******
Текст предоставлен "Виртуальным Артистическим Клубом" Владимира Малюгина (e-mail:artclub@renet.ru)
Театральный web-узел "Тип сцены" (http://artclub.sarbc.ru)
******

Ф. Достоевский

Много на свете не княжеских детей.

По роману ╚Униженные и оскорбл╦нные╩

Действующие лица

ИВАН ПЕТРОВИЧ				- молодой  литератор
ИХМЕНЕВ НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ
АННА АНДРЕЕВНА				- его жена
НАТАША						- их дочь
КНЯЗЬ ВАЛКОВСКИЙ П╗ТР АЛЕКСАНДРОВИЧ
АЛ╗ША						- его сын
КАТЕРИНА Ф╗ДОРОВНА (КАТЯ)		- его невеста
НЕЛЛИ						- его внучка
МАСЛОБОЕВ ФИЛИПП ФИЛИППОВИЧ
БУБНОВА АННА ТРИФОНОВНА	- содержательница трактира
МАВРА						- прислуга Наташи
ЖЕНЩИНА

Действие происходит в Петербурге в конце 50-х годов прошлого столетия


Действие первое

Иван Петрович. (Один, укутанный в плед. Он в ознобе. В руках листки рукописи, перо. 
Одинокая мерцающая свеча┘)
(читает рукопись) ╚Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека┘╩ 
(вынимает из кармана св╦рнутый листок) ╚Будь в семь часов. Сегодня вечером вс╦ 
решится┘╩ Что решится?.. Вс╦ переменилось┘ Бесконечность легла между нами┘ 
(Откладывает письмо. Бер╦тся за рукопись читает, делает помарки┘)
┘ Есть в Петербурге довольно странные уголки. В эти места не заглядывает то же солнце, 
которое светит для всех петербургских людей, а заглядывает какое-то другое, и светит на вс╦ 
иным, особенным светом┘ В этих углах проживают странные люди┘
(откладывает рукопись┘ бер╦т записку┘) ╚┘ Будь в семь часов┘ Сегодня вечером вс╦ 
решится┘╩ (Опять бер╦тся за рукопись.) Удивительно, что может сделать один луч солнца с 
душой человека┘╩
(Входит Нелли)
Тихо отворяется дверь и на пороге является какое-то странное существо. Это √ девочка лет 
двенадцати, маленького роста, худая, бледная, как будто только что встала от жестокой 
болезни. Она придерживает у груди старый, дырявый платок
Нелли. (Едва слышным голосом). Где дедушка?
Иван Петрович. Твой дедушка? Да ведь он умер! (Пауза). Прости, прости меня девочка! 
Прости, дитя мо╦! Я так вдруг объявил тебе, а может быть, это ещ╦ и не то┘ Бедненькая!.. 
Кого ты ищешь? Старика, который тут жил?
Нелли. (с усилием и беспокойством смотря на него). Да.
Иван Петрович. Его фамилия была Смит? Да?
Нелли. Д-да!
Иван Петрович. Так он┘ ну да, так это он и умер┘ Только ты не печалься, голубчик мой. 
Что же ты не приходила? Ты теперь откуда? Его похоронили на днях; он умер вдруг, в 
булочной┘ Так ты его внучка?
Нелли. (молча отвернулась и тихо пошла из комнаты; остановилась на пороге). Азорка тоже 
умер?
Иван Петрович. Да, и Азорка тоже умер. Послушай, чего же ты боишься? Я так испугал 
тебя?
Нелли убегает. Иван Петрович за ней┘ Но она скрылась, а он оказался возле дома Наташи. В 
дверях видны Наташа, Ихменев и Анна Андреевна.
Анна Андреевна. (Перекрестилась). Сходи, Наташенька, сходи ко всенощной, помолись, 
благо близко. Что взаперти-то сидеть? Смотри, какая ты бледная, ровно сглазили.
Наташа. (Тихо). Я┘ нездорова.
Ихменев. Мать правду говорит, помолись, а к тому же и пройд╦шься. (Увидел Ивана 
Петровича).
Ихменев. Ба! Ваня! Что долго не ходил?
Иван Петрович. Я был нездоров!..
Ихменев. То-то нездоров! Нет, брат Ваня: ╚Муза, видно, испокон веку сидела на чердаке 
голодная, да и будет сидеть┘ Так-то!..╩ Вот Ваня тебя и проводит.
Наташа. (чуть слышно). Прощайте!
Анна Андреевна. И, ангел мой, что прощаться, дал╦кий ли путь!
Наташа.  (молча поцеловала матери руку, подошла к отцу). Папенька! Перекрестите и вы┘ 
свою дочь!
Ихменев. (совсем потерявшись). Наташенька, дочка моя, что с тобой? Отчего тоскуешь? 
Откройся мне во вс╦м, старику, и мы┘
Наташа.  Ничего, ничего, это так┘ я нездорова┘
Ихменев. Благословляю тебя, дитя мо╦ милое, бесценное дитя!
Наташа.  Прощайте! (Схватив Ивана Петровича за руку). Душно! Сердце теснит┘ душно!
Иван Петрович. (в испуге).  Воротись, Наташа!
Наташа. (с тоской смотрит на него). Неужели ж ты не видишь, Ваня, что я вышла совсем, 
ушла от них и никогда не возвращусь назад? (Пауза). Ты винишь меня, Ваня?
Иван Петрович. Нет, но┘ но я не верю; этого быть не может!..
Наташа. Нет, Ваня, это уже есть! Я ушла от них и не знаю, что сними будет┘ не знаю, что 
будет и со мной!
Иван Петрович. Ты к нему, Наташа? Да?
Наташа. Да.
Иван Петрович. Но это невозможно! Понимаешь ли, Наташа, что ты сделаешь с отцом? Князь 
оскорбил твоего отца, ведь он его вором назвал┘ своего управляющего┘ Ведь они 
тягаются!.. Да что! Это ещ╦ последнее дело, а знаешь ли ты, Наташа┘ о боже, да ведь ты вс╦ 
это знаешь! √ ведь князь заподозрил твоего отца и мать, что они сами, нарочно сводили тебя с 
Ал╦шей, когда Ал╦ша гостил у вас в деревне? И вдруг все, все это, все обвинения эти 
окажутся теперь справедливыми. Ведь это убь╦т его сразу! А мать? Да ведь она не пережив╦т 
старика┘ Наташа, Наташа! Что ты делаешь? Воротись! Опомнись! Неужели ж ты так его 
полюбила?
Наташа. (с горькой улыбкой). Что мне отвечать тебе, Ваня? Ты видишь: он велел мне выйти 
из дома,  и я здесь, жду его.
Иван Петрович.  Но послушай, послушай только, все это ещ╦ можно поправить. Я берусь вам 
вс╦ устроить, вс╦, и свидания и вс╦┘ Только из дому-то не уходи!..
Наташа. Полно, Ваня, оставь. Добрый, честный ты человек! Я же тебя оставила первая, а ты 
вс╦ простил, только об мо╦м счастье и думаешь┘ (Пауза). Помнишь, Ваня, помнишь и наше 
время с тобою? Ох, лучше б я не знала, не встречала б его никогда! Жила б я с тобой, Ваня, с 
тобой, голубчик ты мой!..
Иван Петрович. Это он сам потребовал, чтоб ты шла к нему?
Наташа. Нет, не он один, больше я. Видишь, голубчик, я тебе вс╦ расскажу: ему сватают 
невесту, богатую и очень знатную. Князь непременно хочет, чтоб он женился на ней, а князь, 
ведь ты знаешь, - ужасный интриган; а она, говорят, очень хороша собою, - всем хороша; уж 
Ал╦ша увлекается ею. Князь непременно положил расторгнуть нашу связь. Он боится меня и 
моего влияния на Ал╦шу┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Ах, Наташа, да, может быть, это вс╦ неправда, только слухи одни. Ну, 
где ему, такому ещ╦ мальчику, жениться? А почему ж ты знаешь, что невеста его так хороша и 
что он и ею уж увлекается?
НАТАША. Да ведь он сам говорил.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как? Сам же и сказал тебе, что может другую любить, а от тебя 
потребовал теперь такой жертвы?
НАТАША. Нет, Ваня, нет! Ты не знаешь его; нет сердца на свете правдивее и чище! Что ж? 
Лучше что ль если б он лгал? Это ещ╦ хорошо, что я знаю. Я уж решилась: если я не буду при 
н╦м всегда, постоянно, каждое мгновение, он разлюбит меня.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Измучает он тебя на всю жизнь, да и ты его тоже. Не понимаю я такой 
любви.
НАТАША. Да, люблю, как сумасшедшая. Я тебя никогда так не любила, Ваня. Нехорошо я 
люблю его┘ Разве я не знаю впер╦д, что меня у него ожидает?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет, это какой-то чад, Наташа. Что ж, ты теперь прямо к нему?
НАТАША. Нет, он обещался сюда прийти, взять меня мы условились┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (с негодованием) И его ещ╦ нет! И ты первая к нему вышла!
НАТАША.(как будто пошатнулась от удара; с горькой усмешкой) Он, может быть, и совсем 
не прид╦т. Третьего дня он писал, что если я не дам ему слова прийти к нему, он поневоле 
должен отложить сво╦ решение √ ехать и обвенчаться со мною; а отец увез╦т его к невесте┘ 
Что, если он и вправду поехал к ней, Ваня? (Чуть слышно). Он у ней. Он надеялся, что я не 
уйду из дома. Я ему надоела┘ Ох, боже! Чего ж я жду!
(Стук подъхавших дрожек).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вот он!
(Во двор вбегает АЛ╗ША. Он высок, строен, тонок; лицо продолговатое, бледное, в глазах 
простодушная детская вес╦лость. Одет не изысканно, но изящно).
НАТАША. (Обнимая и целуя его). Я думала, что ты уж и не приедешь, АЛ╗ША. (Ивану 
Петровичу). Забудь мои дурные мысли, Ваня, я заглажу это!
АЛ╗ША. (Улыбнулся, поцеловал у не╦ руку; Ивану Петровичу). Как давно хотел я вас 
обнять, как родного брата: как много она про вас говорила! Будем друзьями и┘ простите нас.
НАТАША. Он уже простил нас.
АЛ╗ША. Но вините меня! Вы знаете, всему причиною эта семейная гордость, эти 
совершенно ненужные ссоры, какие-то там ещ╦ тяжбы!.. Но┘ вс╦ это прекратится. Мы все 
соединимся опять и тогда уже будем совершенно счастливы, так что даже и старики 
помирятся, на нас глядя. Поч╦м знать, может быть, именно наш брак послужит началом к их 
примирению!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы говорите, брак. Когда же вы обвенчаетесь?
АЛ╗ША. Завтра или послезавтра. Тут у меня недалеко, в деревне, есть товарищ лицейский, 
очень хороший человек. Там в селе есть и священник, а, впрочем, наверное не знаю, есть или 
нет. Моно ведь из соседнего какого-нибудь села пригласить священника. Ведь есть же там 
соседние с╦ла! Одно жаль, что ядо сих пор не успел ни строчки написать туда. Пожалуй, 
моего приятеля нет теперь и дома┘ Но это последняя вещь! Была бы решимость, а там вс╦ 
само собой устроится, не правда ли?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (С недоумением посмотрел на него). Но ваш отец? Тв╦рдо ли вы 
уверены, что он вас простит?
АЛ╗ША. Непременно. То есть он, разумеется, проклян╦т меня сначала┘ Но ведь это вс╦ 
несерь╦зно. он любит меня без памяти; посердится и простит. Непременно простит, только, 
может быть, не так скоро. Он вс╦ бранит меня, что у меня нет характера. Вот и увидит теперь, 
легкомыслен ли я или нет. А в материальном отношении мы будем совершенно обеспечены. У 
меня есть много дорогих безделушек, туалетных вещиц; я продам их, и мы, знаете, сколько 
времени прожив╦м на это! Наконец, в самом крайнем случае, я, может быть, действительно 
займусь службой.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Но, Алексей Петрович, подумали ли вы, что сегодня будет вечером у 
них в доме?
(Совсем стемнело. В окнах Ихменевых заж╦гся свет. Пауза.)
АЛ╗ША. Да, да, вы правы, это ужасно! Как я их люблю обоих, если бы вы знали! Ведь они 
мне вс╦ равно, что родные и вот чем я им плачу!.. Наташа, это ужас, что мы с тобой затеваем! 
Но послушайте, Иван Петрович, может быть, вс╦ уладится? Пусть они нас проклинают, а мы 
их вс╦-таки будем любить; они не устоят. Так ли, Наташа? Но что с тобой?
НАТАША. (Смотря на освещ╦нные окна). Ох, жестокие мы дети, Ал╦ша! (Пауза). Ваня, вот 
ты воротишься теперь к ним; расскажи им вс╦, вс╦, своими словами из сердца; найди такие 
слова┘ Ты сумеешь им передать, что, по крайней мере, этот первый-то ужас смягчишь для 
них. Я знаю, что простить меня уж нельзя теперь, но если они и проклянут меня, то я вс╦-таки 
буду благословлять их и молиться за них всю жизнь. Боже! Что это я такое сделала! (Закрыв 
лицо руками выбегает на улицу. Ал╦ша догоняет е╦).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Так кончилась моя любовь! (Входит в свою комнату, садится к столу, 
пишет┘) ╚Так кончилась моя любовь. Как бы хорошо было, если б каким-нибудь 
волшебством или чудом совершенно забыть вс╦, что было, что прожилось последние годы; вс╦ 
забыть, освежить голову и опять начать с новыми силами!╩ (Встал, прош╦лся по комнате. Сел 
оглядел комнату.)  ╚По мере того, как наступает темнота, моя новая комната становится как 
будто просторнее. Мне воображается, что я каждую ночь буду видеть прежнего хозяина: он 
тихо растворит дверь, войд╦т, уставится на меня своими мутными глазами. Что уж это и 
случилось, но только я не вижу, потому что сижу спиной к двери╩┘ (Поворачивается к 
двери┘ Там стоит Ихменев. Лицо у него больное, борода небритая; волосы, совсем 
поседевшие. в беспорядке выбиваются из-под скомканной шляпы).
ИХМЕНЕВ. Вот, брат, заш╦л: дела. Здоров ли?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы-то здоровы ли? Так ещ╦ недавно были больны, а выходите. Как 
здоровье Анны Андреевны?
ИХМЕНЕВ. Загрустила она у меня что-то┘ о тебе поминала: зачем не приходишь. Я, может, 
тебе помешал, отвлекаю тебя от чего-нибудь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ.  Нет, нет.
ИХМЕНЕВ. Ну, вот и хорошо, это хорошо┘ (Как бы очнувшись после глубокой 
задумчивости). 
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я был нездоров┘
ИХМЕНЕВ. (Почти со злобой). Гм┘ нездоров! Это твоя литература, Ваня! Довела до 
чердака, довед╦т и до кладбища! Говорил я тебе всегда, предрекал!.. И жить╦ хорошо и┘ 
место хорошее! (Ихменев уходит. Увидел Нелли  на улице. Возвращается к Ивану Петровичу). 
Смотреть не могу, как эти маленькие, невинные создания дрогнут от холоду на улице┘ из-за 
проклятых матерей и отцов. Много, Ваня, на свете┘ не княжеских детей! (Помолчал как бы 
затрудняясь чем-то). Я, видишь, Ваня, обещал Анне Андреевне, обещал ей┘ то есть мы 
согласились вместе с Анной Андреевной сиротку какую-нибудь на воспитание взять┘ так, 
какую-нибудь, бедную, маленькую, в дом, совсем, понимаешь? А то скучно нам, старикам, 
одним-то, гм┘Только, видишь, Анна Андреевна что-то против этого восставать стала. Так ты 
поговори с нею, этак, знаешь, не от меня, а как бы со своей стороны┘ урезонь е╦┘ 
Понимаешь? Мне что девочка? И не нужна; так, для утехи┘ чтоб голос чей-нибудь детский 
слышать┘а впрочем, по правде, я ведь для старухи это делаю; ей же веселее будет, чем с 
одним со с мной. Гм┘ Заходи к нам, Ваня. (Уходит).
(Пауза. За стеной бьют часы).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Задумчиво). Как он сказал: много на свете┘ не княжеских детей?! 
(Входит Нелли).
Нелли. Где книжки?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вот они возьми. Ты по ним учишься?
Нелли. Нет.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Зачем же они тебе?
Нелли.  Меня учил дедушка, когда я ходила к нему.
 ИВАН ПЕТРОВИЧ. А разве потом не ходила?
Нелли.  Потом не ходила┘ я больна сделалась.
 ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что ж у тебя семья, мать, отец?
Нелли. (вдруг нахмурив свои брови и даже с каким то испугом взглянула на него). Отчего он 
умер?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Он умер скоропостижно. Верно, он тебя любил, когда в последнюю 
минуту о тебе поминал?
НЕЛЛИ. Нет, не любил. А где булочная?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Какая булочная?
НЕЛЛИ. В которой он умер.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я тебе покажу е╦┘ Да, послушай, как тебя зовут?
НЕЛЛИ. Не надо┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Чего не надо?
НЕЛЛИ. (отрывисто как будто с досадой). Не надо, ничего┘ никак не зовут! (Сделала 
движение уйти).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Подожди, странная ты девочка! Ведь я тебе добра желаю, мне тебя жаль. 
Твой дедушка у меня на руках умер,  и, верно, он об тебе вспоминал, У чужих жив╦шь?
НЕЛЛИ. (Как-то странно посмотрела на него, неожиданно, тихо). Елена.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Это тебя зовут Елена?
НЕЛЛИ. Да┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что же, ты будешь приходить ко мне?
НЕЛЛИ. (Как бы в борьбе и раздумье). Нельзя┘ Не знаю┘ приду. (Где то ударили стенные 
часы; она вздрогнула). Это который час?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Должно быть пять.
НЕЛЛИ. Господи. (Вдруг бросилась к двери).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Остановил е╦). Я тебя так не пущу. Чего ты боишься? Опоздала? 
НЕЛЛИ. (Вырываясь из его рук). Да, да, я тихонько ушла! Пустите! Она будет бить меня!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Слушай же и не рвись: я возьму извозчика. Хочешь со мной? Довезу.
НЕЛЛИ. (В сильнейшем испуге). Ко мне нельзя, нельзя!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да говорю тебе, что я по своему делу, а не к тебе! Не пойду я за тобой. 
На извозчике скоро доедем. Пойд╦м! (С удивлением взглянул на е╦ ноги). Неужели у тебя нет 
чулок? Как можно ходить на босу ногу в такую сырость и в такой холод?
НЕЛЛИ. Нет.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Ах, боже мой, да ведь ты жив╦шь у кого нибудь! Ты бы попросила у 
других чулки, коли надо было выйти.
НЕЛЛИ. Я так сама хочу.
ИВАН ПЕТРОВИЧ.  Да заболеешь, умр╦шь.
НЕЛЛИ. Пускай умру. (С мольбой). Ради бога, не ходите за мной. А я приду, приду! Как 
только можно будет, так и приду! (Убегает).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Погоди. (Бежит за ней. Нелли скрывается. Иван Петрович мечется по 
сцене, но не найдя е╦ убегает)┘
Крыльцо дома Бубновой. На ступеньках Бубнова, мерзкая баба, одетая как мещанка; лицо е╦ 
отталкивающее √ отвратительно багрового цвета, маленькие, заплывшие и налитые кровью 
глаза сверкают злостью. Из подвала выходит средних лет женщина, бедно одетая. Перед 
Бубновой стоит Нелли в оцепенении, в руках у не╦ чашка с огурцами.
БУБНОВА. (Визжит и зах╦бывается). Ах ты проклятая. Ах ты кровопийца, гнида ты этакая! 
Так-то ты за мо╦ попечение возда╦шь, лохматая. К кому ты ходишь, идол проклятый, яд, к 
кому? Говори, гниль болотная, или тут же тебя задушу (бросается на Нелли, увидя женщину, 
останавливается, обращается к ней). Мать издохла у не╦. Одна ведь осталась на свете. Дай, 
думаю, хоть хоть для Николая-то угодника потружусь, приму сироту. Что ж вы думали? Вот 
уже 2 месяца содержу √ кровь у меня вс╦ выпила, белое тело мо╦ поела. Пиявка, змей 
гремучий. Упорная сатана! Молчит, хоть бей, хоть брось, вс╦ молчит. Да за кого ты себя 
почитаешь, фря ты этакая, облизьяна зел╦ная? Да без меня ты на улице с голоду померла бы.
ЖЕНЩИНА. Да что вы Анна Тимофеевна, так себя надсаждаете? Чем она вам опять 
досадила?
БУБНОВА. Как чем, добрая ты женщина, как чем? Не хочу, чтоб против меня шли. Не делай 
своего хорошего, а делай мо╦ дурное, - вот я какова! Да она меня чуть в гроб сегодня не 
уходила! За огурцами в лавочку е╦ послала, а она через три часа воротилась. Вчера с вечеру 
все вихры е╦ за это же оттаскала, а она и сегодня бежать. Сердце мо╦ предчувствовало, что 
улизн╦т; ныло сердце мо╦ ныло. Где была? Куда ходила? Каких себе покровителей нашла. Я 
ли ей не благодетельница! Матери е╦, поганке, долг простила, е╦ на воспитание взяла. Что же 
не вправе я над ней после этого! Я ей счастья хотела. С какими людьми знакомила. Я е╦ 
поганку в кисейных платьях водить хотела! Как паву нарядила. Что же бы вы думали, добрые 
люди! В два дня все платья изорвала в кусочки, ну отвела тогда душу над ней, исколотила е╦, 
так ведь я лекаря потом призывала. За наказание полы мыть е╦ заставила. Моет, стерьва, моет! 
Чулки, башмаки у не╦ отняла. А она и сегодня туда же √ где была? Говори! Кому, семя 
крапивное жаловалось, кому на меня доносила? Говори, цыганка, маска привозная, говори! 
(Набрасывается на обезумевшую от страха девочку с дикими побоями. Нелли молчит. Вбегает 
Иван Петрович. Хватает Бубнову за руку).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что вы делаете? Как смеете вы так обращаться с бедной сиротой!
БУБНОВА. (Оставляя Нелли). Это что! Да ты кто такой? Вам что в мо╦м доме угодно?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Как вы смеете так тиранить бедного реб╦нка? Она не ваша; я сам 
слышал, что она только ваш при╦мыш, бедная сирота.
БУБНОВА. Господи Исусе. Да ты кто таков навязался. Да я сейчас к местному приставу. Да 
меня сам Андрон Тимофеевич за благородную почитает. Что она к тебе что ли ходит. В чужой 
дом буянить приш╦л. Караул. (Уходит в дом. Женщина уводит Нелли. Иван Петрович в 
негодовании смотрит в калитку. Женщина возвращается. Иван Петрович подходит к ней).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Позвольте спросить. Что такое здесь эта девочка и что делает с ней эта 
гнусная баба? Не думайте, пожалуйста, что я из простого любопытства спрашиваю.
ЖЕНЩИНА. А коль интересуетесь ею, так вы бы лучше е╦ к себе взяли, чем ей тут пропадать 
(собирается уйти).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Так как же девочка к ней попала?
ЖЕНЩИНА. А так и попала не наше дело. (хочет уйти).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Кто же эта девочка. Кто е╦ мать? Да сделайте же одолжение.
ЖЕНЩИНА. Да словно из иностранок каких то. Приезжая. Вс╦ болела. В чахотке и померла.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. А как е╦ фамилия? Смит?
ЖЕНЩИНА. Нет. Что-то не так. А Анна Тимофеевна сироту-то к себе и забрала; на 
воспитание говорит. Да нехорошо оно вовсе.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Верно, для целей каких-нибудь забрала?
ЖЕНЩИНА. Нехорошие за ней дела┘ Да, не наше это дело. Мы люди посторонние. 
Прощайте сударь (уходит).
(Иван Петрович отходит от дома, ид╦т потупив голову сталкивается с Маслобоевым).
МАСЛОБОЕВ. Не узна╦шь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. А! Да это Маслобоев! Ну и встреча.
МАСЛОБОЕВ. Да встреча. Лет шесть не встречались. Я, брат Ваня, всегда помню какой ты 
славный был мальчуга! А помнишь, тебя за меня высекли? Ты смолчал, а меня не выдал, а я 
вместо благодарности, над тобою же неделю трунил. Безгрешная ты душа? Я, брат, тебе, Ваня, 
не пара! Да послушай, поговорим по душе. Ты что спешишь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Спешу; и, признаюсь тебе, ужасно расстроен одним делом.
МАСЛОБОЕВ. Да, лицо-то у тебя нехорошее, точно сейчас тебе чем то досадили. Ну так 
пойд╦м поговорим. Пойд╦м! Сболтн╦м слова два и опять лет на 10 врозь.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Расскажи о себе хоть. Что-ты?
МАСЛОБОЕВ. Дело мо╦ больше по подноготной части понимаешь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Да ты уж не сыщик ли какой - нибудь?
МАСЛОБОЕВ. Нет не то чтобы сыщик, а делами некоторыми занимаюсь. Ну , душа читал. Я 
дружище про твоего первенца говорю. Как проч╦л, я, брат, чуть порядочным человеком не 
сделался. Чуть было, да только пораздумал и предпоч╦л лучше остаться непорядочным.
Разыскивал я недавно одно дельце для одного князя, так я тебе скажу √ такое дельце, что от 
