Мне доверяют, сказала Роза (ТАТЬЯНА ЦАПЛЯ)
|
Д е й с т в у ю ш и е л и ц а: Маргарита Сергеевна Паркина, деловая женщина средних лет Роза, ее дочь 11 лет Лидия, ее подруга Дэниэл Паркинсон, или Данила Паркин, ее дед Натали, или Наташа, его родственница Леверж, инспектор полиции Полицейский Санта-Клаус Ночь. Гостиная в московской квартире Маргариты. Самая обычная, даже скромная обстановка; в углу √ новогодняя елка, кое-где и другие рождественские украшения. Раздается звонок телефона, явно междугородний. Телефон довольно долго звонит, наконец выбегает Лидия в халате и раздраженно хватает трубку. Лидия. Да! Алло! Кто? Вы хоть знаете, который час? Откуда? Из Бретоннвилла? Из какого еще Бретоннвилла? Ах, у вас утро? А у нас, знаете ли (оборачивается, чтобы посмотреть на часы), второй час ночи! Нет, нету у нас там никого, не знаю я никакого Бретоннвилла! (Бросает трубку, уходит, раздраженно ворча). Как только за ней закрывается дверь, телефон тут же звонит снова. На этот раз к нему почти одновременно подбегают с разных сторон Л и д и я и Маргарита. Маргарита успевает схватить трубку первой. Маргарита. Да! В чем дело? Кто, простите? Натали? Какая Натали? (Слушает). √ Да... Да, конечно. Да, это я. Как!? Умирает, вы говорите? Лидия. Тихо! Детей разбудишь! Маргарита (понизив голос). Да-да, понятно, я... Мне очень жаль. Но я не поддерживаю никаких отношений с моей семьей. Вообще никаких, вы понимаете? (Слушает). Да, понятно. Но я совершенно не знаю, с какой стати могла вдруг понадобиться ему, я его даже никогда не видела. Это семейное дело, вы понимаете... Нет... нет... Где? Боже мой, это же где-то на другом конце света! Но дело даже не в этом, просто я не поеду, не вижу смысла и притворяться не желаю. Нет! Так и передайте ему: желаю всего наилучшего, выздоровления и так далее, но я не поеду! До свидания. (Кладет трубку). Лидия. В чем дело, Марго? Кто умирает? Маргарита. Мой дед. Лидия. Это... старый Паркин? Маргарита. Паркинсон. Лидия. Господи! Хотя погоди, он ведь уже и правда очень старый... Маргарита. Дэниэл Паркинсон... Лидия. И не Дэниэл он вовсе, а Данила... Как он попал в этот город, в эту Богом забытую страну? Маргарита (очень медленно, с расстановкой). Не знаю. И знать не хочу. Лидия. Да, тебя можно понять. Его драгоценная доченька обошлась с тобой не слишком ласково. А кто звонил? Маргарита. Если я правильно поняла, сиделка или что-то вроде этого. А может, кто-то из родни, я ведь их никого почти не знаю. Дед хочет, чтобы я прилетела к нему. Хочет успеть со мной встретиться. Лидия. Вот это да! А что это он вдруг надумал? И ты не поедешь? Маргарита. Нет, конечно. Он ведь богатый. Решат, что я явилась за наследством. Не могу же я объяснять всем и каждому, что и близко не подойду ни к одному из членов этой семейки и к их деньгам тоже. Да и вообще √ я сожалею не больше, чем если бы умирал кто-то совсем посторонний... да так оно и есть... и не желаю лететь туда и корчить из себя безутешную внучку... Лидия Ну хорошо, идем спать, утро вечера мудренее. Мигрень мне теперь обеспечена √ этот тарарам среди ночи! Спасибо хоть, что девочки не проснулись. Зябко запахнувшись, Л и д и я прощается жестом и уходит. Маргарита некоторое время стоит молча, напряженно о чем-то размышляя, потом тоже уходит к себе. Минуту-две никого нет, потом опять резко звонит телефон и обе женщины, одна в халате, другая в пижаме, вновь выскакивают в гостиную. Маргарита (в трубку). Да! Да, это я! Я же сказала... Что? Послушайте, я готова заранее написать отказ от любого наследства, и я никуда не поеду! Может быть, я и имею какие-то права, но только официально. Я же для господина Паркина... Паркинсона пальцем никогда не шевельнула! Прекратите же звонить сюда по ночам, вы будите детей! Что? И дети тоже? Как