---------------------------------------------------------------
     "Five Plays" by Lord Dunsany, 1914
     ╘ Александр Сорочан (bvelvet@rambler.ru), перевод, 2004-2006
     Любое  коммерческое  использование  данного  перевода,  воспроизведение
текста  или  его  частей  без  разрешения   переводчика   запрещено.
---------------------------------------------------------------

     Лорд Дансени
     Сияющие Врата

     Действующие лица

     Джим, прежде бывший грабителем \
     Билл, то же самое / Оба мертвы.

     Место: Пустынное Место.
     Время: Настоящее.

     (Пустынное Место усыпано большими  черными камнями и открытыми  пивными
бутылками, причем последних очень много. В задней части - гранитная стена из
больших плит, и в ней Небесные Врата. Дверь сделана из золота. Под Пустынным
Местом - пропасть, усеянная звездами.
     Занавес поднимается,  и зрители  видят  Джима,  устало  откупоривающего
бутылку   пива.   Потом  он   наклоняет  ее   -  медленно  и  с  бесконечной
осторожностью.  Она оказывается  пустой. Вдали раздается слабый и неприятный
смех. Это действие, сопровождаемое далеким смехом, непрерывно повторяется по
ходу пьесы.  Закрытые бутылки обнаруживаются за камнями, еще  больше бутылок
постоянно спускается сверху, в пределах досягаемости Джима.  Все оказываются
пусты.
     Джим откупоривает несколько бутылок.)
     Джим.  (тщательно взвешивая одну)  Эта  - полная. (Она пуста, как и все
прочие)
     (Слева слышится пение)
     Билл. (входит слева; глаз у  него  выбит пулей. Поет) Правь,  Британия,
Британия,  правь  морями.  (Прерывая  песню)  Ну,  привет! Тут бутылка пива.
(Обнаруживает, что она пуста; смотрит вдаль и вниз) Я начал немного уставать
от этих цветущих  великих звезд и от  этого  скалистого  выступа. Я, кажись,
вечно брожу вдоль этой стены. Ну, прошел, пожалуй, уже целый день с тех пор,
как  тот домовладелец в меня  выстрелил. И  ему не надо  было  этого делать,
точно,  ведь  я не собирался никого убивать.  Я только хотел забрать  у него
кое-какие  серебряные вещицы. Это было забавное дельце. Привет,  ворота.  А,
это  Врата  Небесные! Хорошо,  хорошо. Так  все в порядке.  (Некоторое время
смотрит вверх). Нет.  Я  не  смогу взобраться на ЭТУ стену. И  вообще, у нее
вовсе нет никакой вершины. Все вверх и вверх. (Стучит в дверь и ждет)
     Джим. Это не для таких, как мы.
     Билл. А, привет, тут  еще  один тип. Ага, его кто-то повесил. Да это же
старый Джим! Джим!
     Джим. (устало) Привет.
     Билл. Ну, Джим! И долгонько ты здесь?
     Джим. Я здесь всегда.
     Билл.  Как же,  Джим, разве ты не помнишь меня?  Ну,  ты же учил  Билла
взламывать  замки много  лет  назад, когда он  был  маленьким  мальчиком, не
изучавшим торговые  дела и  не имевшим ни единого  пенни,  и если б не ты, у
меня ничего бы не было, Джим.  (Джим с  сомнением смотрит на него) Я никогда
не  забывал тебя, Джим. Я  взломал  множество домов. А затем  я принялся  за
большие здания. Знаешь, по-настоящему большие.
     Я  разбогател,  Джим,  и  меня  уважали все,  кто  меня  знал.  Я  стал
гражданином, Джим, я жил очень неплохо. И вечерами, сидя у огня, я частенько
говаривал: "Я  так же  умен, как Джим". Но это было не  так, Джим.  Я не мог
взбираться  наверх, как ты. И я не мог прогуливаться, как ты,  по  скрипучим
ступеням,  когда все кругом тихо, а в  доме есть собака и вокруг расставлено
множество  бьющихся предметов, и дверь скрипит, если ее коснуться, и наверху
лежит какой-то  больной,  про которого  ты не  знаешь,  а ему  больше  нечем
заняться - только слушать тебя,  поскольку  он не может  уснуть. Разве ты не
помнишь маленького Билла?
