Вячеслав и Михаил Дурненковы
Культурный слой

Действующие лица:

Дед.
Саша 
Риэлтор Константин.
Риэлтор Юрик.
Гена.
Маша.
Софронов.

Наши дни.

Первое действие.

Утро. Комната Саши: диван, письменный стол и два стула. В комнате накурено. Саша задумчиво стоит возле мольберта. В дверь входит дед. 

ДЕД. Здравствуй, Саш.
САША. Здравствуй.
ДЕД. Рисуешь?
САША. Угу.

Дед подходит к окну и раздвигает занавески, открывает форточку и садится за стол.

ДЕД. Получается?
САША. Да так┘
ДЕД. Поди, опять всю ночь не спал?
САША. Да вот чего-то увлекся.
ДЕД. А работай, коль вдохновенье есть. Я вот тоже как в мастерской ковыряться начну, так про все забываю. Даже про обед.
САША. Бывает.
ДЕД. А мне кушать надо вовремя, желудок-то того┘
САША. Ясно.
ДЕД. Забудешь, а потом как резанет, ажно в глазах темнеет. Сергеич, доктор правильно говорит √ вам говорит надо вовремя кушать.
САША. Правильно говорит.
ДЕД. И это┘ слюна как бешеная прет. Сергеич говорит, что она скапливается и начинает больные места разъедать, поэтому и болит. А если покушал, то она на пищу набрасывается и ее разъедать начинает. Вот так и в организме все и происходит.
САША. Ну да.
ДЕД. Главное жирное не кушать, потому что жир для слюны материал непростой, его трудно разжижить. Саш, я вот чего спросить хотел┘
САША (отрываясь от холста). Ну?
ДЕД. Я тебе не мешаю?
САША. Нет, дед, не мешаешь.
ДЕД. Тогда скажи, вот правда или брешут, что танец такой есть √ на голове пляшут?
САША. Есть, брейк называется.
ДЕД. Прямо, на голове?
САША. Прямо на голове.
ДЕД. Это американцы придумали, чтобы над нашими дурачками посмеяться, а они и рады.
САША. Да нет дед, это культура такая.
ДЕД. Да что же это за культура такая, что теперь ноги не нужны?
САША. Дед, ну долго объяснять, бог с ним┘ (Берет кисть, что-то подрисовывает на холсте.)

Некоторое время молчат.

ДЕД. Саш┘
САША. Чего?
ДЕД. А ты чего не женишься?
САША (поворачивается, смотрит на деда). А не хочу.
ДЕД. И почему?
САША. Свободным хочу быть.
ДЕД. Ну-ну, я тоже хотел, до тридцати дожил и язву заработал. Оно ведь как холостой питается? Купит колбасы и съест без хлеба, я уже про суп не говорю или там второе горячее. Я только и спасся, когда бабушку встретил, а так бы давно уж помер. Вон в газете статья была, сколько процентов холостых от желудка умирают┘
САША. Ах, вот зачем женятся-то.
ДЕД. А ты думал. Вот будешь мандаринами срать, вспомнишь мои слова.
САША. Хорошо.

Дед достает из кармана рубашки очки одевает их и подходит к мольберту, рассматривает.

ДЕД. Что-то я ничего здесь не понимаю.
САША. Картина еще не закончена.
ДЕД. Ну, все равно, скажи вот здесь, что будет? (Указывает пальцем).
САША (вздыхая). Еще не знаю.
ДЕД. Ну, как это, рисуешь и не знаешь?
САША. Дед, ну, правда, не знаю┘
ДЕД (опять тычет пальцем). А вот здесь, что это?
САША (с трудом сохраняя терпение). А здесь ничего не это.
ДЕД. Как это ничего?
САША. А вот так.
Дед. А┘
САША. Ни-и-и-чего. Вообще ничего.

Дед потерянно отходит и садится на стул. 

ДЕД. Саш┘
САША. Слушаю.
ДЕД. Скажи честно, я тебе не мешаю? Вобше┘
САША (поворачивается, внимательно смотрит на него). Нет, ты мне не мешаешь.
ДЕД (оживившись). Это хорошо.
САША. А почему ты спросил?
ДЕД. Да так, подумалось, что мешаю.
САША. Да ну не бери в голову.
ДЕД. А и, правда.

Саша кладет кисть, вытирает руки тряпкой и садится рядом с дедом, закуривает. 

ДЕД. Я вот чего спросить хотел. Вот ты для души рисуешь или как?
САША. Или как.
ДЕД. Ну, в смысле, ты ведь картину продавать будешь?
САША. Найдутся покупатели, √ продам, а нет, так оставлю или подарю кому.
ДЕД. Вчера по телевизору показывали, как какую-то картину за миллион долларов продали, жалко я очки поздно одел, не рассмотрел ее толком. Может тебе каким-то специальным людям картины свои показать, вдруг, кто заинтересуется?
САША. Показывал уже.
ДЕД. Что сказали?
САША. Молодец, сказали, продолжай дальше.
ДЕД. И не купили ничего?
САША. Нет.
ДЕД. Да то может, не специалисты были?
САША. Самые, что ни на есть.
ДЕД (вздыхая). Ну, тогда не знаю┘
САША. Да не переживай, мало ли что говорят. Для меня ведь это не главное, главное, что мне рисовать нравится.
ДЕД. Значит для души.
САША. Выходит так.

Некоторое время сидят молча. Саша гасит окурок, встает, с хрустом потягивается. Подходит к мольберту, берет кисть, продолжает рисовать.

ДЕД. Саш, знаешь, что? Давай на рыбалку сходим, я один секрет знаю, √ мешок рыбы притащим.
САША (рассеянно улыбаясь). Какой секрет?
ДЕД. Старинный. Берешь хлеба белого, грамм триста, в молоке его мочишь и колобка лепишь. Ночью на кладбище относишь и оставляешь, а сам спиной вперед домой идешь. Утром с кладбища колобка забираешь и в темном углу даешь ему имя┘
САША. Имя?
ДЕД. Имя. Первое слово, которое под утро приснится.
САША. Это редко бывает.
ДЕД. Постараться надо, с вечера только об этом и думать.
САША. А какие имена ты им давал?
ДЕД. Да разные. Ну, например┘ (Внезапно дед валится на пол и, поджав ноги, застывает).
САША (бросается к нему). Что с тобой?
ДЕД. Желудок, бляха схватило┘ Принеси отвар, там стакан на подоконнике.

Саша стремительно выбегает из комнаты. Дед быстро поднимается, хватает кисть, и что-то быстро подрисовывает на картине. Заслышав Сашины шаги, падает на пол и принимает прежнюю позу. Саша приносит стакан отвара и присев рядом с дедом на корточки, поит его. Дед громко глотает.