это? Некоторое время молча слушает. √ Ну хорошо, я.. я попробую. Да, спасибо. (Кладет трубку) Лидия. За что это им спасибо? Маргарита (после паузы). Он высылает мне оплаченные билеты в оба конца... на всех. Приглашает провести Рождество и Новый год в специально для нас снятой квартире. Лидия в молчаливом изумлении смотрит на нее. Лидия. И┘ что ты решила? Маргарита. А что тут решишь? Не могу же я отказать в просьбе умирающему √ да еще в просьбе, выраженной подобным образом! Не знаю, зачем я ему понадобилась, там ведь полно народу. Лидия. Там не просто полно народу. Там┘ Маргарита. Я знаю. Но в данном случае┘ пусть они получают наследство, в конце концов, старик долго болел, они ухаживали за ним, это только справедливо, а я их денег все равно не возьму! Лидия. Марго! Опомнись! Они ухаживали за ним! А они знают, что такое иммиграция, что такое выживание в чужой стране, на которое они обрекли тебя с двумя маленькими дочками!? Маргарита. Теперь я им за это благодарна. Я прошла отличную школу, выучила язык, да и жизнь тоже сложилась неплохо. Лидия (с иронией). И в чем же она у тебя сложилась неплохо? Маргарита. Как это в чем? У меня двое прекрасных детей: Роза большая умница, Ирка наверняка станет известной балериной, а может быть, и великой┘ А я даже смогла исполнить свою заветную мечту и работаю с ювелирными изделиями и драгоценными камнями┘ Лидия. Ну конечно! Сначала оттрубив десять лет в чужой стране продавщицей! Маргарита (примирительно). Это тоже было для меня хорошей школой. (Решительно). Нет, мне не на что жаловаться! Л и д и я. Ну конечно, когда родная тетка, воспользовавшись смертью твоей матери, почти выставила тебя вон из дома √ тут жаловаться совершенно не на что. Когда тебя оставили без гроша √ жаловаться совершенно не на что. Когда деньги, заработанные твоей матерью, но формально принадлежавшие ее сестре Розе, ушли на покупку для нее нового дома, куда тебя ни разу не пригласили даже в гости, - тут жаловаться совершенно не на что┘ Маргарита. Перестань, Лидия. Бог им судья. Они ведь звонили сначала, узнавали, как у меня дела┘ Л и д и я. А почему они не позвонили, ни сначала, ни потом, чтобы предложить тебе помощь? Маргарита. Да не нужна мне их помощь! Л и д и я. Дело не в том, нужна она тебе или нет, а в том, что они ее ни разу не предложили. И почему тебя не пригласили на похороны родной тетки? Вспомни, ты узнала об этом от посторонних людей┘ И почему она оставила свое имущество родне такой дальней, что там и родства-то уже почти не осталось? Это ее Бог наказал. Маргарита (уже сердясь) Перестань, Лидия! У нее не было детей, а оставить свои деньги и прочее она может, кому захочет! Л и д и я. Да в том-то и дело, что деньги были твоей матери, по крайней мере половина! А значит, и твои тоже! А теперь √ они только позвонили, и ты уже готова мчаться на другой конец света. Маргарита. Дед при смерти. И хочет оставить мне какое-то наследство. Л и д и я. А ты думаешь, если бы ты была при смерти, твой дед или кто-то из них потрудился бы сюда приехать? Впрочем, если бы ты оставляла наследство, наверное, приехали бы. Тетка Роза, царство ей небесное, уж наверняка бы примчалась. Маргарита. Прекрати, Лидия! Л и д и я. Послушай, ну неужели ты и вправду туда полетишь? Маргарита. Ты же слышала √ я обещала. Завтра экспресс-почтой доставят билеты. Л и д и я. И ты потащишь туда детей? Маргарита. Для них тоже куплены билеты. В конце концов, он их прадед, причем лично он им ничего плохого не сделал. Да и мне тоже. Л и д и я. Конечно, он тебе ничего плохого не сделал, и девочкам ничего плохого не сделал. Он ни тебе, ни им вообще ничего не сделал, а мог бы, при таких-то деньгах┘ А он допустил, что тебя просто вышвырнули вон┘ обратно в Россию... Маргарита. Прекрати наконец, Лидия! Ты