Автор: Никодим Карнаухов
Название: ЛОСОСЬ


(история уникального случая в медицине, в трех действиях, с прологом и эпилогом)

Действующие лица:

ПАВЕЛ - внешне ничем особо не примечательный, однако не лишенный обаяния скромный молодой человек.
ИРИНА - девушка Павла, не красавица, но вполне миловидна.
ДОКТОР ГАНИЧ - немногим старше Павла, живчик, сердцеед, болтун и весельчак.
ЛЮДА - молоденькая медсестра.
ВИКТОР БОЙКО - лейтенант милиции, ровесник и приятель доктора Ганича.
АННА МАРТОВА - красавица, ведущая ток-шоу, телезвезда.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ - солидная, привлекательная, холеная дама лет тридцати пяти - сорока.

А также: дежурный врач, сержант милиции, люди в халатах, телохранители Черити Мэшем, телеоператоры, люди в рабочей одежде.

ПРОЛОГ

ИРИНА: Ну, что, время позднее, пора прощаться.
ПАВЕЛ: Сегодня без кофе?
ИРИНА: Да, пожалуй - без. И вообще, Паша, с кофе нужно что-то делать. А то напиваемся, ты провожаешь, а я потом ворочаюсь полночи. Не спится.
ПАВЕЛ: Я тоже... А может, коньяк?
ИРИНА: Коньяк? Есть повод?
ПАВЕЛ: Есть... Н-нет... Не то, чтобы повод... Я хотел... поговорить.
ИРИНА: Ой, нет, Паш. Все-таки начало первого. Завтра, а?
ПАВЕЛ: Нет... Ира, пожалуйста.
ИРИНА: Ну, если срочно...
ПАВЕЛ: Я понимаю... Я понимаю... Мы уже скоро год как вместе, а я все провожаю, провожаю: Ты думаешь, я странный...
ИРИНА: Да ничего я не думаю. Наоборот... Хорошо, что ты не такой, как все. Знаешь, все эти разговоры руками...
ПАВЕЛ: Да, ты говорила, я помню... Все равно... Ты - женщина, я - мужчина... Нужны... отношения... Я налью, хорошо?

Ирина пожимает плечами. Павел наливает.

ПАВЕЛ: Понимаешь, я: Это все трудно объяснить: Ты мне очень нравишься, наверное, я даже люблю тебя:
ИРИНА: Наверное, даже любишь?
ПАВЕЛ: Нет, подожди, я не то:
ИРИНА (встает, подходит вплотную к Павлу): А может быть, мы слишком много говорим?
ПАВЕЛ: Может быть... Я правда тебя люблю, но это - серьезно: (Ирина отстраняется от Павла) Очень много значит: Я не мог так сразу. Мне кажется, это должно быть событием, и:
ИРИНА: Да, да, в первую брачную ночь...
ПАВЕЛ: Я зря начал разговор:
ИРИНА: Извини... Паша, мы действительно много говорим...
ПАВЕЛ: Я зря...
ИРИНА: Да подожди ты! (Снова подходит к Павлу, обнимает его) Ты слышишь меня?
ПАВЕЛ: Слышу.
ИРИНА: Мы слишком много говорим...
ПАВЕЛ (обнимает Ирину): Я волнуюсь.
ИРИНА: Я знаю. Не надо. Ты любишь меня?
ПАВЕЛ: Да.
ИРИНА: Я тоже тебя люблю.
ПАВЕЛ: У меня никого...
ИРИНА: Я знаю, я поняла. Но ведь ты же любишь меня?
ПАВЕЛ: Да.
ИРИНА: И я тебя. Значит, у нас все получится.
ПАВЕЛ: Наверное, я всю жизнь тебя ждал.
ИРИНА: Наверное...

Чувственная музыка, неяркий свет на сцене. Объятия, поцелуй Ирины и Павла. Внезапно музыкальную тему прорезают резкие, ржавые звуки. С Павлом происходит что-то ужасное, его тело сковывает судорога, Ирина кричит, пытается вырваться из объятий, но Павел держит крепко. Тогда Ирина сильно бьет его коленом в пах. Вопль Павла, крик Ирины, ЗТМ.

ДЕЙСТВИЕ 1

Больница. Кабинет врача с соответствующей обстановкой: столы врача и медсестры, три стула, кушетка, шкаф. В кабинете сидят за столом доктор Ганич и медсестра Люда, на кушетке спит человек. На столе - выпивка, закуска.

ДОКТОР ГАНИЧ: Солнце мое, умоляю, никогда не нужно опошлять чудо ярлыком. 'Служебный роман' - что за чудовищный штамп! Как ты могла сказать такое?
ЛЮДА: Извините...
ДОКТОР ГАНИЧ: Не извиняйся. Я все понимаю. Мама кормила тебя глупыми книжками, а со старшими подругами не повезло. Ты представь, пойми. (Доктор пристально смотрит на девушку. Люда отводит глаза.) Обыденность кабинетных будней, взгляд, скользящий от очередной карты к ее немощному хозяину. Подписан приговор, 'до свидания'. В коридоре шарканье и гул. Нажатием кнопки вырываешь из какофонии голос очередного болящего. Дозируешь сострадание, и вдруг: В привычный шум вплетается милое постукивание знакомых каблучков - любимая музыка, которая не приедается. Потому что звучит для меня. Ухоженный ноготок чуть царапает так неизящно закрашенное стекло. Я едва успеваю сказать с придыханием 'да', и первой взору является аккуратная: темно-синяя лодочка, через миг - загоревшие лодыжка и коленка. Остальное уже скрыто под белоснежным куском материи, соединенным четырьмя пластмассовыми кружкАми. Остальное скрыто, но чуть просвечивает, угадывается с трепетом. Несмелая река цепочки перетекает через пороги ключицы и, скользя по своему чудесному руслу, впадает в волнующий желобок: Мячики щек, покрывшиеся сейчас несмело обещающим румянцем, немного разомкнутые губы: А о твоих глазах, Людочка, я могу говорить еще минут пять. Или ниже спустимся? А? Продолжаем?
ЛЮДА: Ой, не надо. Вы меня и так смутили.
ДОКТОР ГАНИЧ: Солнце мое, не смей! Тебе воздают должное, ты и принимай, как должное. Договорились?
ЛЮДА: Я попробую.
ДОКТОР ГАНИЧ: И тем меня чрезвычайно обяжешь.
ЛЮДА: Как-то вы говорите... необычно.
ДОКТОР ГАНИЧ: Приходится. Ситуации хочу соответствовать.
ЛЮДА: Это как?
ДОКТОР ГАНИЧ: Не бери в голову... Солнце, с тобой юноши знакомятся?
ЛЮДА: А что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да ты не пугайся, я пока не ревнив. Знакомятся... Людочка, а Русланов много попадается?
ЛЮДА: Русланов?.. Не было.
ДОКТОР ГАНИЧ: Хм... Или поумнели... или классику не читают...
ЛЮДА: Что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Не читают... Ничего, солнце мое, ничего... Милая ты, Люда, очень милая...
ЛЮДА: Вы - тоже.
ДОКТОР ГАНИЧ: Стараюсь... И как ни крути, а скрутится. Пасьянсы все чаще сходятся. И все-то опять получится, и все у нас, Люд, устроится.
ЛЮДА: Вы меня опять смущаете.
ДОКТОР ГАНИЧ: А что? Я - мужчина холостой. Может быть, именно тебя ждал... Такую вот... милую, живую.
ЛЮДА: Смущаете.
ДОКТОР ГАНИЧ: Это были стихи, солнце. Только что сочинил. Для тебя. Нравятся?
ЛЮДА: Нравятся.
ЛЮДА: Кстати, солнце, а почему ты со мной на 'вы' до сих пор? Давай, Людмила, на брудершафт.
ЛЮДА: Ой, нет, я уже пьяная.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты - не пьяная, ты - хмельная.
ЛЮДА: Все равно. Я вина не хочу.
ДОКТОР ГАНИЧ: Хорошо. Пусть это будет не-винный брудершафт. (Подходит к Люде, подает ей руку, обнимает, целует в губы. Поцелуй, естественно, совсем не 'брудершафтный'. Люда, сраженная обаянием доктора и некоторым количеством алкогоголя, на поцелуй отвечает).
ДОКТОР ГАНИЧ: А ты говоришь 'служебный роман': Слышишь шаги? Они меня не волнуют. Скажи мне, почему?
ЛЮДА: Не знаю.
ДОКТОР ГАНИЧ: Знаешь! Потому, что ты уже здесь, а значит, шаги эти несут мне не радость и счастье, а, разве что, новые проблемы. Тем более, счастье не ходит в тяжелых ботинках.

На сцене появляется Виктор Бойко, за ним - сержант, брезгливо ведущий Павла.