САША. Полегче?
ДЕД. Кажись, отпускает.
САША. Может, пойдешь, ляжешь?
ДЕД. Не, я с тобой посижу, можно?
САША. Сиди.
ДЕД (садится на пол). Ух и прижало, будто клещами.
САША. Тебе надо в больницу ложиться. Ты когда у врача последний раз был?
ДЕД. Был.┘ Да что толку? Все говорит, сливай воду, Николай Семенович √ откушал ты свое, постись теперь. А что за жизнь без жирного? Я ведь как любил? Борща такого, чтобы сверху сало плавало √ копченое и обычное, копченое для запаха конечно. Потом студня, его как торт режешь и в рот. Пять лет такое не кушаю, а хочется, аж каждую ночь снится. Вот думаю на майские рискну┘
САША. Наверное, не стоит.
ДЕД. Саш┘
САША. Чего?
ДЕД. Саш, ты это, нарисуй мой желудок, а?
САША. Не понял.
ДЕД. Мой желудок нарисуй.
САША. Зачем?
ДЕД. Я у себя повешу.
САША (заинтересовано). И как мне его рисовать?
ДЕД. Пещера. Темно. Костер посредине, вокруг люди сидят. Все.
САША. Хм┘
ДЕД. Я понимаю это непросто.
САША. Что здесь непростого?
ДЕД. Ты это┘ проникнуться должен.
САША (скрывая улыбку). Чем?
ДЕД. Не чем, а куда. В мой желудок проникнуть надо.

Саша начинает смеяться, дед обиженно отворачивается.

ДЕД. Я тебя часто о чем-нибудь прошу?
САША. Дед, нормально все, нарисую твой желудок. Я прямо картину уже вижу √ ╚Желудок моего деда╩. А что? Неплохо может получиться┘
ДЕД. Ее никому показывать нельзя.
САША. Почему?
ДЕД. Это мой внутренний мир.
САША (смеется). Хорошо. Прямо сегодня рисовать начну. Размер, какой?
ДЕД. Два на два. Квадратная, в общем.
САША. Хорошо.
ДЕД. И рамку светлую, дубовую.
САША. Сделаем.

Дед встает, взволнованно ходит по комнате.

ДЕД. За сколько сделаешь? 
САША. Завтра вечером будет готово.
ДЕД. А может сегодня?
САША. К чему такая спешка?
ДЕД (пристально смотрит на него). Недолго мне осталось. Еще год, полтора и все. Вот и хочу, что бы картина у меня повисела.
САША. Дед, ты еще меня переживешь.
ДЕД. Не говори глупости. Я лучше знаю. И все время чувствую.
САША. Что чувствуешь?
ДЕД. Смерть свою. Вот осторожно посмотри на мою тень.
САША (смотрит на тень деда). Ну┘
ДЕД. Видишь, она дрожит?
САША. Не вижу.
ДЕД. Смотри внимательно, вот я сейчас подыму ногу. (Медленно поднимает правую ногу). Видишь, тень опаздывает? Видишь?
САША. Нет. 
ДЕД (досадливо). А.┘ Сейчас я опущу ногу и подыму другую. (Опускает ногу и поднимает другую). Теперь замечаешь?
САША (примирительно). Ну, есть что-то┘
ДЕД (довольно). Вот то-то что и есть. Всегда, когда человеку мало жить остается, тень его дрожит и от хозяина отстает. Это смерть на человеке курсор ставит, перед тем как стереть его.
САША. Откуда ты про это знаешь?
ДЕД. Я много чего такого знаю. Чай не просто жизнь прожил. Простой человек от стола к унитазу дорожку протаптывает, а знающий по пути зарубки делает да знаки оставляет.
САША. Выходит ты человек знающий?
ДЕД. Ну, ептыть.
САША. Хорошо, скажи тогда, почему себя вылечить не можешь?
ДЕД. Это не главное.
САША. А что главное?
ДЕД. Главное, это темную энергию от себя гнать, а светлую притягивать. И два раза в неделю клизму горячую √ это обязательно, иначе сила к другому уйдет.
САША. Другие это кто? Тоже знающие?
ДЕД. Ну да.
САША. Дед, а как ты знающим то стал?
ДЕД. Аккурат во время войны. Под Смоленском из окружения выходили, друг у меня был √ Петя Зимин, он из Еревана родом, а сам русский. Весь день по лесу мотались, ночью веток еловых нарубили, попадали на них. Лежу, смотрю на звезды и думаю: ╚Останусь живой или нет?╩ А звезд много, словно гниды по бушлату ползают. И особенно мне одна звездочка запала, сама желтенькая такая и подмигивает мне, словно девчоночка и будто утешает: ╚Ничего, Коля, все хорошо будет, живой останешься╩. Я чего-то разулыбался, духом воспрял и мысленно так говорю: ╚Спасибо тебе звездочка!╩ А Петя он рядом лежал и вслух говорит: ╚Пожалуйста╩┘
САША. Этот Петя тоже знающий был?
ДЕД. Нет, просто хороший телепат. За неделю научил меня мысли читать. Потом другие учителя были┘
САША. Погоди-погоди, ты умеешь читать мысли?
ДЕД. Умею. Ну не быстро, а так по складам.
САША. Ну, скажи, о чем я думаю?

Дед скептически смотрит на Сашу.

ДЕД. Сейчас не получится.
САША. Почему?
ДЕД. У меня фаза слабая. До завтрака.
САША. Ну ладно, потом покажешь. У кого ты еще учился?
ДЕД. Потом Федор Иванович Крюковцов был. Мы вместе на заводе работали, он бухгалтером был, сквозь стены видел. У него за стенкой молодожены жили, так он все время яростный ходил. Дальше меня дядя Витя учил, у него способность была во сне путешествовать. Но он необразованный был, поэтому кроме Витебска нигде не был. А так все знал, какие там цены на рынке, что в кино идет.
САША. Может, меня научишь?
ДЕД. Да пришло уже время ученика искать. 
САША. Меня возьми - я страсть, какой бедовый.
ДЕД. У тебя одна особенность должна быть. Ты себя любить не должен.
САША. Самолюбием не страдаю.
ДЕД. А это мы сейчас проверим. Ну-ка встань передо мной.

Саша выходит из-за мольберта и встает перед дедом.

ДЕД. Повторяй за мной. Я никчемный человечишко.
САША. Я никчемный человечишко.
ДЕД. Мне тридцать лет, а все бестолочь.
САША. Мне тридцать лет, а все бестолочь.
ДЕД. Ни семьи, ни работы нормальной.
САША. Ни семьи, ни работы нормальной
ДЕД. И только свет в окошке √ дедушка Николай Семенович.
САША. И только свет в окошке √ дедушка Николай Семенович.
ДЕД. А пенсия у него, блядь не резиновая┘

Саша подходит к мольберту и начинает собирать тюбики с краской.