     Джим. Это было где-то в другом месте.
     Билл. Да, Джим, да. Внизу, на Земле.
     Джим. Но здесь больше нет других мест.
     Билл. Я никогда не забывал тебя, Джим. Я молился в церкви, и на языке у
меня было то же, что и  у  всех  остальных, но я все время думал  о тебе, об
этой маленькой комнате в  Патни, о  человеке, обыскивающем каждый ее угол  с
револьвером в одной руке и свечой - в другой, и  о том, как ты крался у него
за спиной.
     Джим. Что это за Патни?
     Билл. О, Джим, разве ты не можешь вспомнить? Разве  ты не помнишь день,
когда ты дал мне  средства к существованию? Мне было не больше двенадцати, и
это было весной,  и за городом все было в цвету. А мы обчистили номер  25 на
новой улице.  И  на  следующий  день  мы  увидели жирное, глупое  лицо  того
человека. Это было тридцать лет назад.
     Джим. Что такое лет?
     Билл. О, Джим!
     Джим. Сам  видишь,  здесь  нет никакой  надежды.  А когда  не  остается
никакой надежды, исчезает и будущее. А когда не остается  будущего, исчезает
и прошлое. Здесь существует только настоящее. Скажу тебе, мы крепко  увязли.
Здесь нет никаких лет. И вообще ничего нет.
     Билл.  Не  стоит  унывать,  Джим. Ты думаешь о словах: "Оставь надежду,
всяк  сюда  входящий". Я выучил немало  этих цитат;  они  ужасно благородны.
Изготавливал их парень по имени Шекспир. Но в них нет ни малейшего смысла. С
какой  стати говорить "всяк", когда говорится о любом?  Не думай  о цитатах,
Джим.
     Джим. Говорю же тебе, здесь нет надежды.
     Билл. Не  стоит унывать, Джим. Ведь там есть  множество надежд, правда?
(Указывает на Врата Небесные)
     Джим.  Да,  и  именно поэтому они  держат  эти  ворота на замке. Они не
позволят нам заполучить надежду. Нет.  Теперь, когда ты заговорил, я начинаю
припоминать Землю. Там было все то же  самое.  Чем больше  они получали, тем
сильнее мешали тебе добиться хоть немногого.
     Билл. Ты слегка придешь в себя, когда я возьмусь за дело. Я вижу, Джим,
ты  уже  заполучил  немного пива? Точно,  заполучил.  Ну,  давай,  ты должен
взбодриться, Джим.
     Джим. Пиво ты вряд ли еще когда-нибудь увидишь. Они пусты.
     Билл. (привставая с камня, на который он уселся, и показывая пальцем на
Джима; очень бодро) Ага, ты - тот  самый  парень, который сказал, что  здесь
нет  никакой  надежды,  и ты  надеешься  обнаружить  пиво во  всех бутылках,
которые открываешь.
     Джим. Да; я надеюсь когда-нибудь увидеть каплю пива, но я знаю, что  не
увижу. Их фокус может когда-нибудь не сработать.
     Билл. Сколько ты испробовал, Джим?
     Джим. О, я не знаю. Я всегда этим занимаюсь, работая с такой скоростью,
с какой могу, с тех пор, как... с тех пор... (В  задумчивости почесывает шею
и ухо) В общем, с тех самых пор, Билл.
     Билл. Почему ты не остановишься?
     Джим. Я слишком измучен жаждой, Билл.
     Билл. Что, по-твоему, я с собой принес, Джим?
     Джим. Я не знаю. Здесь все бесполезно.
     Билл.  (когда еще одна бутылка  оказывается пустой).  Кто  это смеется,
Джим?
     Джим.  (удивленный  таким  вопросом,  громко  и  решительно).  Кто  там
смеется?
     Билл. (выглядит немного смущенным,  поскольку,  очевидно, задал  глупый
вопрос) Это еще один приятель?
