Лорд Дансени. Боги Горы

---------------------------------------------------------------
"Five Plays" by Lord Dunsany, 1914
╘ Александр Сорочан (bvelvet@rambler.ru), перевод, 2004-2006
Любое коммерческое использование данного перевода, воспроизведение
текста или его частей без разрешения переводчика запрещено.
---------------------------------------------------------------

Лорд Дансени
Боги Горы

Действующие лица

Место действия: Восток

Первый акт

(У городской стены. Трое нищих сидят на земле)
Оогно. Плохи эти дни для нищеты.
Тан. Воистину плохи.
Ульф. (старший среди нищих, но не седой) Что-то ужасное стряслось с
богатеями этого города. Они не находят больше никакого удовольствия в
благотворительности, ожесточаются и оскудевают сердцами. Увы им! Я иногда
жалею их, когда думаю об этом.
Оогно. Увы им! Скупое сердце должно быть истерзано несчастьями.
Тан. Истерзано несчастьями, точно, и безразлично к нашим мольбам.
Оогно. (задумчиво) Они стали такими много месяцев назад. Что же
стряслось с ними?
Тан. Нечто ужасное.
Ульф. Недавно приближалась к земле комета, и земля была выжжена и
задыхалась так, что боги погрузились в сон, а все что есть в человеке
божественного - вроде благожелательности, пьянства, веселья и песен -
померкло, умерло и не было восполнено богами.
Оогно. И впрямь было душно.
Тан. Я видел комету в ночи.
Ульф. Боги погружены в сон.
Оогно. Если они не пробудятся вскорости и не сделают этот город снова
достойным наших деяний, тогда я за то, чтобы оставить попрошайничество,
купить лавочку, спокойно сидеть в тени под навесом и совершать выгодные
сделки.
Тан. Ты станешь держать лавку?
(Входят Агмар и Слэг. Агмар, хотя и плохо одет, высок, властен, и он
старше, чем Ульф. Слэг следует за ним).
Агмар. Это нищий говорит?
Оогно. Да, господин, бедный нищий.
Агмар. Сколь долго звучал зов нищеты?
Оогно. С того времени, как появилось первое строение первого города,
господин.
Агмар. И когда же нищий обращался к торговле? Когда он торговал, давал
в рост и сидел в лавке?
Оогно. Ну, он никогда такого не делал.
Агмар. Ты будешь первым, кто бросит попрошайничество?
Оогно. Времена ныне плохи для попрошайничества.
Тан. Они плохи.
Агмар. Так ты оставишь попрошайничество?
Оогно. Город не достоин нас. Боги спят и все, что в человеке было
божественного, умерло. (Третьему нищему) Ведь боги погрузились в сон?
Ульф. Они почивают в горах далеко в Марме. Семь зеленых идолов спят.
Кто это упрекает нас?
Тан. Вы крупный торговец, господин? Возможно, вы поможете бедному
человеку, который голодает.
Слэг. Мой хозяин - торговец! Нет, нет. Он никакой не торговец. Мой
хозяин никакой не торговец.
Оогно. Я чувствую, что он некий лорд в изгнании. Боги пробудились и
послали его, чтобы спасти нас.
Слэг. Нет, нет. Вы не знаете моего господина. Вы не знаете его.
Тан. Не сам ли это Солдан, который пришел упрекнуть нас?
Агмар. Я - нищий, и старый нищий.
Слэг. (с гордостью) Нет людей, подобных моему хозяину. Ни один
путешественник не был наделен хитростью, подобной его хитрости, даже те,
которые приезжают из Эфиопии.
Ульф. Мы приветствуем тебя в нашем городе, на который пало зло, в дни,
тяжкие для нищеты.
Агмар. Не позволяйте никому, кто познал тайну дорог или ощутил
дуновение ветра поутру, никому, кто пробуждал в душах людей божественную
благотворительность, говорить о торговле или о злосчастной прибыли
лавочников и продавцов.
Оогно. Но я сказал, что времена плохи.
Агмар. Я обращу времена к лучшему.
Слэг. Нет ничего такого, чего не мог бы сделать мой господин.
Агмар. (Слэгу) Будь молчалив и следуй за мной. Я не знаю этого города.
Я прибыл издалека, несколько истощив город Акару.
Слэг. Мой хозяин там был три раза сбит и ранен экипажами, один раз он
был убит, семь раз он был избит и ограблен, и каждый раз ему великодушно
давали компенсацию. Девять раз он хворал, причем многие болезни были
смертельными...
Агмар. Тише, Слэг. - Есть ли среди нищих воры?