этого князя и ожидать нельзя было.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. А как фамилия того князя?
МАСЛОБОЕВ. А тебе на что? Изволь, Валковский.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. П╦тр Александрович? Валковский?
МАСЛОБОЕВ. Он. Ты знаком?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Знаком. Да не очень. Ну, Маслобоев, ты меня ужасно заинтересовал.
МАСЛОБОЕВ. Ну и ну. Да ты что в этом месте-то делаешь? Как ты сюда попал?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Девочку одну, сироту, хочу от здешней хозяйки выручить. Дед е╦, очень 
странный человек по фамилии Смит, умер у меня на руках. Решаюсь попросит у тебя совета.
МАСЛОБОЕВ. От хозяйки говоришь. От Бубновой? Я о ней кое-что знаю. Вот где она, у меня. 
Непозволительными делами занимается. Я уж е╦ накрою. Я очень рад, что от тебя про эту 
девочку услыхал. Теперь я на другой след попал. А тебе я помогу. 
(Маслобоев уходит. Закутавшись в ворот пальто появляется Ихмен╦в.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Николай Сергеевич? Вы?
ИХМЕНЕВ. Я промок, Ваня┘ Пойд╦м ко мне┘
У Ихмен╦вых на Васильевском острове. Вся комната очень необширна и чрезвычайно опрятно 
убрана. Вещи и мебель √ грубые, бедные и самые лишь необходимые. Анна Андреевна у окна 
вяжет. Входят Ихменев и Иван Петрович.
ИХМЕНЕВ. Я промок, пойду-ка я к себе, а ты, Ваня, тут посиди. А я сейчас ворочусь┘ 
(Уходит).
АННА АНДРЕЕВНА. Вот он какой, всегда-то он так со мной, чужая я ему что ли? Так он и с 
дочерью. Ведь простить-то мог бы, даже, может быть, и желает простить, господь его знает. 
По ночам плачет, сама слышала! А наружу крепится. Гордость его обуяла┘ Батюшка Иван 
Петрович, рассказывай поскорее куда он ходил?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Николай Сергеевич? Не знаю, я его у самого дома встретил.
АННА АНДРЕЕВНА. Ведь я теперь его ни о ч╦м не смею расспрашивать. Смирил бы хоть-
мой то себя, простил бы е╦, мою голубку, да и прив╦л бы сюда. Обняла б е╦, посмотрела б на 
не╦! Похудела она?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Похудела, Анна Андреевна.
АННА АНДРЕЕВНА. Голубчик мой! Сколько раз я заикалась говорить ему издалека, чтоб 
простил-то. А у самой сердце так и замирает: рассердится, думаю, да проклян╦т е╦ совсем! 
Проклятия-то я ещ╦ от него не слыхала┘ так вот и боюсь, чтоб проклятие не наложил. Так и 
живу, каждый день дрожу от ужаса. Ах, батюшка, мало одних бед, так, видно, не вся чаша 
выпита! Помнишь, голубчик, или не помнишь? Был у меня медальончик, в золото 
оправленный, а в н╦м портрет Наташечки, в детских летах. Так вот, батюшка, я, после ужасов-
то наших тогдашних, медальончик из шкатулки и вынула, да на грудь себе и повесила, так и 
носила возле креста, а сама-то боюсь, чтоб мой не увидел; иной раз поплачу, на него глядя, да 
и на ночь-то каждый раз перекрещу. Только хвать вчера утром, а медальона и нет. Так и 
замерла. Наверно, думаю, в постели обронила; вс╦ перерыла, - нет! Ну, если он найд╦т, что 
тогда будет?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Анна Андреевна, говорил он мне, что будто вы оба надумались и 
согласились взять бедную девочку, сиротку, на воспитание. Правда ли это?
АННА АНДРЕЕВНА. И не думала, батюшка, и не думала! И никакой сиротки не хочу! Одна 
была дочь, одна и останется. А только что ж это значит, батюшка, что он сиротку-то выдумал? 
Мне на утешение, что ль, на мои сл╦зы глядя, аль чтоб родную дочь даже совсем из 
воспоминания изгнать, да к другому детищу привязаться. Тс! Ид╦т! После, батюшка 
доскажете, после!.. 
(Входит Ихменев. Он с любопытством, и как будто чего-то стыдясь, оглядел их, нахмурился и 
подош╦л к столу).
ИХМЕНЕВ. Что ж самовар, неужели до сих пор не могли подать?
АННА АНДРЕЕВНА. Несу, батюшка, несу┘(Уходит).
ИХМЕНЕВ. Гм┘ ведь неприятное когда промокнешь; а тут тебе и чаю не хотят 
приготовить┘ (Пауза). По делам ходил Ваня. Дрянь такая завелась. Говорил я тебе про свой 
процесс с князем? Меня совсем осуждают. Доказательств, вишь, нет; бумаг нужных нет; 
справки неверны выходят┘ А что ж! Чем скорей, тем лучше. Подлецом меня не сделают, хоть 
и решат, что я должен заплатить. Со мной моя совесть, и пусть решают. По крайней мере, дело 
кончено; развяжут, разорят┘ (Входит Анна Андреевна с самоваром). Брошу вс╦ и уеду в 
Сибирь.
АННА АНДРЕЕВНА. Господи, куда ехать! Да зачем бы это в такую даль?
ИХМЕНЕВ. А здесь от чего близко?
АННА АНДРЕЕВНА. (С тоскою взглянув на Ивана Петровича). Ну, вс╦-таки┘ от людей┘
ИХМЕНЕВ. От каких людей? От грабителей, от клеветников, от предателей? Уж не 
прикажешь ли к князю Валковскому пойти, да прощения просить! Нет, в самом деле, как ты 
думаешь, Ваня, ведь, право, пойти! На что в Сибирь ехать? А лучше я вот завтра разоденусь, 
причешусь да приглажусь, Анна Андреевна манишку новую приготовит, - такому уж нельзя 
иначе! Перчатки для полного понту купить, да и пойти к его сиятельству: батюшка, кормилец, 
отец родной! Прости и помилуй, дай кусок хлеба, - жена, дети маленькие!.. Этого ли хочешь?
АННА АНДРЕЕВНА. Я ничего не хочу! Так, сдуру сказала, прости, коли в ч╦м досадила, да 
только не кричи.
ИХМЕНЕВ. Видишь, Ваня, мне жаль, мне не хотелось бы говорить, но пришло такое время, и 
я должен объяснится откровенно, без закорючек, как следует всякому прямому человеку┘ Я 
хочу громко сказать при тебе же, так, чтоб и другие слышали, что весь этот вздор, все эти 
сл╦зы, вздохи уже мне надоели. То, что я вырвал из сердца моего, может быть, с кровью и 
болью, никогда опять не воротится в мо╦ сердце. Да! Я сказал я сделаю. (Избегая испуганных 
взглядов жены). Меня именно бесит, что меня, как дурака, все считают способным иметь 
такие слабые чувства┘ Думают, что я с ума схожу от горя┘ Вздор! Я отбросил, я забыл 
старые чувства! Для меня нет воспоминаний┘ Да! Да! Да! И да!..
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (С негодованием смотря на него). Николай Сергеевич! Неужели вам не 
жаль Анну Андреевну? Посмотрите, что вы с ней делаете!
ИХМЕНЕВ. Не жаль, потому что и меня не жалеют! Не жаль, потому что в мо╦м же доме 
составляются заговоры против поруганной моей головы за развратную дочь, достойную 
проклятия и всех наказаний!┘
АННА АНДРЕЕВНА. Батюшка, Николай Сергеевич, не проклинай!.. Вс╦, что хочешь, только 
дочь не проклинай!
ИХМЕНЕВ. (Вдвое громче, чем прежде). Прокляну! Потому что от меня же, обиженного, 
поруганного, требуют чтоб я ш╦л к этой проклятой и у не╦ же просил прощения! Да, да, это 
так! Этим мучат меня каждодневно, денно и нощно, у меня же в доме, слезами, вздохами, 
глупыми нам╦ками! Хотят меня разжалобить┘ (Вынимая дрожащими руками из кармана 
бумаги). Смотри, смотри, Ваня, вот тут выписки из нашего дела; по этому делу выходит 
теперь, что я вор, что я обманщик, что я обобрал моего благодетеля!.. Я ошельмован, опозорен 
из-за не╦! Вот, вот, смотри!.. ( В нетерпении рванул из кармана вс╦, что захватил в н╦м рукой, 
и вдруг √ что-то звонко и тяжело упало на стол┘)
АННА АНДРЕЕВНА.  Медальон!.. С портретом┘ (лицо е╦ просияло радостной надеждою). 
Голубчик мой, так ты е╦ ещ╦ любишь!
ИХМЕНЕВ. (Безумная ярость сверкнула в глазах его, он схватил медальон, бросил его на пол 
и с бешенством начал топтать ногою). Навеки, навеки будь проклята мною! Навеки, навеки!
АННА АНДРЕЕВНА. Господи! Е╦, е╦! Мою Наташу! Е╦ личико┘ топчет ногами!.. Ногами!.. 
Тиран! Бесчувственный, жесткосердный гордец!
(Ихмен╦в остановился и вдруг, схватив медальон, бросился вон из комнаты, но, сделав два 
шага, упал на колени перед диваном и в изнеможении склонил голову). 
АННА АНДРЕЕВНА (Склонившись над ним и обнимая его).  Прости, прости е╦! Вороти е╦ в 
родительский дом, голубчик!..
ИХМЕНЕВ. (Покрывая бесчисленными поцелуями портрет Наташи). Нет, нет! Ни за что, 
никогда! Никогда! Никогда! (ИХМЕНЕВ убегает, АННА АНДРЕЕВНА за ним).
(Комната Наташи на Фонтанке, в грязном ╚капитальном╩ доме, в четв╦ртом этаже, 
раздел╦нная двумя перегородками на три части; из сеней прямо вход в узенькую т╦мную 
прихожую; в глубине дверь за перегородку, очевидно в спальню Наташи. Вс╦ загромождено и 
заставлено необходимыми во всяком житье предметами; бедно, тесно, но по возможности 
чисто. Десять часов вечера. Наташа одна. Она тихо ходит взад и впер╦д по комнате, сложа 
руки на груди, в глубокой задумчивости. Потухающий самовар стоит на столе.
НАТАША.	╚Улеглась метелица┘ путь озар╦н┘
		Ночь глядит миллионами тусклых очей┘
		Погружая меня в сон, колокольчика звон!
		Выноси меня, тройка усталых коней!
		То вдруг слышится мне √ страстный голос по╦т, 
		С колокольчиком дружно звеня:
		Ах, когда-то, когда-то мой милый прид╦т √ 
		Отдохнуть на груди у меня╩!
(Звонок. Мавра бежит, открывает дверь. Входит Иван Петрович).
НАТАША. (Подавая ему руку). А я думала, ты уж не прид╦шь, не заболел ли опять?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет, не заболел. Что ж, он вс╦ ещ╦ не был?
НАТАША. Нет, он вечером там. (Пауза). я вс╦ тебя ждала, Ваня, и знаешь, что делала? Стихи 
наизусть читала; помнишь √ колокольчик, зимняя дорога; мы ещ╦ вместе читали:
╚У меня ли не жизнь!.. Чуть заря на стекле
Начинает лучами с морозом играть,
Самовар мой кипит на дубовом столе,
И трещит моя печь, озаряя в угле
За цветной занавеской, кровать╩!..
Какие это мучительные стихи, Ваня! Этот самовар, этот ситцевый занавес, - так это вс╦ 
родное┘ А потом другая картина:
╚Что за жизнь!.. Полинял п╦стрый полога цвет, -
Я больная брожу и не еду к родным,
Побранить меня некому √ милого нет┘
Лишь старуха ворчит╩!..
╚Я больная брожу╩┘ - эта ╚больная╩, как тут хорошо поставлено! ╚Побранить меня 
некому╩┘ Да что ж, Ваня садись! Должно быть, устал, хочешь чаю?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Сядем, Наташа. Чай я пил.
НАТАША. Да ты откуда теперь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. От них.
НАТАША. (Лицо е╦ сделалось бледнее от волнения). От них? (Наташа тихо заплакала).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Робко). Наташа, пойд╦м к ним┘
НАТАША. (Побледнев и чуть-чуть привстав с кресел). Нет, Ваня, нет, голубчик; это 
всегдашний твой разговор, но┘ не говори лучше об этом.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Так неужели ж никогда, никогда не кончится этот ужасный раздор! он 
отец, он обижен тобою! Попробуй, и он простит тебя без всяких условий.
НАТАША. Я не пришла к нему с самого начала, я не каялась перед ним в каждом движении 
моего сердца, с самого начала моей любви. Уж так оно пришлось, так случилось┘ Нет, Ваня, 
теперь нельзя.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Пауза). Вот ты похудела, Наташа, а волосы твои стали как будто 
гуще┘ Что это у тебя за платье! Это ещ╦ у них было сделано?
НАТАША. (Ласково взглянув на него). Как ты меня любишь, Ваня! Ну, а ты, что теперь 
делаешь? Как твои-то дела?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вс╦ роман пишу; да тяжело. Вдохновение выдохлось.
НАТАША. Бедный труженик! (Чуть слышным голосом). Ваня, я просила тебя за делом.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что такое?
НАТАША. Я расстаюсь с ним. Надо кончить с этой жизнью. Я люблю его бесконечно, а, 
между тем, выходит, что я ему первый враг; он не в силах пойти против отца. Если я люблю 
его, то должна всем пожертвовать, должна доказать ему любовь мою, это долг! Я должна 
приискать средство, чтоб ему было легко оставить меня без угрызений совести. Вот что меня 
мучит, Ваня.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Наташа, друг мой, неужели ты это серь╦зно думаешь, что у тебя 
достанет сил на разлуку?
НАТАША. (Чуть слышно). Дос √ та - нет! Но тяжело, Ваня, когда он сам, первый, забудет 
меня! какая это мука! Знаешь, Ваня, пойд╦м туда, проводи меня!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Полно, НАТАША.
НАТАША. Нет, пойд╦м! Я тебя только и ждала, Ваня! Ты меня должен проводить. Так 
сегодня вечер┘ он там┘ пойд╦м! (В прихожей звонок).
(Вдруг страшно побледнела). Боже мой! Кто там?
(Иван Петрович ид╦т к двери. Голос Л╦ши: ╚Наташа, можно к тебе?╩ Ал╦ша отворил дверь и 
робко окинул взглядом комнату. Никого нет. Вдруг он увидал Наташу в углу, между шкапом и 
окном. Она стоит там, как будто спрятавшись, ни жива, не мертва.)
АЛ╗ША.  (Робко, с каким-то испугом смотря на не╦). Наташа, что ты? Здравствуй, Наташа.
НАТАША. Ну, что ж, ну┘ ничего!.. Ты┘ хочешь чаю?
АЛ╗ША. (Совершенно потерявшись). Наташа, послушай┘ Ты, может быть, уверена, что я 
виноват┘ Но я не виноват, я нисколько не виноват! Вот, видишь ли, я вс╦ тебе сейчас 
расскажу.
НАТАША. Нет, нет, не надо┘ лучше дай руку и┘ кончено┘ как всегда┘ Но┘ но ведь ты 
теперь там┘ тебя теперь туда звали┘ как же ты здесь?
АЛ╗ША.  Я и был там┘ Но я сказался больным и уехал. Я мог и прежде приехать, но я 
нарочно не ехал! А почему? Я затем и приехал, чтоб объяснить. Я вам говорю, что у меня 
самое интересное дело.
НАТАША. Что же ты хочешь рассказывать?
МАВРА. (В дверях). А что, поставить, что ль, самовар?
АЛ╗ША.  (Махая на не╦ руками). Ступай, Мавра, ступай!
(Наташе). Во первых, я тебя вс╦ время обманывал. Месяц тому назад, когда отец ещ╦ не 
приезжал, я вдруг получил от него огромнейшее письмо. Вот это письмо я от вас и утаил┘
НАТАША. (Перебила его). Совсем не утаил! я ещ╦ помню, как ты вдруг сделался такой 
послушный, такой нежный, и не отходил от меня, точно провинился в ч╦м-нибудь, и вс╦ 
письмо нам отрывками и рассказал. Ну что ты можешь скрыть? Даже Мавра вс╦ узнала. Знала 
ты, Мавра?
МАВРА. (Просунув в дверь голову). Ну, как не знать! Вс╦ в три же первые дня и рассказал. Не 
тебе бы хитрить!
АЛ╗ША. Фу, какая досада с вами разговаривать! А ты, Мавра, тоже ошибаешься. Я, помню, 
был тогда, как сумасшедший, помнишь, Мавра?
МАВРА. Как не помнить. Ты и теперь как сумасшедший.
АЛ╗ША. Ну, положим. Я вс╦ рассказал. Но тона, тона письма вы не знаете, а ведь в письме 
главное-тон. Никогда отец так со мной не говорил. То есть скорее Лиссабон провалится, чем 
не сбудется по его желанию; вот такой тон! Как только отец приехал, я тотчас сказал себе: я 
должен вс╦, вс╦ высказать отцу, м стал говорить, а он меня выслушал.
НАТАША. (С беспокойством). Да что же, именно ты высказал?
АЛ╗ША. А то, что я не хочу никакой другой невесты, а что у меня есть своя, - это ты. То есть, 
я прямо этого до сих пор ещ╦ не высказал, но я его приготовил к этому, а завтра скажу, так уж 
я решил. Отец вс╦-таки благороднейший человек √ не думайте чего-нибудь, и хоть и отдаляет 
меня от тебя, Наташа, но это потому, что он ослепл╦н, потому что ему миллионов катиных 
хочется, а у тебя их нет, а какой отец не хочет счастья своему сыну? Я знаю, ты предубеждена 
против него, я тебя не виню┘ а вот что главное. Я в эти две недели очень сош╦лся с Катей. (С 
жаром). Ох, Наташа! Если бы знала Катю! Что это за нежная, ясная, голубиная душа! Не буду 
ничего говорить, не буду хвалить е╦, скажу только одно. Я решился вс╦ рассказать Кате, 
признаться ей во вс╦м и тогда разом покончить дело┘
НАТАША. (С беспокойством). Как? Что рассказать, в ч╦м признаться?
АЛ╗ША.  Слушайте, слушайте! Я подош╦л к ней и просто объявил, что хоть нас и хотят 
сосватать, но брак наш невозможен, что она одна может спасти меня. Чтоб она взяла нашу 
сторону и прямо сказала бы мачехе, что не хочет идти за меня. Какие у не╦ были глаза в ту 
минуту! Она благодарила меня, что я не усомнился в ней, и дала слово помогать нам всеми 
силами, а когда узнала, уж пятый день тебя не видал, тотчас стала гнать меня к тебе. Наташа, 
голубчик мой, позволь мне про не╦ говорить! Мне именно с тобой хочется про не╦ говорить, а 
с ней про тебя. Я каждый вечер сравниваю вас между собой.
НАТАША. (Улыбаясь). Которая из нас выходит лучше?
АЛ╗ША.  Иной раз ты, другой она. Но мы будем все трое любить друг друга, и тогда┘
НАТАША. (Про себя). А тогда прощай!
(Шум в передней).
МАВРА. (Показалась в дверях, кивает Ал╦ше). Там вот спрашивают тебя, пожалуй-ка.
АЛ╗ША. (С недоумением глядя на всех). Кто меня может теперь спрашивать?
МАВРА. (Ускоренным ш╦потом). Сам ид╦т, князь!
(Наташа побледнела и встала с места).
АЛ╗ША. (Смущ╦нно). Наташа, не бойся, ты со мной! Я не позволю обидеть тебя.
(Входит Валковский. Это человек лет сорока пяти, с правильными и чрезвычайно красивыми 
чертами лица. Одет он с утонч╦нною изящностью и свежестью, но с некоторыми замашками 
молодого человека, что, впрочем, к нему ид╦т).
ВАЛКОВСКИЙ. (Подош╦л прямо к Наташе;  вежливо, но с силой и какой то настойчивостью). 
Мой приход к вам в такой час и без доклада √ стране и вне принятых правил, но подарите мне 
только десять минут, и я надеюсь, вы сами меня пойм╦те и оправдаете.
НАТАША. (Ещ╦ не освободившись от некоторого испуга). Садитесь.
ВАЛКОВСКИЙ. (Слегка поклонился и сел). Прежде всего позвольте мне сказать два слова 
ему. Ал╦ша, только что ты уехал, как Катерина Ф╦доровна вдруг вошла к нам, расстроенная и 
в сильном волнении. Она сказала, что пойд╦т в монастырь, что ты просил е╦ помощи и сам 
признался ей, что любишь Наталью Николаевну┘ Ты понимаешь как я был пораж╦н и 
испуган. (Наташе). Проезжая теперь мимо, я заметил в ваших окнах огонь. Я не в состоянии 
был противится первому влечению и вош╦л к вам. Зачем? Прошу напер╦д, не удивляйтесь 
некоторой резкости моего объяснения.
НАТАША. (Запинаясь). Я надеюсь, что пойму, и как должно┘ оценю то, что вы скажете.
ВАЛКОВСКИЙ. (Пристально в не╦ всматриваясь). Я и надеюсь на вашу проницательность. 
Вы знаете, между мной и отцом вашим √ давнишние неприятности. Но оправдываю себя; я 
склонен подозревать дурное прежде хорошего. Я поверил всем наговорам, и когда вы 
оставили ваших родителей, я ужаснулся за Ал╦шу. Причин моих от вас не скрою: вы не 
знатны и не богаты. Нам нужно связей и денег. Катерина Ф╦доровна, хоть и без связей, но 
очень богата. Вы можете с презрением смотреть на отца, который сам созна╦тся в том, что 
наводил сына, из корысти и предрассудков, на дурной поступок; потому что бросить 
великодушную девушку, пожертвовавшую ему всем, это дурной поступок. Вторая причина: 
Катерина Ф╦доровна в высшей степени достойна любви и уважения. Ал╦ша без характера, 
легкомыслен, чрезвычайно нерассудителен. Можете себе представить, как я обрадовался, 
встретив в Катерине Ф╦доровне идеал девушки, которую я бы желал в ж╦ны своему сыну. Но 
я обрадовался поздно; над ним уже неразрушимо царило другое влияние √ ваше. Я вдруг 
увидел, что перемена в н╦м ид╦т ещ╦ дальше, чем даже полагал. Сегодня он вдруг выказал 
передо мною признак ума, которого я отнюдь не подозревал в н╦м. Он отдался во власть 
обиженного им существа и приб╦г к нему же с просьбой об участии и помощи. Идти на такое 
объяснение и в то же время не оскорбить, не обидеть - на это иногда неспособны даже самые 
ловкие мудрецы, а способны именно сердца чистые. Я уверен, что вы, Наталья Николаевна, не 
участвовали в его сегодняшнем поступке ни словом, ни советом. Я не ошибаюсь? Не правда 
ли?
НАТАША. (Глаза е╦ сияют каким-то странным блеском). Вы не ошибаетесь. Я пять дней не 
видела Ал╦ши. Вс╦ это он сам выдумал, сам и исполнил.
ВАЛКОВСКИЙ. Но несмотря на то, вс╦ это следствие вашего влияния над ним. Обдумав это, 
я вдруг ощутил в себе силу решиться. Сватовство наше с домом графини разрушено, и 
восстановиться не может. Что ж, если я сам убедился, что вы одна только можете составить 
его счастье!.. Я приш╦л, чтоб исполнить мой долг перед вами: прошу вас осчастливить моего 
сына и отдать ему вашу руку. О, не считайте, что я явился как грозный отец, решившийся, 
наконец, простить моих детей и милостиво согласиться на их счастье. Нет! Нет! Я приш╦л 
сюда для того, чтоб стать вашим другом! Позвольте мне заслужить это право!
(Наташа молча в глубоком волнении протянула ему руку, он взял е╦ и с чувством поцеловал).
АЛ╗ША. (Бросился к отцу и горячо обнял его). Что я говорил тебе, Наташа! Это 
благороднейший человек в мире! Видишь, видишь сама!..
ВАЛКОВСКИЙ. (Как бы стыдясь выказать чувства; взял свою шляпу). Я еду. Я просил у вас 
только десять минут. Позволите ли мне посещать вас как можно чаще?
НАТАША. Да, да! Я хочу поскорей┘ полюбить вас┘
ВАЛКОВСКИЙ. (Улыбаясь). Как вы искренни, как вы честны! Завтра утром я уезжаю из 
Петербурга. В субботу же я непременно надеюсь воротится. Скажите, я могу прийти к вам на 
целый вечер?
НАТАША. Непременно, непременно! В субботу вечером я вас жду!
ВАЛКОВСКИЙ. (Ивану Петровичу). Я давно знаю, что вы настоящий, искренний друг 
Натальи Николаевны и моего сына. Я надеюсь быть между вами троими четв╦ртым. не так ли?
НАТАША. (С глубоким чувством). Да, он наш искренний друг! И мы должны быть все 
вместе!
ВАЛКОВСКИЙ. Где вы жив╦те?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я не принимаю у себя, князь, по крайней мере, в настоящее время.
ВАЛКОВСКИЙ. Но я, хоть и не заслужил исключения┘ но┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Извольте, я живу в Максимилиановском переулке, в доме Клугена.
ВАЛКОВСКИЙ. (Пораж╦нный). В доме Клугена? Я буду у вас. Вы во многом можете обязать 
меня. Видите, я прямо начинаю с просьбы. Но до свидания! Ещ╦ раз вашу руку! (Поцеловал 
руку Наташи и вышел).
НАТАША. Голубчик, Ал╦ша, поезжай завтра же к Катерине Ф╦доровне.
АЛ╗ША. Непременно поеду. А что, Наташа, ведь у нас вс╦ теперь переменилось! Я ведь 
говорил тебе┘ говорил!
НАТАША. Ты проницательнее нас всех.
АЛ╗ША. Как он хвалил тебя! Не поехать ли мне поскорее к нему?
НАТАША. Поезжай, поезжай, голубчик. Это ты хорошо придумал. Теперь уж не будешь от 
меня по пяти дней бегать? Смотри же, завтра чем свет!
АЛ╗ША. Чем свет! Прощай, Мавра! (Уш╦л).
НАТАША. Какая, однако ж, я дурная, мнительная и какая тщеславная! Ах, Ваня, друг мой 
дорогой! Вот если я буду опять несчастна, если опять горе прид╦т, ведь уж ты, верно, будешь 
здесь подле меня; один, может быть, и будешь! Чем заслужу я тебе за вс╦! не проклинай меня 
никогда, Ваня!.. (По╦т и кружится по комнате).