ВИКТОР БОЙКО: Здрассьте! О, Ганич, здорово!
ДОКТОР ГАНИЧ: Доброй ночи, Витя.
ВИКТОР БОЙКО: Чё ж так кисло?.. Не вовремя?
ДОКТОР ГАНИЧ: Тяжелые ботинки, Витя, всегда не вовремя.
ВИКТОР БОЙКО: А-а... Ладно, я не к тебе. Дежурный где?
ДОКТОР ГАНИЧ: Вот, устал. Годовщина у человека. Развод - праздник, Витя, нешуточный. Но мы друзей не бросаем, так что, ты, к сожалению, ко мне.
ВИКТОР БОЙКО: Ну, извини. Держи, выручай товарища (сержант подталкивает Павла к доктору).
ДОКТОР ГАНИЧ: Какая печальная картина: Витя, он у тебя попахивает.
ВИКТОР БОЙКО: Не то слово.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я и говорю: тяжелые ботинки:
ВИКТОР БОЙКО: Да никто его не трогал. Не за что, вроде: не криминал. Таким взяли. Держи протокол. По твоей, кстати, части.
ДОКТОР ГАНИЧ: Так и выбора нет. (Павлу) Буйство ожидается?
ВИКТОР БОЙКО: Какое там! Еле ходит клиент: Мутная история, Юрик. Думали - маньяк, а бабу опросили - так не маньяк. Разберись, короче.
ДОКТОР ГАНИЧ: Попробуем. (Расписывается в бумагах, протягивает их Виктору.) Все. Клиента принял.
ВИКТОР БОЙКО (уходить не торопится): Ганич, а налить-то надо.
ДОКТОР ГАНИЧ: Интересно, за что? За подарок?
ВИКТОР БОЙКО: За дружбу!
ДОКТОР ГАНИЧ (наливает): Тогда, по дружбе, доставь человека по адресу, чего ему здесь пылиться?
ВИКТОР БОЙКО: Легко! Ваше здоровье! (Спящему) Вставайте, принц! (Поднимает и с помощью сержанта уводит дежурного врача).
ДОКТОР ГАНИЧ (Павлу, с сожалением посмотрев на Люду): Ну-с: Нет! Знаете, любезный, я вам, пожалуй, укольчик сделаю, выспитесь, а утром помоем вас и побеседуем: Солнце мое, будь добра, открой форточку пошире. (Уводит Павла, возвращается.) И на чем мы остановились?.. По-моему, на чем-то очень приятном: Только дух здесь не романтичный. Пойдем...
ЛЮДА: А маньяк?
ДОКТОР ГАНИЧ: Он - не маньяк. Он просто не смог сделать женщину счастливой.

Уходят.

Музыка. Люди в халатах меняют декорацию: выносят, выкатывают на сцену оборудование и приборы: ширму для рентгена, мензурки и пробирки для анализов, датчики для кардиограммы, монитор компьютера и т.д. и т.п. Павла поднимают с кровати и после каждой процедуры возвращают назад, чтобы через мгновение поднять снова. Результаты каждого анализа внимательно просматривает доктор Ганич. Сначала к пациенту относятся с пренебрежением, затем всё с большим и большим вниманием. На последнюю процедуру санитар несет Павла на руках. От результата к результату доктор Ганич 'светлеет'. В палате Павла меняют всю мебель, приносят телевизор, видеомагнитофон, телефон, картину, шкаф с книгами, холодильник и даже бар с напитками. Павел скучает на диване. Вход в палату - справа. Ко входу по авансцене направляется доктор Ганич с папкой и книгой, за ним - Люда.

ЛЮДА: Юра!
ДОКТОР ГАНИЧ: Да, солнце.
ЛЮДА: Юра, мне опять домой идти?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да, солнце. Я задержусь.
ЛЮДА: Я подожду.
ДОКТОР ГАНИЧ: Не надо, отдыхай.
ЛЮДА: Я не хочу одна отдыхать!
ДОКТОР ГАНИЧ: Солнце, не могу. Сегодня - точно не могу.
ЛЮДА: Ты уже второй месяц не можешь.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, не второй... Солнце, я тружусь, а ты меня задерживаешь.
ЛЮДА: Юра, скажи, у тебя женщина, да?
ДОКТОР ГАНИЧ: Боже, как все плоско-то! Женщина-мужчина... Рыбка у меня, солнце, а не женщина. И есть о чем мечтать.
ЛЮДА: Какая рыбка?
ДОКТОР ГАНИЧ: Красная... Солнце, задерживаешь.
ЛЮДА: Беги-беги. Облизывай своего импотента.
ДОКТОР ГАНИЧ (уже раздраженно): Много текста, лапушка. Дуй домой, а то уволю. Все!

Подобающая случаю 'вечная' мизансцена: доктор Ганич разворачивается к девушке спиной и получает вслед реплику.

ЛЮДА: Подлец! Мерзавец!.. Юра (подбегает к доктору, пытается обнять), я люблю тебя!
ДОКТОР ГАНИЧ (грубовато отпихивая Люду от себя): Ну, не вовремя, солнце, не вовремя! Иди!

Доктор Ганич входит в палату, а плачущая Люда удаляется в левую кулису.

ДОКТОР ГАНИЧ: Здравствуйте, Павел Васильевич!
ПАВЕЛ: Опять... Я же там все написал.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я читал. Ты, Паша, извини, но грех тебе жаловаться. В таких условиях у нас даже (показывает пальцем в потолок) эти не лежат.
ПАВЕЛ: Да подавись ты своими условиями. Я хочу знать, какого черта меня здесь держат под охраной. Я хочу знать что со мной, я имею право.
ДОКТОР ГАНИЧ: Вот видишь - прогресс. Три месяца тому ты не знать хотел, ты умереть хотел...
ПАВЕЛ: Я не буду с тобой разговаривать. Там же все написано. Где главврач?
ДОКТОР ГАНИЧ (с искренней горячностью либо искусно ее имитируя): Да не нужен тебе главврач. Я тебе нужен. И ты мне нужен... Хорошо, хорошо, согласен, я - подонок, урод... Ну, прости. Ну, не знал я, что тебе сказать, и сейчас не знаю, но попробую.

Пауза. Доктор Павлу явно не симпатичен, но и неизвестность надоела.

ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, хочешь, на колени встану?
ПАВЕЛ: Я цирк не люблю.
ДОКТОР ГАНИЧ: Не буду. Тогда я у тебя водки выпью. (Достает из бара бутылку.) Хочешь?
ПАВЕЛ: Нет.

Ганич наливает себе изрядную дозу.

ДОКТОР ГАНИЧ: Твое здоровье... серьезно (пьет залпом). Ты, Паша, не то, чтобы болен: Ты - гений. Ты такой один. Вообще один. Со времен органического бульона. Нет тебя ни в одном мифе, ни в одной летописи, ни в одном справочнике. Всякие бывали, а тебя - не было. И сейчас нет, и, может быть, не будет никогда... У тебя, Паша - патология Ганича.

Пауза.