Ульф. Нескольких мы называем ворами здесь, господин, но они едва ли
покажутся вам настоящими ворами. Они - не очень хорошие воры.
Агмар. Мне нужен лучший вор, какой у вас только есть.
(Входят двое богато одетых горожан, Илланаун и Оорандер.)
Илланаун. ...поэтому мы пошлем галеоны к Ардаспесу.
Орандер. Прямо на Ардаспес через серебряные врата.
(Агмар передвигает толстую рукоять своего длинного посоха к левой
подмышке, он опирается на посох, чтобы палка поддерживала его; он
наклоняется. Его правая рука повисает, искривленная и бесполезная. Он
преграждает дорогу горожанам, выпрашивая у них милостыню.)
Илланаун. Сожалею. Я не могу помочь тебе. Здесь слишком много нищих, и
мы должны уменьшить милостыню ради блага нашего города.
Агмар. (садится и плачет) Я прибыл издалека.
(Илланаун тотчас возвращается и дает Агмару монету. Илланаун уходит.
Агмар, выпрямляясь, идет назад к остальным)
Агмар. Нам понадобятся великолепные одежды; но давайте сначала вора.
Пусть это будут зеленые одежды.
Нищий. Я пойду и приведу вора. (Уходит)
Ульф. Мы оденемся как лорды и обманем весь город.
Оогно. Да, да; мы скажем, что мы - послы из далеких земель.
Ульф. И будет хорошая кормежка.
Слэг. (понизив голос, Ульфу) Но вы не знаете моего хозяина. Теперь,
когда ты сказал, что мы пойдем под видом лордов, он предложит кое-что
получше. Он предложит, чтобы мы вошли в город как короли.
Ульф. Нищие как короли!
Слэг. Да. Вы не знаете моего хозяина.
Ульф. (Агмару) Что вы предложите нам?
Агмар. Вы должны сначала раздобыть прекрасные одежды - в точности
такие, как я сказал.
Ульф. И что тогда, господин?
Агмар. Что ж, мы войдем туда как боги.
Нищие. Как боги!
Агмар. Как боги. Знаете ли вы, какой край я недавно миновал в своих
скитаниях? Марму, где боги вырезаны из зеленого камня в горах. Они сидят
там, все семеро, за холмами. Они сидят там неподвижно, и путешественники
поклоняются им.
Ульф. Да, да, мы знаем этих богов. Они весьма почитаемы здесь, но они
спят и не посылают нам ничего красивого.
Агмар. Они из зеленого нефрита. Они сидят, скрестив ноги, опирая правые
локти на левые руки, а правый указательный палец каждого направлен вверх. Мы
войдем в город в новой одежде, как будто прибыли из Мармы, и будем
утверждать, что были этими богами. Нас должно быть семеро, как и их. И когда
мы сядем, мы должны скрестить ноги, как они, и так же поднять правую руку.
Ульф. Это дурной город для тех, кто попадает в руки правосудия, ибо
судьям здесь недостает дружелюбия, как недостает благотворительности
торговцам, с тех пор, как боги забыли их.
Агмар. В древние времена человек сидел на одном и том же углу в течение
пятидесяти лет, делая одно и то же; но все же может настать день, когда ему
придется встать и сделать нечто новое, в то время как робкий человек будет
голодать.
Ульф. К тому же не подобает сердить богов.
Агмар. Разве вся наша жизнь не кажется богам нищенством? Разве они не
видят, что люди всегда у них чего-то просят, всегда умоляют о милости с
благовониями, колокольчиками и разными устройствами?
Оогно. Да, все люди в очах богов и в самом деле нищие.
Агмар. Разве могущественный Солдан не восседает пред агатовым алтарем в
своем королевском храме - так же, как мы сидим на перекрестках или у
дворцовых ворот?
Ульф. Воистину так.
Агмар. Тогда будут боги счастливы, если мы последуем священному зову с
новыми средствами и с невиданной тонкостью, как они бывают счастливы, когда
жрецы поют новую песню.
Ульф. И все же я боюсь.
(Входят два человека.)
Агмар. (Слэгу) Ступай в город впереди нас и разнеси там пророчество, в
котором должно говориться: "Боги, высеченные из зеленого камня в горах,
восстанут некогда в Марме и явятся здесь в облике людей".
Слэг. Да, хозяин. Я должен изречь пророчество сам? Или оно должно быть
найдено в каком-нибудь древнем документе?
Агмар. Пусть кто-то один раз увидит его в некоем редкостном документе.
Пусть об этом заговорят на рынке.
Слэг. Об этом заговорят, хозяин.