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Мансарда Ивана Петровича. Кое-что изменилось в ней. Прибавилось мебели┘ Через задний 
угол протянута простыня; за ней, вероятно, помещается кровать.
Утро Нелли мет╦т пол. На дворе играет шарманка. Входит Иван Петрович.
Иван Петрович. Послушай, Елена, кто же тебя заставляет пол мести? Я этого не хочу, ты 
больна; разве ты в работницы пришла ко мне?
НЕЛЛИ. Кто ж будет здесь пол мести? Я не больна.
Иван Петрович. Ты как будто боишься, что я буду попрекать тебя, как Бубнова, что ты у меня 
даром жив╦шь? И откуда ты взяла этот гадкий веник? У меня не было веника.
НЕЛЛИ. Это мой веник. Я его сама сюда принесла. Я и дедушке здесь пол мела. А веник вот 
тут, под печкой, с того времени лежал.
Иван Петрович. (Подош╦л к столу, заварил чай, налил ей чашку). Вот и платьице хорошенькое 
запачкала веником. (Нелли отставила чашку и вдруг хладнокровно и тихо рв╦т свою кисейную 
юбку сверху донизу). Что ты делаешь, Елена?
НЕЛЛИ. (Задыхаясь от волнения). Это нехорошее платье! Зачем вы сказали, что это хорошее 
платье? Я не хочу его носить. Она меня нарядила сама, насильно. Я уже разорвала одно 
платье, разорву и это; разорву! Разорву! Разорву!..
Иван Петрович. Вот, друг мой Елена, в таких клочках, как ты теперь, ходить нельзя. Тут я 
давеча купил тебе платье, про запас, буднишнее, самое деш╦вое.. так что тебе нечего 
беспокоится. (Доста╦т из комода платье). Носи на здоровье.
(ПАУЗА).