ПАВЕЛ: Не понял.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я Брэма принес. 'Жизнь животных'. Не читал? (Павел качает головой, Ганич читает увлеченно, 'с выражением'): 'Тихоокеанские лососи Онкоринхус, как показывает название, обитают в бассейне Тихого океана. У представителей этого рода в анальном плавнике от десяти до шестнадцати ветвистых лучей, чешуя средних размеров или мелкая, икринки крупные и окрашены в красно-оранжевый цвет':
ПАВЕЛ: Ну, и к чему это?
ДОКТОР ГАНИЧ: Предисловие. Да ты послушай, хорошо ведь пишет мужик. 'Известно шесть хорошо различающихся видов (кета, горбуша, чавыча, красная, кижуч и сима). Все тихоокеанские лососи мечут икру лишь раз в жизни, погибая после первого нереста. Еще первооткрыватель Камчатского полуострова Владимир Атласов сообщал в своей 'скаске': 'А рыба в тех реках в Камчатской земле морская, породою особая: И идет той рыбы из моря по тем рекам гораздо много и назад та рыба в море не возвращается, а помирает в тех реках и заводях': Как тебе, Паша, драма, а?
ПАВЕЛ: Опять бред какой-то.
ДОКТОР ГАНИЧ: Вот, сейчас слушай. Внимательно. 'Внешний вид лососей, входящих в реки, меняется. У них появляется 'брачный наряд': тело, бывшее в море вальковатым, уплощается, на челюстях, сошнике, нёбе и языке появляются сильные крючковатые зубы. Сами челюсти, особенно у самцов, искривляются, на спине вырастает горб, кожа становится толстой и грубой, в нее врастает чешуя. Серебристая окраска исчезает, и в коже появляется пигмент, окрашивающий ее в черный, малиновый или лилово-красный цвет: Причины возникновения брачного наряда не изучены. Одни исследователи, согласно теории полового отбора Чарльза Дарвина, предполагают, что атрибуты брачного наряда привлекают самок, выбирающих 'красивейшего' самца': не наш случай, 'Есть мнение, что брачный наряд лососей - явление атавистическое, возврат к предковому типу':
ПАВЕЛ: Какой наш случай?..
ДОКТОР ГАНИЧ: Похожий: Подожди, тут немного осталось: 'Наконец, не исключается возможность, что брачный наряд обусловлен побочным действием гормонов, так как во время интенсивного созревания гонад активно работают железы внутренней секреции, особенно гипофиз. Какая из точек зрения ближе к истине, покажет будущее': Не понял?
ПАВЕЛ: Что?!
ДОКТОР ГАНИЧ: Лосось ты, Паша.
ПАВЕЛ: Какой лосось?
ДОКТОР ГАНИЧ: Судя по анализам, тихоокеанский. Понимаешь (читает), "род Настоящие лососи Сальмо во время нереста приобретают брачный наряд, как и тихоокеанские, но не погибают после первого нереста":
ПАВЕЛ (вскакивает, выбивает книгу из рук доктора): Какой, к черту, "первый нерест"?! Хватит! Пошел вон! Вон! Завтра же главврача! Или я... голодовку объявлю!
ДОКТОР ГАНИЧ: Первая твоя: Наташа, да? Вот не испугайся она твоих пятен на роже, не стошни ее от пота твоего: Если б получилось у тебя с ней, Паша, был бы ты уже восемь лет трупом. Вторая, тоже Наташа: Четыре года - труп. Третья - Ира. Тоже - труп. Сосуды у тебя, Пашенька, сплелись забавно. Только семя сбросишь - инсульт. Хана, короче. В ту же минуту. Понял? Как лосось. Брызнул на икру и - в аут: Понимаешь? Ты меня понимаешь?.. Ладно. Я тебе бумаги оставлю, там подписей много, не только моя. Надо поверить, Паша... Переваривай. Только без истерик. Тебе хорошо будет. Я тебе такую жизнь устрою, что сам завидую... Если что, на кнопку нажми, я - рядом (направляется к выходу из палаты).
ПАВЕЛ: Подожди!

Пауза. Павел подавлен. Кажется, он понимает, что Ганич не врет. Звучит психоделическая музыка, голос Ганича с обработкой, на фонограмме снова читает Брэма: 'Тихоокеанские лососи Онкоринхус, как показывает название, обитают в бассейне Тихого океана... Все тихоокеанские лососи мечут икру лишь раз в жизни, погибая после первого нереста... Есть мнение, что брачный наряд лососей - явление атавистическое, возврат к предковому типу... Тихоокеанские лососи... погибая после первого нереста... и назад та рыба в море не возвращается, а помирает в тех реках и заводях... тихоокеанские лососи...'

ПАВЕЛ: Лосось...
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, лосось - это условность. Для публики. Рыба - тупая, голый инстинкт. А ты все ж homo sapiens - венец эволюции, в голове - мозги. У нас законы другие, без твоей спермы человечетво не вымрет. Может, ты, наоборот, так жить хочешь, что тебе судьба сама баб таких... нервных выбирает... На первый взгляд грустно это, но ты посмотри, Паша, сколько их, бедолаг, которым вообще не дано? Да миллионы, Паша. Я тебе как врач говорю. Насмотрелся. И ничего, живут: Хуже, чем ты сейчас. Даже радуются чему-то: я не знаю: солнцу, весне... футболу там:
ПАВЕЛ: Я люблю женщину.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ту, последнюю? Иру? И сильно любишь?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, так и подумай, чем все это кончится? Да Бог с ней, с любовью, Паша. Это мы как раз подлечим, не проблема... Я тебе мир к ногам положу. Ты в Кремле двери ногой откроешь и в Гудзон плюнешь. А что тебе лишнее, я подберу. Всё будет, солнце мое, кроме женщин, но их, сам понимаешь, так и так не будет. Если я верно тебя просчитал, еще три года и девять месяцев не будет, а там - придумаем что-нибудь.
ПАВЕЛ: Это неизлечимо?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да брось! Не болен ты. Кончишь - финиш!.. А в остальном - огурчик. (Наливает в станкан снотворное.) Пей! Отоспись. Завтра жизнь начнется: хорошая, большая.
Павел пьет. ЗТМ.

ДЕЙСТВИЕ 2
Телестудия. Три года спустя.

АННА МАРТОВА (под аплодисменты): Здравствуйте! Здравствуйте, дорогие телезрители! Как всегда по вторникам, в прямом эфире программа 'С нами - гений', а с вами в студии - ведущая Анна Мартова. Как часто природа, подобно строгому педагогу, ставит перед человеком, своим нерадивым учеником, невероятно сложные задачи. Как много ее тайн до сих пор не разгадано! А что делать, если эта тайна - ты сам? Сегодня мы постараемся ответить на этот вопрос. Итак, встречайте! Гость нашей программы - человек-лосось Павел Хромин!!

Аплодисменты, выходит Павел.

АННА МАРТОВА: Здравствуйте, Павел!
ПАВЕЛ: Добрый вечер!
АННА МАРТОВА: И сразу первый вопрос: перед эфиром я поинтересовалась, можно ли представить вас зрителям именно так - человек-лосось, и вы согласились. Человек-лосось - не обидно?
ПАВЕЛ (с отработанной усмешкой): Ну, Павел Хромин, конечно лучше: (смешок на фонограмме) Нет, не обидно. Понимаете, мне улыбнулась природа, и я стоял перед выбором: принять ее улыбку и жить или не принять и умереть. Возможно, я кого-то удивлю, но я выбрал первое (смешок, аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Павел, а тяжело было осознать свою... уникальность?
ПАВЕЛ: Я: не осознал. Посмотрите на меня, я такой же, как все, и внимание к моей персоне, поверьте, мне кажется сильно преувеличенным (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Приятно, когда уникальность сочетается в человеке со скромностью. А если серьезно?
ПАВЕЛ: Если серьезно, сказать себе 'ты - лосось, парень' было очень трудно. Трудно, но необходимо. Я повторюсь, я принял улыбку природы как данность, и нисколько об этом не жалею. И хочу пожелать всем, кто чувствует в себе какую-то необычность: скажите о ней вслух. Сначала себе, потом людям. Не бойтесь признаться. Поверьте, люди поймут вас, протянут руку помощи и вы увидите, как мир снова засверкает яркими красками (аплодисменты).
АННА МАРТОВА (обращается к залу, приглушается свет, звучит лирическая музыка, во время рассказа на экране меняются слайды): И все же, дорога Павла к самому себе была очень непроста. Тридцать один год назад в городе Хатске, в семье Василия и Зинаиды Хроминых родился первенец. Сына назвали Павлик, в честь отца Василия Павловича. Паша рос очень послушным и спокойным мальчиком. 'Он редко плакал по ночам', вспоминает Зинаида Андреевна. Семи лет пошел в первый класс девятнадцатой Хатской средней школы. Хорошо рисовал, пел в школьном хоре. Успешно закончив школу, поступил в Зеленопольский институт инженеров холодильного оборудования. Ничто не предвещало беды, когда на четвертом курсе Павел познакомился с очаровательной сокурсницей Наташей Лаптевой. Молодые люди встречались несколько месяцев и, почувствовав серьезную духовную близость, решили перейти к близости физической. Разочарование, постигшее их, было жестоким. 'Я очень испугалась', вспоминает Наташа. 'С Павликом вдруг стало что-то происходить, он держал меня в объятиях, а сам покрылся пятнами, очень сильно вспотел. Я в тот момент гладила его по голове, и в моей руке осталась прядь его волос. Я закричала, с трудом вырвалась и убежала. Это был настоящий шок, ведь тогда я не могла знать, что Паша - не такой, как все'. Девушка не стала никому рассказывать о случившемся, она просто не знала, что сказать. Павел вернулся в Хатск. 'Я хотел уйти из жизни, но, слава Богу, передумал', говорит он. А через четыре года история повторилась уже с другой Наташей - Мулевич. И снова Павел нашел в себе силы жить. Он уехал из Хатска в Новопечорск. Через некоторое время он встретил Иру:

Прекращается музыка, снова яркий свет, аплодисменты.

АННА МАРТОВА: Мы остановились в шаге от вашей новой истории, Павел. Знаете, кого мы попросим продолжить?
ПАВЕЛ (похоже, с непритворным удивлением): Боже мой: Не может быть: Как?..
АННА МАРТОВА: Да, Павел, мы нашли ее! Я приглашаю в студию Ирину Кононенко!

Входит Ирина, Павел подходит к ней, под аплодисменты обнимаются, держат друг друга за руки, снова обнимаются и целуются. Ирина садится на гостевую скамью, Павел возвращается в свое кресло. С Ириной работали профессионалы. Полное ощущение, что для нее эта встреча - сюрприз. Во время беседы Ирина ведет себя соответствующе - дрожь в голосе, платочек, слезинка в уголке глаза, комок в горле.