(Слэг задерживается. Входят вор и Тан.)
Оогно. Вот и наш вор.
Агмар. (ободряюще) Ах, он - быстрый вор.
Вор. Я смог добыть вам только три зеленых одеяния, господин. Город
теперь не так уж хорошо обеспечен ими; кроме того, это - очень
подозрительный город и подозрения возникают здесь без всяких оснований.
Слэг. (нищему) Это не воровство.
Вор. Я не мог сделать большего, господин. Я не всю жизнь практиковался
в воровстве.
Агмар. У тебя есть кое-что. Это может послужить нашей цели. Как долго
ты воровал?
Вор. Я впервые украл, когда мне было десять.
Слэг. (в ужасе) Когда ему было десять!
Агмар. Мы должны разорвать их и поделить на семерых. (Тану) Приведи мне
еще одного нищего.
Слэг. Когда моему господину было десять, он уже ускользал ночью из двух
городов.
Оогно. (восхищенно) Из двух городов?
Слэг. (кивая головой) В его родном городе и теперь не знают, что
случилось с золотым кубком, который стоял в Лунном Храме.
Агмар. Да, на семь частей.
Ульф. Мы все будем носить эти ткани поверх наших отрепьев.
Оогно. Да, да, мы будем выглядеть прекрасно.
Агмар. Так мы не сможем скрыть истину.
Оогно. Не скроем наши лохмотья?
Агмар. Нет, нет. Первый же, кто подойдет поближе, скажет: "Это всего
лишь нищие. Они просто переоделись".
Ульф. Что же нам делать?
Агмар. Каждый из нас будет носить зеленые одеяния под своими обносками.
И как будто случайно то здесь, то там мы будем слегка приоткрывать их
окружающим; и люди заговорят: "Эти семеро переоделись нищими. Но мы знаем,
что они на самом деле не нищие".
Слэг. Слушайте моего мудрого хозяина.
Оогно. (в восхищении) Он - нищий.
Ульф. Он - истинный нищий.

(Занавес)

Второй акт

(Главный Зал города Конгроса. Горожане и т.д. Входят семь нищих с
зеленым шелком под тряпками.)

Орандер. Кто вы и откуда вы?
Агмар. Кто может сказать, кто мы и откуда мы?
Орандер. Что это за нищие и почему они пришли сюда?
Агмар. Кто сказал тебе, что мы нищие?
Орандер. Почему эти люди пришли сюда?
Агмар. Кто сказал тебе, что мы люди?
Илланаун. Ну же, именем Луны!
Агмар. Моей сестры.
Илланаун. Что?
Агмар. Моей младшей сестры.
Слэг. Наша маленькая сестра луна. Она приходит к нам вечерами - там,
далеко, в горах Мармы. Она блуждает по горам, когда молода. Когда она молода
и стройна, она приходит и танцует перед нами, а когда она стара и некрасива,
она бредет прочь от холмов.
Агмар. И потом она снова молодеет и с молодостью к ней возвращается
легкость; и она возвращается к нам, танцуя. Годы не способны ни обуздать ее,
ни вплести седину в волосы ее братьев.
Орандер. Это необычно.
Илланаун. Это не согласно с традицией.
Акмос. Об этом не упоминают пророки.
Слэг. Она приходит к нам новой и ловкой, вспоминая древние любови.
Орандер. Хорошо, пусть пророки придут и побеседуют с нами.
Илланаун. Такого не случалось в прошлом. Пусть пророки придут. Пусть
пророки поведают нам о будущем.
(Нищие садятся на пол в позах семи богов Мармы.)
Гражданин. Я слышал, что люди говорили сегодня на рынке. Они говорили о
пророчестве, прочитанном кем-то из старцев. Там говорится, что из Мармы
прибудут семь богов в облике людей.
Илланаун. Это - истинное пророчество?
Орандер. Это единственное пророчество, которое у нас есть. Человек без
пророчества подобен моряку, плывущему ночью по морям, не отмеченным на
карте. Он не ведает, где скалы, а где пристани. Впередсмотрящему все кругом
кажется черным, и звезды не ведут его, ибо он не знает, каковы они.
Илланаун. Не следует ли нам изучить это пророчество?
Орандер. Давайте примем его. Оно - как маленький, слабый свет фонаря,
который несет, может быть, шатающийся пьяница, но идет он по берегу некой
гавани. Пойдем же на свет.
Акмос. Может быть, это не слишком благосклонные боги.
Агмар. Нет благосклонности большей, чем наша благосклонность.