НЕЛЛИ. (Что-то мягкое, нежное засветилось в глазах е╦). А сюда кто-то без вас стучался! 
(Пошла за занавеску, переодеться).
Иван Петрович. (Сел за стол в раздумье пишет). Уж не доктор ли,ты не окликнула его, Елена?
НЕЛЛИ. Нет. (Смотря в сторону). Вы когда уходите, не запирайте меня. Я от вас никуда не 
уйду.
Иван Петрович. Хорошо, Елена, я согласен. Друг мой, не сердись за это. Я потому запираю, 
что может кто-нибудь прийти. Ты ж больная, пожалуй, испугаешся. Да и бог знает, кто ещ╦ 
прид╦т.
НЕЛЛИ. (Из-за занавески). Так оставьте ключ мне, я запрусь изнутри. А кого это вы давеча 
провожать ходили?
Иван Петрович. Это был знакомый мой √ Маслобоев. Через него-то я и вырвал тебя от 
Бубновой, и Бубнова сама его очень боится.
НЕЛЛИ. И она теперь никогда не прид╦т сюда?
Иван Петрович. Не бойся.
НЕЛЛИ. Вам кто бель╦ моет?
Иван Петрович. Здесь, в этом доме, есть женщина.
НЕЛЛИ. Я умею мыть бель╦. А где вы кушанье вчера взяли?
Иван Петрович. В трактире.
НЕЛЛИ. Я и стряпать умею. Я вам буду кушанье готовить.
Иван Петрович. Полно, Елена, ну что ты можешь уметь стряпать? Вс╦ это ты не к делу 
говоришь┘
НЕЛЛИ. (Вдруг не поднимая головы). Суп.
Иван Петрович. Как суп? Какой суп?
НЕЛЛИ. Суп умею готовить. Я для маменьки готовила, когда она была больна. Я на рынок 
ходила.
Иван Петрович. Вот видишь, Елена, какая ты гордая. Тебе тяжело от меня самый простой 
подарок принять. Ты тотчас хочешь за него заплатить, как будто я Бубнова и тебя попрекаю.
НЕЛЛИ. (Тихонько подходит к столу, губы е╦ вздрагивают). Что вы тут вс╦ пишите?
Иван Петрович. А так, Леночка, всякую всячину. За это мне деньги дают.
НЕЛЛИ. Просьбы?
Иван Петрович. Нет, не просьбы. Я описываю разные истории про разных людей: из этого 
выходят книги, они называются повестями и романами.
НЕЛЛИ. Что же, вы тут вс╦ правду описываете?
Иван Петрович. Нет, выдумываю.
НЕЛЛИ. Зачем же вы неправду пишите?
Иван Петрович. А вот прочти эту книжку. (Поворачиваясь к Нелли. Рассматривая не╦ в новом 
платье). Ты ведь умеешь читать?.. Эту книжку я написал┘
НЕЛЛИ. Вы? Прочту┘ А вам много за это платят?
Иван Петрович. Иногда много, а иногда и ничего. Это работа трудная, Леночка┘
НЕЛЛИ. Так вы не богатый?..
Иван Петрович. Нет не богатый┘
НЕЛЛИ. (Вспыхнула и, вдруг обхватив его обеими руками, крепко к нему прижалась). Я вас 
люблю┘ я не гордая. Вы сказали сейчас, что я гордая . Нет, нет┘ я не такая┘ Я вас люблю. 
Вы только один меня любите┘ (Сл╦зы душат е╦). Вы любите меня!.. Вы только один, один!.. 
(Плачет).
Иван Петрович. (Поднял е╦ и отн╦с на диван). Чувствительная ты моя Леночка, больное ты 
мо╦ дитя!
НЕЛЛИ. (Пряча от него лицо). Не Леночка, нет┘
Иван Петрович. Не Леночка? Как же?
НЕЛЛИ. Нелли.
Иван Петрович. Нелли? Почему же Нелли?
НЕЛЛИ. Так меня мамаша звала┘ И я не хотела сама, чтоб меня кто звал так, кроме 
мамаши┘ А вы зовите, я хочу┘ Я вас всегда буду любить┘
Иван Петрович. Нелли, послушай. Ты вот говоришь, что тебя любила только одна мамаша. А 
разве твой дедушка не любил тебя?
НЕЛЛИ. Не любил┘ (На минуту задумалась). Нет, не любил┘ Он злой был.
Иван Петрович. А ты ему приносила пить и есть, Нелли?
НЕЛЛИ. Да, я приносила┘
Иван Петрович. Где же ты брала?..
НЕЛЛИ. (Вздрогнувшим голосом). Я на улицу милостыню ходила просить┘ Напрошу пять 
копеек и куплю ему хлеба и табаку нюхального┘
Иван Петрович. И он позволял! НЕЛЛИ! НЕЛЛИ!
НЕЛЛИ. (С горькою улыбкой). Я сначала сама пошла и ему не сказала. А он как узнал, потом 
уж сам стал меня прогонять просить. Я стою на мосту,.. прошу у прохожих, а он дожидается; и 
как увидит, что мне дали, так и бросится на меня и отнимает деньги, точно я утаить от него 
хочу, не для него собираю. Это вс╦ было, когда мамаша умерла. Тут он уж совсем стал как 
безумный. (Улыбнулась какому-то воспоминанию). А ведь Азорка-то был прежде маменькин. 
Дедушка очень любил прежде маменьку, и когда мамаша ушла от него, у него и остался 
мамашин Азорка. Оттого-то он и любил так Азорку┘ (Пауза). Мамашу не простил, а когда 
собака умерла, так сам умер.
Иван Петрович. Стало быть, он очень любил твою мамашу?
НЕЛЛИ. (Совсем почти ш╦потом). Нет, не любил┘ Он был злой и е╦ не прощал┘
Иван Петрович. А ты помнишь, когда дедушка был богатый?
НЕЛЛИ. Да ведь я ещ╦ тогда не родилась. Мамаша ещ╦ прежде, чем я родилась, ушла от 
дедушки.
Иван Петрович. Куда же ушла?
НЕЛЛИ. (Тихо как бы задумываясь). Не знаю. Она за границу ушла, а я там и родилась. У не╦ 
был один друг, добрый как вы┘ Но он там умер, мамаша и воротилась┘
Иван Петрович. так с ним-то мамаша и ушла от дедушки?
НЕЛЛИ. Нет, не с ним, мамаша ушла с другим от дедушки, а тот е╦ оставил┘
Иван Петрович. С кем, Нелли?
(Стук в дверь. Входит Ихменев. Лицо его бледнее обыкновенного.)
ИХМЕНЕВ. Вот, брат, никак не ожидал┘ тебя так найти. Это что у тебя за гостья такая 
сидит?
Иван Петрович. Это бедна девочка, сирота, внучка того самого Смита, который здесь жил и 
умер в кондитерской.
 ИХМЕНЕВ. А, понимаю┘ Ну, а теперь нельзя ли, брат, ей сказать, чтоб она ушла, потому 
что поговорить с тобой надо серь╦зно.
Иван Петрович. Да уйти-то ей некуда. Она здесь и жив╦т.
ИХМЕНЕВ. У тебя жив╦т, господи боже мой! (Пауза). Вот в ч╦м, брат, дело, приш╦л я к тебе 
с величайшей просьбой. Но прежде┘ надо бы тебе объяснить некоторые обстоятельства┘ 
чрезвычайно щекотливые обстоятельства┘ Ну, да что тут ещ╦ объяснять! Просто-запросто я 
вызываю князя на дуэль, а тебя прошу быть моим секундантом. Ну что смотришь! Я ведь не 
сош╦л с ума.
Иван Петрович. Но, позвольте, Николай Сергеевич! Какой же предлог, какая цель? И, 
наконец, как это можно┘ Чему же вы поможете вашей выходкой? Какой выход представляет 
дуэль? Признаюсь, ничего не понимаю.
ИХМЕНЕВ. Я так и думал, что ты ничего не пойм╦шь. Слушай: тяжба наша кончилась; я 
осужд╦н. Я должен заплатить до десяти тысяч, так присудили. Теперь уж этот подлый человек 
обеспечен в своих деньгах, а я, предоставив Ихмен╦вку, заплатил и делаюсь человеком 
посторонним. Тут-то я и поднимаю голову. Почтеннейший князь, вы меня оскорбляли два 
года; вы позорили мо╦ имя, честь моего семейства, и я должен был вс╦ это переносить!  Я не 
мог тогда вас вызвать на поединок. Вы бы мне прямо сказали: ╚А, хитрый человек, ты хочешь 
убить меня, чтоб не платить мне денег!╩ Теперь, почтеннейший князь, процесс реш╦н, вы 
обеспечены, нет никаких затруднений, и потому не угодно ли сюда, к барьеру. Что ж, по-
твоему, я не вправе отомстить за себя, за вс╦, за вс╦!
Иван Петрович. Послушайте, Николай Сергеевич! Можете ли вы быть со мной совершенно 
откровенны?
ИХМЕНЕВ. Могу.
Иван Петрович. Скажите же прямо: одно ли чувство мщения побуждает вас к вызову, или у 
вас в виду и другие цели?
ИХМЕНЕВ. Да, у меня есть и другая цель: спасти мою погибшую дочь. Не думай, что во мне 
говорит какая-нибудь там отцовская нежность и тому подобные слабости. Вс╦ это вздор! Дочь 
оставила меня, ушла из моего дома с любовником, и я вырвал е╦ из моего сердца, вырвал раз 
навсегда, в тот самый вечер √ помнишь? Я плакал о потерянном счастии, о тщетной мечте, но 
не о ней. Ты можешь сказать мне: если вы равнодушны к е╦ судьбе, то для чего же вы 
вмешиваетесь? Из чувства самого обыкновенного человеколюбия. Если она мне уже не дочь, 
то она вс╦-таки слабое, незащищ╦нное и обманутое существо. Если меня убьют, неужели она 
перешагн╦т через мой труп и пойд╦т с сыном моего убийцы? Одним словом, я не хочу этого 
брака.
Иван Петрович. Но она любит; ведь это страсть. Вы жертвуете счастьем дочери. Разве это не 
эгоизм?
ИХМЕНЕВ. (В его глазах сл╦зы). Ты несправедлив ко мне, Ваня. Я не верю этому счастью. 
Вс╦ это вздор, одни козни. Попр╦ки, унижения, подруга мальчишки, который уж и теперь 
тяготится е╦ любовью┘ нет, Ваня! Прощай!
Иван Петрович. Николай Сергеевич, неужели ж вы могли хоть одну минуту думать, что князь 
примет ваш вызов?
ИХМЕНЕВ. Как не примет? Что ты, опомнись!
Иван Петрович. Клянусь вам, не примет; вы будете совершенно осмеяны┘
ИХМЕНЕВ. Да что ж, по √ твоему неприлично, что ль, со мной драться? Я не хуже его. Я 
старик, оскорбл╦нный отец, ты русский литератор, и потому лицо тоже поч╦тное, можешь 
быть секундантом и┘ и┘
Иван Петрович. Он такие предлоги подвед╦т, что вы первый найд╦те, что вам с ним драться √ 
невозможно.
ИХМЕНЕВ. Гм┘ хорошо, друг мой, пусть будет по-твоему! Но дай мне честное слово, что 
ни там, ни Анне Андреевне ты не объявишь нашего разговора. (Он крепко сжал его руку). А 
теперь последнее щекотливое дело: есть у тебя деньги?
Иван Петрович. (С удивлением). Деньги?
ИХМЕНЕВ. Да, смотрю я, брат, на твою квартиру┘ на твои обстоятельства┘ и как подумаю, 
что у тебя могут быть другие экстренные траты, то┘ вот, брат, сто пятьдесят рублей, на 
первый случай┘
Иван Петрович. Сто пятьдесят, да ещ╦ на первый случай, тогда как вы сами проиграли тяжбу!
ИХМЕНЕВ. Ваня, ты, как я вижу, меня совсем не понимаешь! Могут быть экстренные 
надобности, пойми это. Может быть, тебе теперь и не нужно, но не надо ль на что-нибудь в 
будущем? Во всяком случае, я их у тебя оставлю. Это вс╦ что я мог собрать. А теперь прощай! 
Прощай, девочка; отворотилась! (Долго смотрит на Нелли, вдруг подош╦л к ней). У меня была 
дочь. Она умерла. Хочешь ли ты заступить е╦ место в мо╦м доме и┘ в мо╦м сердце?
НЕЛЛИ. (Не поднимая головы). Не хочу, потому что вы злой. Да, злой, злой! Я сама злая и 
злее всех, но вы ещ╦ злее меня!.. Вы не хотите простить свою дочь; разве вы будете любить 
меня? Я не хочу жить у жестоких людей, не хочу, не хочу┘ Я милостыню пойду просить!
Иван Петрович. Нелли, что с тобой? Нелли!
НЕЛЛИ. И мать милостыню просила, а когда умирала, сама сказала мне: будь бедная и лучше 
милостыню проси, чем┘ Милостыню не стыдно просить, я не у одного человека прошу, я у 
всех прошу, а у всех не стыдно; ведь я маленькая, мне негде взять. Подите прочь!
ИХМЕНЕВ. Она больная у тебя, Ваня, или┘ или я уже не понимаю, что это за реб╦нок!.. 
(Уходит).
Иван Петрович. И не пожалела ты его, Нелли! И не стыдно, не стыдно тебе!
НЕЛЛИ. (Чуть слышным голосом). Стыдно┘(Пауза). (Иван Петрович надевает пальто). Вы┘ 
пойд╦те к ней?
Иван Петрович. Да, Нелли, мне очень нужно е╦ видеть сегодня.
НЕЛЛИ. (Помолчав). Вы┘ очень┘ е╦ любите?
Иван Петрович. Да, Нелли, очень люблю.
НЕЛЛИ. (Тихо). И я е╦ люблю. Я хочу к ней и с ней буду жить.
Иван Петрович. (Удивл╦нно). Это нельзя, Нелли. Разве тебе дурно у меня?
НЕЛЛИ. (Вспыхнув). Почему ж нельзя? У не╦ есть служанка?
Иван Петрович. Есть.
НЕЛЛИ. Ну, так пусть она отошл╦т свою служанку, а я ей буду служить.
Иван Петрович. Что за фантазия, Нелли? Неужели ты думаешь, что она согласится взять тебя 
вместо кухарки? Уж если возьм╦т она тебя, то как свою ровную, как младшую сестру.
НЕЛЛИ. Нет, я не хочу как ровная. Так не хочу┘ Ведь тот, которого она теперь любит, уедет 
от не╦ и е╦ одну бросит?
Иван Петрович. Да почему ты знаешь, Нелли?
НЕЛЛИ. Так┘ (Не поднимая на него глаз). Ведь вы е╦ любите же очень, а коли любите, стало 
быть, замуж е╦ возьм╦те, когда тот уедет.
Иван Петрович. Нет, Нелли, она меня не любит так, как я е╦ люблю. Нет, Нелли, она меня не 
любит так, как я е╦ люблю┘ Нет, не будет этого, Нелли. (Уш╦л).
НЕЛЛИ. (Делает шаг за ним, тихо). Я вас люблю┘ Я вас всегда буду любить.