АННА МАРТОВА: Здравствуйте, Ира!
ИРИНА: Здравствуйте.
АННА МАРТОВА: Я понимаю ваше волнение (Ирине приносят воду).
ИРИНА: Все это так неожиданно:
АННА МАРТОВА: Ирина, я знаю, как нелегко вам сейчас, и все-таки, постарайтесь припомнить события того вечера, когда вам с Павлом пришлось расстаться:
ИРИНА: Да: я: попробую: Это произошло в конце июня: двадцать: шестого числа, три года назад. К этому моменту мы уже встречались с Пашей десять месяцев. Он был очень: заботлив: внимателен: Всегда провожал меня: домой: А в тот вечер пригласил меня: к себе в общежитие. И я: я: согласилась: Мы: поцеловались: Вдруг Паша: весь позеленел: очень сильно вспотел: как-то судорожно вцепился в меня: У него стало такое: странное лицо: Мне стало очень страшно (делает глоток). Я закричала и убежала: Паша, извини: я: я: (Павел вскакивает с кресла, обнимает Ирину. Бурные аплодисменты. Павел усаживает Ирину на скамью, возвращается в кресло.)
АННА МАРТОВА: Спасибо, Ирина. А между тем, своим бегством вы спасли Павлу жизнь.
ИРИНА: Я н-не понимаю, как это?
АННА МАРТОВА (проникновенно, в камеру, зрителям, под негромкую лирическую музыку): Соединись Ирина с Павлом в тот вечер, мы с вами так бы никогда и не узнали о том, что среди нас живет человек-лосось. Потому что необычность Павла состоит в том, что природой ему дано право только на одну любовь. В тот третий вечер, также как в первый и во второй, нашего героя спасло только чудо. Павел умер бы сразу после эякуляции. Он мог так и не постичь своей сущности.
ПАВЕЛ (Анне): Вы разрешите?
АННА МАРТОВА: Да, Павел, пожалуйста.
ПАВЕЛ: Пользуясь случаем, я хотел бы сказать большое спасибо Наташе Лаптевой, Наташе Мулевич и, конечно, Ирине за то, что, пусть невольно, они для меня сделали. Во многом благодаря этим женщинам, я сейчас сижу в этой студии (аплодисменты, Павел подходит к Ирине, целует ей руки).
АННА МАРТОВА (зрителям): Итак, Ирина убежала. Когда страх гнал ее по пустынным ночным улицам Новопечорска, мимо проезжал милицейский патруль. (Павлу) Павел, мы приготовили для вас еще один сюрприз. Встречайте, у нас в гостях - старший лейтенант милиции Виктор Бойко.

Аплодисменты, в студию входит старший лейтенант Бойко в форме, к нему подходит Павел: объятия с похлопываниями. Павел возвращается на место. Милиционер здоровается с Ириной, садится на гостевую скамью. В его репликах ощущается невысказанное 'бля'.

АННА МАРТОВА: Добрый вечер, Виктор.
ВИКТОР БОЙКО: Здрасьте!
АННА МАРТОВА: Виктор, три года назад, теплым июньским вечером вы патрулировали седьмой микрорайон Новопечорска. Что привлекло ваше внимание?
ВИКТОР БОЙКО: Да: Мы работали по поддержанию: общественного порядка: В двадцать три двадцать семь сержант Кунин увидел: вот (показывает на Ирину): девушку: Она бежала: Ну, была очень: расстроена: Плакала: Я приказал машину остановить. Вышли. Опросил. Вот: девушка показала вот: на героя: Ну, мы по адресу подъехали: пришлось: задержать до выяснения: Там разобрались: Не криминал: Отвезли в больницу: Ну, и девушку вот: доставили: домой:
АННА МАРТОВА: Каким вы увидели Павла?
ВИКТОР БОЙКО: Ну, плохой был: Сейчас - не узнать: Другой:
АННА МАРТОВА: Этот день, двадцать шестого июня, Павел считает своим вторым днем рождения. Виктор, кому вы передали задержанного?
ВИКТОР БОЙКО: Доктору: Ганичу Юре:
АННА МАРТОВА: И я приглашаю в студию профессора Юрия Сергеевича Ганича!

Аплодисменты. В студию входит доктор Ганич. Павел подходит к нему, обнимаются, целуются, аплодисменты не смолкают. Когда радость от встречи после долгой разлуки полностью выражена, Павел возвращается в свое кресло, Ганич отправляется на гостевую скамью.

АННА МАРТОВА: Итак, Юрий, расскажите, пожалуйста, о вашей встрече с нашим сегодняшним героем.
ДОКТОР ГАНИЧ: Признаюсь, встреча для Павла была не из приятных. Согласитесь, за полчаса пройти путь от любви, чувства до неприятного человека в халате (показывает на себя, смешок в зале) с остановкой в милиции - очень тяжело, как морально, так и физически. А я ничего особенного не сделал. Просто выполнил свой профессиональный долг (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Павел, встреча была неприятной?
ПАВЕЛ: В первые минуты - да. Юрий Сергеевич прав. Мне было очень тяжело. Но довольно скоро я понял, что передо мной - профессионал: Врач с большой буквы (аплодисменты). И этот человек перевернул мою жизнь. Я бы даже сказал, что он вернул ее мне (аплодисменты).
АННА МАРТОВА (Ганичу): А что было потом?
ДОКТОР ГАНИЧ: Потом была работа. Работа очень большая. Лососем Павел стал не сразу. Прошли три месяца анализов, опытов, консультаций, прежде чем я смог окончательно поставить диагноз, и объяснить Павла, так сказать, ему самому. И потом была работа. Мы проводили семинары, конференции, делились опытом с учеными России и зарубежья, организовали 'Благотворительный фонд уникальной патологии', и это далеко не полный перечень того, что удалось сделать за эти три года (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Да, перечень - не полный. Павел, мне, и не только мне, но и многим нашим телезрителям, известно, что вы записали компакт-диск (игривое 'а-а-а' на фонограмме).
ПАВЕЛ: Ничего от вас не утаишь! (смешок) Да, в прошлом году мы записали альбом. Он называется 'Десять песен о любви'. Я не считаю себя профессиональным певцом, но, мне кажется, альбом получился. Простите за нескромность (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: А давайте, Павел, мы попросим вас спеть! Пусть наши зрители все увидят и услышат сами (аплодисменты, Павел встает, берет микрофон).

Павел поет. Что-нибудь глуповато-лирическое, в стиле 'русского шансона'.
Аплодисменты.

АННА МАРТОВА: Спасибо, Павел! Я думаю, зрители со мной согласятся, песня прекрасная! (аплодисменты) Наши телефоны раскалены. Очень многие хотят задать Павлу вопросы. К сожалению, наше время ограничено, поэтому я попрошу нашего героя быть очень кратким. Пожалуйста. Алё:

Примечание: вопросы могут задаваться не по телефону, а прямо из зрительного зала. Это потребует незначительного изменения последующих реплик (1-й, 2-й и 3-й звонки) и предыдущей реплики Анны Мартовой.