же знаешь, у меня заканчивался вид на жительство, и с маминой смертью я теряла всякие возможности остаться! Л и д и я. Потому что никто из твоих дорогих родственников пальцем не пошевельнул. Скажешь, они не смогли бы помочь тебе, если бы захотели? Маргарита (неохотно). Смогли бы, конечно. Л и д и я. То-то и оно. Маргарита (вставая). Тебе не кажется, что время для подобных разговоров не самое подходящее? Мне надо еще поспать, у меня дел завтра будет по горло √ визы и все такое. Да и на работе надо предупредить, кое-что доделать. Л и д и я. Я лечу с тобой. (Видит, что Маргарита хочет возражать). Не спорь, я тебя одну просто не отпущу. Я не верю этим людям, кто их знает, что они задумали. Может, никакого наследства и нет, надо, наоборот, какие-нибудь долги платить, вот они про тебя и вспомнили. Маргарита. Глупости! Л и д и я. Я лечу с тобой. Принесут билеты √ немедленно заказывай еще один на тот же рейс. И если это кому-то не понравится √ мне безразлично. Маргарита (колеблясь). Но ведь тебя не пригласили┘ Л и д и я. А мне без разницы √ пригласили или нет. Я с тобой в дом к ним идти и не собираюсь, но одну тебя не отпущу. Да и куда ты одна в такую дорогу с малышками? Пойдешь к одру этого┘ деда своего √ с кем детей оставишь? Будешь с собой таскать? Нет уж, Марго, приглашали меня или нет, а я еду. Если уж тебе будет совсем неловко, разорюсь на номер в гостинице┘ если только в этом Богом забытом месте есть гостиница. Маргарита. Да оставь ты в покое эту страну, этот несчастный город и этих людей! Уверяю тебя, я очень довольна теперь, что все так сложилось! По крайней мере, я знаю, что всего добилась сама, никому не кланялась! Вот только родных у меня, считай, никогда не было┘ Л и д и я. Только не говори, что ты надеешься их обрести. Ладно, хватит, в конце концов, ты права: тебе надо поспать. Обе встают и направляются каждая в свою комнату. На пороге оборачиваются и снова смотрят друг на друга. Л и д и я. Тут что-то не так, Марго. Неужели ты не видишь, что во всем этом есть что-то странное? Звуковое сопровождение. Маргарита. Да. Ты права. Странно. Очень странно. (После паузы, очень резко). Я не знаю! Не знаю! Спальня Дэниэля Паркинсона. Обстановка роскошная, барская. Сам он удобно лежит на большой кровати, рядом стоит большой стол, заставленный лекарствами, маленький прикроватный столик, в углу √ новогодняя елка. Натали ходит по комнате, перебирает лекарства, вещи, смахивает пыль. Приблизившись к кровати, она начинает разбирать вещи на маленьком прикроватном столике. Паркинсон (резко). Не трогай здесь ничего. Оставь. Слышишь, в доме какой-то шум! Пойди, пожалуйста, узнай: она не приехала? Натали. Да не приехала она! Не приехала! И что вы так беспокоитесь, дедушка? Паркинсон. А ты что так беспокоишься, а? Ведь ты получаешь свое наследство? Тебе что, мало? Натали молчит. Вижу, мало. Ну что ж, я знаю, что делать со своими собственными деньгами. Натали. Вы что же, и вправду собираетесь ей что-то оставить? Паркинсон. Конечно. Пять тысяч долларов. Натали (в радостном изумлении). Сколько?! Паркинсон. Пять. Тысяч. Долларов. Так что можешь успокоиться, твои наследственные права не ущемлены. Натали. Я ее еле уговорила приехать! Она сказала, что не желает притворяться, что даже не видела вас никогда, вас не знает и, если я правильно поняла, знать не желает. Паркинсон. Но ведь это правда. Я до сих пор жалею, что не разобрался тогда в ситуации... после смерти ее матери следовало помочь ей хотя бы просто по-родственному. Да и обстоятельства ее изгнания из семьи были более чем сомнительные. Натали. Изгнания? Не преувеличивайте, дедушка. Никто ее не изгонял. Паркинсон. Ну конечно, ей просто перестали помогать. Даже советом. Ее вынудили уехать, потому что она не хотела оставаться в стране