У Наташи. В комнате пусто. В крошечной передней горит свеча. Звонок. Входит Иван 
Петрович и Валковский.
ВАЛКОВСКИЙ. (Покачивая головою). И Ал╦ша мог поместить Наталью Николаевну в такой 
квартире! Вот эти-то так называемые мелочи и обозначают человека. Любит без памяти, а 
помещает ту, которую любит, в такой конуре. У меня голова трещит, когда                               
подумаю о его будущности, о будущности Натальи Николаевны, когда она будет его 
женой┘(Снял шубу, прошел в комнату.)
(Иван Петрович входит в комнату. Из другой комнаты вышла Наташа. Она чрезвычайно 
бледна, глаза у нее лихорадочные. Молча и торопливо протянула руку Валковскому.)
ВАЛКОВСКИЙ. (Весело). Вот и я! Только несколько часов, как воротился. Вот это время вы 
не выходили из моего ума! Во-первых, мой ветрогон, которого, я вижу, еще здесь нет┘
НАТАША. (Покраснев и смешавшись). Позвольте, князь, мне надо сказать два слова Ивану 
Петровичу. (Схватила Ивана Петровича за руку и повела за ширму, шепотом.) Ваня. Я теперь 
знаю все, все угадала. Этот вечер много решит. Пойдем!
(Вышли к князю)
ВАЛКОВСКИЙ. (Усаживаясь.) Я начал о моем ветренике. Я дал ему одно поручение, но он 
явится сию минуту.
НАТАША. (С простодушным видом смотря на князя). Он вам наверное, обещал приехать 
сегодня?
ВАЛКОВСКИЙ. (С удивлением, всматриваясь в нее). Ах, боже мой, как это вы спрашиваете! 
Он, вероятно, не выходит теперь от вас и забыл все на свете, пожалуйста, не сердитесь, если я 
буду иногда брать его часа на два, не больше, по моим поручениям.
НАТАША (С легкой улыбкой, тихим и спокойным голосом). И вы вправду не знали, что он у 
меня вовсе эти дни ни разу не был?
ВАЛКОВСКИЙ. (В чрезвычайном изумлении). Как! Ни разу не был? Позвольте, что вы 
говорите! (Изумляясь все более и более). Но это невероятно! Я именно думал, что он не 
выходит от вас. Извините, это так странно┘просто невероятно. Я всегда ожидал от него, но 
этого┘этого!
НАТАША. Как, вы изумляетесь! А я так давала, что вы не станете изумляться, но даже 
заранее знали, что так и будет.
ВАЛКОВСКИЙ. Знал! Я? Но уверяю же вас, Наталья Николаевна, что видел его только одну 
минуту; вы мне как будто не верите.
НАТАША (Засмеялась прямо в глаза князю.) Сохрани бог, совершенно уверена, что вы 
сказали правду.
ВАЛКОВСКИЙ (В замешательстве). Объяснитесь.
НАТАША. Да тут нечего и объяснять. Вы ведь знаете, какой он ветреный, забывчивый. Ну 
вот, как ему дана теперь полная свобода, он и увлекался.
ВАЛКОВСКИЙ. Я заставляю его объяснить это дело. Сегодня же вы услышите сани, что я 
наговорю ему.
НАТАША. То есть сделать, что он мною начнет тяготиться.
ВАЛКОВСКИЙ. Так уж не хотите ли вы намекнуть, что я нарочно хочу так устроить, что он 
вами тяготиться? Вы обижаете меня. Наталья Николаевна.
НАТАША. Я стараюсь как можно меньше употреблять намеков, с кем бы я ни говорила. 
Исполните мою просьбу.
ВАЛКОВСКИЙ. Заранее даю слово.
НАТАША. Вот она: ни одним словом не беспокоить Алешу ни сегодня, ни завтра. Я хочу 
встретить его так, как будто ничего между нами не было, чтоб он и заметить ничего не мог. 
Мне это надо. Дадите вы мне такое слово?
ВАЛКОВСКИЙ.  С величайшим удовольствием, и позвольте мне прибавить от всей души. Что 
я редко в ком встречал более благоразумного и ясного взгляда на такие дела┘
(В передней шум. Наташа вздрогнула и как будто к чему-то приготовилась.) (Пристально 
следит за ней.) Но вот, кажется, и Алеша.
(Выбегает Алеша.)
АЛЕША. (С каким-то сияющим лицом). Вот тот, которому бы надо быть раньше всех. Но 
сейчас узнаете все, все, все! Я весь переменился в эти четыре дня, совершенно переменился и 
все вам расскажу. Наташа, голубчик, здравствуй! Как будто ты похудела немножко, 
бледненькая стала какая┘
НАТАША. (Сдержанным и прерывающимся голосом). Но где же┘ты был┘столько дней?
АЛЕША. Я виноват перед тобой, разумеется, виноват, и сам это знаю. Катя вчера и сегодня 
говорила  мне, что не может женщина простить такую небрежность. Я с ней спорил, но я все-
таки виноват! Хотел было сегодня залететь к тебе, чтоб поцеловать тебя на лету, но тут 
неудача: Катя немедленно потребовала к себе по важным делам.
ВАЛКОВСКИЙ. Но если у тебя доставало времени бывать с утра до вечера у Катерины 
Федоровны┘
АЛЕША. Знаю, знаю, совершенно с тобой согласен. Но бывают же события в жизни, которые 
все перекрывают.
НАТАША. Ах, боже мой, да что же с тобой было? Не томи, пожалуйста!
АЛЕША. Ах, друзья мои! Что я видел! Что делал! Каких людей узнал! Во-первых, Катя √ это 
такое совершенство! Наташа, если б ты могла только слышать. Что она говорила мне про 
тебя┘Это такая серьезная, такая восторженная девушка! Мы поклялись друг другу в вечной 
дружбе и в том, что всю жизнь нашу будем действовать вместе.
ВАЛКОВСКИЙ. (С удивлением.) В чем же действовать?
АЛЕША. (Торжественно). Все вы люди практические; на все новое, молодое, свежее вы 
смотрите недоверчиво, враждебно, насмешливо. Я другой! Я смело смотрю в глаза всему и 
всем на свете. Если я знаю, что мое убеждение справедливо, я преследую его до последней 
крайности.
ВАЛКОВСКИЙ. (Насмешливо). Ого!
НАТАША. Это уж философия какая-то, тебя, верно, кто-нибудь научил┘ты бы лучше 
рассказывал.
АЛЕША. Да я и рассказываю! Вот видишь: у Кати есть два дальних родственника, какие-то 
кузены Левинька и Боринька, один студент, а другой просто молодой человек √ 
необыкновенные люди! Они все вас знают, Иван Петрович, то есть читали ваши сочинения. 
Живут они в пятом этаже, под крышей┘Туда тоже ходит один гимназист. Ах, Наташа, ты 
непременно должна познакомиться с ними;  Катя уже говорила Левиньке и Бориньке, что 
когда она войдет в права над своим  состоянием, то непременно тотчас же пожертвует 
миллион на общественную пользу.
ВАЛКОВСКИЙ. И распорядителями этого миллиона, верно, будут Левинька и Боринька и их 
вся компания? (Все с той же насмешливой улыбкой. (Да, я, действительно, не совсем знал до 
сих пор Катерину Федоровну. Я, впрочем, много от нее ожидал, но этого┘
АЛЕША. Чего этого! Жить этими миллионами, значит, жить на чужой счет,  я только теперь 
это узнал. Что ты так смотришь на меня, отец? Ты добр, благороден, ты поймешь! Я хочу 
употребить все средства, чтобы спасти тебя от гибели в твоем обществе!
(Валковский вдруг разразился смехом. Переждал, когда кончится веселость отца; с 
достоинством, грустно.) Отец, для чего же ты смеешься надо мной? Я шел к тебе прямо и 
откровенно. Ну, пусть я заблуждаюсь, пусть это все неверно, ошибочно, пусть я дурачок, как 
ты несколько раз называл меня, но если я и заблуждаюсь, то искренне, честно. Я восторгаюсь 
высокими идеями. Опровергни их, скажи мне что-нибудь лучше ихнего, и я пойду за тобой┘



