеллигентство в этом отношении было бы величайшим преступлением!

П о д в о й с к и й. Понято.

Входит Фотиева.

Ф о т и е в а. Владимир Ильич, к Вам Эйзенштейн.

Л е н и н. Просите. Просите сейчас же!

Ф о т и е в а. Хорошо, Владимир Ильич.

Фотиева выходит. Входит Эйзенштейн.

Э й з е н ш т е й н. Здравствуйте, Владимир Ильич!

Л е н и н. Здравствуйте, милейший Альберт Михайлович! Душевно рад Вас видеть! Душевно рад! Присаживайтесь. Ну-с, что новенького в физике? Что привело Вас? Новая работа? Теории? Рассказывайте, рассказывайте!

Э й з е н ш т е й н (скороговоркой). Невозможно работать, Владимир Ильич! Плёнки нет, осветителей, пусть хоть дрянных, нет, пишущей ручки нет, рабочих нет, сетки нет, задников нет, отражателей нет, машины, хоть плохонькой, нет, грима нет. Куда только ни обращался, господи, - в Комитет по делам искусств, в Госучёт, в ВЧК. Ой!.. Ой!… Куда только!.. Вот и решил…

Л е н и н. Вот и правильно решили. И не расстраивайтесь по пустякам - сейчас всё улажу в одну минуту. (Снимает трубку телефонного аппарата). Барышня? Соедините меня, пожалуйста, с Луначарским. Что значит "С каким?" С Анатолием Васильичем. Да-да, 2-64, добавочный 8. (Ждёт соединения) Анатолий Васильевич? Владимир Ильич Ульянов-Ленин говорит. Что значит "какой"?.. Здравствуйте, здравствуйте. Бумага-карандаш есть у Вас под рукой? Что - и бумаги нет? Тогда запоминайте!!!

ИЗ ВСЕХ ИСКУССТВ ДЛЯ НАС ВАЖНЕЙШИМ ЯВЛЯЕТСЯ КИНО! Всего хорошего! (Кладёт трубку). (Эйзенштейну) Ну вот видите! А Вы волновались! Теперь всё будет в порядке! А Вы зря тревожились!

Э й з е н ш т е й н (взволнованно). Ой, спасибо, Владимир Ильич! Вы нам очень помогли.

Л е н и н. Ничего, ничего! Не за что, не за что! Это Вы нам помогли!

Эй з е н ш т е й н. Ой… ну!..

Л е н и н. До свиданья, до свиданья! Идите и приходите ешё!

Э й з е н ш т е й н. Я бы хотел…

Л е н и н. До свиданья, до свиданья! Идите, идите и приходите ешё!

Эйзенштейн уходит.

Л е н и н. А Вы почему скривились, товарищ Подвойский? Вам что товарищ Эйзенштейн не понравился?

П о д в о й с к и й. Ну что Вы, Владимир Ильич!

Л е н и н. Нет уж Вы выкладывайте. Выкладывайте всё как есть.Я же вижу. Я ведь настоящий подпольщик.

П о д в о й с к и й. Рези у меня, Владимир Ильич.

Л е н и н. Где? Где у Вас рези?

П о д в о й с к и й (смущённо). Да в животе.

Л е н и н. Вот и отлично! Какой же настоящий большевик без резей

в животе? Ха-ха-ха! Шутка! У меня рези знаете когда начались? Ещё в Шушенском. И ничего - прошло! Пройдёт и у вас. А пока, знаете что, побренчите-ка нам на гитаре. Я знаю - Вы ведь мастак!

К а л и н и н. Верно говорит Владимир Ильич. Верно. Сыграйте что-нибудь задушевное. Сыграйте.

Л е н и н. Да-да! Лучше всего мою, любимую.

П о д в о й с к и й. Не буду упорствовать.

Подвойский направляется к стене, снимает с гвоздя гитару, садится на стул, пробует подстроить её, затем проводит рукой по струнам. Поскольку играть он не умеет совершенно, то в течение нескольких минут звучит что-то крайне несуразное и лишённое всякой музыкальности. После заключительного нестройного аккорда раздаются аплодисменты присутствующих.

Л е н и н. Прекрасно! Превосходно! Изумительно! Нечеловеческая музыка!

К а л и н и н. Хорошая музыка. Хорошая.

Снова просыпается Бонч-Бруевич. Впечатление такое,

что сон у него был тревожным. Речь его звучит взволнованно и прерывисто.