ДЕД. Что Саш?
САША. Ты прав дед. Рано мне еще в ученики.
ДЕД. Эх, Саша, Саша┘ Вот так и все люди, гордость разуму глаза закрывает. Вот дядя Витя он как говорил √ ╚ ласковый теленок двух мамок сосет, а гордый ни одной╩.
САША. Вот пусть твой дядя Витя и сосет.
ДЕД. Да нет его уже давно. Я Саш, вчера ехал в автобусе, смотрю из окна, как люди на остановках стоят, слякоть кругом, грязь. Потом расползутся по домам, в ящик пялится. А ведь если вспомнить, кем раньше люди были...
САША. А кем раньше люди были?
ДЕД. А кем только не были! Каждый мужик в деревне пахал, сеял, на медведя без друзей ходил! А пили сколько? Э, куда вам! Прадед твой Семен Егорович за два дня корову пропил в одиночку, а это знаешь, тогда какие деньги были? А чего с топором люди вытворяли, а вы своими компьютерами ни хрена не можете! Секс у них понимаешь, картиночки - резиночки! Раньше секс был и эта ... духовность? Конечно библиотек, как щас не было, но народ тянулся к книгам. Прадед твой Семен Егорович, сядет с утра на крылечке, откроет книжку немецкую...
САША. Немецкую?
ДЕД. Ну да, тогда, первая мировая война с немцами была, он одного в лесу придушил, а поживиться кроме книжки нечем было. А там по-немецки все, но все равно сидит и смотрит на книжку, пока не стемнеет. Вот тебе государство все дало, образованье, учебники и что? Сергеич доктор тож такой, развалится в кабинете, барин - хрен обварен и все шуточки: ╚Откушал ты свое, Семенович, постись╩... И эта гадина, Рая, которая по моче главная┘. А ты постой в регистратуре этой, они же всех на один день записывают! Дорогу нормальную к поликлинике не подведут! Ну, правильно √ деньги просрали: кто шубу себе, кто машину, а ты прыгай себе Николай Семенович с баночкой через ямы!
САША. Дед не ори, я и так все слышу.
ДЕД (успокаиваясь). А знаешь кому это все выгодно?
САША. Евреям?
ДЕД. Ну, это для дураков. Вот ты знаешь, почему у Горбачева на голове карта Галактики нарисована?
САША. А и вправда почему?
ДЕД. А никто не знает.
САША. А Горбачев?
ДЕД. И Горбачев не знает.
САША. Непонятно.
ДЕД. Объясняю. Наша Галактика, это как бы полянка. Так вот в космосе как в лесу - каждая поляна свой характер имеет. Наша поляна, Галактика наша, больная и насекомые, мы то есть, тоже болеем. В лесу закон - слабого уничтожить надо. Вот с других полянок сволота к нам и подтягивается. Близок час нашего поражения.
САША. Да ну и фиг с ним.
ДЕД. Вот так и все, а потом когда будешь за марсианами подметать, вспомнишь мои слова. Ну, это твой выбор, а я все равно бороться буду
САША. Каким образом?
ДЕД. Первое - обязательно теплое белье, кальсоны наизнанку выворачивать и так носить, второе - сухофрукты и ....
САША (машет рукой). Ясно. Можешь не продолжать.
ДЕД. Ты чего?
САША. А чего-то скучно стало.
ДЕД. А это главная проблема твоего поколения.
САША. Отстань.
ДЕД. Вот к тебе ребята приходят, друзья твои. Я иной раз стану возле двери и слушаю тихонько, о чем вы разговариваете. И вот что тебе скажу - не было у нас такой скуки, тоски такой не знали. Куда ни придешь - везде гармошка, девчата визжат, бутылочки позвякивают. А эти сидят как, как в воду опущенные и музыку эту придурушную крутят. Самим себя деть некуда, шли бы на стройку...
САША. Дед, иди сам на стройку.
ДЕД. Ну, ты меня еще на хер пошли.
САША. Иди....

Дед встает, потрясенно смотрит на Сашу.

САША (виновато). Дед...
ДЕД (садится, не мигая, смотрит перед собой). Проси прощенья┘.
САША. Прости меня.
ДЕД. Не так┘
САША (со вздохом встает, опускается на колени перед дедом). Милый дедушка Коля, прости меня, я больше так не буду.
ДЕД. Неужели я заслужил это? Я, который носил тебя на руках, на этих вот самых руках┘  Лучше бы я задушил тебя маленьким. Да и тебе было легче.
САША (стоя на коленях смотрит на свои руки). Да мне и так неплохо.
ДЕД. Расти-расти ребенка, а он тебе потом скажет┘ (Начинает раскачиваться на стуле, как бы впадая в транс.) Да дожили, а я, старый дурак, на руках его носил, на вот этих самых руках, а ведь был момент, взял бы┘ Картиночки, красочки покупал, вот тебе деточка кисточка, вот тебе┘ Саш, как называется это, ну помнишь, пленки смотрели?
САША (зевает). Фильмоскоп.
ДЕД. Во-во, фильмоскоп. Сейчас, такие делают?
САША. Зачем. Сейчас видео везде.
ДЕД. Слушай, я вот что спросить хотел, на кассетах этих фильмы старые продают?
САША. Смотря какие, но в принципе все купить можно.
ДЕД. ╚Верные друзья╩, ╚Смелые люди╩, ╚Служили два товарища╩, ╚Русский ответ╩, ты ╚Русский ответ╩ знаешь?
САША. Не видел.
ДЕД. Это с Федоровой и с этим┘ как его┘ он еще кочегара в ╚Новой заре╩ играл. Ну да ладно, вот это фильм скажу тебе Саш, я помню, вышел с кинотеатра и курить бросил, так сильно подействовало.┘ Восемь раз смотрел, и каждый раз курить бросал. Вот так сила искусства на меня действует.

Саша поднимается с колен, подходит к мольберту, начинает протирать кисти тряпочкой.