ВАЛКОВСКИЙ. (Переменив свой тон.) Я вовсе не хотел оскорбить тебя, друг мой, напротив, 
я о тебе сожалею. Ты приготовляешься к такому шагу в жизни, при котором пора бы уж 
перестать быть таким легкомысленным мальчиком.
АЛЕША. (С горьким чувством). Я хочу говорить правду: когда я вошел сюда, мне показалось, 
что и здесь произошло какое-то недоумение. Не лучше ли каждому высказать свои чувства? 
ВАЛКОВСКИЙ. То. Что ты предлагаешь нам, очень умно. (Взглянув на Наташу.) Может 
быть. С этого и надо было начинать.
АЛЕША. Слушай. Ты согласился на мой брак с Наташей, ты был великодушен, и мы все 
оценили твой благородный поступок. Но почему же теперь ты с какой-то радостью 
беспрерывно намекаешь мне, что я еще смешной мальчик и вовсю не гожусь быть мужем. Ты 
стараешься для чего-то доказать нам, что брак наш смешон и что мы не пара┘
НАТАША. (В волнении.) Да, да, это так!
ВАЛКОВСКИЙ. (Смутившись.) Друг мой, ты меня укоряешь за этот смех, а я говорю, что все 
это через тебя. Я трепещу, когда подумаю о твоей будущности с Натальей Николаевной, я 
поторопился, я вижу, что вы очень несходны между собою. Ты как  рассуждаешь: ╚Хоть и 
страдай со мной, но живи со мной╩, - ведь это не гуманно, это не благородно! Увлекаться 
высоким и прекрасным и четыре дня пренебрегать той, которая, кажется бы, должна быть для 
тебя дороже всего на свете! И ты можешь после этого обвинять  меня, когда сам кругом 
виноват? (Наташе.) Простите меня, что я изменил моему слову. Но теперешнее дело серьезнее 
этого слова.
НАТАША. Полно, Алеша, не тоскуй, другой виноватее тебя. Садись и выслушай, что я скажу 
сейчас твоему отцу. Пора кончать!
ВАЛКОВСКИЙ. Объяснитесь, Наталья Николаевна! Я уже давно слышу об этом загадки. Это 
становится невыносимо.
НАТАША. Что вам объяснять! Вы сами все знаете и все понимаете. Алеша прав. Самое 
первое желание ваше √ разлучить нас. Вы смотрите и на меня и на сватовство, вами затеянное, 
несерьезно. Вы шутите с нами, вы играете, и имеете вам известную цель.
ВАЛКОВСКИЙ. (Слегка побледнев.) Хоть немножко обдумайте ваши слова┘я ничего не 
понимаю.
НАТАША. Ах! Так вы не хотите понять с двух слов. Даже вот Алеша вас понял так же, как и 
я, а мы с ним не сговаривались! Хорошо же, я выскажу все, все! (Встала.)
(Валковский тоже встал с места.) Припомните, вы сказали во вторник, мне нужны деньги, 
значение в свете, - помните?
ВАЛКОВСКИЙ. Помню.
НАТАША. Ну, так для того-то, чтобы добыть эти деньги, которые у вас ускользали из рук, вы 
и приезжали сюда во вторник и выдумали это сватовство, считая, что эта шутка вам поможет 
поймать то, что от вас ускользало.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Наташа, подумай, что ты говоришь!
ВАЛКОВСКИЙ. (С видом  крайне оскорбленного достоинства.) Шутка! Расчет!
НАТАША. Вы решили: позволить ему жениться на мне, не в самом деле, а только так, на 
словах, чтоб только его успокоить, а, между тем, новая любовь началась, вы это заметили. И 
вот на этом-то начале новой любви вы все и основали.
ВАЛКОВСКИЙ. (Как будто про себя). Романы, уединение, мечтательность и чтение романов!
НАТАША. (Все более увлекаясь.) Да, на этой-то новой любви вы все и основали. И какие 
шансы для этой новой любви! Ведь та, прежняя, уже не страдает, судьба ее решена, ведь той 
целый век отдается, а тут одна какая-нибудь минутка┘И что за неблагодарная была бы эта 
Наташа, если б она ревновала? И вот незаметно отнимаются у этой Наташи день, другой, 
третий┘Придет, наконец, время, думаете вы, он сравнит свою прежнюю любовь с своими 
новыми, свежими ощущениями; времени много, и все изменится┘А тут ваши слова, намеки. 
Толкования, красноречие┘Алеша! Не вини меня. Друг мой! Я ведь знаю, что ты и теперь 
любишь меня и что в эту минуту, может быть, не понимаешь моих жалоб. Я знаю, что я очень-
очень худо сделала, что теперь это высказала. Но что же мне делать, если я все больше и 
больше люблю тебя┘совсем┘без памяти! (Упала в кресло и зарыдала.)
(Алеша с криком бросается к ней.)
АЛЕША. (Плача перед ней на коленях.) Да, да, это я виноват! Все от меня!┘
НАТАША. Нет, не вини себя, Алеша┘тут есть другие┘враги  наши. Это они ┘они!
ВАЛКОВСКИЙ. (С некоторым нетерпением.) Но позвольте же, ведь это одни только догадки, 
ничем не доказанные┘
НАТАША. (Быстро приподнимаясь с кресла.) Доказательств! Вам доказательств, коварный вы 
человек! Я ведь знаю вас, давно знаю! Что значит в ваших глазах обмануть меня? Да и что 
такое обида какой-то девушки! Ведь она несчастная беглянка, отверженная отцом, 
беззащитная, замаравшая себя, безнравственная!
ВАЛКОВСКИЙ. Вы непременно настаиваете, что с моей стороны было вам оскорбление. Я 
вправе упрекать вас, вы вооружаете против меня сына.
АЛЕША. Нет, отец, нет! Я не могу поверить, чтоб можно было так оскорблять! Наташа, во 
всем виноват я, не обвиняй его. Это грешно и ужасно!
НАТАША. Слышишь, Ваня? Он уж против меня!
ВАЛКОВСКИЙ. Довольно! Надо кончать эту тяжелую сцену. Мы поторопились, 
действительно поторопились. Конечно, слово мое должно быть свято, но┘ я отец и желаю 
счастья моему сыну┘
НАТАША. (Вне себя). Вы отказываетесь от своего слова, вы обрадовались случаю! Но знаете, 
что я сама, еще два дня тому, здесь одна, решилась освободить его от его слова. Я 
отказываюсь!
ВАЛКОВСКИЙ. Вы хотите воскресить в нем чувство долга, для того, чтоб этим снова 
привязать его к себе по-старому. Я буду ждать минуты более спокойной √ объясниться с вами. 
Я хотел было вам сообщить мой проект насчет ваших родных, из которого бы вы увидали┘но 
довольно. Иван Петрович! Теперь более чем когда-нибудь, мне будет драгоценно 
познакомиться с вами ближе. На днях я буду у вас, вы позволите? (Пауза.)
АЛЕША. Это я довел тебя до такого гнева, а он право, право не виноват! Я всему причина!
НАТАША. Черная кошка пробежала между нами┘
АЛЕША. Не говори так, Наташа! Зачем ты говоришь: ╚Черная кошка?╩ Я виноват, я всему 
причиной, я все и поправлю, Наташа, позволь мне сейчас же к отцу! Он обижен, он 
оскорблен┘Я все улажу┘(Еще с большим жаром.) И знаешь, кто нам поможет? Катя!
НАТАША. Будь счастлив с кем хочешь. (Уходит.)
АЛЕША. (Вслед Наташе.) Прощай, Наташа, прощай, возлюбленная ты моя, вечная моя 
возлюбленная! Прощай, Ваня! Ах, боже мой, я вас нечаянно назвал Ваней; послушайте, Иван 
Петрович, я вас люблю √ зачем мы не на ╚ты╩. Будем на ╚ты╩.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Будем на ╚ты╩.
АЛЕША. Слава богу! (Убегает.)
(Иван Петрович один, берет пальто, накидывает на себя┘Уходит.)



У Ивана Петровича. Иван Петрович и Маслобоев.
(Улица. К Ивану Петровичу из темноты подходит Маслобоев┘)
МАСЛОБОЕВ. (Ерничая.) Куда это ты все хочешь, Ваня? Какие у тебя дела? Можно 
узнать?┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Маслобоев!┘Ты?┘Как здесь?┘Зачем?┘
МАСЛОБОЕВ. Дело, Ваня┘Дело┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не с князем ли?┘
МАСЛОБОЕВ. Князь! Этот князь Валковский, брат, такая шельма, такой плут┘Ну! -  я, брат, 
вот что тебе скажу: я хоть сам плут, но из одного целомудрия не захотел бы быть в его коже! 
Но довольно, молчок! Только это одно об нем и могу сказать.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. А я хотел тебя об нем расспросить.
МАСЛОБОЕВ. Нет, Ваня, нет┘это не то┘ты только одно знай, старинный  приятель, что со 
злым умыслом. Филипп тебя никогда не обманет┘со злым то есть умыслом┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ.  Ну, а без злого умысла?
МАСЛОБОЕВ. Ну┘и без злого умысла. Но к черту это, выпьем.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Слушай, Маслобоев, для чего ты не хочешь мне рассказать о князе?
МАСЛОБОЕВ. О князе! Гм┘Ну, так и быть, прямо скажу: берегись ты этого князя. Это Иуда-
предатель и даже хуже того. И потому, когда я увидал, что он отразился в твоих делах, то 
вострепетал за тебя. Жаль Ихменева, - десять тысяч платить этому подлецу! Да кто у него по 
делу-то ходил, кто хлопотал? Небось сам! Э-эх! То-то все эти горячие и благородные! С 
князем не так надо было действовать. Подлец так и есть подлец┘Ну, вот, например, расскажу 
тебе одно его дельце, разумеется, без мест, без городов, без лиц, то есть без календарной 
точности. Поехал он за границу┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Постой, Маслобоев, про которую ты поездку говоришь, в котором году?
МАСЛОБОЕВ. Ровно девяносто девять лет тому назад и три месяца. Ну-с, там он и сманил 
одну дочь у одного отца, да и увез с собой в Париж. Да ведь как сделал-то! У старика была 
дочь и дочь-то была красавица, а у этой красавицы был влюбленный в нее идеальный человек, 
братец Шиллеру, поэт, в то же время купец, одним словом, Феферкухен какой-то.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. То есть это фамилия его Феферкухен?
МАСЛОБОЕВ. Ну, может, и не Феферкухен, черт его дери, не в нем дело. Только князь-то и 
подлез к дочери, да так подлез, что она влюбилась в него, как сумасшедшая. Старик же любил 
дочь без памяти, ко всякому жениху ревновал, не понимал, как можно расставаться с нею, и 
Феферкухена прогнал, чудак какой-то англичанин┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Англичанин? Да где же это происходило?
МАСЛОБОЕВ. Я только так сказал, англичанин, для сравнения, а ты уж и подхватил. Было ж 
это в городе Санта-фе-де Богота, а может, и в Кракове, но вернее всего, что в Нассау, вот что 
на зельтерской воде написано, именно в Нассау, довольно с тебя? Ну-с, вот-с, князь девицу-то 
сманил, да и увез от отца, да по настоянию князя девица захватила с собой и кой-какие доку 
ментики. А ведь девушка честная, благородная, возвышенная! Правда, может, толку-то 
большого в бумагах не знала. Ее заботило одно, отец проклянет. Князь и тут нашелся, дал ей 
форменное, законное обстоятельство, что на ней женится. Бежала она, старик-то ее проклял, 
да и обанкротился. За нею в Париж потащился и Фрауенмильх, все бросил и торговлю бросил, 
влюблен был уж очень.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Стой! Какой Фрауенмильх?
МАСЛОБОЕВ. Ну тот, как его! Фейербах-то┘тьфу, проклятый. Феферкухен? Ну-с, князю, 
разумеется, жениться нельзя было: что, дескать, графиня Хлестакова скажет, как барон 
Помойкин  об этом отзовется? Следовательно, надо было надуть. Ну, надул-то он слишком 
нагло. Вытолкал за ворота, а сам на время в Лондон уехал. А та была уже на сносях, как 
выгнал ее, она и родила дочь┘то есть не дочь, именно сынишку, Володькой и окрестила. 
Феферкухен восприемником был. И для князя-то все бы хорошо было. Да одно нехорошо, 
обязательство жениться он у ней назад не выхлопотал. ╚Низкий ты человек, - сказала она ему 
при прощании, - ты меня обокрал, ты меня обесчестил и теперь оставляешь. Прощай! Но 
обязательства тебе не отдам. Не потому, чтоб я, когда-нибудь, хотела за тебя выйти, а потому, 
что ты этого документа боишься!. А она хоть и плюнула ему в его подлое лицо, да ведь у ней 
Володька на руках оставался, умри она, что с ним будет?  Брудершафт ободрял ее, Шиллера 
читали. Наконец, Брудершафт отчего-то скиснул и умер┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. То есть Феферкухен? Постой! Сколько ж лет они странствовали?
МАСЛОБОЕВ. Ровнешенько двести. Ну-с, она воротилась в Краков. Отец-то не принял, 
проклял, она умерла, а князь перекрестился от радости. Я там был, мед пил, по усам текло, в 
рот не попало... выпьем, брат Ваня!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я подозреваю, что ты у него по этому делу хлопочешь, Маслобоев. Не 
понимаю только, что ты-то тут можешь сделать!
МАСЛОБОЕВ. А видишь, она как воротилась в Мадрид-то, под чужим именем, то надо было 
все это разузнать, и о Брудершафте, и о старике и о птенце, и умерла ль она, и нет ли бумаг и 
так далее, до бесконечности. Сквернейший человек, берегись его, Ваня,  а об Маслобоеве вот 
что думай: если когда-нибудь тебе покажется, что Маслобоев против тебя в чем-нибудь 
схитрил, то знай, что без злого умысла. Ну, теперь мне пора. До другого раза.