Б о н ч - Б р у е в и ч. О! О!.. Ой!.. Владимир Ильич! Зим… Зимний взят?!

Л е н и н (заботливо). Успокойтесь, голубчик! Успокойтесь! Спите спокойно, дорогой друг. Когда надо будет, мы Вас разбудим. Всё в порядке. Спите, голубчик. Спите. Отдыхайте.

Бонч-Бруевич, кряхтя, снова укладывается спать.

Л е н и н. Кстати, товарищ Подвойский, не мешало бы позвонить и узнать взят ли Зимний.

П о д в о й с к и й. Понято.

Входит Крупская. В руках у неё поднос с чайными приборами и сладостями.

К р у п с к а я (нежно). Воло-о-о-дюшка! А я вам мармеладу принесла. Ро-о-з-о-чка из Берлина прислала!

Л е н и н. Прочь мармелад! Прочь сейчас же!.. Не видишь - Бонч-Бруевич спит. Не мешай.

К р у п с к а я (умиротворённо). Иду, иду-у!

Л е н и н. А мы работаем.

К р у п с к а я. Иду-у.

Л е н и н. Иди.

Крупская выходит. Звонит телефон

Ленин снимает трубку.

Л е н и н. Владимир Ильич Ульянов-Ленин слушает.

(Голос) Здравстуйте, Владимир Ильич! Это Чернышевский.

Л е н и н. Это который? Из Наркомпроса? А-а, здравствуйте, Николай Гаврилович, здравствуйте! Чем обеспокоены? Всё ли у Вас в порядке?..

Ч е р н ы ш е в с к и й. Владимир Ильич…

Л е н и н. …получили ли паёк?..

Ч е р н ы ш е в с к и й. Владимир Ильич…

Л е н и н. …хлебные карточки?..

Ч е р н ы ш е в с к и й. Что делать?!

Л е н и н. Батенька, -- учиться, учиться и учиться! До свиданья!

Кладёт трубку. Входит Фотиева.

Ф о т е в а. Владимир Ильич, к Вам ходоки их Калужской губернии.

Л е н и н. Очень хорошо! Ходоки - это отлично! Просите. Сколько их там числом?

Ф о т и е в а. Трое.

Л е н и н. Просите одного.

Ф о т и е в а. Которого?

Л е н и н. Того, кто ближе других к двери стоит. И, кстати, голубушка, не сочтите за труд передать в Кремлёвскую аптеку, что я прошу отпустить мне брому в облатках, штук двенадцать, такой дозы, чтобы можно было рассчитывать на действие одной облатки, а если не действует, принимать и по две. И ещё. Конверты, присланные мне, неслыханно дрянны: все расклеиваются. Клей тоже дрянь. И конверты, и клей такая дрянь и гадость, что терпеть нельзя. И то и другое выпишите из Берлина.

Ф о т и в а. Хорошо, Владимир Ильич.

Фотиева выходит. Входит крестьянин.

К р е с т ь я н и н. Здравствуйте, Владимир Ильич.

Л е н и н. Здравствуйте. Как Вас зовут?

К р е с т ь я н и н. М- м, м-м - Прохор.

Л е н и н. Подойдите поближе, любезный. Подойдите, подойдите - не бойтесь. Ну что у Вас? Как Вы живёте? Да вы присаживайтесь.

К р е с т ь я н и н (стоя). Хуже некуда. Разруха… Голод… Холод…

Л е н и н. Ну и каковы удои, урожай? Куда сбываете излишки продуктов?

К р е с т ь я н и н. Я же говорю - разруха, голод, какие ещё излишки…

Л е н и н. Ну а картошка? Лук? Подсолнух?

К р е с т ь я н и н. Нешто бы мы пришли к Вам, будь у нас лук? Лапти скоро есть будем. Корой берёзовой заедать.

Л е н и н. Пожалуй, нам придётся подумать о концентрировании сельскохозяйственных продуктов. Теперь увеличение производства сельскохозяйственных продуктов - основное. В этом - гвоздь проблемы. Но решить её можно будет, только наладив строжайший контроль за производством и учётом продуктов. Арестуйте и предавайте революционному суду народа всякого, кто посмеет вредить народному делу - будет то вред проявляться в саботировании, порче, торможении, подрыве производства или в скрывании запасов хлеба и продуктов и задержании грузов с хлебом! А из молока можно будет делать высококачественные сыры. Верно, Прохор?

Пауза.