1-й звонок: Здравствуйте! Я хотела бы спросить у Паши. Паша, какие девушки Вам нравятся? (игривое 'а-а-а' на фонограмме)
ПАВЕЛ: Хороший вопрос. Вы знаете, для меня главное в женщине - душа. Я думаю, вы понимаете, что для меня это - не пустые слова (аплодисменты).
2-й звонок: Алё! Алё! Здравствуйте! Иван Максимыч меня зовут. Из Майгорода. Я хочу сказать, что мы всей семьей смотрим, Павел, ты молодец: и вообще, и поешь хорошо. А на лосося ты не похож, никого не слушай. Так что, давай, это, держись, здоровья тебе.
ПАВЕЛ: Спасибо, Иван Максимыч. Вам тоже здоровья.
3-й звонок: Алё! Это 'С нами - гений'? Меня зовут Лена. Я хочу сказать, что Павел - идеал мужчины. Сейчас трудно найти верного и любящего парня, а если Павел полюбит, то эта женщина будет для него первой, последней и единственной. А об этом любая женщина мечтает (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Спасибо вам, Лена. Интересная точка зрения.
ПАВЕЛ: Да, Лена, большое спасибо. Очень приятно слышать такое.
АННА МАРТОВА: Спасибо, Павел. Итак, до завершения нашей программы остались считанные минуты. Я хочу задать последний вопрос Юрию Ганичу: Юрий Сергеевич, через десять месяцев у Павла ожидается очередной кризис. Как вы планируете преодолеть его?
ДОКТОР ГАНИЧ: Мы предусматриваем целый ряд мер. Кстати, хочу заметить, что спекуляции по поводу того, что Павел должен реализовать свое право на единственную любовь, я считаю отвратительными. Этого права никто у Павла не отнимает, но, прежде всего, у человека есть право жить! (Аплодисменты.) Я также хочу обратиться ко всем телезрителям. Судьба Павла очень непроста. Человек-лосось - это крайне серьезно, поверьте. Павел вынужден жить так, как будто в воротник его рубашки зашита ампула с ядом. Снять эту рубашку он не может. Вероятность ошибки в наших расчетах крайне мала, но она существует, и непоправимое может случиться вне графика. Поэтому я обращаюсь к вам с просьбой оказать посильную помощь в изучении феномена Павла и других уникальных патологий. Номер счета нашего благотворительного фонда вы сейчас видите на ваших экранах (аплодисменты).
АННА МАРТОВА: Спасибо, Юрий. Павел?
ПАВЕЛ: Я хочу всем сказать 'большое спасибо' за неравнодушие и желание помочь. Особенно я хочу поблагодарить профессора Ганича, без которого я бы не состоялся как личность, а, может, и не выжил бы (аплодисменты, которые не смолкают во время финального слова ведущей).
АННА МАРТОВА (под музыкальное сопровождение): Итак, сегодняшняя программа 'С нами - гений' была посвящена человеку-лососю Павлу Хромину. Я благодарю Павла, всех гостей, и прежде всего, профессора Юрия Ганича, и вас, наши дорогие телезрители. Удачи вам! Встретимся через неделю, как всегда, во вторник, в это же время. Пока-пока!
Голос режиссера: Отработали, всем спасибо! Анечка, ты - умница (операторы уходят).
АННА МАРТОВА: Гости! Пройдите, пожалуйста в восьмую комнату, все вопросы решите там.
ВИКТОР БОЙКО (хлопая Павла по плечу): Эх, Паша, счастливый ты. Живешь как человек. Вот я не лосось ни хрена, и чего? Сын - двоечник, жена - тоже рыба, гы-гы - пила. Махнемся, а? (Ганичу) Слышь, медицина... сообразил бы чего...
ДОКТОР ГАНИЧ: Я не волшебник, Витя.
ВИКТОР БОЙКО: Да знаю. Ну, так пойдем, хоть вмажем! И лосося возьмем! Пашка, ты как?
ДОКТОР ГАНИЧ: Иваныч, сейчас не могу.
ПАВЕЛ: Извините: Ира! Подожди!
ВИКТОР БОЙКО: А-а-а: Юрик, ты им тут не сдался. Пойдем.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ладно, уговорил.
АННА МАРТОВА: А я?
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, и ты пошли: Паша, мы сейчас вернемся (Ганич, Анна и Виктор уходят).
ПАВЕЛ: Привет!
ИРИНА: Привет!
ПАВЕЛ: Ты извини, я их просил, что... не надо...
ИРИНА: Да ничего, зато увиделись.
ПАВЕЛ: Да: Ир, ты:
ИРИНА: Пашка, брось! Я понимаю.
ПАВЕЛ: Я хотел тебе позвонить, но:
ИРИНА: Я понимаю, Паша: Слушай, а это все правда?
ПАВЕЛ: Насчет лосося? Да, правда.
ИРИНА: Тебе страшно?
ПАВЕЛ: Нет. А чего бояться?
ИРИНА: А через год?
ПАВЕЛ: Даже меньше: Тоже не страшно: Не знаю: Накачают чем-нибудь, изолируют: Переживем.
ИРИНА: Понятно: А как ты вообще?..
ПАВЕЛ: Ой, бурно. Поездки, конференции: Английский выучил, песни записал: Нормально. Хочешь, кстати, диск подарю?
ИРИНА: Подари.
ПАВЕЛ (находит в студии диск, пишет на конверте): 'Ире на память от Павла 'Лосося' Хромина'. Держи!
ИРИНА: Спасибо:

Пауза.

ИРИНА: Ну, я пойду?
ПАВЕЛ: Подожди: Как ты?
ИРИНА: Хорошо.
ПАВЕЛ: У тебя есть: кто-нибудь?
ИРИНА: Нет: После тебя как-то: не попадается: Ну, мне пора. Поезд скоро.
ПАВЕЛ: Черт: я бы тебя попросил остаться на пару дней, но мы завтра - на конгресс в Прагу: Я тебе позвоню.
ИРИНА: У меня номер поменялся.
ПАВЕЛ (находит клочок бумаги): Запиши.
ИРИНА (записывает): Держи: Потеряешь:

Входят Ганич и Анна.

ПАВЕЛ: Не потеряю: (Замечает вошедших.) Я провожу.
ИРИНА (доктору и ведущей): До свидания.
ДОКТОР ГАНИЧ и АННА МАРТОВА: До свидания.

Павел и Ирина уходят.

АННА МАРТОВА (кивая в сторону двери): Вот тебе, Юрик, и личная жизнь.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ерунда.
АННА МАРТОВА: Юрик, а дальше что?
ДОКТОР ГАНИЧ: В каком смысле?
АННА МАРТОВА: Ну, еще десять месяцев - да, народ ждет кризиса: А после кризиса твой лососик подергается немного и станет неинтересен. Забудут про него. Четыре года - долго. Ну, останется какой-нибудь затрапезный фан-клуб, и всё.
ДОКТОР ГАНИЧ: Может быть... Поэтому сейчас, солнце мое, нам нужно работать и работать.
АННА МАРТОВА: А лососик?
ДОКТОР ГАНИЧ: А что, 'лососик'?
АННА МАРТОВА: Так и будешь пасти?
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, раз в четыре года навещать буду: Нютик, ты мне башку не забивай. У меня доклад в Праге.
АННА МАРТОВА (обнимая доктора): И ты собираешься только о нем и думать?
ДОКТОР ГАНИЧ: Пашенька! Как я тебе завидую иногда! (Целуются, входит Павел.)
ПАВЕЛ (беззлобно): Козел ты, Ганич!
ДОКТОР ГАНИЧ (не сразу прерывая поцелуй): Почему?
ПАВЕЛ: Зачем Ирку? Я же просил!
ДОКТОР ГАНИЧ: Чего, Пашенька, неужели до сих пор ёкает?
ПАВЕЛ: А вот ёкает!
ДОКТОР ГАНИЧ: Рыбка, иди ты знаешь куда?! Я на психологов разных состояние извел. А у него 'ёкает': Казанова хренов! О душЕ подумай!
ПАВЕЛ: Сам пошел!
ДОКТОР ГАНИЧ (Анне): А я тебе говорил.
АННА МАРТОВА: Мало ли, что ты говорил! Такие вещи, родной, без сопельки не делаются.
ПАВЕЛ (снова беззлобно): Тварь!
ДОКТОР ГАНИЧ (Павлу): Рыбка, а ты Ирин телефончик мне отдай.
ПАВЕЛ: С какой стати?
ДОКТОР ГАНИЧ: А с такой. Тоже мне, камикадзе! После кризиса получишь: Ну?..
ПАВЕЛ (отдает бумажку Ганичу): Подавись!
ДОКТОР ГАНИЧ (пряча клочок в карман): И хорошо: Ну, что, бригада? Где сегодня отобедаем?
АННА МАРТОВА: У китайцев.
ДОКТОР ГАНИЧ: Павлик, к китайцам пойдем?
ПАВЕЛ: Надоело.
ДОКТОР ГАНИЧ: А куда?
ПАВЕЛ: Я блинов с икрой хочу!
АННА МАРТОВА: Фу!
ПАВЕЛ: А тебя никто не спрашивает, коза!
АННА МАРТОВА: Хамье ты, лососик.
ПАВЕЛ: Стерва!
ДОКТОР ГАНИЧ: Кончайте! Всё! Блины так блины. Поехали!
Уходят.

ДЕЙСТВИЕ 3

Номер 'люкс'. Огромный холл и две двери в спальни.
Павел и Анна развалились в креслах. Ганич сидит на полу по центру сцены, облокотившись на журнальный столик с напитками, рассматривает фотографии, некоторые бросает на пол, некоторые показывает Павлу и Анне, которые остаются безучастными.