(Маслобоев пошатываясь, уходит. Иван Петрович √ один, в раздумье┘Выбегает 
Нелли┘Бросается к Ивану Петровичу.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ (Проснувшись.) Нелли! Что с тобой? Что ты!
НЕЛЛИ. Там┘он пришел┘он┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Кто? Пойдем, пойдем со мной.
НЕЛЛИ. Не хочу, не хочу! Я подожду, пока он уйдет┘не хочу. (Убегает.)
(Иван Петрович входит в комнату. На стуле сидит Валковский┘)
ВАЛКОВСКИЙ. Иван Петрович! Рад! Мне с вами так надо, так надо поговорить, - вы 
понимаете о чем? (Подойдя к нему ближе.) Эта маленькая девочка ваша служанка?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Нет┘она так┘живет у меня покамест.
ВАЛКОВСКИЙ. Странная девочка. Представьте себе, бросилась ко мне, вцепилась в 
меня┘что-то хочет сказать, - не может. Признаюсь, я струсил, хотел уж бежать от нее, но она, 
слава богу, сама от меня убежала┘(Сел.) Я хочу попросить у вас совета: я решил отказаться 
от выигранного мною процесса и уступить спорных десять тысяч Ихменеву. Как поступить?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Как можно простодушнее). Вы как считаете эти деньги, своими или нет?
ВАЛКОВСКИЙ. Процесс выигран мною, следственно, моими.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Но по совести?
ВАЛКОВСКИЙ. Разумеется, моими. Я не виню старика в обмане. Вольно ему было самому 
напустить на себя обиду.  Но вам известно, из-за чего и как началось все это дело. Я почти 
вовсе не знал Ихменева и мог поверить и умышленной краже денег┘Что мне теперь делать? 
Отказаться от них, но он непременно швырнет мне эти деньги  назад┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы говорите, шырнет,  следственно, считаете его человеком честным. 
Почему бы вам не пойти и не объясниться с Ихменевым совершенно искренно, не признаться 
в несправедливости вашего иска? 
ВАЛКОВСКИЙ. (Как будто не слыша). А уверены ли вы, что старик Ихменев откажется от 
десяти тысяч, если б даже вручить ему деньги безо всяких оговорок и┘и┘и всяких этих 
смягчений?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Вспыхнув.) Разумеется, откажется!
ВАЛКОВСКИЙ. Вы слишком пылки.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Если вы возвращаете деньги неискренне и безо всяких этих, как вы 
говорите, смягчений, то, значит, вы платите отцу за дочь, а ей за Алешу, одним словом, 
награждаете деньгами...
ВАЛКОВСКИЙ. Гм┘вот вы как меня понимаете, добрейший мой Иван Петрович! 
(Засмеялся.) А между тем, нам еще столько, столько надо вместе переговорить┘Что если б 
нам теперь поужинать, а? Как вы думаете? (Распаковывает корзину, быстро накрывает на 
стол.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Право не знаю, князь, я никогда не ужинаю┘
ВАЛКОВСКИЙ. (Пристально смотря ему прямо в глаза). Вы не хотите со мной ужинать! Ведь 
это даже смешно.., но ведь это возмутительная щепетильность. Тут замешались чуть ли не 
сословные интересы. Вы литератор, вам нужно знать свет, а вы этого чуждаетесь. Вы готовы 
отказаться совершенно от всякого сообщения с нашим  кругом. У вас там, в повестях, теперь 
все нищета, потерянные шинели, ревизоры, задорные офицеры, чиновники, знаю, знаю. Вы 
коснеете в демократической гордости и чахнете на ваших чердаках.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я просил бы вас, князь, переменить этот разговор и не возвращаться к 
нам на чердаки. А если я не хожу в так называемый вами ╚высший круг╩, то это потому, что 
там, во-первых, скучно, а во-вторых, нечего делать.
ВАЛКОВСКИЙ. Ах, боже мой, вот вы и обиделись. Впрочем, сами же вы позволили мне 
говорить с вами дружелюбно. Но, виноват. Я ничем еще не заслужил вашей дружбы. Вино 
порядочное, попробуйте. (Со злой улыбкой.) Вы наблюдаете интересы известной особы, надо 
же окончательно высказаться, договориться до чего-нибудь. Давеча я с вами заговорил об этих 
деньгах и об этом колпаке-отце, шестидесятилетнем младенце┘Я ведь это так говорил! Ха-
ха-ха, ведь вы литератор, должны же были  догадаться.┘А что касается до этой девушки, то, 
право, я ее уважаю, даже люблю, уверяю вас; капризна она немножко, но ведь ╚нет розы без 
шипов╩, как говорили пятьдесят лет назад. И хоть мой Алексей дурак, но я ему отчасти уже 
простил √ за хороший вкус. Короче, мне эта  девица нравится, и у меня √ даже виды 
особенные┘
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Князь! Перемените разговор, прошу вас!
Валковский. Ну, хорошо┘переменю! Только вот что хочу спросить у вас, мой дорогой друг, 
очень вы ее уважаете? Ну┘ну и любите?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вы забываетесь!
ВАЛКОВСКИЙ. Ну, не буду, не буду! Успокойтесь! Мне так весело, как давно не бывало. Не 
выпить ли нам шампанского! Как думаете, мой поэт?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я не буду пить, не хочу.
ВАЛКОВСКИЙ. И не говорите! Вы непременно должны составить компанию. Кто знает, мы, 
может быть, еще дойдем до того, что выпьем на ты. Ха-ха-ха! (Наливает вино в бокалы.) 
Милая, милая девочка, хоть и побранила меня! А ведь она, наверное, думала, что меня 
пристыдила, помните в тот вечер, разбила в прах! Ха-ха-ха! И как к ней идет румянец! Знаток 
вы в женщинах! Ах, боже мой! Вы, кажется, опять сердитесь?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Уже не сдерживая себя.) Я не хочу, чтоб вы говорили о Наталье 
Николаевне в таком тоне. Я┘я не позволю вам этого!
ВАЛКОВСКИЙ. Ого! Ну, извольте, будем говорить о вас. Уж вы позвольте мне коснуться 
этой деликатной материи. Вот что меня удивляет: что за охота вам играть роль второго лица? 
Алеша отбил у вас невесту, а вы за них же распинаетесь, им же прислуживаете┘Как это вам 
не надоест, в самом деле! Я бы, кажется, на вашем месте умер с досады, а главное, стыдно, 
стыдно!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Вне себя от злости.) Князь, вы, кажется, нарочно пришли сюда, чтоб 
оскорбить меня!
ВАЛКОВСКИЙ. Ого! Ну, извольте, будем говорить о вас. Уж вы позвольте мне коснуться 
этой деликатной материи. Вот что меня удивляет: что за охота вам играть роль второго лица? 
Алеша отбил у вас невесту, а вы за них же распинаетесь, им же прислуживаете┘Как это вам 
не надоест, в самом деле! Я бы, кажется, на вашем месте умер с досады, а главное, стыдно, 
стыдно!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Вне себя от злости). Князь, вы, кажется, нарочно пришли сюда, чтоб 
оскорбить меня!
ВАЛКОВСКИЙ. О, нет, мой друг, я просто деловой человек, и хочу вашего счастья. Одним 
словом, я хочу уладить все дело. Ну, что бы вы сказали, если б вам кто-нибудь из друзей 
ваших предложил девушку, молоденькую, хорошенькую, но┘уже кое-что испытавшую; ну, 
вроде Натальи Николаевны, разумеется, с приличным вознаграждением┘ну, что бы вы 
сказали?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я скажу вам, что вы ┘сошли с ума.
ВАЛКОВСКИЙ. Ха-ха-ха! Да вы чуть ли не бить меня собираетесь? Нам с вами этак 
продолжать нельзя. Я намерен вам кое-что высказать, ну, а вы уж должны выслушать, что вы 
я ни сказал. Мне до того надоели все эти нежности, все эти Алешины пасторали, вся эта 
шиллеровщина в этой проклятой связи  с этой Наташей, - впрочем, очень миленькой девочкой, 
- что я, так сказать, поневоле рад случаю над всем этим погримасничать. Я кучу, мой друг, я 
кучу, я рад и доволен! Ну, что вам часик-другой для такого друга, как я? Ведь вы можете с 
меня тип писать, ха-ха-ха! (Лицо его приняло какое-то злобное выражение. Он, видимо. 
Хмелеет.) Я ужасно люблю капризы. Знаете ли, что когда-то я из каприза даже был 
филантропом и вращался чуть ли не в таких же идеях, как вы? Это, впрочем, было ужасно 
давно. В златые дни моей юности. Помню, я приехал к себе в деревню с гуманными целями и, 
разумеется, скучал на, чем свет стоит┘У одной пастушки был муж. Красивый молодой 
мужичок. Я его больно наказал и в солдаты хотел отдать, да и не отдал. Умер он у меня в 
больнице┘У меня ведь в селе больница была, - великолепно устроенная; чистота, полы 
паркетные. Я, впрочем, ее давно уже уничтожил, а тогда гордился ею: филантропом был. 
Тогда и сек. Теперь не высеку; теперь надо гримасничать, теперь мы все гримасничаем, - 
такое время пришло.Ха-ха-ха! Ну, да все это вздор! Выпьем, мой милый друг. Послушайте, 
любите вы женщин? А я люблю о них говорить за ужином. Да, мой поэт, если еще есть на 
свете что-нибудь хорошенькое и сладенькое, так это женщины.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Князь, вы просто заговариваетесь, вы нас ненавидите и мстите мне теперь 
за все и за всех. Все это в вас из самого желчного самолюбия. Вы злы, и мелочно злы. Вы даже 
не удостаиваете постыдиться меня, срывая передо мной так откровенно и так неожиданно 
вашу гадкую маску и выставляясь в таком нравственном цинизме┘Неужели я вас должен 
учить деликатности!
ВАЛКОВСКИЙ. (грубо и зло, смотря на Ивана Петровича). Для чего ж вы это мне говорите? 
Чтоб показать свою проницаемость?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Чтоб показать, что я вас понимаю.
ВАЛКОВСКИЙ. Позвольте вам налить. Вы тоскуете по идеалу, по добродетелям. Люби 
самого себя, - вот одно правило, которое я признаю. Идеалов я не имею и не хочу иметь. В 
свете можно так весело прожить и без идеалов┘Я люблю значение, чин, отель, карты. Но 
главное, главное √ женщины┘я даже люблю потаенный, темный разврат, даже немножко с 
грязнотцой для разнообразия┘Ха-ха-ха! Угрызений совести у меня никогда не было ни о чем, 
и нас таких легион. Мы существуем  с тех пор, как мир существует. Весь мир  может куда-
нибудь провалиться, но мы всплывем наверх. Посмотрите хоть уж на одно то, как живучи 
такие люди, как мы. Мы феноменально живучи, мы доживем до восьмидесяти, до девяноста 
лет. Значит, сама природа нам покровительствует, хе-хе-хе! С каким презрением вы смотрите 
на меня.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Встает.) Вы правы, вам пора┘
ВАЛКОВСКИЙ. Полноте! Я открыл перед вами все мое сердце, а вы┘Но постойте, еще 
бутылку┘Я хочу вам рассказать один премиленький анекдот: я любил однажды девушку и 
любил почти искренно. Она даже многим для меня пожертвовала┘
(Из-за занавески тихо показывается Нелли; лицо ее бледно. Губы сжаты.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Грубо.) Это та, которую вы обокрали?
ВАЛКОВСКИЙ. (Вздрогнул, переменился в лице, как бы про себя.) Постойте, постойте, дайте 
мне сообразить. Я  действительно пьян, и мне трудно сообразить┘(Вдруг лицо его быстро 
изменилось; прежнее пьяно-веселое выражение появилось в его глазах.) Ха-ха-ха! Талейран да 
и только. Во-первых, я вовсе не обокрал ее. Она подарила мне свои деньги сама. Во-вторых, я 
непременно бы возвратил их назад, но согласитесь сами: где ж я вдруг мог собрать такую 
сумму? И кроме того. Я бы отнял у нее наслаждение быть несчастной вполне из-за меня.  И 
проклинать меня за это всю свою жизнь. Может быть потом ей нечего было есть, но я уверен, 
что она была счастлива. Я не хотел лишать ее этого счастья и не отослал ей денег┘Ха-ха-ха! 
Ну признайтесь, хотели меня поддеть: о Талейран. 
(Нелли скрывается за занавеской).
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Вставая). Прощайте.
ВАЛКОВСКИЙ. Минутку! Выслушайте мое последнее: Я люблю деньги. И мне они надобны. 
У Катерины Федоровны их много; у ней три миллиона, и эти три миллиона мне очень 
пригодятся. Алеша и Катя √ совершенная пара, оба дураки в последней степени. И потому я 
хочу, чтоб их брак устроился, и как можно скорее. Предуведомьте Наталью Николаевну, чтоб 
против меня не восставали, Что не было глупостей! Не то ей будет плохо, очень плохо. 
Сообщите, наконец, что у меня есть связи, что у ней никаких и ┘неужели вы не понимаете, 
что я бы мог с ней сделать? Вы знаете, с кем имеете дело, ее вы любите, и потому, я надеюсь 
теперь, что вы употребите все свое влияние, чтоб избавить ее от некоторых хлопот. Иначе 
будут хлопоты и, уверяю вас, что не шуточные┘Ха-ха-ха! (Уходит.)
(Выходит Нелли. Она медленно подходит к столу и вдруг резким движением сдергивает все на 
пол. Иван Петрович поражен┘)

(Комната Наташи. Входит Катя. Она невысокого роста, с тихим и спокойным выражением 
лица. Входят Наташа и Алеша. Катя быстро подходит к ним, схватывает Наташу за руку и 
целует ее. 
КАТЯ. (Серьезно и даже строго, Алеше.) Будь добр, оставь нас на полчаса. Ты не сердись, 
Алеша, это я потому, что мне много надо переговорить с Наташей. Будь же умен, поди.
(Алеша вышел.) А вы, Иван Петрович, останьтесь. Вы должны выслушать весь наш разговор. 
(Наташе.) Сядем, я так против вас сяду. Мне хочется сначала на вас посмотреть.
(Они сели. Молчание.) 
Я уже видела вашу фотографию, мне показывал Алеша.
НАТАША. Что ж, похожа я на портрете?
КАТЯ. (Серьезно). Вы лучше. Да я так и думала, что вы лучше.
НАТАША. Право? А я вот засматриваюсь на вас. Какая вы хорошенькая!
КАТЯ. Что вы! Куда мне!┘Голубчик вы мой! (Пауза.) Нам всего полчаса быть вместе, а нам 
надо переговорить┘Я хочу┘я должна┘ну я вас просто спрошу: очень вы любите Алешу?
НАТАША. Да, очень.
КАТЯ. (Робко.) А если так┘если вы очень любите Алешу┘то┘вы должны любить и его 
счастье┘
НАТАША. Да, я хочу, чтоб он был счастлив┘(Пауза.)
КАТЯ. Но составлю ли я его счастье? Если вам кажется, и мы решим, что с вами он будет 
счастливее, то┘то┘
НАТАША. (Тихо.) Это уже решено, милая Катя, ведь вы же сами видите, что все решено. А 
вы его очень любите?
КАТЯ. Да, и вот я тоже хотела вас спросить и ехала с тем: скажите мне, за что именно вы его 
любите?
НАТАША. Не знаю.
КАТЯ. Умен он, как вы думаете?
НАТАША. Нет, я так его, просто люблю┘
КАТЯ. И я тоже. Мне его все как будто жалко.
НАТАША. И мне тоже.
КАТЯ. И как он мог оставить вас для меня, не понимаю! Вот как теперь увидела вас и не 
понимаю! (Тихо обняла ее. Обе плачут)
НАТАША. Он вам о нашей свадьбе в июне месяце говорил?
КАТЯ. Говорил. Он говорил, что и вы согласны. Ведь это все только так, чтоб его утешить, не 
правда ли?
НАТАША. Конечно
КАТЯ. Я так и поняла. Я буду его очень любить, Наташа. Кажется, он будет теперь скоро 
моим мужем; на то идет. Милая Наташечка, ведь вы пойдете теперь┘в ваш дом?
НАТАША. Будьте счастливы!
КАТЯ. И┘и вы┘и вы тоже.
(Подходит Алеша)
НАТАША (ему). Чего же ты-то плачешь? Что разлучаешься со мной? К июню ведь приедешь?
КАТЯ. (Сквозь слезы). И свадьба ваша будет тогда.
АЛЕША. Я не могу, я не могу тебя и на день оставить, Наташа. Я умру без тебя┘ты не 
знаешь, как ты мне теперь дорога! Именно теперь!
НАТАША. (Вдруг оживляясь.) Ну, так вот как ты сделай. Ведь графиня остается хоть сколько-
нибудь в Москве?
КАТЯ. Да, почти неделю.
НАТАША. Неделю! Так чего ж лучше, ты завтра проводишь их из Москвы, это всего один 
день, и тотчас же приезжай сюда. Как им надо будет выезжать из Москвы, мы уж тогда совсем 
на месяц простимся, и ты воротишься в Москву их провожать.
КАТЯ. (Обменявшись многозначительным взглядом с Наташей.) А вы все-таки лишних 
четыре дня пробудете вместе. Ведь мы уж больше никогда не увидимся.
НАТАША. Никогда.
КАТЯ. Ну, так простимся. (Они обнялись.) Не проклинайте меня. Пойдем, Алеша!
(Катя уходит. Наташа судорожно обняла Алешу.)
АЛЕША. (Слезы душат его). Прости┘прости меня┘и любовь мою и все, чем я оскорблял 
тебя┘(Наташа перекрестила его, поцеловала) (Подошел к Ивану Петровичу) Друг мой, Ваня! 
Я перед тобой виноват, но будь мне до конца  братом: не оставляй ее. (Уходит.)
НАТАША. Ваня! Вот и кончилось все. Полгода жизни! И на всю жизнь.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Дотронувшись до ее руки.) Наташа, у тебя лихорадка, пожалей себя┘
НАТАША. Любила я его, иль не любила, и что это такое было наша любовь? Что, тебе 
смешно, Ваня, что я об этом только теперь себя спрашиваю?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Не тревожь себя, Наташа┘
НАТАША. Я его не любила как ровно, так, как обыкновенно женщина любит мужчину. Я 
любила его как┘почти как мать. Катя, давеча, хорошо сказала: я именно любила его так, как 
будто мне все время было отчего-то его жалко┘Мне всегда представлялось, что он еще 
маленький мальчик, я сижу, а он положил ко мне на колени голову, заснул, а я тихонько  по 
головке глажу, ласкаю┘Катя, мне кажется, может его сделать счастливым. О! Пусть они 
будут счастливы! Пусть, пусть, пусть!┘(Зарыдала. Подняв голову, и, точно не узнавая Ивана 
Петровича, глаза ее засверкали.) Только ты один теперь остался. Ты его ненавидел! Ты 
никогда ему не мог простить, что я его полюбила┘Теперь ты опять при мне! Что ж? Опять 
утешать, уговаривать, чтоб я шла к отцу, который меня бросил и проклял. Не хочу, не хочу! Я 
сама проклинаю их!┘Поди прочь, я не могу тебя видеть! Прочь, прочь! (Закрывает лицо 
руками.)
(Иван Петрович уходит. Входит Валковский, подходит к Наташе.)
ВАЛКОВСКИЙ. (глядя на нее ласковым взглядом.) Милая моя, я понимаю ваше горе; я знал, 
как будет тяжела вам эта минута, и потому положил себя за долг увидать вас. Утешьтесь, если 
можете, хоть тем, что, отказавшись от Алеши, вы составили его счастье. Но вы лучше меня 
это понимаете. Я хотел только заявить перед вами, что никогда и нигде не найдете вы лучшего 
друга, как я. Во всем этом деле я принимал невольное участие, но я исполнял свой долг. Мне 
было тяжелее вашего, поверьте!
НАТАША. Довольно, князь! Оставьте меня в покое.
ВАЛКОВСКИЙ. Непременно, но я люблю вас, как дочь свою, и вы позволите мне быть вам 
полезным.
НАТАША. Мне ничего не надо, оставьте меня.
ВАЛКОВСКИЙ. Знаю, вы горды┘Но я говорю искренне, от сердца. Что намерены вы теперь 
делать? Помириться с родителями? В вашем доме вы встретите одни попреки и новые 
мучения┘ Алеша умолял меня не оставлять вас и быть вашим другом. Вы мне, вероятно, 
позволите предоставить вам графа Наинского. Он с большим влиянием, уже старичком, и 
принимать его вам, девице, можно. Он доставит вам превосходное место┘у одной из своих 
родственниц. Граф может быть полезен и вашему отцу┘(Вынимает из кармана пачку 
ассигнаций.) Вы позволите мне вручить вам это доказательство моего к вам участия и в 
особенности графа Наинского. Здесь. В этом пакете, десять тысяч рублей. Отец ваш проиграл 
мне тяжбу, и эти десять тысяч послужат вознаграждением, которое┘
НАТАША. Прочь, прочь с этими деньгами!┘.О низкий, низкий, низкий человек!
(Входит Иван Петрович.)
ВАЛКОВСКИЙ. (Бледный от злости.) Вот уж и не хорошо, моя милая. Вам предлагают 
покровительство, а вы подымаете носик┘Уж давно мог бы я посадить вас в смирительный 
дом, как отец молодого человека, которого вы развращали, да ведь не сделал же этого┘хе-хе-
хе!
НАТАША. О, боже мой!
(Иван Петрович подходит к Валковскому и изо всей силы ударяет его по щеке. Валковский в 
гневе убегает.)