Илланаун. Тогда нам нужно сделать совсем немного. Они не представляют
никакой опасности для нас.
Агмар. Нет гнева большего, чем наш гнев.
Орандер. Принесем им жертвы, если они боги.
Акмос. Мы склонимся пред вами, если вы боги.
Илланаун. (тоже становясь на колени) Вы более могущественны, чем все
люди и возвышаетесь среди других богов, вы - владыки нашего города, и гром,
и вихри, и затмения, и все судьбы человеческих племен - только ваши игрушки
- если вы боги.
Агмар. Пусть мор не падет на этот город, как было предначертано; пусть
землетрясение не поглотит его немедленно среди завываний грома; пусть
разъяренные армии не сокрушат уцелевших - если мы боги...
Народ. (в ужасе) ...если мы боги!
Орандер. Ну, скорее принесите жертвы.
Илланаун. Принесите ягнят!
Акмос. Быстро! Быстро! (Некоторые уходят)
Слэг. (с торжественным видом) Этот бог - весьма божественный бог.
Тан. Он необычный бог.
Млан. Воистину, он создал нас.
Горожанин. (Слэгу) Он не накажет нас, господин? Ни один из богов не
накажет нас? Мы принесем жертву, хорошую жертву.
Другой. Мы пожертвуем ягненка, которого благословили жрецы.
Первый горожанин. Повелитель, вы не обижены на нас?
Слэг. Кто может сказать, какие таинственные мысли бродят в сознании
старейшего из богов? Он - не обычный бог вроде нас. Однажды пастух прошел
мимо него в горах и усомнился. И он послал гибель на того пастуха.
Горожанин. Господин, мы не сомневались.
Слэг. И смерть повстречала его среди холмов тем вечером.
Второй горожанин. Это будет хорошая жертва, господин.
(Возвращаются с мертвым ягненком и плодами. Они возлагают ягненка на
алтарь, где горит огонь, а плоды - перед алтарем).
Тан (протягивая руки к ягненку на алтаре). Эта нога совсем не
поджаривается.
Илланаун. Странно, что богов так беспокоит приготовление ноги ягненка.
Орандер. Это поистине странно.
Илланаун. Я бы сказал, что так говорят люди.
Орандер. (поглаживая бороду и рассматривая второго нищего) Странно.
Поистине странно.
Агмар. Тогда не странно ли, что боги любят жареную плоть? Для этой цели
они и держат молнию. Когда молнии вспыхивают на телах людей, доносится до
богов Мармы приятный запах, запах жареного. Иногда боги, будучи в мирном
настроении, довольствуются вместо этого плотью ягненка. Это для богов
безразлично; прекратите поджаривание.
Орандер. Нет, нет, боги горы!
Другие. Нет, нет.
Орандер. Быстрее, предложим им плоть. Если они примут жертву, все будет
хорошо.
(Они предлагают мясо; все нищие едят, кроме Агмара, который наблюдает)
Илланаун. Тот, кто не был осведомлен, тот, кто не знал, мог бы сказать,
что они едят как голодные люди.
Другие. Тише!
Акмос. Все равно они выглядят так, как будто не ели подобной пищи в
течение долгого времени.
Орандер. Они кажутся голодными.
Агмар. (который не ел) Я не ел с тех пор, как мир был юн и плоть людей
была нежнее, чем теперь. Эти младшие боги переняли привычку к еде у львов.
Орандер. O древнейший из богов, примите жертву, примите!
Агмар. Еда не подходит мне. Никто не ест, кроме животных, людей и
младших богов. Солнце, луна, проворная молния и я - мы можем убивать, мы
можем сводить с ума, но мы не едим.
Акмос. Если он съест предложенные нами дары, то не сможет сокрушить
нас.
Все. О, древнейшее божество, примите, примите нашу жертву!
Агмар. Достаточно. Достаточно и того, что другие снизошли к этой
скотской и человеческой привычке.
Илланаун. (Акмосу) И все же он мало чем отличается от нищего, которого
я видел не так давно.
Орандер. Но нищие едят.
Илланаун. А я никогда не видел нищего, который мог бы отказаться от
кубка волдерского вина.
Акмос. Это не нищий.
Илланаун. Однако ж предложим ему кубок волдерского вина.
Акмос. Ты не прав, что сомневаешься в нем.
Илланаун. Я сомневаюсь, но желаю доказать его божественность. Я принесу
волдерское вино.
(Уходит)
Акмос. Он не станет пить. А если он выпьет, то не станет сокрушать нас.
Предложим ему вино.
(Входит Илланаун с кубком.)
Первый нищий. Это - волдерское вино!