Крестьянин выглядит совершенно ошеломлённым и подавленным

К р е с т ь я н и н (осторожно). Было бы молоко…

Л е н и н. Вот и отлично! Ну а теперь - до свидания! До свиданья! Крестьянам - наилучшие пожелания! Идите, идите скорей и приходите ещё! До свиданья, милейший.

К р е с т ь я н и н (подавленно). Спасибо.

Л е н и н. Идите и приходите ещё! До свидания!

К р е с т ь н и н. Спасибо…

Л е н и н. Идите, идите и приходите ещё!

Крестьянин уходит.

К а л и н и н. Кажется, я не успеваю пообедать.

П о д в о й с к и й. А я вот не только успел пообедать, но и отлучусь на некоторое время по своим делам.

Л е н и н. Отчего же - дело житейское. Архижитейское дело.

П о д в о й с к и й. Прошу извинения. (Уходит в туалет)

Ленин начинает сосредоточенно писать продолжение статьи,

одновременно проговаривая текст:

"Вчера гвоздём момента было то, как решительно национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше национализировали, нарубили, наломали, чем успели подсчитать. Настоятельнейшим образом необходимо вводить повсеместный, я подчёркиваю ещё и ещё раз - повсеместный - контроль и учёт. Арестовывайте и передавайте суду всякого, кто посмеет стать на пути народного дела."

В это время раздаётся громкий звук сливаемой в туалете

из бачка воды.

Л е н и н (отвлекается на звук, задумывается и прочувствованно замечает). Какая глыба! Какой матёрый человечище!

Истинный революционер!

Из туалета возвращается Подвойский. Снова просыпается

Бонч-Бруевич.

Б о н ч - Б р у е в и ч: О… о… ой… Владимир Ильич.. те… те… Зим… Зимний взяли?

Л е н и н: Спите, спите! Успокойтесь, голубчик! Нужны будете - мы вас обязательно разбудем. Успокойтесь. Спите. Кстати, товарищ Подвойский, настоятельно необходимо позвонить и узнать взят ли Зимний.

П о д в о й с к и й. Сделаю, Владимир Ильич!

Входит Фотиева.

Ф о т и е в а. Владимир Ильич, к Вам некто Куперштейн из Бунда.

Л е н и н. Просите. Просите сейчас же, Лидия Александровна.

Ф о т и е в а. Хорошо, Владимир Ильич.

Фотиева выходит. Входит Куперштейн.

К у п е р ш т е й н. Шалом алейхем, дорогой Владимир Ильич!

Л е н и н. Здравствуйте! Шалом леха, дорогой Исаак Самуилович!

К у п е р ш т е й н (только в сторону Калинина с Подвойским). Шалом алейхем, хаверим!

К а л и н и н и П о д в о й с к и й (вместе). Здравствуйте.

Л е н и н. Присаживайтесь, милейший. (Куперштейн садится на стул)

Ну-с, с чем пожаловали?

К у п е р ш т е й н. Я вот смотрю, Владимир Ильич, что же получается? Какие-то антисемиты разрушили нашу рабочую моцепекарню. Так теперь не только нет хлеба, но и мацы не предвидится. Готеню! Не за горами Песах! Как быть?…

Л е н и н. А Вы пробовали действовать убеждением?

К у п е р ш т е й н. Кх! Пробовал! Сказал такую речь, что камни рыдали! Но эти бандиты… Шо для них святое? Они же способны только

разруша-а-ть и делать людям цурес.

Л е н и н. Вот и прекрасно. Необходимо немедленно принять меры.

К у п е р ш т е й н. Вот именно - меры. Но какие? Их вейс ништ.

Л е н и н. А я и сам не знаю, однако товарищу Антонову записочку напишу немедленно.

К у п е р ш т е й н (понимающе поднимает вверх указательный палец). О!

Ленин быстро пишет записку.

Л е н и н. Вот. Возьмите. Он Вам непременно поможет. И не только Вам - всем поможет!

К у п е р ш т е й н. А гройсн данк, Владимир Ильич! И ещё. В связи

с погромами в Гомельской губернии у евреев Ковшица создаётся впечатление, что Советская власть не в состоянии защитить мирное население от бандитов.