ДОКТОР ГАНИЧ: Все-таки сколько в мире красоты: Да и уродства хватает:
АННА МАРТОВА: Извращенец. Тебе что, живых мало?
ДОКТОР ГАНИЧ: Я ж не для себя. А идея - твоя, между прочим.
АННА МАРТОВА: Моя. И очень прибыльная.
ДОКТОР ГАНИЧ: А текст - мой! 'Дорогие девушки и женщины! Неумолимо приближается час кризиса в жизни человека-лосося Павла Хромина. Мы сделаем все возможное, чтобы успешно преодолеть этот кризис, но предугадать его масштаб не может никто. Если желание Павла окажется столь огромным и всеобъемлющим, что медицина окажется бессильной, пусть в этот момент рядом с ним окажется идеал!'
АННА МАРТОВА: Да, умеешь.
ДОКТОР ГАНИЧ (продолжает перебирать фото): :А вот эта - ничего. (Анне) Глянь: Та-ак: Мгм: Ой, нет: Жир-жир-жир: (перевернув фото обратной стороной) 'Павел! Мне двадцать семь лет. Узнав про Вас год назад, решила сохранить для Вас свою невинность:' Беда: 'Павел! Я беременею с пол-оборота: Гарантирую полноценное потомство:' Грамотный подход: Хм: хм: фу!.. Ух ты! (Анне) Солнце, глянь!
АННА МАРТОВА (лениво): Да пошел ты!
ДОКТОР ГАНИЧ: О! Гимнастка! Чемпионка, а туда же: Вот это тело!.. Черт возьми, мир с ума сошел! Вот я, например: образованный, обходительный, ласковый, сильный, море удовольствия: (Анне) Правда, малыш? Но мне такие не пишут. И дай я объявление, все равно не напишут: Нет, кто-нибудь напишет, но гимнастка-чемпионка - ни за что. А рыбке нашей пишут: 'Хочу быть первой, последней и единственной!' Маразм!
ПАВЕЛ (беззлобно): Да пошел ты!
ДОКТОР ГАНИЧ (по одной достает фото из пачки, бросает, как карты, на пол): Смотри, Пашенька, вот тебе глазки смерти, волосы смерти, губы смерти, носик смерти, шейка смерти, вот тебе грудь смерти, пупок смерти, спинка смерти, вот тебе задница смерти, ножки смерти, еще одни ножки, бедра смерти... ого!.. лоно смерти: крупным планом: фрау Андерсон: без мозгов фрау:
АННА МАРТОВА: Уймись!
ДОКТОР ГАНИЧ: Паша! А давай мы тебе голубого найдем? Мальчика, а? Уделаем природу-мать по самые уши? Хочешь?
ПАВЕЛ: Ну, разве что тебя, придурка.
ДОКТОР ГАНИЧ: А что, ради такого дела - согласен!
АННА МАРТОВА: Уймись!
ДОКТОР ГАНИЧ: Скучные вы: Лососик, тебе что в смерти больше нравится?
ПАВЕЛ: Душа!
ДОКТОР ГАНИЧ: Может быть: Потерпи, рыбка. Уже чуть-чуть осталось. А потом будет тебе душа.
ПАВЕЛ (встает): Так, на сегодня вы мне надоели. Пока!
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты куда?
ПАВЕЛ: Песню писать.
ДОКТОР ГАНИЧ: А-а: Ну, давай.

Павел направляется в свою комнату. У двери останавливается.

ПАВЕЛ: Юрик, а если я с девушкой 'все дела', и не сдохну? Ты ведь от дерьма всю жизнь не отмоешься.
ДОКТОР ГАНИЧ: Сдохнешь, сдохнешь. Доказано. И вообще, рыбка, что за шутки?
ПАВЕЛ: Так, помечтал.
ДОКТОР ГАНИЧ: Пашенька! Ты не лосось. Ты - свинья, противная и неблагодарная. Ты без меня или помер бы уже, или мотался бы от девок испуганных из Задрищенска в Кислодрищенск... Раз в четыре года: И все равно бы помер. От тоски и никчемности своей. А ты в Гудзон плюнул, на Фудзияму залез, на Эйфелевой башне блевал, грамоту от президента имеешь, песни поешь, счет в банке... Свинья ты, Паша!
ПАВЕЛ: Благодетель.
ДОКТОР ГАНИЧ: А что, нет? Нютик, скажи ему.
ПАВЕЛ: Нютик пусть лучше молчит.
АННА МАРТОВА: Хам!
ПАВЕЛ: Ладно! Коньки отбросишь - памятник тебе поставлю.
ДОКТОР ГАНИЧ: Так-то лучше.
ПАВЕЛ: До завтра меня не трогать! (уходит)
ДОКТОР ГАНИЧ (снова рассматривая фотографии): Чего б еще придумать? А, солнце мое?
АННА МАРТОВА: Тебе мало?
ДОКТОР ГАНИЧ: А что, бывает много? А вообще, не в том дело. Скучно.
АННА МАРТОВА: Так пойдем, поскучаем.
ДОКТОР ГАНИЧ: Нютик, вон газета лежит. Там объявления. Звякни, купи себе мужичка. Я ревновать не буду.
АННА МАРТОВА: Я не из газеты, я тебя хочу, ублюдок.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, не звони: Лучше б придумала что-нибудь.
АННА МАРТОВА: Толку от тебя, козлик, никакого. Я - в клуб:
ДОКТОР ГАНИЧ: Езжай, солнце, езжай.
АННА МАРТОВА: Ну, и сиди со своими бабами.
ДОКТОР ГАНИЧ: Мгм.

Анна уходит во вторую спальню, Ганич наливает себе выпить, продолжает смотреть фотографии.

ДОКТОР ГАНИЧ (читает на фото): 'Лососик! Я - твоя лососиха' Пятисотая: Дура:

Анна, одетая, появляется из спальни, молча уходит. Через минуту - звонок в дверь.

ДОКТОР ГАНИЧ: Что такое?

Идет открывать, возвращается с хорошо одетой солидной дамой - Черити Мэшем.

ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Здесь говорят по-английски?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Прекрасно! Вы - профессор Ганич?
ДОКТОР ГАНИЧ: Да.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: А меня вы не узнаете?
ДОКТОР ГАНИЧ: Где-то видел.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Я - Черити Мэшем. Вдова Линкольна Мэшема, слыхали?
ДОКТОР ГАНИЧ: Твою мать!
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Что вы сказали?
ДОКТОР ГАНИЧ: Так: Конечно, слышал. Прошу вас (приглашает в кресло, дама садится). Выпьете что-нибудь?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Виски с содовой, один к двум.
ДОКТОР ГАНИЧ: Извините, у нас только коньяк: И сок.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Какой сок?
ДОКТОР ГАНИЧ: Яблочный.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Давайте.
ДОКТОР ГАНИЧ: А коньяк?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Не надо.

Ганич наливает даме сок, сам с коньяком становится перед ней.

ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Нам не помешают?
ДОКТОР ГАНИЧ: Некому мешать.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: А где Ваш лосось?
ДОКТОР ГАНИЧ: А вон, слышите? (Из-за двери Павла слышна музыка) Песни поет.
ПАВЕЛ (показавшись из комнаты): Кто там?
ДОКТОР ГАНИЧ: Уборщица.
ПАВЕЛ (оглядывая гостью): По мою душу?
ДОКТОР ГАНИЧ: Нет... По мою.
ПАВЕЛ: А-а: (Снова скрывается в комнате.)
ДОКТОР ГАНИЧ: Слушаю.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Я читала ваш призыв. Он меня заинтересовал.
ДОКТОР ГАНИЧ: Вас?!
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Да, меня. Я способна к деторождению без каких-либо оговорок, и я уже имею ребенка.
ДОКТОР ГАНИЧ: И что?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: В тот самый 'момент' рядом с вашим лососем должна быть я.
ДОКТОР ГАНИЧ: Зачем вам это?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Я знаю, зачем.
ДОКТОР ГАНИЧ: Не понимаю.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: И не трудитесь. Не поймете. Масштаб у вас не тот.
ДОКТОР ГАНИЧ: А у вас какой масштаб?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: В случае моей беременности вы получите один миллион долларов.
ДОКТОР ГАНИЧ: Сколько?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Деньги вам переведут сразу после теста на беременность. С положительным результатом, естественно.
ДОКТОР ГАНИЧ (после паузы): Слушайте, зачем так усложнять? Выходите за меня замуж.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Не стройте из себя идиота. И потом, вы столько не стОите. Когда мне прийти? (Ганич молчит) Когда мне прийти? (без ответа) Вы слышите меня? Когда:
ДОКТОР ГАНИЧ: Да лучше бы - никогда.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Конкретнее.
ДОКТОР ГАНИЧ: В самый последний момент. Я позвоню.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Разве нам не нужно узнать друг друга?
ДОКТОР ГАНИЧ: В женщине Паше нужна душа. Сомневаюсь, что это ваш главный плюс.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Кажется, я понимаю ваши сомнения. Зачем мелкому хаму большие деньги? Мне пора. Расписки я вам не даю. Моего слова достаточно.
ДОКТОР ГАНИЧ: Подождите! Зачатие - штука тонкая:
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Меня подготовят со стопроцентной гарантией.
ДОКТОР ГАНИЧ: А если кризис задержится?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Не задержится. Вы четыре года уверяете, что все просчитали. К тому же, я консультировалась и с более серьезными людьми.
ДОКТОР ГАНИЧ: Вы хоть представляете, что вас ждет?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Меня подготовят. И потом, я достаточно видела в жизни.

Черити Мэшем почти успевает уйти со сцены, когда ее окликает Ганич.