     Джим. Приятель! (Смеется. Далекий смех звучит подобно эху)
     Билл. Что ж, я не знаю. Но, Джим, как ты думаешь, что я принес?
     Джим.  Что  бы  это  ни  было,  оно тебе  не  поможет.  Даже  если  это
десятифунтовая банкнота.
     Билл.  Это  лучше, чем десять  фунтов, Джим. Джим, попытайся вспомнить,
Джим.  Разве  ты  не помнишь,  как мы обычно управлялись  с  этими железными
сейфами? Ты помнишь что-нибудь, Джим?
     Джим. Да,  теперь  я начинаю  вспоминать.  Там  были  закаты.  А  потом
появлялись большие желтые огни.  И все  проходили  к  ним  через  качающуюся
дверь.
     Билл. Да, да, Джим. Это был "Синий Медведь" в Уимблдоне.
     Джим.  Да,  и  комната  была полна золотым  светом.  И  было там  пиво,
отражавшее  свет,  и немного пива  было разлито  на  прилавке, и в  нем тоже
отражался  свет.  И стояла  там девушка с  желтыми  волосами. Она теперь  по
другую сторону той двери, с искусственным светом в волосах, среди ангелов, и
старая улыбка сияет у нее на губах, когда один из них подшучивает над ней, и
ее очаровательные зубы сияют. Она, должно быть,  совсем рядом с престолом; у
Джейн никогда не было грехов.
     Билл. Нет, у Джейн не было грехов, Джим.
     Джим. О, я не хочу видеть ангелов, Билл. Но если бы я мог снова увидеть
Джейн  (указывает в  ту сторону,  откуда  звучит смех),  он  может  смеяться
сколько  угодно  всякий  раз,  когда я  захочу плакать. Ты не  сможешь здесь
плакать, знаешь ли, Билл.
     Билл. Ты должен увидеть ее снова, Джим.
     (Джим не  проявляет  интереса  к  этому  замечанию;  он смотрит  вниз и
возвращается к своему занятию)
     Билл. Джим, ты должен увидеть ее снова. Ты хочешь попасть на Небеса, не
так ли?
     Джим. (не поднимая глаз) Хочу ли я!
     Билл. Джим! Ты знаешь, что у меня есть, Джим?
     (Джим не отвечает, устало осматривая бутылки)
     Билл. Ты помнишь  те железные  сейфы, Джим? Как мы открывали их, словно
грецкие орехи, нашим старым "Щелкунчиком"?
     Джим. (работая; устало) Снова пусто.
     Билл.  Ну что ж,  старый Щелкунчик со мной. Он был у  меня  в руке в то
время, и они  позволили мне сохранить его. Они думали,  что он будет хорошим
доказательством против меня.
     Джим. Здесь не может быть ничего хорошего.
     Билл. Я взойду на Небеса, Джим. И ты  должен пойти со  мной, потому что
ты дал мне средства к существованию. Я не смогу быть  счастливым там, как те
ангелы, если буду знать, что кто-то остался снаружи. Я не такой.
     (Джим продолжает свою работу.)
     Билл. Джим, Джим! Там ты увидишь Джейн.
     Джим. Ты никогда не пройдешь в эти ворота, Билл. Ты никогда не сделаешь
этого.
     Билл. Это всего лишь золото, Джим. Золото же мягкое, как свинец. Старый
Щелкунчик справился бы с ними, даже будь они из стали.
     Джим. Ты никогда не сделаешь этого, Билл.
     (Билл кладет  камень у ворот, встает  на него, чтобы достать до замка и
начинает возиться с замком. Здесь можно использовать взбивалку для яиц. Джим
продолжает  устало работать.  По мере  того, как работы  Билла продолжаются,
части замка и золотые винты падают вниз).
     Билл. Джим! Старого Щелкунчика это не остановит. Для него это все равно
что сыр.
     Джим. Они не позволят тебе это сделать, Билл.
     Билл. Они не  знают, что у меня есть. Я  как будто  прохожу сквозь сыр,
Джим.
     Джим. Представь, что они толщиной в милю. Представь, что они толщиной в
миллион миль. Представь, что они толщиной в сотню миллионов миль.