Второй нищий. Это - волдерское!
Третий нищий. Кубок волдерского вина!
Четвертый нищий. O благословенный день!
Млан. O счастливые времена!
Слэг. О мой мудрый хозяин!
(Илланаун подает кубок. Все нищие протягивают руки, включая Агмара.
Илланаун передает вино Агмару. Агмар торжественно берет сосуд и очень
тщательно выливает вино на землю)
Первый нищий. Он выплеснул вино.
Второй нищий. Он выплеснул вино. (Агмар шумно фыркает и повышает голос)
Агмар. Это - подобающее подношение. Наш гнев несколько успокоен.
Другой нищий. Но это было волдерское!
Акмос. (становясь на колени перед Агмаром) Господин, я бездетен, и я...
Агмар. Не беспокой нас теперь. В этот час боги привыкли говорить с
богами на языке богов, и если человек услышит нас, то он познает всю
тщетность своей судьбы, а это нехорошо для Человека. Изыди! Изыди!
Один из оставшихся (громко) Господин...
Агмар. Прочь!
(Горожане уходят. Агмар берет кусок мяса и начинает есть; нищие встают
и потягиваются; они смеются, а Агмар ест с жадностью.)
Оогно. Ах! Теперь мы обрели собственность.
Тан. Теперь мы получили милостыню.
Слэг. Хозяин! Мой мудрый хозяин!
Ульф. Это хорошие дни, хорошие дни; и все же я боюсь.
Слэг. Чего ты боишься? Нечего здесь бояться. Нет больше таких мудрецов,
как мой господин.
Ульф. Я боюсь богов, которыми мы притворяемся.
Слэг. Богов?
Агмар. (отводя кусок мяса от губ) Иди сюда, Слэг.
Слэг. (подходя к нему) Да, хозяин.
Агмар. Следи за дверьми, пока я ем. (Слэг идет к дверям) Сиди в позе
бога. Предупреди меня, если кто-то из горожан приблизится.
(Слэг садится в дверях в позе бога, спиной к аудитории).
Оогно. (Агмару) Но, хозяин, мы не получим волдерского вина?
Агмар. Мы получим все, если только сначала проявим немного мудрости.
Тан. Господин, кто-то подозревает нас?
Агмар. Мы должны быть очень мудры.
Тан. Но если мы не будем мудры, господин?
Агмар. Ну, тогда смерть может настичь нас...
Тан. O господин!
Агмар. ...медленно.
(Все тревожно вздрагивают, кроме Слэга, который неподвижно сидит в
дверном проеме).
Оогно. Они верят нам, господин?
Слэг. (наполовину повернув голову) Кто-то идет.
(Слэг снова поворачивается)
Агмар. (убирая мясо) Теперь мы это узнаем.
(Все садятся в позах богов. Входит один Горожанин, громко.)
Горожанин. Господин, я хочу бога, который не ест.
Агмар. Я - это он.
Горожанин. Господин, моего ребенка в полдень ужалила в горло ядовитая
змея. Спасите его, господин; он все еще дышит, но слабо.
Агмар. Он и впрямь твой ребенок?
Горожанин. Это, разумеется, мой ребенок, господин.
Агмар. Ты пытался прерывать его игры, когда он был силен и здоров?
Горожанин. Я никогда не мешал ему, господин.
Агмар. Чье дитя - Смерть?
Горожанин. Смерть - дитя богов.
Агмар. И ты, человек, который никогда не мешал своему ребенку в игре,
просишь об этом богов?
Горожанин. (в ужасе, постигая смысл речей Агмара) Господин!
Агмар. Не плачь. Ибо все здания, возведенные людьми - игровые площадки
для этого ребенка богов.
(Человек уходит в тишине, не плача.)
Оогно. (ухватив Тана за запястье) Это и впрямь человек?
Агмар. Человек, человек, и прямо сейчас умирающий с голода.

(Занавес)

Третий акт
(Та же самая комната. Несколько дней спустя. Семь тронов, формой
подобные горным отрогам, стоят в задней части сцены. На них развалились
нищие. Вор отсутствует.)

Млан. Никогда у нищих не было ничего подобного.
Оогно. Ах, фрукты и нежный ягненок!
Тан. Волдерское вино!
Слэг. Лучше созерцать мудрые изобретения моего господина, чем получать
фрукты, ягнят и волдерское вино.
Млан. Ах! Когда они следили за ним, чтобы увидеть, будет ли он есть,
когда они ушли!
Оогно. Когда они вопрошали его о богах и Человеке!
Тан. Когда они спросили его, почему боги допустили рак!