Л е н и н. Да? Это в корне неверно. Немедленно напишу ещё одну записочку. (Пишет и проговаривает написанное): " Евреи Ковшица

заявляют что нападения и погромы делаются с ведома Советской власти,

Вопрос о вооружении членов профсоюзов должен быть решён безотлагательно. Считаем нужным: 1) Назначить расследование последних погромов в Гомельской и Минской губерниях; 2) Назначить комиссию для спешного решения вопроса о вооружении членов профсоюзов."

Вот! Возьмите и её! Непременно поможет!

Куперштейн встаёт.

К у п е р ш т е й н. А гройсн данк, Владимир Ильич! А гройсн данк! Зайт гезунт унт гликлих!

Л е н и н. Зайт гезунт! Шалом у леитраот! И приходите, пожалуйста, скорей!

Куперштейн уходит.

Л е н и н. А что, Михаил Иваныч, не сыграть ли нам приятнейшим образом партию в шахматы? Самое время, не так ли? Возьмём и разыграем защиту Каро-Канн, а? Назло всем врагам революции!

К а л и н и н. Давненько не вскидывал ружьишко, давненько!
Л е н и н. Ну и что? Хотя помнится мне, что с Троцким Вы не раз гоняли партию-другую! Я Вас долго громить не буду! Раз - и готово!

К а л и н и н. Уговорили!

Л е н и н. Начали!

Ленин выдвигает из края стола уже расставленные

на шахматной доске фигуры, придвигает Калинину

и себе по стулу, и они рассаживаются.

Л е н и н. Ну-с, начнём, пожалуй. Вам - белые фигуры. Ваш первый ход. Прошу-с! Не стесняйтесь!

К а л и н и н. Тогда е2 - е4.

Л е н и н. Отличный ход! с7 - с6!

К а л и н и н. d2 - d4.

Л е н и н. Отлично! d7 - d5!

К а л и н и н. Конь b1 - c3/

Л е н и н. d5 берёт е4!

К а л и н и н. Конь с3 берёт е4.

Л е н и н. Королева d8 - а5! Мат! Ха-ха-ха! Один - ноль! Вот так-то!

К а л и н и н (ошеломлённо). Вот это да-а-а…

Л е н и н. Поиграете с моё, поживёте годок-другой на высылке, когда за окном минус тридцать, - тоже станете асом! Не огорчайтесь, однако! Это же восточная игра, а не настоящая русская революция!

К а л и н и н. Да-а-а-а…

Звонит телефон. Ленин возвращается в своё кресло.

Калинин тоже. Ленин снимает трубку.

Л е н и н. Алё! Владимир Ильич Ульянов-Ленин слушает. Товарищ Крестинский? Здравствуйте. Николай Николаевич. Чертовски рад Вас слышать. (Пауза). Да. (Пауза). Нет. (Пауза). Да-да. (Пауза). Нет и ещё раз нет! Безусловно, господа империалисты и господа буржуа ещё могут пролить кровь десятков тысяч рабочих убить ещё одну Розу Люксембург и ещё одного Карла Либкнехта, убить ещё сотни лучших представителей Интернационала, но это не поможет. Что такое Советы, что такое Советская власть - это вопреки всей лжи, всем потокам вранья и мрачной клеветы рабочие всех стран поняли. И капиталистам всех стран выхода нет! Так что смелее действуйте согласно моих распоряжений. До свидания,

и обязательно звоните ещё!

После того как Ленин кладёт трубку телефонного

аппарата, в отдалении раздаются звуки пионерского

горна, барабана и дружные шаги пионерского отряда.

Все прислушиваются. Звуки усиливаются, и марширующий

отряд пионеров с барабанщиком, горнистом и пионервожатой

во главе, салютуя, весело и без предупреждения входит в кабинет. Умилению присутствующих нет предела. Отряд проходит вокруг стола со такой "речёвкой":

Кто шагает дружно в ряд?

Пионерский наш отряд!

Снег и зной нам нипочём

Для свиданья с Ильичём!

Отря-я-я-я-д!

Стой! Раз-два!

Отряд дружно останавливается.

Л е н и н. Ну, здравствуйте, здравствуйте, дорогие ребята!

К а л и н и н. Здравствуйте!

П о д в о й с к и й. Здравствуйте!

Л е н и н. Душевно рад вас видеть! Душевно рад!

О т р я д (речёвкой).

Мы бросаем смело клич:

"Здравствуй, дорогой Ильич!"

Л е н и н. Ну-с, ну-с! Рассказывайте, добры молодцы, что привело вас сюда! Рассказывайте, рассказывайте! Не стесняйтесь!

О т р я д (речёвкой).