ДЕД. Сейчас такое кино не снимают, а жаль┘
САША. Сейчас время другое.
ДЕД. Время всегда одно и тоже, пора бы уже и знать - не маленький. Люди, те да, меняются, а время нет. Вот я когда старые фильмы смотрю, то кажется, что даже солнце по-другому светило, краски ярче были. А это просто пленка старая.
САША. Да, наверное.
ДЕД. Вот ты из своего детства, что сильнее всего запомнил?
САША (задумчиво). Сильнее всего? Как в Москве в зоопарк ходили, демонстрацию помню, когда кексом отравился.
ДЕД. А вот теперь вспомни, воздух другой был? Солнце по-другому светило?
САША. Вот этого не помню, то есть что солнце, было, помню, а вот какое.┘ Зато помню, когда на старой квартире жили, в ванной стенка была вся в мелких трещинках, я, когда купаться залезал, смотрел на нее и лица видел. Солдат там был в папахе, суровый такой и женское лицо такое грустное┘
ДЕД. А я из своего детства случай один запомнил: мы на станции жили, родители работают, до нас дела нет, так мы гурьбой по станции и ходим. Ну, понятно все мальчишки √ дураки. Подходит к нам какой-то мужик, я его раньше у нас не видел и говорит: "ребята, вы чего здесь околачиваетесь, на седьмом разъезде вагон с конфетами перевернулся". Мы туда бегом, а это почти до города, ну там, разумеется, ничего нет, мы назад, а на станции дым, огонь. В общем, пока нас не было, налет совершили, склад разграбили и начальника станции убили. Я с тех пор Саш, конфеты есть боюсь.
САША. А я когда первую сигарету утром курю, такое чувство вины┘ Легче бросить.
ДЕД. Ну, так брось.
САША. А как я думать буду? (Достает из пачки сигарету, разминает ее.) Да и потом как разрисуешься, вообще все время куришь, это уже как воздух становится.
ДЕД. Да как бы не здоровье, я бы тоже курил. Но ведь взял себя в руки, я даже стих такой помню, написал: "Эту гадость - никотин, курит пусть еврей, грузин".
САША (закуривает). Это точно.
ДЕД. Ой, довели страну оглоеды.┘ Давеча смотрел по телевизору один моряк рассказывал, как на флоте жрать нечего, так они с товарищами собаку поймали и съели. Но, правда, он такой виноватый был. А с другой стороны, ну если дал промашку √ молчи, ты же моряк. Все не то. Вот ты Саш, будешь смеяться, а я ведь помню, как при Хрущеве первые пакеты с молоком появились √ народ брать боялся┘.
САША. И сейчас боится.
ДЕД. Ну да щас, всего бояться надо. Все не то. Да мы то ладно пожили, а вот вы же ничего толком не видели, вот что обидно. Вот ты один пьешь, это же плохо┘
САША. Да нет, хорошо. Сидишь в кресле со стаканом и на книжный шкаф смотришь, и каждая книга как собеседник тебе, а главное что никто к тебе не пристает, в душу не лезет.
ДЕД. Это книжки-то в душу не лезут? Это ты загнул, парень┘ Я, когда на заводе работал, в библиотеку записался, тогда с этим строго было. Так вот. А книг мало было, по списку давали, когда моя очередь подошла, выдали мне┘ дай, бог памяти, а┘ "Основы хирургии спинного мозга", третий том. Я отказаться хотел, а мне приказали прочитать и доклад сделать.
САША. Прочитал?
ДЕД. Прочитал. По ночам снилось, будто позвоночник над лесом летает и голосом Сталина прощения просит. Тогда как раз ХХ съезд проходил. Так вот потом какую путевую книгу ни открою, ну там Шолохова или Пушкина - вроде слова другие, а все равно про спинной мозг выходит.
САША. У тебя идиосинкразия.
ДЕД. С меня и энуреза хватает. Ты вот лучше скажи, вот эта философия, есть там правда или так, туману нагоняют?
САША. Смотря, кто.
ДЕД. Ну, вот Маркс? Ильич-то понятно мудозвон был.
САША. Да как-то не интересовался, наверное, есть что-то. В каждом системе что-то есть.
ДЕД. И в моей будет.
САША. Секту хочешь организовать?
ДЕД. Ну, секту, не секту, а духовный кружок. Ты Саш ведь знаешь, мне есть чему людей научить. Тем более, сейчас, когда о душе люди думать перестали.
САША. Знаешь, сколько таких пытались? 
ДЕД. Знаю. Я когда с завода на комбинат перешел, про Порфирия Корнеича Иванова узнал, загорелся его посмотреть, когда отпуск получил, поехал к нему. Так вот Саш, подхожу к селу, а навстречу по сугробам бежит мужик в одних трусах, а по лицу видно - запойный. Понял я всю его систему, повернулся, плюнул и уехал. Наш человек доверчивый как собака, кто ему косточку пообещал, к тому и ластится. 
САША. А то ты их будешь мясом кормить. Наберешь кружок, они на тебя квартиры перепишут и все, свалишь куда-нибудь на Кипр. (Хлопает в ладоши.) Шутка, дед.
ДЕД. Глупый ты Саш, я людям перед смертью послужить хочу. Всю жизнь так жил и наставники мои, что по жизни встречались, все учили, что бы другим помогал.
САША. Прежде всего, нужно себе помочь.
ДЕД (иронично). Ну-ка, ну-ка просвети дедушку.
САША. Рентген просветит. Ладно, дед у меня от твоего бреда голова уже болит. И вобще я спать хочу.
ДЕД. Ложись. А я пойду пока светло бутылки пособираю.
САША. Сигарет мне купи.
ДЕД. Если не забуду.
САША. Не забудь, пожалуйста.
ДЕД. И ты про картину не забудь.
САША. Какую картину?
ДЕД. Желудок мой, еб!
САША. А┘ Ладно. К твоему дню рождения сделаю.
ДЕД. Это мне что до весны ждать?
САША. А сейчас по твоему что?
ДЕД. Да разве это весна? Вот помню┘
САША. Все я пошел спать.

Саша уходит. Дед некоторое время потерянно сидит, затем поднимается и тоже уходит.




Второе действие.

Бар средней руки. Играет невнятная музыка, по полу лениво перемещаются пятна цветомузыки. За столиком сидит Юрик, шевеля губами, изучает меню. Достает калькулятор, считает.

ЮРИК. Так. Салат ╚Катманду╩┘ э┘ цать три сорок, плюс┘ так┘холодное┘и это┘

Появляется Константин. Неслышно подходит к Юрику, наблюдает за ним. Брезгливо морщится, наклоняется и орет Юрику в ухо.

КОНСТАНТИН. А-а-а! 

Юрик роняет калькулятор и закрывает руками бритую голову.

ЮРИК (плаксиво). Костя, ну ты че? Ну, ты че? Ну, че я тут? 
КОНСТАНТИН. Вот этого (Показывает на калькулятор.) чтобы я больше не видел. А это что? (Берет графинчик с водкой, нюхает.) Мерзость┘ (Садится за стол.) А ну сбегай мне за коньяком.
ЮРИК. Официант!
КОНСТАНТИН. Нет. Ты сам сбегай. И это, лимончик там┘такого что-нибудь.

Юрик убегает. Константин берет меню, рассматривает. Хмыкает, кладет на стол. Влетает, как будто его толкнули Юрик, ставит перед Константином графинчик с коньяком и блюдце с дольками лимона. Наливает Константину коньяк, себе водки.

КОНСТАНТИН. Сядь. Давай за сделку.

Чокаются, выпивают.

КОНСТАНТИН. В рот компот я такие квартиры. Долго мы ее толкали?
ЮРИК. Где эти погорельцы? Месяцев так┘ год. (Горячо.) Да я и сам с ней вот где (Проводит ладонью по горлу.) Ты же сам видел, я тут и так, я тут и это┘
КОНСТАНТИН. Расслабься. Я тебя Юрик, поэтому и взял к себе, что умеешь вовремя подсуетиться.
ЮРИК (расчувствовавшись). Спасибо!