(У Ихменевых. Обстановка третьей картины. День. В комнате сумрачно от надвигающейся 
грозы. Ихменев полулежит, протянувшись в кресле. Голова его обвязана платком; он спит. В 
комнату входят Иван Петрович и Нелли, он ведет Нелли за руку.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Обращается к Нелли) Нелли, ангел, хочешь ли ты спасти всех нас? 
Старик теперь болен, он и не хочет слушать про дочь, но он ее любит, любит, Нелли, и хочет с 
ней примириться; я знаю это, я все это знаю! Это так!┘Слышишь ли, Нелли?
НЕЛЛИ. (Шепотом.) Слышу.
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Ну, так┘Расскажи им, Нелли, все так, как ты мне рассказывала. Все, все 
расскажи! Нелли! Спаси Наташу! Хочешь ли этого?
НЕЛЛИ. (странным взглядом посмотрев на него.) Да.
(Комната Ихменева. Входит Анна Андреевна. Ихменев.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Я привел к вам мою Нелли. Она надумалась, и теперь сама захотела к вам. 
Примите и полюбите ее┘
(Анна Андреевна кинулась к Нелли, поцеловала ее и усадила возле себя. Ихменев очнулся и 
подозрительно взглянул на Ивана Петровича. Пауза. Отдаленные раскаты грома.)
ИХМЕНЕВ. Гром-то как рано в эту весну. А вот в тридцать седьмом году, помню, в наших 
местах был еще раньше.
АННА АНДРЕЕВНА (Нелли.) Как тебя, моя голубушка, звать?
НЕЛЛИ. (Слабым голосом.) Нелли.
АННА АНДРЕЕВНА. Это Елена, что ли?
НЕЛЛИ. Да.
АННА АНДРЕЕВНА. Что ж у тебя, голубушка, ни родных, ни отца, ни матери нету?
НЕЛЛИ. (Отрывисто и пугливо.) Нет.
АННА АНДРЕЕВНА. Слышала я это, слышала. А давно ли матушка твоя померла?
НЕЛЛИ. Недавно.
АННА АНДРЕЕВНА. Голубчик ты мой, сироточка!
ИХМЕНЕВ. (Строго посмотрев на нее.) ее мать была подлым человеком обманута. Она уехала 
с ним от отца, а тот выманил деньги обманом, завез за границу и бросил┘Так, что ли ты 
рассказывал, Ваня?
(Нелли в величайшем волнении встала с места и хотела было идти к дверям.) Я знаю, Нелли, 
что твою мать погубил злой человек, но знаю тоже, что она и отца своего любила и почитала.)
НЕЛЛИ. (Робко, но твердо). Мамаша любила дедушку больше, чем ее дедушка любил.
ИХМЕНЕВ. (Резко.) А ты почему знаешь?
НЕЛЛИ. Знаю. Он не принял матушку и ┘ прогнал ее┘Как-то в сумерки мы переходили 
через улицу, вдруг мамаша закричала: ╚Азорка! Азорка!╩ √ и большая собака подбежала к 
маме, завизжала и бросилась к ней┘Тут-то я в первый раз и увидела дедушку. Дедушка очень 
испугался и весь побледнел, и как увидал, что мамаша лежит подле него и обхватила его ноги, 
- вырвался, и пошел от нас. Азорка еще остался  и все выл и лизал мамашу. А мамаша лежала 
как мертвая, кругом народ собрался, полицейские пришли┘
ИХМЕНЕВ.  (С какою-то раздражительностью резкостью.) Что ж, твоя мать оскорбила своего 
отца, и он за дело отверг ее┘
НЕЛЛИ (резко.) Матушка мне то же говорила.
(Пауза.) ╚Вот что, Нелли, я теперь не могу идти, я больна, а я напишу письмо к твоему 
дедушке, пойди к нему и отдай. И смотри, Нелли, как он его прочтет и что скажет┘╩ Я 
пришла к дедушке, а дедушка как увидал письмо, схватил палку, но не ударил, а только вывел 
меня в сени и выбросил мне письмо нераспечатанное┘
(Сильный удар грома. Пошел дождь. В комнате стемнело.)
ИХМЕНЕВ. (Поглядывая на окна.) Так ты уж больше и не видела своего дедушку?
НЕЛЛИ. Нет, видела┘
АННА АНДРЕЕВНА. Да, да! Рассказывай, голубчик мой, рассказывай!
НЕЛЛИ. Тут зима стала, и снег выпал. Деньги у нас все вышли, лекарства не на что было 
купить, да и не ели мы ничего. Тогда я на третий день утром встала и начала одеваться. 
Мамаша спросила, куда я иду? Я и сказала, к дедушке, просить денег┘Как только я пришла к 
нему, он бросился на меня и затопал ногами, но я ему тотчас сказала, что мамаша очень 
больна┘нам есть нечего. Он закричал и вытолкал меня на лестницу, потом вдруг отпер дверь, 
вынес мне мелких денег, все пятаки, и бросил их в меня на лестницу: ╚Вот тебе, - закричал, - 
возьми, это у меня все, что было, и скажи своей матери, что я ее проклинаю╩, - а сам 
захлопнул дверь. Я подобрала пятаки в темноте, отворила дверь, размахнулась и бросила ему с 
размаху все деньги, так они и покатились. ╚Вот, возьмите ваши деньги! Не надо их от вас 
мамаше, потому, что вы ее проклинаете╩.
АННА АНДРЕЕВНА (Не смотря на Ихменева.) Так и надо с ним, твой дедушка был злой и 
жестокий┘
НЕЛЛИ. Мамаша, как узнала про все, то встала с постели, оделась, схватила меня за руку и 
повела. Мы пришли в большую улицу; тут перед одним домом оставались кареты, а в окнах 
везде был свет, и слышна была музыка. Мамаша сказала мне: ╚Нелли, и ты бы могла там быть, 
богатая и в хорошем платье. Да я этого не хочу. Оставайся бедной, работай и милостыню 
проси, а к ним не ходи, а если кто придет за тобой, скажи, не хочу к вам!..(Дрожа от волнения, 
с разгоревшимся личиком.) Это мне говорила мамаша, когда больная была, и я всю жизнь 
буду работать, и к вам пришла тоже работать, а не хочу быть, как дочь┘
АННА АНДРЕЕВНА. (Крепко обнимая Нелли.) Полно, полно, голубка моя! Ведь матушка 
твоя была в это время больна, когда говорила.
ИХМЕНЕВ. (Резко). Безумная была.
НЕЛЛИ. Пусть безумная, но она мне так приказала, так я и буду всю жизнь. И тогда она мне 
это сказала, то даже в обморок упала.
АННА АНДРЕЕВНА. Господи боже! Больная-то, на улице, зимой?┘
НЕЛЛИ. После этого мамаша уж и не вставала. А через три недели умерла┘
АННА АНДРЕЕВНА. А отец-то что ж? Так и не простил?
НЕЛЛИ. (с мучением пересиливая себя.) Не простил! В последний день, перед тем, как ей 
умереть, мамаша подозвала меня к себе и сказала: ╚Я сегодня умру, Нелли╩, хотела было еще 
говорить, но уж не могла. Я только вынула руку и побежала к дедушке. Как он увидел меня, 
то так испугался, что стал такой бледный и весь задрожал. Я только одно и выговорила: 
╚Сейчас умрет╩. Тут он заметался: мы вместе выбежали. Вдруг он упал и шляпа с него 
соскочила. Я подняла его, надела ему опять шляпу и стала его рукой вести и только перед 
самой ночью мы пришли домой┘Но матушка уже лежала мертвая. Тогда я подошла к 
мертвой мамаше, схватила дедушку за руку и закричала ему: ╚Вот, жестокий и злой человек, 
вот, смотри!╩ (Вскочила, высвободилась из объятий Анны Андреевны и стала посреди 
комнаты.)
(Анна Андреевна бросилась к ней.)
АННА АНДРЕЕВНА. Я, я буду тебе мать теперь, Нелли! Уйдем, бросим их всех, жестоких и 
злых! Пойдем, Нелли, пойдем отсюда, пойдем!┘
ИХМЕНЕВ. (выпрямился в кресле, прерывающимся голосом.) Куда ты, Анна Андреевна?
АННА АНДРЕЕВНА. К ней, к дочери, к Наташе!
ИХМЕНЕВ. Постой, постой, подожди!┘
АННА АНДРЕЕВНА. Я долго ждала, и она долго ждала, а теперь прощай!┘(Обернулась.)
(Ихменев стоит перед ней, схватив свою шляпу и дрожащими руками натягивает на себя 
пальто.) И ты┘и ты со мной.
ИХМЕНЕВ. Наташа, где моя Наташа! Где дочь моя! Где, где она! (Бросился к двери.)
(Дверь отворяется и в комнату вбегает Наташа, бледная, с сверкающими глазами. Увидев 
отца, она  с криком бросилась перед ним на колени.)
ИХМЕНЕВ (Поднял ее как ребенка, отнес в свое кресло.) Жизнь моя!┘радость моя!. О, 
благодарю тебя, боже, за все, и за гнев твой и за милость твою!┘И за солнце твое, которое 
просияло теперь, после грозы, на нас! За всю эту минуту благодарю!  О! Пусть мы униженные, 
пусть мы оскорбленные, но мы опять вместе и пусть, пусть теперь торжествуют эти гордые и 
надменные, унизившие и оскорбившие нас! Пусть они бросят в нас камень! Не бойся, 
Наташа┘Мы пойдем рука в руку, и я скажу им: это моя дочь, это безгрешная дочь моя, 
которую вы оскорбили и унизили, но которую я. Я люблю и которую благословляю во веки 
веков!┘(Пауза.)
НАТАША. Ваня! Ваня! (Протягивает к нему руки.)
ИХМЕНЕВ. (Озираясь.) Где же Нелли?
НЕЛЛИ. (Как в беспамятстве обрывая висящую на груди ладанку). Мамаша, где мамаша? (С 
криком упала на пол.)
ИХМЕНЕВ. Нелли, что с тобой, дитя мое? (Обнимает и поднимает ее.)
(Все бросаются к ней.)
ИВАН ПЕТРОВИЧ. (Поднял упавшую на пол ладанку, раскрыл ее.) Нелли все знает!
ИХМЕНЕВ. Что?
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Что она дочь князя Валковского. Не просто дочь князя, а законная дочь, - 
понимаете вы это?
ИХМЕНЕВ. Быть не может!
ИВАН ПЕТРОВИЧ. Все открыл Маслобоев. Вот письмо ее матери. (Читает.) ╚Это дочь ваша, 
и вы сами знаете. Что она ваша дочь. Я велела ей идти в вам, когда я умру,  и отдать вам в 
руки это письмо┘Нелли знает все, все╩┘
ИХМЕНЕВ. Боже мой!
НЕЛЛИ. Ваня, помни меня! Возьми эту ладанку себе. Мне ее мамаша оставила. А к нему поди 
и скажи, что я умерла, а его не простила. Скажи ему тоже, что я евангелие недавно читала. 
Там сказано: прощайте всем врагам своим. Ну, так я это читала, а его все-таки не простила, 
потому, что мамаша, когда умирала, прокляла его, ну так и я его проклинаю, не за себя┘за 
мамашу проклинаю┘ (Нелли закрыла глаза┘)

К О Н Е Ц

******
Текст предоставлен "Виртуальным Артистическим Клубом" Владимира Малюгина (e-mail:artclub@renet.ru)
Театральный web-узел "Тип сцены" (http://artclub.sarbc.ru)
******