Ответим смело, рубя с плеча:

Хотелось видеть нам Ильича!

Л е н и н. О-очень интересно! Ну а теперь объясните, пожалуйста, как это вас родители в такую даль отпустили?

О т р я д (речёвкой).

Отец расстрелян за то, что врач.

В этом его вина!

Мать - просто так. Замри. Не плачь.

За то, что его жена!

Л е н и н. Вот как? Очень хорошо! (Игриво) И это знаете как называется, а? Тер-рор. Красный террор. (Обращаясь к Калинину и Подвойскому) Правильно я говорю?

К а л и н и н. Правильно.

П о д в о й с к и й. Правильно, Владимир Ильич.

О т р я д (речёвкой).

Красным - террором - гордимся - мы!

Мы - не рабы! Рабы - не мы!

Л е н и н. Ну вот и прекрасно! А как успехи в учёбе? Отличники среди вас есть?

О т р я д (речёвкой).

Школы закрыты! Учебников нет!

Плывём в революцию смело!

Мы не буржуи! Наш свет -

Борьба за правое дело!

Л е н и н. Молодцы! Ну, расскажите мне, вы наверное любите мечтать?

О чём вы больше всего мечтаете? Чего бы вы больше всего хотели?

О т р я д (речёвкой, отрывисто).

Мы! - хотим! - революцию! - слушать!

Но ещё больше! - хотим! - мы кушать!

Л е н и н. Замечательно! Замечательно! Правильно, товарищ Подвойский? Ну-ка, товарищ Подвойский!

П о д в о й с к и й. Я!

Л е н и н. Немедленно отдайте пионерам весь ваш паёк!

П о д в о й с к и й. У-у! Ве-е-сь?

Л е н и н . Весь - весь. Вам и так достаточно. А если что - заберём у Луначарского и передадим Вам.

П о д в о й с к и й. Ладно. Хорошо.

Л е н и н. И конфеты! Конфеты тоже!

О т р я д (речёвкой).

Спасибо, товарищ! Не надо слов!

Будь готов! Всегда готов!

Л е н и н. Отлично, мои юные друзья! Превосходно! Вы - наша смена! Вы

наше будущее!

О т р я д (речёвкой).

Смена за сменой идёт вперёд!

Будущее - за нами!

Стройся в шеренги, рабочий народ!

Взвейся, Красное Знамя!

Л е н и н. Молодцы! Ей-богу, молодцы! Ну, всего хорошего! Идите, идите!

И обязательно приходите ещё! Потом! Потом приходите ещё!

Под звуки пионерского горна и барабана

отряд уходит так же дружно, как и пришёл.

О т р я д (речёвкой).

Кто шагает дружно в ряд?

Пионерский наш отряд.

Сильные, смелые,

Ловкие, умелые

Всё затихает.

К а л и н и н. Ах, какие орлы!

П о д в о й с к и й. Хор-р-ошие ребята! Хор-р-ошие!

К а л и н и н. Я вот вспоминаю себя… в этом возрасте…память детская, она, знаете, крепкая… Так вот… выйдешь, бывало, на заре в поле…

а вокруг - никого… подберёшь на дороге… какую-нибудь палку побольше… и ма-а-а-шешь ма-а-а-шешь… хорошо-о-о!..

Раздаётся скрип двери. Входит Фотиева.

Ф о т и е в а. Владимир Ильич, тут к Вам какие-то пионеры пожаловали…

Л е н и н (укоризненно) Ну и ну… Имейте, пожалуйста, ввиду: в нашем деле своевременность поступления информации - важнейшая вещь!

Вот так-то! Выводы делайте сами. Идите.

Ф о т и е в а. Хорошо.

Фотиева выходит.

Ленин снова пишет и проговаривает текст:

"Арестуйте и предавайте революционному суду народа всякого, кто посмеет мешать народному делу, будь то…"

Снова неожиданно просыпается Бонч-Бруевич.

Б о н ч - Б р у е в и ч (обрывочно со сна). О!.. А!.. А!..Вла…вла…димир Ильич! Ну что там?! Зимний взяли?! Взяли Зимний уже?!

Л е н и н. Да что Вы заладили: "Зимний, Зимний?" Вы лучше ответьте почему Вы не были на последнем заседании Совнаркома девятнадцатого числа?

Б о н ч - Б р у е в и ч. Владимир Ильич…

Л е н и н. Нет, Вы ответьте, ответьте!