Константин рассеянно двигает по столу рюмкой.

КОНСТАНТИН. Завтра меня в офисе целый день не будет, не забудь, потом компьютер выключить.
ЮРИК. Отдыхать будешь?
КОНСТАНТИН. Тестя резать будут, надо со Светкой посидеть, хрен знает, чем операция закончится┘
ЮРИК. Потому такой смурной?
КОНСТАНТИН. Да и это тоже. Ладно, давай за сделку.
ЮРИК. За это пили.
КОНСТАНТИН. Тогда за удачу.

Чокаются. Выпивают.

ЮРИК (морщась). Да щас только успевай. Толик еще две таких предлагает.
КОНСТАНТИН. Я с Толиком после Юбилейной дел не имею, хочешь √ сам занимайся.
ЮРИК. Да я не знаю, с одной стороны что-то больно дешево просит, а с другой это почти в центре (Задумчиво скребет пальцами подбородок).
КОНСТАНТИН. Я тебе сказал, думай сам. Толик он всегда под себя гребет.
ЮРИК. Но он пополам хочет┘
КОНСТАНТИН. На чужом хую он в рай хочет. Будь моя воля, я бы его за чертой города держал бы. Он бы у меня падла собачьи будки расселял! Какого хрена тогда эту гильдию создали, если такие шакалы на понятия кладут? Не чего я тебе советую? Сам думай.
ЮРИК. Ну, я не знаю.
КОНСТАНТИН. Сам Юрик, сам, ты уже парень опытный, первый десяток продал, теперь вперед!
ЮРИК. Костя ну ладно не заводись, я же только посоветоваться хотел.
КОНСТАНТИН. Я посоветовал. И давай на этом все (Проводит ладонью в воздухе черту.) Мне уже достало об этом думать. Наливай.

Юрик наливает, чокаются, выпивают. Переводят дух.

ЮРИК. Костя, а расскажи, как ты свою первую квартиру продал?
КОНСТАНТИН (усмехаясь). Вот именно что свою┘ Я тогда обычным посредником работал, а тут Коля с Фаридом решили с колготками завязать и все в недвижку вбухать. Коля мне и предложил: хочешь с нами √ входи в долю. А у меня ни денег, ни даже тачки чтобы продать. И вот иду вечером и думаю, а что в моей жизни дальше будет? А тут мой дом и окна в темноте горят как тетрис. А мое не горит.
ЮРИК. Почему?
КОНСТАНТИН. Потому что я на улице стою. И вот я постоял, покурил. Утром пришел к ребятам, все говорю, забирайте квартиру. А как первую продал, хорошо помню. Двушка на Курчатова. Вышли потом из конторы и на скамейке шампанское пили.
ЮРИК. Да, опыт у тебя богатый.
КОНСТАНТИН. Да я как терминатор. В любое помещение захожу и с ходу могу длину, ширину, площадь назвать.
ЮРИК (с азартом). Ну, вот в этом кафе сколько?
КОНСТАНТИН (не спеша оглядывается по сторонам). Девять тридцать на пять шестьдесят.

Юрик вскакивает и начинает шагать вдоль и поперек помещения.

КОНСТАНТИН. Штаны не порви.

Юрик возвращается.

ЮРИК (с восхищением). Ну, Костя у тебя и глаз!
КОНСТАНТИН. Работа такая. Слушай ну опять мы про работу! Ну, достало уже! А ну-ка давай!

Юрик снова разливает. Чокаются, выпивают.

ЮРИК (переводя дух). А с другой стороны Костя, ну о чем еще говорить? Ну, ведь не про фильмы Тарковского┘
КОНСТАНТИН. Вау. Ты такую фамилию знаешь? Только не говори, что смотрел.
ЮРИК. Смотрел. ╚Сталкера╩.
КОНСТАНТИН. ╚Сталкера╩? Ты?
ЮРИК. Ага, еще в школе. Всем кварталом ходили. Нам какой-то пидор сказал, что это фильм про зону. Мы до конца досидели, такой облом!
КОНСТАНТИН. Представляю - целый зал гопников. Жаль, Тарковский не видел. Сколько тебе было?
ЮРИК. Ща погоди┘блин (Чешет в затылке.) Ну, класс так девятый или восьмой.
КОНСТАНТИН. Так это легко узнать. Вспоминай, в чем пацаны тогда ходили?
ЮРИК. У нас в шестнадцатом кепари носили и рубахи клетчатые, в четырнадцатом все пацаны в клешах были. Прикинь, да в клешах? Как старые фотки смотрю, такой ржач нападает √ все как инкубаторские. А потом джинсы такие пошли ╚пирамиды╩, это вобще крутизна считалась. Мне тетка на день рождения подарила, как щас помню √ широкие такие, а на жопе - лейбак ╚Мальвина╩. Не вобще прикольно было, так вспомнить┘
КОНСТАНТИН. Как морды друг другу били?
ЮРИК. Да не только. Мы с пацанами все лето на городской пляж ходили, а по дороге АТП было и там свалка покрышек старых, мы их с собой в каждую ходку набирали и в овраг, который возле пляжа сваливали. А потом когда последний день лета, всю кучу поджигали, с летом прощались. Там огонь, дым столбом, пожарные туда, все дела. А мы подальше отойдем и стоим, прикалываемся. Не прикольно было┘
КОНСТАНТИН. А щас?
ЮРИК. А щас тоже ничего. Работаю, отдыхаю.
КОНСТАНТИН. Обычно говорят, что есть, какие планы.
ЮРИК. Да ну Костя, откуда у меня планы? Давай вмажем!

Чокаются, выпивают. 

КОНСТАНТИН (не спеша посасывая лимон). Ты, Юрик, небось, думаешь, год-два и крутой будешь? Контору свою откроешь, и будут тебе Юрики за бухлом бегать? Так?
ЮРИК (возмущенно). Да не ты че? Мы же вместе, мы же это┘ команда. Мы же всех (недвусмысленный жест) делиться заставим. Да как же┘
КОНСТАНТИН. Я же сказал √ расслабься. Все нормально. Так и должно быть. Я думаешь, всегда в кожаном плаще ходил? Не-е-е, брат. Шесть лет назад такое носил, ты бы на даче сортир копать не одел бы. Всего шесть лет назад.
ЮРИК (блаженно улыбается). Я в то время еще в школе учился. Мы тогда по рэпу западали. Ты только прикинь.

Юрик дожевывая на ходу, встает из-за стола, снимает с себя кожаную куртку, вешает ее на спинку стула.