ДОКТОР ГАНИЧ: Подождите! Вы невнимательно читали призыв. Там сказано, 'если медицина окажется бессильной': Хочу вас предупредить: это маловероятно.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Я внимательно читала: Подумайте, нужно ли лишать человека радости любви, а себя - двух миллионов долларов. До свидания.
ДОКТОР ГАНИЧ: Слушайте, вдова, вы - католичка?
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Тогда вы должны знать, что тщеславие - смертный грех.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Алчность - тоже, профессор. Не так ли?
ДОКТОР ГАНИЧ: Вот сука!
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Не поняла.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я говорю, я - атеист.
ЧЕРИТИ МЭШЕМ: Бог всех простит. Всего доброго.
Черити Мэшем уходит. Доктор Ганич плюхается в кресло, берет фотографии, но не рассматривает, а просто тасует.
ДОКТОР ГАНИЧ: Дерьмо! (Рвет фото, барабанит пальцами по подлокотнику, пьет, наливает, пьет). Тварь! С таким доходом могла бы и психиатра себе нанять нормального: Тварь!

Незаметно к креслу подходит Анна.

АННА МАРТОВА: Профессор!
ДОКТОР ГАНИЧ: А? Чего так рано?
АННА МАРТОВА: Не понравилось. С тобой, зайчик, все ж веселее.
ДОКТОР ГАНИЧ: Иди спать.
АННА МАРТОВА: Зайчик, а на тебе лица нет. Девки глянцевые довели? Пойдем, утешу. (Ганич не реагирует. Анна наливает себе коньяк, замечает стакан Черити со следами помады.) У тебя гости были? А чего так быстро управился?.. Я ее знаю, козлик?
ДОКТОР ГАНИЧ: Уборщица.

Анна садится в другое кресло, потягивает коньяк.

АННА МАРТОВА: И как тебе вдова?
ДОКТОР ГАНИЧ: Что?..
АННА МАРТОВА: Я говорю, вдова как?
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты: ты:
АННА МАРТОВА: Ты же просил что-нибудь придумать.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты: Ты когда успела?
АННА МАРТОВА: Не сегодня, конечно. Думаешь, просто было объяснить, зачем ей это нужно, да еще за такие деньги?
ДОКТОР ГАНИЧ (удивленно, с долей восхищения): Нютик, много я баб знал, но ты - гений, шедевр... Покруче рыбки моей. Такая сука:
АННА МАРТОВА: Ты, козлик, заигрался. Хватит. Ты кто такой? Рыбка твоя - не игрушка, хватит, козлик, его за веревочки дергать. Что природой назначено, тому и быть. Ему, может, вся жизнь дана ради этой ночи. Не трогай ты инстинкты, не лезь!
ДОКТОР ГАНИЧ: Сучка трепливая! Шоу твое - за углом. Паша - человек!
АННА МАРТОВА: Человек: Юрик, что за сироп?! Два миллиона только за то, чтобы не мешать природе: По-моему, нормально.
ДОКТОР ГАНИЧ: Тва-арь: Так это нам с тобой - два?
АННА МАРТОВА: Нет. Я свое получила.
ДОКТОР ГАНИЧ: Сколько?
АННА МАРТОВА (поморщившись): Фу-у:
ДОКТОР ГАНИЧ: Понятно. Не меньше: А Паше?
АННА МАРТОВА: А ему зачем?
ДОКТОР ГАНИЧ (после паузы): Солнце мое, я дам тебе еще сто тысяч. И пока Павлик живой, чтоб я тебя не видел, ладно?
АННА МАРТОВА: Мне хорошо с тобой, Юра: Двести!
ДОКТОР ГАНИЧ (кивает, не раздумывая): Двести.
АННА МАРТОВА: Козлик, а правда здорово вот так легко швырнуть красивой девушке двести тысяч и сказать 'уходи'? Мужчиной себя чувствуешь. Настоящим, да?
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты не могла бы молча уйти?
АННА МАРТОВА: Юр, а давай так: мы проведем эту ночь вместе, я дам тебе сто тысяч долларов, и ты станешь самым дорогим мальчиком в мире.
ДОКТОР ГАНИЧ: Не получится.
АННА МАРТОВА: Получится, я помогу. Хочешь, потом в книгу рекордов напишу? Ну, что, договорились?
ДОКТОР ГАНИЧ: Я не смогу.
АННА МАРТОВА: Попробуем... Ты мне - двести, я тебе - сто:
ДОКТОР ГАНИЧ: Двести!
АННА МАРТОВА: Ну, нет, двести даже ты не стоишь. Сто двадцать - потолок!
ДОКТОР ГАНИЧ: Придушить тебя, что ли?
АННА МАРТОВА: А вот этого точно не сможешь. Масштаб не тот. Козлик, ненавидеть меня не за что. Мне надо спасибо сказать - я тебе два миллиона привела, и не только.
ДОКТОР ГАНИЧ: Особенно от Павлика - спасибо.
АННА МАРТОВА: Сарказм, козлик, неуместен. Это нам с тобой дряхлеть мучительно и долго, а лососик твой умрет счастливым и благодарным, вот увидишь.
ДОКТОР ГАНИЧ: Пустые слова балерины:
АННА МАРТОВА: Точно. Хватит трепаться. Ну, так что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Иди, попробуй отмыться.
АННА МАРТОВА: Хам: Поцелуй меня.
ДОКТОР ГАНИЧ: Пять тысяч.
АННА МАРТОВА: Две!

Поцелуй. Затем Анна уходит в спальню. Ганич задумчиво меряет шагами холл. Слышно, как Анна включила душ. Ганич останавливается, бежит в спальню, появляется вновь с блокнотом, листает, выбрасывает какие-то визитки, бумажки, находит нужный обрывок, достает телефон, уходит из номера. Музыка. ЗТМ.
Свет. Из спальни Ганича доносится шум воды. Павел сидит в кресле, листает журнал. Звонок в дверь. Павел открывает.

ПАВЕЛ: Ты?!
ИРИНА: Доброе утро!
ПАВЕЛ: Здравствуй!
ИРИНА: Не ждал?
ПАВЕЛ: Честно говоря, нет. Сюрприз: Как ты меня нашла? (Шум воды прекращается.)
ИРИНА: Мне позвонили.
ПАВЕЛ: Кто?
ИРИНА: Мне сказали, ты хочешь меня видеть.
ПАВЕЛ: Кто?
ИРИНА: А ты не хочешь?
ПАВЕЛ: Да нет, очень хочу: Я очень рад тебя видеть: Знаешь, я хотел позвонить, но: врачи не разрешили.
ИРИНА: А теперь, кажется, разрешили.
ПАВЕЛ: Тебе что, Ганич звонил?

Появляется Ганич в банном халате, вытирает голову, поэтому не сразу замечает Ирину.

ИРИНА: Доброе утро!
ДОКТОР ГАНИЧ: Что?..

Пауза.

ДОКТОР ГАНИЧ (раздраженно): Я тебе во сколько сказал прийти?
ИРИНА: Я же не опоздала.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я тебе сказал - ровно в десять, а ты приперлась раньше.
ПАВЕЛ: Алё, профессор!
ДОКТОР ГАНИЧ (Ирине): Тебя никто не видел?
ИРИНА: Я не знаю.
ДОКТОР ГАНИЧ: Номер сняла?
ИРИНА: Да.
ПАВЕЛ: Юрик, хорошо бы объяснить.
ДОКТОР ГАНИЧ (после короткой паузы): А чего объяснять? Ты не рад?
ПАВЕЛ: Рад.
ДОКТОР ГАНИЧ: Ну, и радуйся на здоровье.
ПАВЕЛ: Ириш, ты извини, мне тут вообще мало чего говорят: Я правда - рад, но уж больно неожиданно: Чего он от тебя хотел?
ДОКТОР ГАНИЧ: Рыбка, не нуди! Тебя любят, к тебе приехали. Радуйся, тебе говорят!
ИРИНА (Ганичу): Странно: Вы же говорили:
ПАВЕЛ: Что он говорил?

Пауза.

ДОКТОР ГАНИЧ: Что завтра - кризис, что ты любишь ее, что никто не имеет права лишать тебя выбора, что, может быть, тебе жизнь дана ради одной ночи, что, если уж ты лосось, пусть природа решает, какой инстинкт в тебе сильнее, и что в ту самую минуту рядом с тобой должна быть женщина, которую ты любишь.
ПАВЕЛ: Класс! Ганич, ты чего?
ДОКТОР ГАНИЧ: Сволочью быть надоело.

Долгая немая сцена. Ганич и Павел пристально смотрят друг другу в глаза. Им есть, что сказать друг другу. Четыре года, каждый день - вместе. Чего только за эти четыре года не было... И родилась в итоге странная весьма, но - дружба. И они разговаривают. Ира в растерянности.