П о д в о й с к и й. Владимир Ильич, я скажу, я скажу: мы в то время открывали с Бончем клуб с электрической лампочкой в Печатниках.

Б о н ч - Б р у е в и ч. Ну, да.

Л е н и н (оживлённо). Вы имеете в виду "Лампочку Ильича"?

П о д в о й с к и й. Да.

Л е н и н. Интересно, интересно. Ну и что вы можете доложить?

П о д в о й с к и й. Доложить ничего не можем. Только вот ПредУИКа выступал по лампе. Говорил, что керосиновая, она делает духоту в избе, вызывает пожары и вредит здоровью. А лампа Ильича повела на вечную смычку Революции рабочего и крестьянина.

Л е н и н. Правдиво сказал.

Раздаётся огромной силы грохот. Все присутствующие

непроизвольно вздрагивают.

Б о н ч - Б р у е в и ч (кричит). Зимний!!!

П о д в о й с к и й (громко). "Аврора"!

В кабинет с топотом, грохотом и гиканьем врывается, размахивая шашкой и описывая немыслимые круги, Чапаев. На нём бурка, папаха. Он одновременно и видит присутствующих и как бы не обращает на них внимание. Крик его ужасен.

Ч а п а е в (кричит на пределе сил бегая кругами по кабинету). Есть здесь кто-нибудь или нет, мать вашу за ногу! Молча-а-а-ть! Сволочи! Я - Чапаев! Понял, лысый? Я - Василий Иванович Чапаев! Боевой командир!

Подвойский хватается за револьвер.

Ч а п а е в. Руки!!! Падла! Пристрелю гада! И всех гадов поганых! Я командую дивизией пока вы тут воду баламутите! (Угрожая Ленину)

Ты - чёрт! Я тебя знаю! Ты - главный! Р-р-р-азрублю на части!

Лысый Бубен! Молчать!!! Ветродуй! Руки на стол! И ничего не писать! У дивизии нет патронов! Нет портянок! Нет карт! Нет винтовок! Нет самогона! Нет баб! Никто не знает куда бежать! Убь-ю-ю-ю! Сидеть! (Калинину) Я тебя счас разрублю, гнида ! Староста вонючий!

(Бонч-Бруевичу) И тебя, Председатель! Все-е-е-х! Все к стенке! Все!

Что вылупился?! Крови мало?! Долбозвоны! Шайка! На куски-и-и-и! Сам поведу народ! Са-а-а-м! (Запевает) "По долинам и по взгорьям…" Козлодуи! Молча-а-ать! Гомно-о-о-о! Вперё-ё-ё-д!

Размахивая шашкой, выбегает.

Л е н и н (в оцепенении). Фу ты, батюшки… фу ты, батюшки… ой ты, боже мой… педераст какой-то… ей-богу, педераст…

К а л и н и н (в оцепенении). Или наркоман…

П о д в о й с к и й. И то, и другое!

Л е н и н. Ну, нет… нет… уж вы поверьте моему революционному опыту… педераст… чистой воды педераст…ну его к лешему…

Б о н ч - Б р у е в и ч. Ис…ис…пугал, однако…

К а л и н и н. Ой, испугал…

П о д в о й с к и й. Придурок какой-то…

Появляется Крупская.

К р у п с к а я. Володюшка! А я вам ва-а-фли швейцарские принесла!..

Л е н и н. Прочь вафли! Прочь! Не видишь - работаем! Не видишь - революцию делаем! Работаем мы здесь!

К р у п с к а я. Ухожу, ухожу, ухож-у-у!

Крупская уходит. Входит Фотиева.

Ф о т и е в а. Владимир Ильич! Там какой-то… (хихикает) лысый! К Вам.

Л е н и н. Пусть подождёт.

Ф о т е в а. Хорошо.

Фотиева выходит. Неловко входит Хрущёв.

Х р у щ ё в (робко). Здравствуйте, Владимир Ильич. Моё фамилиё…

Л е н и н (перебивая). Здравствуйте, Никита Сергеевич! Здравствуйте! Узнал, узнал! Прекрасно выглядите!(Хрущёв кряхтит, переминается с ноги на ногу) Валяйте, валяйте! Что там у Вас?

Х р у щ ё в. Думал-думал как лучше аж мозги взмокли… Ну, посеял везде кукурузу - слышали, наверно. Посеял… посеял её, значит, кузькину мать, а толку никакого. Ни хлеба, ни мяса, ни молока.