ЮРИК. У меня кореш школьным ди-джеем был. Ну, так вот. Я на середину выхожу и знак ему √ ╚давай, мол╩. Бабы сразу все в туалет толпой √ знают, что сейчас будет. А я стою такой┘ такой┘ такой удутый┘ и тут. (Начинает кричать, звучит трек ⌠Sabotage■ группы ⌠Beasty Boys■.) Вован! Леха! Сюда! Сюда вали!!! Я чувствую!!!! Каклиниивходятвмоетелоизгибаютсяидрожатотнапряжения это музыка разрываетменяначастидробитзвукинанизкиеистонущиекаквопликрики Я все чувствую! Ништяк! Пятница! Пацаны! Сюда вали! Щас на рубилово будет!!! 

Юрик танцует. Музыка стихает. Юрик тяжело дыша, подходит к столику, садится, трет ладонями лицо.

КОНСТАНТИН. Школьные годы чудесные, с песнями с танцами┘ Юрик, а ты знаешь, почему┘ почему, ты говно?
ЮРИК (растерянно). Нет.
КОНСТАНТИН. Объясняю. Я ведь сюда из деревни приехал. (Неторопливо закуривает.) Смешной такой был, нескладный. У матери тут дальняя родня, помогли на завод устроиться, на плазменный участок. А тут общага заводская, ну ты в курсе, что это такое. Вот. А сосед по комнате грузин √ Гоги. Он в шестом корпусе поршневые кольца точил. Гоги по кличке ╚Властелин Колец╩. Вот. В первую же ночь он разбудил меня. Приставил нож к горлу и стал про горы рассказывать. Как там хорошо. И так два раза в неделю.
ЮРИК. И ты че терпел?
КОНСТАНТИН (выпускает колечко дыма, следит за ним). Я? Да. Долго терпел. А однажды ночью, встал, взял нож, разбудил Гоги и стал рассказывать ему про свою деревню. Как там хорошо. После этого спал спокойно. Потом уволился, пошел работать санитаром в больницу. Хорошая кстати школа была. Я вместо армии, в больницу бы отправлял. Ты, кстати, на что косил?
ЮРИК (с вздохом). Энурез. А в отделении сильное снотворное давали, и если утром сухой проснулся, все √ симулянт. Мы с пацанами в умывальнике по пятнадцать стаканов выпивали, чтобы ночью обоссаться. А с нами один пацан был, у него ночью вдруг мозга сработала, клапан не открылся и мочевой треснул. Прикинь?
КОНСТАНТИН. Трогательно.
ЮРИК. А дальше у тебя че было?
КОНСТАНТИН. Дальше? Там же в больнице с двумя людьми сошелся. Один профессор археологии, а другой ╚вор в законе╩. У профессора мениск, а у вора обморожения после побега. Вот эти двое научили меня всему.
ЮРИК. Погоди, ну вор понятно, а профессор чему научить может?
КОНСТАНТИН. Ты слышал что-нибудь про ╚культурный слой╩?
ЮРИК. Не-а.
КОНСТАНТИН. Культурный слой - уникальный объект - продукт творения человека и природы. Имеет двойственную основу, то есть включает в себя как антропогенный, так и природный компонент. Представлен артефактами и заполнителем - органоминеральным субстратом, сформированным в процессе жизнедеятельности человека. Изучение заполнителя культурного слоя - необходимое исследование, требующееся для его диагностики и характеристики палеоэкологических условий поселения. Понял?
ЮРИК (мрачно). Шутишь?
КОНСТАНТИН. Проще говоря, каждый человек в этой жизни решает, кто он √ артефакт или органоминеральный субстрат.
ЮРИК. А! Говно или человек, да?
КОНСТАНТИН. Да. Я свой выбор сделал.
ЮРИК. А┘ 
КОНСТАНТИН. Вот-вот. (Берет дольку лимона и жует, пристально глядя на Юрика.)

Юрик задумчиво трет виски, одевает и снимает бейсболку. 

КОНСТАНТИН. Сегодня ты должен определится. Я не могу работать с существом, которое не знает кто оно.
ЮРИК (тревожно). Не... не понял.┘ А как это, как это узнать? Это┘ это┘
КОНСТАНТИН. Что ╚это╩?
ЮРИК. Это больно?
КОНСТАНТИН. Это необходимо. Сходи в туалет.
ЮРИК. Я не хочу.
КОНСТАНТИН. Потом будет некогда и стыдно.

Юрик встает и плетется в туалет. Константин закуривает.

КОНСТАНТИН (в сторону стойки бара). Саша! Закрой двери и никого не впускай. Я заплачу. И еще это┘ будешь звонить в ментуру, считай, что и не жил.

Константин затягивается и тушит сигарету в пепельнице, достает из кармана нож с выкидным лезвием, пару раз щелкает им и прячет назад.
Незаметно для Константина подходит Юрик.

ЮРИК. Костя, я поссал. 
КОНСТАНТИН. Молодец. Садись.

Юрик садится.

КОНСТАНТИН. Хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?
ЮРИК. Ну?
КОНСТАНТИН. Дословно: ╚у Кости крыши поехала, расслабуха накрылась╩. Так ведь?
ЮРИК (разводит руками). Ну да.
КОНСТАНТИН. А еще думаешь, что когда домой поедешь, то телку на проспекте снимешь.

Юрик обречено кивает головой.

КОНСТАНТИН (спокойно, тихо и размеренно). Человек. Ты человек и это проблема. Твои страхи легко проступают на твоей роже. Ты не можешь жить без этого страха, это единственное, что держит тебя на плаву, ради этого ты готов забыть самое ценное, что есть в тебе┘
ЮРИК (обиженно). Костя, ну ты чего?
КОНСТАНТИН. Молчать!!! Слушать!!! Кто?! Кто скажет тебе правду?! Заткнись и слушай! Это твой единственный шанс узнать правду! Так вот ты готов отказаться от волшебного дара! Отказаться быть странным! Посмотри на себя √ ты обычное быдло, ты предсказуем как поведение свиньи. Между тем внутри тебя спит пуля со смещенным центром! Ты набит до отказа знанием и практикой. Ты вмещаешь в себя все!
ЮРИК (угрюмо). Костя, ну ты не прав┘
КОНСТАНТИН. Что?!! (Хватает Юрика за воротник и притягивает его к себе). Содержание всех книг мира напечатано на первых или последних листах этих книг, дальше можно не читать!!! Там указано все √ кто написал, о чем и для кого! И все это находится вот здесь! (Бьет свободной рукой Юрика в лоб.)
ЮРИК (побелев словно мел). Костя, ну ты чего┘
КОНСТАНТИН. Артемидор. ╚Онейрокритика╩.
ЮРИК. Чего?

Константин достает нож, приставляет лезвие к горлу Юрика. Тот расширенными зрачками глядит на компаньона.