     Билл. Не может быть, Джим. Эти двери, как известно, открываются наружу.
Они  ни  за что бы  не открылись, если  они больше четырех дюймов  толщиной,
Архиепископ бы в них не прошел. Их бы заклинило.
     Джим.  Ты помнишь тот огромный сейф, который мы  однажды открыли, а там
оказался уголь?
     Билл. Это ж не сейф,  Джим, это - Небеса. Там будут  старые  святые  со
своими ореолами, светящимися и  мерцающими, как окна в зимние ночи.  (Скрип,
скрип, скрип) И ангелы,  толстые, как  ласточки на  крыше дома  в день перед
отлетом. (Скрип, скрип, скрип) И сады, полные яблок, насколько хватает глаз,
и реки Тигр и  Евфрат,  о  которых  говорится в Библии; и  город из  золота,
переполненный драгоценными  камнями, для тех,  кого  интересуют города; но я
немного  устал  от городов  и  драгоценных камней.  (Скрип, скрип,  скрип) Я
отправлюсь в поля, где сады, Тигр и Евфрат. Я не удивлюсь, если там окажется
моя  старая  мать.  Она никогда  не  интересовалась  тем, каким  способом  я
зарабатываю средства к существованию (скрип, скрип),  но она была мне доброй
матерью.  Я  не  знаю,  понадобится ли им там  хорошая мать, которая была бы
добра к ангелам, сидела бы и улыбалась им, когда они поют, и успокаивала  бы
их, если они будут взволнованы. Если они пускают туда всех добрых людей, она
точно окажется там. (Внезапно) Джим! Они же не будут судить ее за мои грехи,
верно? Это ведь несправедливо, Джим.
     Джим. Это было бы на них похоже. Очень похоже.
     Билл. Если на Небесах  найдется стакан, или тарелка с  рубцом  и луком,
или трубка с табачком - она припасет  их для меня,  когда я к ней приду. Она
всегда знала, чего я хочу и что мне нравится. И она всегда знала, когда меня
ждать - где бы мы ни  были. Я частенько  поднимался через окно, и она всегда
знала, что это был я. (Скрип, скрип) Она узнает, что это я  сейчас у дверей,
Джим. (Скрип,  скрип) Там  повсюду будет пламя  света,  и  мне трудно  будет
понять, где она, пока я не привыкну к этому..., но я узнаю ее среди миллиона
ангелов. Нет никого, равного ей, на Земле и не найдется никого, равного  ей,
на Небесах...  Джим! Я  прошел,  Джим! Еще один  поворот, и Старый Щелкунчик
сделает это! Пошло! Пошло! Я уже чувствую... Джим!
     (Раздается  шум  падающих   засовов;  Врата  слегка   приоткрываются  и
упираются в камень)
     Билл. Джим! Джим! Я открыл их, Джим. Я открыл Врата Небесные! Иди же  и
помоги мне.
     Джим. (на мгновение замирает  с открытым  ртом. Потом он  мрачно качает
головой и продолжает вытягивать пробку) Еще одна пустая.
     Билл.  (смотрит  вниз в  пропасть,  которая находится  ниже  Пустынного
Места) Звезды. Сияющие огромные звезды.
     (Потом  он  отодвигает  в  сторону  камень,  на  котором  стоял. Ворота
движутся  очень  медленно.  Джим  вскакивает  и  бросается  на  помощь;  оба
хватаются за  створки  ворот  и  тянут  их  в  стороны, не видя,  что по  ту
сторону.)
     Билл. Эй, мать! Ты там? Привет! Ты там? Это Билл, мать.
     (Врата медленно распахиваются, открывая ночную пустоту и звезды.)
     Билл.  (пораженный, пристально смотрит  в открывшееся Ничто, в  котором
блуждают далекие звезды) Звезды.  Сияющие  огромные звезды.  Там нет никаких
Небес, Джим.
     (С момента открытия звучит жестокий и могучий смех. Он все усиливается,
становится громче и громче.)
     Джим. Это на них похоже. Это очень на них похоже. Да, они это сделали!

     (Занавес опускается, а смех все еще звучит)