Л е н и н. Ну-ну! Интересно! Ни хлеба, говорите, ни мяса, ни молока!

Вот как завернул! Очень интересно!

Х р у щ ё в. Ну, думаю, зайду: всё же одна голова - хорошо, а две - лучше.

Л е н и н. А Вы пробовали вводить контроль и учёт?!

Х р у щ ё в. Нет.

Л е н и н. А Вы попробуйте! Обязательно попробуйте! Арестуйте и предавайте революционному народному суду всякого, кто посмеет вредить народному делу. Будет ли такой вред проявляться в саботировании производства или в сокрытии запасов хлеба и продуктов, в задержании грузов или в расстройстве железнодорожной, почтовой или телеграфной деятельности или вообще в каком бы то ни было сопротивлении великому делу мира, делу передачи земли крестьянам, делу обеспечения рабочего контроля за производством и распределением продуктов.

Х р у щ ё в . Понял Вас, Владимир Ильич. (Учтиво) Спасибо.

Л е н и н. До свиданья.

Х р у щ ё в. До свиданья.

Л е н и н. До свиданья.

Х р у щ ё в. До свиданья.

Л е н и н. Идите и приходите ещё. Приходите. Обязательно приходите.

Хрущёв уходит. Звонит телефон.

Л е н и н. Ну, это ещё кто? (Снимает трубку) Алё! Владимир Ильич Ульянов-Ленин слушает.

Г о л о с в т р у б к е. Здравствуйте, кх-кх. Владимир Ильич. Это Вас Леонид Ильич, кх-кх, беспокоит.

Л е н и н. Здравствуйте, здравствуйте, Леонид Ильич. Здравствуйте.

Б р е ж н е в. Мне тут токо што, кх-кх, сообщили, што к Вам, кх-кх, Никита заходил. Вот мы тоже тут, кх-кх, у Кремле посоветовались и решили Вас побеспокоить, кх-кх.

Л е н и н. Слушаю Вас, Леонид Ильич.

Б р е ж н е в. Я вот тут, кх-кх, понимаете, управляю, так сказать… как говорится, всем народом. Веду, понимаете ли…кх-кх…по указанному, так сказать, Вами пути (присвистывает, причмокивает)… Ну вот… Ну и тут

у нас, понимаете, в Политбюро, сомнения, понимаете…кх-кх… неизвестно куда идти… Чувствую, завистники не сегодня-завтра скинут. Есть тут один, понимаете ли, ненормальный… мысли всякие… понимаете ли…

высказывает…перестройка какая-то…кх-кх…чёрт знает что, понимаете ли...

Л е н и н. Слышал, слышал.

Б р е ж н е в. Ну вот… тут мы это…решили… это… посоветоваться

с Вами…

Л е н и н. Ну что ж, ну что ж, батенька, рецепт есть. Один рецепт на всё: вводите строжайший контроль за производством и учётом продуктов! Арестуйте и предавайте революционному суду всякого, кто посмеет вредить народному делу, будет ли такой вред проявляться в саботировании производства или в скрывании запасов хлеба и продуктов. Или в задержании грузов хлеба, или в расстройстве железнодорожной, почтовой, телеграфной и телефонной деятельности или вообще в каком бы то ни было сопротивлении великому делу мира, делу передачи земли крестьянам, делу распределения рабочего контроля за производством и распределением продуктов.

Б р е ж н е в. Кх-кх, м-да-а… кх-кх… как-то мудрёно всё получается… я бы сказал… Ну, благодарю Вас… благодарю…

Л е н и н. Не за что, не за что. И обязательно вводите контроль и учёт.

И звоните. Обязательно звоните ещё! (Кладёт трубку).

Пауза.

Звонит телефон.

Что за чёрт! Раззвонились! (берёт трубку).

Г о л о с в т р у б к е. Здравствуйте, Владимир Ильич. Это Горбачёв говорит.

Л е н и н. Здравствуй, Миша, здравствуй! А где Раиса Максимовна?

Г о р б а ч ё в. Она на Кипре, на фазенде.

Л е н и н. А-а-а! Отдыхает… Ну, что там у тебя? Небось с перестройкой обосрался!

Г о р б а ч ё в. А-а-а! Вы догадались! Всё-то Вы уже знаете.

Л е н и н. А-а то как же! Недаром здесь сидим.