Слэг. Ах, мой мудрый хозяин!
Млан. Как дивно исполнился его замысел!
Оогно. Как далек от нас теперь голод!
Тан. Он теперь - как один из прошлогодних снов, краткая ночная
случайность.
Оогно. (смеясь) Ха-ха-ха! Смотри, как они молятся нам.
Агмар. Когда мы были нищими, разве мы не говорили, как нищие? Разве мы
не скулили, как они? Разве не было жалким выражение наших лиц?
Оогно. Мы были гордостью нашего цеха.
Агмар. А теперь, когда мы стали богами, будем же подобны богам и не
станем осмеивать наших верующих.
Ульф. Я думаю, что боги осмеивают своих верующих.
Агмар. Боги никогда не смеялись над нами. Мы выше всех вершин, на
которые когда-либо устремляли взор в своих снах.
Ульф. Я думаю, когда человек возносится очень высоко, тогда боги и
смеются над ним.
Вор. (входит) Господин! Я был с теми, которые знают все и видят все. Я
был с ворами, господин. Они считают меня собратом по ремеслу, но они не
ведают, что я один из вас.
Агмар. Хорошо, хорошо!
Вор. Опасность, господин, большая опасность.
Агмар. Ты имеешь в виду, что они подозревают в нас людей.
Вор. Это они делали уже давно, господин. Я думаю, что они узнают это.
Тогда мы пропали.
Агмар. Так они не знают этого.
Вор. Они еще не знают этого, но они узнают, и мы пропали.
Агмар. Когда они узнают это?
Вор. Уже три дня назад они заподозрили нас.
Агмар. Гораздо раньше, чем ты думаешь. Но кто-то посмел произнести это
вслух?
Вор. Нет, господин.
Агмар. Тогда позабудь свои страхи, мой вор.
Вор. Два человека отправились на дромадерах три дня назад, чтобы
взглянуть, сидят ли еще боги в Марме.
Агмар. Они поехали в Марму!
Вор. Да, три дня назад.
Оогно. Мы пропали!
Агмар. Они уехали три дня назад?
Вор. Да, на дромадерах.
Агмар. Тогда они должны возвратиться сегодня.
Оогно. Мы пропали!
Тан. Мы пропали!
Вор. Они, должно быть, видели зеленых нефритовых идолов, сидящих у
подножия гор. Они скажут: "Боги все еще пребывают в Марме". И мы будем
сожжены.
Слэг. Мой хозяин все равно изобретет план.
Агмар. (Вору) Беги на какую-нибудь вершину и смотри в пустыню, а мы
придумаем план.
Слэг. Мой хозяин выдумает план.
Оогно. Он заманил нас в ловушку.
Тан. Его мудрость - наша погибель.
Слэг. Он все равно найдет мудрый план.
Вор. (возвращаясь) Слишком поздно!
Агмар. Слишком поздно!
Вор. Путешественники на дромадерах уже здесь.
Оогно. Мы пропали!
Агмар. Тихо! Я должен подумать.
(Все сидят не двигаясь. Граждане входят и падают ниц. Агмар сидит,
погруженный в размышления.)
Илланаун. (Агмару) Два святых паломника отправились к вашим святыням,
на которых вы обычно восседали, пока не оставили горы. (Агмар не говорит ни
слова). Теперь они возвращаются.
Агмар. Они оставили нас здесь и отправились искать богов? Рыба некогда
отправилась в далекую страну, чтобы найти море.
Илланаун. Высочайшее божество, их благочестие столь велико, что они
отправились поклониться даже вашим следам.
Агмар. Я знаю этих людей, которые излучают великое благочестие. Такие
люди часто молились мне прежде, но их просьбы не были приняты. Они мало
любят богов; их единственная забота - их благочестие. Я знаю этих набожных.
Они скажут, что семь богов все еще в Марме. Они солгут и скажут, что мы все
еще в Марме. Тогда будут они казаться более набожными, чем вы все,
выдумывая, что они одни видели богов. Дураки поверят им и разделят их
проклятие.
Орандер. (Илланауну) Тише! Ты сердишь богов.
Илланаун. Я не уверен, кого я сержу.
Орандер. Может быть, они боги.
Илланаун. Где эти люди из Мармы?
Горожанин. Вот наездники; они приближаются.
Илланаун. (Агмару) Святые паломники от вашей святыни прибыли
поклониться вам.
Агмар. Эти люди - сомневающиеся. Как богам ненавистно это слово!
Сомнение всегда пятнало достойных. Бросьте их в тюрьму и не загрязняйте вашу
чистоту. (Встает) Не дайте им войти сюда.