КОНСТАНТИН (спокойным тоном). Артемидор. ╚Онейрокритика╩. Вспоминай┘
ЮРИК. К-костя┘
КОНСТАНТИН. Вспоминай сука.
ЮРИК. Чего в-вспоминать?
КОНСТАНТИН. Кадык вырежу.┘ Вспоминай.
ЮРИК (покрываясь мелким бисером пота). А-а-артемидор.
КОНСТАНТИН. Так.
ЮРИК (прерывисто дыша). А-а-артемидор┘ Далдианский. Вторая половина второго века нашей эры┘Писатель и толкователь с-с-сновидений. Созданный им сонник ╚Онйрокритика╩ явился первой попыткой привести в единую систему многочисленные верования, связанные с толкованием снов┘оказал влияние на формирование средневековых представлений о природе сновидений.┘ По-своему мировоззрению, был близок к школе стоиков┘
КОНСТАНТИН. Тираж.
ЮРИК. Десять тысяч. Заказ номер┘
КОНСТАНТИН. Это лишнее. Кто играл в ╚Энди Браффорд Групп╩?
ЮРИК. Ой, бля Костя там пол Нью-Йорка переиграло!
КОНСТАНТИН. В первом составе.
ЮРИК. Этот как его┘ Энди Браффорд и на трубе там.┘Забыл я Костя, хоть убей, не помню!
КОНСТАНТИН. И убью.
ЮРИК. Я за-забыл!!! (Начинает рыдать.) Отпусти меня-я-я!

Константин отпускает Юрика, роняет нож, потерянно как пьяный в тумане отходит к стене и с силой трет пальцами виски. Юрик на карачках уползает из кафе.

КОНСТАНТИН (медленно). Господи┘ как в деревне сейчас хорошо.┘ Тихо-тихо, траву жгут┘хорошо-то как┘



Третье действие.

В пустую: только что отремонтированную квартиру входят трое: Маша, Гена и Константин.

КОНСТАНТИН. Поздравляю. Пожалуйста, ключи. (Протягивает Гене ключи.) Владейте.
ГЕНА. Спасибо.
МАША. Большое спасибо.
КОНСТАНТИН. Не за что. А вообще район хороший. К лету асфальт положат, гастроном рядом. Детский садик. Кстати, еще не думали?
ГЕНА. Думаем.
КОНСТАНТИН. Это хорошо. Бумаги завтра в офисе заберете. Меня не будет, там такой Юра будет сидеть. Такой┘ с повязкой на голове, он вам все отдаст. Вот. (Смотрит на часы.) Ну, счастливо. (Жмет руку Гене.) До свидания, Маша.
МАША. До свидания. Еще раз спасибо вам.

Константин уходит. 

МАША. Ге-е-енка! (Начинает судорожно расстегивать кофточку.) 
ГЕНА (осматриваясь). Погоди. Что-то здесь┘
МАША. Ну, обои конечно надо поменять. Вон там мы тумбочку поставим. Здесь сервант. Диванчик вот сюда встанет. Надо будет розетки перенести. Ген, ты умеешь розетки переносить? Потому что если гладильную доску сюда ставить┘
ГЕНА (озабоченно). Да не трещи. Что-то здесь блядь┘
МАША. Слушай, а телевизор? Тогда розетки переносить не надо. Диванчик тогда вот сюда, здесь все равно света поменьше. Интересно, а соседей здесь слышно?
ГЕНА. Главное, что мамы твоей не будет слышно.

Маша бросается к нему на шею.

МАША. Генка, мы с тобой самые счастливые люди на свете. Правда?
ГЕНА. Правда. (Целует ее в щеку, садится на пол у стенки, закуривает.) Все. Теперь я буду курить на кухне.
МАША (опустившись рядом). Кури Ген, кури. Ну, что, наверное, на завтра будем машину заказывать и надо будет Толику позвонить, чтобы с ребятами помог.
ГЕНА. Сделаем.
МАША. А ты на новоселье своего отца пригласишь?
ГЕНА. Да пошел он┘
МАША. Ген, ну ладно тебе, у нас ведь такой праздник.
ГЕНА. Если хочешь, сама звони.
МАША. Я на балконе цветник сделаю. Кота заведем. Летом будет на даче с мамой. Чтобы ей одной скучно не было┘

В открытую дверь входит Софронов.

СОФРОНОВ. Здравствуйте. У вас дверь не закрыта. Вы здесь будете жить?

Гена и Маша встают.

ГЕНА. А вы извините кто?
СОФРОНОВ. Я Софронов. Вот здесь за стенкой живу. Я вот что сказать хотел. Вы тут громко не трахайтесь и телевизор громко не надо, и музыку не надо, и тарелками тут не грюкайте. У нас же Япония. Не стены √ ширмы. Как тогда сам не сгорел, не понимаю. У меня слух очень острый. Я в Прибалтике служил, я летчиков натовских прослушивал.
ГЕНА. Все понятно.
МАША (из-за спины Гены). Мужчина, мы вам, что повод давали?
СОФРОНОВ. Пока нет. Вот в 45-й скоты живут. То холодильником хлопают, то краны на всю откроют и радуются. Знают же, что мне это как по башке кувалдой. А дед этот здесь, через каждые десять минут ссать бегал и художник, этот хренов всю ночь ходит-ходит, ходит-ходит. Думаю, когда ты уже падла угомонишься┘
ГЕНА. Проблем не будет, мы спокойные.
СОФРОНОВ (смягчившись). Ребята знаете, когда муравей просыпается, он потягивается и суставами хрустит. А я это слышу. А когда пчелы летят, они переговариваются. Я иногда прослушиваю их частоту. Они ведь и не говорят почти, а так, по делу. Как эти ┘ натовцы.
ГЕНА. Ну да. (Переглядывается с Машей.)
СОФРОНОВ. Вам интересно?
ГЕНА. Очень.
СОФРОНОВ. Представляете, как я мучаюсь? Ведь все звуки издает. Вот ложка на столе лежит, на нее столб атмосферный давит √ раз, свет подает √ это электрическое давление √ два, я на нее смотрю √ три, металл шуршит. И от этого ничего не помогает. Хоть чем ты уши затыкай. Я знаю же, что она лежит, ложка эта┘.
ГЕНА. Ладно, земляк, понятно все.
МАША. Нам теперь что и дышать нельзя уже?
ГЕНА. Маш, спокойно. Спасибо за информацию. Заходите, если что. (Подталкивает Софронова к выходу.) Шуметь мы не будем.
СОФРОНОВ. А картины заберете?
ГЕНА. Какие картины?
СОФРОНОВ. Краска с них осыпается, с таким шорохом, а я спать не могу.
ГЕНА. Хорошо - хорошо. Давай - давай. (Софронов выходит, Гена закрывает дверь.)
МАША. Во псих! Гена, какие картины? На фиг они нам?
ГЕНА (машет рукой). Да пусть, что угодно несет! Лишь бы отвязался. С больными лучше соглашаться. А потом затрахает своими ложками.
МАША. Ген, а Витька тоже в Прибалтике служил?