Г о р б а ч ё в. Это я понимаю. Понимаете, Владимир Ильич, пробовал

туда - не идёт, попробовал обратно - опять не идёт…

Л е н и н (перебивает). А ты погоди! Я тебе анекдот один расскажу. Лежит, понимаешь ли, курсистка, студентка Смольного Института с Временным Поверенным под одеялом и в игры играет. Тут она ему и говорит: "Слушай! Давай или туда, или сюда! А то ты: туда-сюда, туда-сюда,

туда-сюда! А это меня раздражает!" Ха-ха-ха-ха! Понял?! Вот и смекай дальше! Ну всё, до свиданья! И не звони мне больше! Не звони!

Бросает трубку.

С левой стороны сцены, из люка, озираясь по сторонам,

вылезает Ельцин. Он как бы никого не замечает и сразу

начинает что-то мямлить.

Е л ь ц и н. Дорогие россияне! Шта-а такое, панима-а-ешь? Шта здесь такое? Одно дело когда все обсуждают открыто, панима-а-ешь или когда ничего не обсуждают открыто. Или того лучше, когда. Или так невозможно? Когда всё врастопырку. Ни парламента, ни работы.

Л е н и н (энергично Подвойскому). Кто этот человек?!

Кто этот человек?!

Подвойский в недоумении пожимает плечами.

(Калинину) Кто этот человек?!

Калинин тоже, недоумевая, пожимает плечами.

Е л ь ц и н (адресуя все свои высказывания не присутствующим, а залу). Я - президент!

Л е н и н ( адресуя вопрос Ельцину). Вудро Вильсон, что ли?!

Е л ь ц и н (гордо). Я - первый законно избранный президент!

Л е н и н (с нескрываемым удивлением).Джордж Вашингтон?!

Е л ь ц и н. Я первый Президент России!

Л е н и н (удивлённо). Председатель Совнаркома?!

Так я же Председатель Совнаркома!

Е л ь ц и н. Вот тебе на, панима-а-ешь! Неразбериха какая!

Что ни делаешь - всё впустую, панима-а-ешь! Народ, депутаты, парламент. Довели страну. Россияне, панима-а-ешь!

Врастопырку…

Продолжая что-то невнятно проговаривать, Ельцин

возвращается к люку и в нём исчезает. Присутствующие

как бы и не заметили его приход и продолжают заниматься

тем же, чем и занимались до этого, глядя при этом на

Ленина.

Л е н и н. Что вы все так на меня уставились? Что Вы так удивлённо смотрите на меня, Михаил Иванович? Взяли бы и сами ответили товарищу на какие-то отдельные вопросы.

К а л и н и н. Что Вы, Владимир Ильич. Я же не мудрец какой-то чтобы на мудрёные вопросы отвечать.

Л е н и н (хихикает). Верно, верно! Но я тоже, знаете ли, батенька, не мудрец.

К а л и н и н. Ну, Вы - друго-о-е дело.

Л е н и н. То-то же.

Л е н и н Устал я. Столько работы - просто невозможно!

П о д в о й с к и й. И то правда. И то правда. То звонят, то ходют.

Ну давайте, может, хоть спляшем разок, что ли?

К а л и н и н. Правильно, правильно.

П о д в о й с к и й. Перед мировой революцией.

Л е н и н. А что! Дело говорите!

К а л и н и н. Пра-а-вильно говорите…

П о д в о й с к и й. Эй, Бонч, вруби-ка нам что-нибудь нашенское!

Бонч-Бруевич направляется к стене, на которой укреплен

электрораспределительный щит с большим рычагом и поворачивает его. По громкой трансляции звучит канкан из оперетты Оффенбаха. Все дружно встают и принимаются весело, очень задорно, с гиканьем и присвистами плясать. Веселее всех пляшет Ленин. Слышны комментирующие выкрики Подвойского: "Ну, Вы молодец!" и Ленина: "Прекрасная, нечеловеческая музыка!", "Арестовывайте всякого, кто посмеет мешать нашему делу! Всякого…"

В это время входит Крупская с традиционным чайным подносом в руках. Завидев пляшущий хоровод, она, зачарованная, останавливается и с умилённой улыбкой глядит на них.

По мере приближения мелодии к финалу, участники один

за другим через паузы в одну-полторы минуты замирают в произвольных позах. Последним останавливается левым боком к зрителям Ленин, предварительно запрыгнув на белый табурет и вскинув руку в известном указующем жесте. В этот момент звучит финальный аккорд.

Занавес.