Илланаун. Но, величайшее божество Горы, мы также сомневаемся,
величайшее божество.
Агмар. Вы сделали выбор. Вы сделали выбор. И все же еще не слишком
поздно. Раскайтесь и бросьте этих людей в тюрьму; может быть, еще не слишком
поздно. Боги никогда не плакали. И все же, когда они думают о проклятиях и
гибели, которые овевают бесчисленные кости, тогда они почти способны
заплакать, как будто они не божественны. Быстрее! Раскайтесь в ваших
сомнениях!
(Входят Путешественники)
Илланаун. Высочайшее божество, сомнение велико.
Горожане. Никто не убил его! Они не боги!
Слэг. (Агмару) У вас есть план, мой господин. У вас есть план.
Агмар. Еще нет, Слэг.
Илланаун. (Орандеру) Эти люди отправились к святыням в Марме.
Орандер. (громким, ясным голосом) Восседают ли Боги Горы по-прежнему в
Марме или их там нет?
(Нищие поспешно выпрямляются на своих тронах.)
Путешественник. Их там нет.
Илланаун. Их там нет?
Путешественник. Их святыни опустели.
Орандер. Воззрите на Богов Горы!
Акмос. Они действительно прибыли из Мармы.
Орандер. Идем же. Позвольте нам уйти, чтобы подготовить жертву. Великую
жертву, которая искупит наше сомнение. (Уходит).
Слэг. Мой мудрейший хозяин!
Агмар. Нет, нет, Слэг. Я не знаю, что случилось. Когда я проходил через
Марму всего две недели назад, идолы из зеленого нефрита все еще стояли там.
Оогно. Теперь мы спасены.
Тан. Да, мы спасены.
Агмар. Мы спасены, но я не знаю как.
Оогно. Никогда не бывало ничего подобного с нищими.
Вор. Я выйду и буду следить. (Выползает наружу)
Ульф. И все же я боюсь.
Оогно. Боишься? Но мы спасены.
Ульф. Прошлой ночью я видел сон.
Оогно. Каков же был твой сон?
Ульф. Там ничего не было. Я видел, что я измучен жаждой, и все давали
мне волдерское вино; и все же в моем сне был страх.
Тан. Когда я пью волдерское, я ничего не боюсь.
Вор. (входя) Они готовят нам приятное пиршество; они убивают ягнят, и
девушки приносят фрукты, и там много волдерского вина.
Млан. Никогда не бывало ничего подобного с нищими.
Агмар. Кто-нибудь еще сомневается в нас?
Вор. Я не знаю.
Млан. Когда будет пиршество?
Вор. Когда покажутся звезды.
Оогно. Ах! Уже закат. Будет хорошая еда.
Тан. Мы увидим, как входят девушки с корзинами на головах.
Оогно. И фрукты будут лежать в корзинах.
Тан. Все фрукты долин.
Млан. О, как долго мы блуждали по дорогам мира!
Слэг. О, как трудны они были!
Тан. И как пыльны!
Оогно. И как мало было вина!
Млан. Как долго мы просили и просили, и ради чего!
Агмар. И мы в конце концов обрели все!
Вор. Я боюсь, как бы мое искусство не покинуло меня теперь, когда
хорошие вещи являются сами и их не нужно красть.
Агмар. Тебе больше не понадобится твое искусство.
Слэг. Мудрость моего господина будет насыщать нас вечно.
(Входит испуганный Человек. Он становится на колени перед Агмаром и
касается лбом пола.)
Человек. Господин, мы умоляем Вас, люди молят Вас.
(Агмар и нищие в позах богов сидят молча)
Человек. Господин, это ужасно. (Нищие хранят молчание). Ужасно, когда
вы блуждаете вечерами. Так страшно на краю пустыни вечерами. Дети умирают,
когда они видят Вас.
Агмар. В пустыне? Когда ты видел нас?
Человек. Прошлой ночью, господин. Вы были ужасны прошлой ночью. Вы были
ужасны в сумерках. Когда ваши руки были протянуты и искали чего-то. Вы
направлялись к городу.
Агмар. Прошлой ночью, говоришь?
Человек. Вы были ужасны в сумерках!
Агмар. Ты сам видел нас?
Человек. Да, господин, вы были ужасны. Дети тоже видели вас, и они
умерли.
Агмар. Ты говоришь, что видел нас?
Человек. Да, господин. Не такими, как теперь, но иначе. Мы умоляем Вас,
господин, не блуждать вечерами. Вы ужасны в сумерках. Вы...