Гена не успевает ответить, забегает Софронов, аккуратно ставит и крайне осторожно прислоняет к стене три перевязанные бечевкой картины.

СОФРОНОВ. Вот.
ГЕНА (с полупоклоном). Спасибо.
СОФРОНОВ. И еще, знаете что? Меня дома не бывает с двух до полпятого. Вы в это время все делайте. Ну, это, ну то есть можно громко. Как пчелы, как натовцы.
ГЕНА. Спасибо будем иметь в виду. Да, Маш?
МАША. Да, мы постараемся.
СОФРОНОВ (радостно потирает руки). Вот и хорошо. (Неловко молчит.) Знаете, на ножки стульев можно носки шерстяные одевать, а резиночки для дверей я вам потом принесу. Это недорого будет совсем. А картины √ это единственное что после пожара осталось.
МАША. Какого пожара?
СОФРОНОВ. Ну, пожар. (Разводит руками.) Как все трещало. Я думал у меня голова лопнет.
ГЕНА. Ну да, пожар такое дело.
СОФРОНОВ. Ну ладно, было приятно познакомится. Софронов. 
ГЕНА. Гена. (Подталкивает к двери.) Это Маша. Всего доброго.
СОФРОНОВ. До свидания.

Софронов выходит из квартиры.

МАША. Да-а ну и сосед у нас.
ГЕНА. Ничего переживем.

Маша садится на корточки перед картинами, развязывает веревочку, вынимает холст.

ГЕНА. Ну и что там?
МАША. Хм. Понять не могу, то ли пещера, то ли яма┘ геологи что ли?
ГЕНА. Дальше что?

Маша ставит картину к стенке, достает другую.

МАША. Ну, эта уже понятная. Деревня, люди что-то жгут. Траву, наверное. Ой, погоди это не Ширяево случайно?
ГЕНА. Фиг его знает. Я там ни разу трезвым не был.

Маша ставит картину рядом с первой, достает третью.

МАША. Так, а здесь что? Опять огонь. Дым черный, пожарные.
ГЕНА. Ну-ка дай. (Берет картину в руки.) Ты знаешь что это? Это же Последний День Лета.
МАША. В смысле?
ГЕНА. Ну, по крайней мере, похоже. Мы с пацанами, когда в школе учились, все лето на городской пляж ходили, а по дороге АТП было и там свалка покрышек старых, мы их с собой в каждую ходку набирали и в овраг, который возле пляжа сваливали. А потом когда последний день лета, всю кучу поджигали, с летом прощались. Там огонь, дым столбом, пожарные туда, все дела. А мы подальше отойдем и стоим, прикалываемся. Не прикольно было┘
МАША. Ну, чего выкинем их?
ГЕНА. Ну, давай совсем стемнеет, я их на помойку отнесу. 
МАША. Только подальше от дома, а то этот псих увидит и обратно принесет. Ой, Ген, а вдруг он нас сейчас и в правду слышит?
ГЕНА (зевает). Ни хрена он не слышит. У нас тоже такой работал, все ему казалось, что начальник цеха ему подмигивает. Дальше √ хуже, что тот его ущипнуть хочет┘
МАША. И что?
ГЕНА. Да ничего. Застали их потом в раздевалке. Начальнику-то понятное дело ничего не было, а того по тридцать третьей┘
МАША. Ну, вечно ты Генка как придумаешь┘.
ГЕНА. Я вот только про пожар не понял.
МАША. Про какой пожар?
ГЕНА. Ну что этот, Сафронов там говорил?
МАША. Он еще и про муравьев говорил, помнишь? Не, все таки какой он псих!
ГЕНА. Ничего, переживем. Я уже даже привыкать начал┘
МАША. К чему?
ГЕНА. Да мы с тобой одни нормальные. Ты только вокруг посмотри.
МАША (испуганно оглядываясь). Чего?
ГЕНА. Их с каждым днем все больше и больше. Они и не психи даже. Они странные какие-то.
МАША. Ну что ты меня пугаешь?
ГЕНА. Я вон в ╚Экспресс газете╩ читал, что люди, они как крысы, что-то чувствуют и┘ меняются. Готовятся к чему-то, или просто так им жить легче?
МАША. Ну не все же √ эти┘ странные. Есть еще люди.
ГЕНА. Да кто? Покажи мне √ кто?!
МАША (робко). Мама моя┘
ГЕНА. Кто?!
МАША. Я пошутила┘
ГЕНА. Все кругом с ума посходили. Познакомишься с кем-нибудь, сначала вроде нормальный, потом пообщаешься немного, все равно какая-нибудь шиза вылезет!
МАША (испугано). Генк┘ Ну зато мы с тобой┘
ГЕНА. А хули толку если только вдвоем? 
МАША. Что они чувствуют, эти крысы?
ГЕНА. Не знаю. Как будто мы с тобой зря живем, а они нет! Понимаешь?
МАША. И тут мне стало немножко страшно, но потом мы обнялись и стали смотреть за окно, а там уже совсем стемнело и только звезды почему-то гасли на небе и мне опять стало страшно, но тут Генка меня успокоил.
ГЕНА. Опять на химзаводе выбросы. Это они, суки, их под облака ночью маскируют.
МАША. Но я не поверила, потому что они не гасли, как от облаков, их словно выключали одну за другой, а потом от Луны начали куски отваливаться и исчезать, как будто кто-то ел ее, Луну и еще звезды продолжали выключаться, а затем вообще стало темно, и только окна домов в темноте, как тетрис. Мне только жалко стало, что у нас ни ребенка, ни даже кота нет, и что пожить не успели в новой квартире, потому что с родителями, какое житье, и еще подумать успела, что соседу нашему шизанутому хорошо сейчас, потому что все в такой тишине происходило, что я такой тишины никогда не слышала. Мы прожили в этой квартире полгода и съехали на съемную. Еще год мы судились с конторой за то, что они скрыли, что здесь был пожар. С большим трудом мы продали квартиру. На новом месте нам перестала мерещиться всякая херня и мы наконец-то завели кота. Вчера я узнала, что беременна. Я вышла из консультации и целый час просидела на остановке. Мне было очень страшно. Страшно, что мой ребенок не сможет быть нормальным человеком. Страшно, что поначалу он будет полностью мой, а потом у него появятся свои странности, и он будет отдаляться от меня. Встанет взрослым и будет вести свою непонятную, смутную жизнь. Сначала его будет видно сквозь дым как пожарного который пытается спасти хоть что-то ценное. Затем его силуэт будет растворяться, пока не останется один только дым. Потом я поднялась со скамейки и быстро пошла, чтобы успеть домой до вечера. В последнее время в городе по вечерам повисает такой густой смог, что его уже нет смысла маскировать под облака.

ЗАНАВЕС.

Тольятти 2003