ИРИНА: Паша, прости!.. Мне лучше уехать.
ПАВЕЛ (продолжая смотреть доктору в глаза): Ни за что! Я не отпущу!

Пауза. Доктор наконец, опускает глаза.

ДОКТОР ГАНИЧ: Идите в комнату, общайтесь: И чтоб вас вместе никто не видел: Долго объяснять. Рыбка, поверь.

Короткий ЗТМ. Свет. Последний день. Доктор Ганич развалился в кресле. Для него прошедшая ночь была бессонной. Он пьян и продолжает пить, делая глотки прямо из горлышка. Из своей комнаты выходит Павел.

ПАВЕЛ: Ты что, не ложился?
ДОКТОР ГАНИЧ: Как здоровье?
ПАВЕЛ: Нормально.
ДОКТОР ГАНИЧ: Как любимая?
ПАВЕЛ: Нормально.
ДОКТОР ГАНИЧ: Страшно?
ПАВЕЛ: Вроде, нет.
ДОКТОР ГАНИЧ: А мне - страшно.
ПАВЕЛ: Крепись!

Доктор смотрит на Павла, молча встает и, пошатываясь, удаляется в свою комнату, а из комнаты Павла появляется Ира.

ИРИНА: Доброе утро!
ПАВЕЛ: Привет! Как спалось?
ИРИНА: Мало.
ПАВЕЛ (обнимая Иру): Боишься?
ИРИНА: Да.
ПАВЕЛ: Не надо.
ИРИНА: Постараюсь.

Павел прижимает Ирину к себе, гладит ее по волосам.

ПАВЕЛ: Все будет хорошо.
ИРИНА: Да.

Выходит Ганич, пряча шприц в кулаке.

ДОКТОР ГАНИЧ (Ирине): Солнце мое, иди к себе. У нас тут разговор: Рыбка, скажи ей:

Ирина уходит.

ПАВЕЛ: Что?
ДОКТОР ГАНИЧ: Вчерашнее - забудь. Бес попутал, виноват... Ничего не будет. Ирку - домой, тебя - под наркоз до завтра. Пошутили, и - хватит.
ПАВЕЛ (беззлобно): Да пошел ты!
ДОКТОР ГАНИЧ (приближается к Павлу): Хватит, рыбка, хватит, не дури.

Павел замечает шприц, перехватывает руку Ганича, выкручивает ее. Пальцы доктора разжимаются, шприц падает. Павел бьет доктора в живот, в челюсть, снова в живот. Ганич падает. На шум выбегает Ирина. Павел жестом приказывает ей вернуться, спокойно подбирает шприц, направляется в комнату доктора, какое-то время проводит в ней, выходит с аптечкой, идет к выходу из номера.

ДОКТОР ГАНИЧ: Подожди! Мне один пузырек нужен: не для тебя: Клянусь!

Павел подходит к Ганичу, протягивает ему аптечку. Доктор копается в лекарствах, достает пузырек, кладет в карман, отдает аптечку.

ДОКТОР ГАНИЧ: Подохнешь, рыбка.
ПАВЕЛ: Не твое дело.
ДОКТОР ГАНИЧ: Подохнешь, придурок!
ПАВЕЛ: Пошел ты!

Ганич садится на пол, ощупывает челюсть.

ДОКТОР ГАНИЧ: Чувствуешь что-нибудь?
ПАВЕЛ: Похоже.
ДОКТОР ГАНИЧ (кивая на брюки Павла): Там что?
ПАВЕЛ: Пока ничего.
ДОКТОР ГАНИЧ: Бог с тобой! Как хочешь... Сам разбирайся: Зла не держишь?
ПАВЕЛ: Нет.
ДОКТОР ГАНИЧ: Последняя просьба, Паша:

На секунду - ЗТМ. Свет. На сцене Павел и доктор Ганич, лицом к лицу.

ДОКТОР ГАНИЧ: Что?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ (кивая на брюки Павла): Там что?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Еще не поздно...
ПАВЕЛ: Нет.
ДОКТОР ГАНИЧ: Остановим!
ПАВЕЛ: Нет!

Звучит музыка, постепенно становясь все громче. Герои тоже с каждой репликой повышают тон.

ДОКТОР ГАНИЧ: Остановим, ну!!
ПАВЕЛ: Нет!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Смотри...
ПАВЕЛ: ...
ДОКТОР ГАНИЧ: Ты все помнишь?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Сделаешь?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Звонить?
ПАВЕЛ: Рано еще.
ДОКТОР ГАНИЧ: Бумаги подписал?
ПАВЕЛ: Да.
ДОКТОР ГАНИЧ: Остановись!!!
ПАВЕЛ: Нет!!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Все помнишь?
ПАВЕЛ: Да!!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Звонить?
ПАВЕЛ: Ирка - на тебе.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я знаю.
ПАВЕЛ: Ты обещал.
ДОКТОР ГАНИЧ: Я сделаю, Паша! Звонить?
ПАВЕЛ: Ирка на тебе!
ДОКТОР ГАНИЧ: Клянусь, Паша! Звонить?
ПАВЕЛ: Да!
ДОКТОР ГАНИЧ: Остановись, Паша!!!
ПАВЕЛ: Звони!!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Прости, Паша!
ПАВЕЛ: Звони!!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Прости, Паша!!!
ПАВЕЛ: Звони!!!
ДОКТОР ГАНИЧ: Прости, Паша!!!
ПАВЕЛ: Прощаю! Звони!!!

Музыка звучит очень громко. Доктор, одной рукой обнимая Павла за плечи, звонит по телефону. Отбрасывает телефон, разворачивает Павла к себе лицом, смотрит ему в глаза. Через минуту идет к входной двери, возвращается с Черити Мэшем, двумя ее телохранителями. Берет Черити за руку, бросает в объятия Павла. Павел судорожно прижимает женщину к себе. Кричит Ганич, кричит Павел, но что - не слышно. Ганич выводит телохранителей, возвращается. Вдруг Павел отстраняет от себя вдову, снова прижимает и одновременно резким и коротким движением головы 'выключает' ее. Женщину подхватывает Ганич, вливает ей в рот содержимое пузырька. Павел уже направился в спальню Ганича. Доктор догоняет Павла, немного медлит, затем открывает ему дверь, хлопает по плечу, закрывает дверь. Возвращается к вдове, пьет коньяк прямо из горлышка и относит Черити в другую спальню.
Резко обрывается музыка. Момент тишины. Смена музыкальной темы. Возможно, Black Dog, Led Zeppelin. Постоянно меняется свет. Последнее ah рефрена в припеве заменяет стон Ирины. Почти сразу ее же крик. На мгновенье - тишина, и снова - музыка. Распахивается дверь, Ирина - в дверном проеме. У нее истерика. Из спальни Павла, застегивая брюки и надевая рубашку, выбегает Ганич, хлещет Ирину по щекам, вталкивает назад, в спальню. Через несколько секунд доктор появляется снова. Он под мышки волочит тело Павла. Где-то посередине между двумя спальнями Ганич вдруг отпускает тело, садится рядом и закрывает голову руками.
Тишина.
Музыка: композиция High and Dry группы Slade ('Amazing kamikaze syndrome', 1983), приглушеный свет. Мизансцена не меняется. Затем люди в рабочей одежде уносят Павла, разбирают декорацию, небрежно берут Ганича и, как ненужный хлам, выбрасывают на авансцену. Свет теперь - только на Ганича. Доктор с трудом поднимается.

ЭПИЛОГ
На пустой сцене, в узком пучке света стоит Ганич.

ДОКТОР ГАНИЧ: Мораль, пожалуйста... Схема сработала. Иру я в суматохе вывел, никто не заметил. Госпожа Мэшем вообще мало, что помнила... Только вот она не забеременела... Странно, я был в себе уверен. Денег, понятное дело, не дали... А вот били долго. Все, что было - забрали... Ну, не убили - и спасибо... Потом еще и звезда эта, Анечка Мартова, гонцов прислала. Баба оказалась без юмора. Потребовала семьдесят восемь тысяч долларов согласно договору. Двести минус сто двадцать, на которые я ее... Минус две - за поцелуй... Снова били... У Анечки все прекрасно. 'Как всегда, по вторникам, в прямом эфире...'
Ира родила сына. Я узнавал: абсолютно здоров, без отклонений. Павликом назвала... Лососик ей денежку хорошую оставил... Говорят, замуж вышла, уехала... то ли во Францию, то ли в Канаду... Чей ребенок - молчит, вроде...
А у лососика я был. Поплакал...
И Витька Бойко - в порядке. Мне вот с работой помог... Нормально... Живу... Нормально... (Пауза.) Зато я четыре года ЛЕТАЛ!

В свет входит Люда, обнимает доктора.

ЛЮДА: Юра, пойдем домой.

Уходят.

Музыка.
Занавес.


© Graphomania, 2000-2002 All rights reserved