Агмар. Ты говоришь, что мы были не такие, как мы теперь. Как мы
предстали тебе?
Человек. Иначе, господин, иначе.
Агмар. Но как мы предстали тебе?
Человек. Вы были зелены, господин, зелены в сумерках, и снова целиком
из камня, как вы были в горах. Господин, мы можем видеть Вас во плоти,
подобных людям, но когда мы видим движущуюся скалу, это ужасно, это ужасно.
Агмар. Именно так мы предстали тебе?
Человек. Да, господин. Скала не должна ходить. Когда дети видят это,
они не понимают. Скалы не должны бродить вечерами.
Агмар. Здесь были сомневающиеся. Они удовлетворены?
Человек. Господин, они напуганы. Спасите нас, господин.
Агмар. Сомневаться - это грех. Ступай и пребудь верен.
(Человек уходит)
Слэг. Что они видели, хозяин?
Агмар. Они видели свои собственные страхи, блуждающие в пустыне. Они
видели нечто зеленое, когда зашло солнце, и какой-то ребенок рассказал им,
что это были мы. Я не знаю, что они видели. Что они могли увидеть?
Ульф. Что-то пришло из пустыни, сказал он.
Слэг. Что могло прийти из пустыни?
Агмар. Все они - глупые люди.
Ульф. Белое лицо того человека хранит след чего-то ужасного.
Агмар. Просто мы испугали их, и их страхи сделали их такими глупыми.
(Входит стражник с факелом или фонарем, который он вешает на стену.
Уходит.)
Тан. Теперь мы сможем увидеть лица девушек, когда они явятся на
пиршество.
Млан. Никогда не бывало ничего подобного с нищими.
Агмар. Слушайте! Они идут. Я слышу шаги.
Тан. Танцовщицы! Они идут!
Вор. Но не слышно никаких флейт; они сказали, что придут с музыкой.
Оогно. Какие тяжелые у них ботинки; как будто ноги сделаны из камня.
Тан. Мне не нравятся эти тяжелые шаги. Те, которые танцуют для нас,
должны ступать легко.
Агмар. Я не стану улыбаться им, если они не будут порхать по воздуху.
Млан. Они идут очень медленно. Они должны идти к нам проворнее.
Ульф. (громким голосом, почти поет) Я чувствую страх, древний страх и
древнюю магию. Мы сотворили зло, приняв облик этих семи богов. Нищими мы
были и нищими должны были остаться. Мы оставили наши мольбы и теперь ждем
погибели. Я больше не буду бояться молча; этот страх должен мчаться и
кричать; он должен вырываться наружу с криком, подобным вою собаки в
обреченном городе; ибо мой страх увидел беду и познал зло.
Слэг. (хрипло) Хозяин!
Агмар. (вставая) Идите, идите!
(Они прислушиваются. Никто не произносит ни слова. Каменные шаги
приближаются. Единой группой через дверь прямо посреди задней части сцены
вступает процессия из семи зеленых людей, даже руки и лица у них зеленые; на
ногах у них сандалии из зеленого камня; они идут, при ходьбе широко
раздвигая колени, поскольку просидели, скрестив ноги, много столетий; их
правые руки и указательные пальцы правых рук указывают вверх, правые локти
опираются на левые руки; они гротескно наклоняются. На полпути к огням рампы
они поворачивают налево. Они встают перед семью нищими, теперь испуганными,
и шесть из них садятся в описанном положении, повернувшись спиной к
аудитории. Главный стоит, все еще наклоняясь).
Оогно. (кричит, как только они поворачивают налево) Боги Горы!
Агмар. (хрипло) Молчите! Они ослеплены светом. Они не могут увидеть
нас.
(Главный Зеленый Бог направляет палец на фонарь - и пламя становится
зеленым. Когда шестеро садятся, лидер указывает на семерых нищих - на одного
за другим, словно стреляя в них указательным пальцем. Когда он это делает,
все нищие по очереди садятся назад на троны, скрещивают ноги, правые руки
устремляются вверх с вертикально вытянутым указательным пальцем, и ужас
пылает в глазах. В этих позах нищие сидят неподвижно, в то время как зеленый
свет падает на их лица. Боги уходят.
Теперь входят Горожане, некоторые с пищей и фруктами. Один из них
касается рук нищих, потом другой).
Горожанин. Они холодны; они обратились в камень.
(Все падают ниц)
Горожанин. Мы сомневались в них. Мы сомневались в них. Они обратились в
камень, потому что мы сомневались в них.
Другой. То были истинные боги.
Все. То были истинные боги.

(Занавес)