нелегально. Уехать с двумя крошечными детьми. И потом, в России... Натали. Она не хотела даже приличия соблюсти! И до сих пор такая √ ишь, какие мы гордые! Она, видите ли, не поедет сюда и не станет притворяться, что огорчена из-за вашей... болезни. Паркинсон. Из-за моей смерти, хотела ты сказать? И хорошо, что она не хочет лицемерить. Наша кровь! Натали молчит. Что еще тебя интересует? Ты же видишь, что получаешь в двадцать раз больше. А ведь ты мне даже не родня √ я имею в виду, по крови. Натали. А! Не родня! Паркинсон. Не родня. То есть родня, но по браку. Но ты носишь мою фамилию, и дети твои тоже. Ладно-ладно, не хмурься, я все-таки на смертном одре и не могу позволить себе роскошь кого-то напоследок обижать. Деньги получаешь по праву, иначе я бы их тебе не оставил. Пойди сюда, Наташа. Натали подходит к нему, принимает поцелуй в лоб и садится на краешек кровати. Пауза. Натали. Дедушка, я никогда не спрашивала вас об этом, но... Паркинсон. По-моему, пора принимать лекарство, Натали, дорогая, если в этом еще есть какой-то смысл. Натали. Вы не хотите говорить... Паркинсон. Звонят! Натали молча выходит из комнаты, вскоре возвращается, сильно испуганная. Натали. Полиция! Паркинсон (морщась). Ну что ты кричишь, что ты кричишь! Ну да, полиция, это я вызвал полицию. Натали. Вы вызвали полицию? Зачем? Паркинсон. Я вызвал полицию, потому что счел нужным вызвать полицию. Пока еще я хозяин в этом доме. Пригласи полицейских сюда и оставь нас наедине. Натали выходит, входит Леверж. Леверж. Добрый день, господин Паркинсон! Надеюсь, ваше здоровье сегодня лучше? Паркинсон. Никоим образом. Все хуже и хуже. Поэтому, собственно, я и пригласил вас сюда. Леверж (растерянно). Да. Спасибо. Ценю эту честь. Но, может быть, лучше вызвать врача? Паркинсон. Никаких врачей, врачи уже тут перебывали во множестве. Мне девяносто семь дет, и от смерти лекарство еще не придумали. Сейчас мне нужна ваша помощь. Я же что-то вроде почетного гражданина города, верно? И могу просить помощи у полиции. Леверж. Конечно. Паркинсон. Так вот, я вас попрошу без лишних разговоров о моем здоровье и прочей ерунде сделать следующее. Сейчас вы приведете сюда столько полицейских, сколько сочтете необходимым, и осмотрите дом. Леверж. На какой предмет? Паркинсон. Сейчас все объясню. А вы слушайте и постарайтесь понять: если я делаю паузы, то не потому, что жду от вас комментариев и наводящих вопросов. А потому, что мне уже трудно говорить. Итак, с минуты на минуту сюда должна прибыть моя внучка. Я желаю побеседовать с ней наедине, так, чтобы никто не подслушал нашего разговора. В прежние времена мои домашние сделать этого никогда бы не посмели, но сейчас... боюсь, что я несколько утратил свое умение поставить их на место, не говоря уж об устрашающем внешнем виде. В настоящее время, например, моя невестка Натали наверняка стоит за дверью, и если не подслушивает открыто, то уж наверняка старается хоть что-то уловить или унюхать. Задача вам ясна? Приступайте. Осмотрите дом, определите, где должны быть полицейские, чтобы не только обитатели дома, но и они сами не услышали ни слова из моего разговора с Маргаритой. Осмотрите и эту комнату, если хотите. Ну же, приступайте! Леверж встает и быстро осматривает комнату. Паркинсон кладет руку на прикроватный столик и держит ее там все время, словно защищая выдвижной ящик столика, пока Полицейский заглядывает в шкафы, за новогоднюю елку и под стол. Леверж. Здесь все чисто. Сейчас позову ребят. (Около самой двери вдруг останавливается, нерешительно смотрит на хозяина спальни). Извините меня, господин Паркинсон, вы ее вызвали случайно не насчет... Паркинсон. Идите и осмотрите дом! Леверж покорно идет к двери, сталкивается с Натали, так что ясно, что она действительно стояла за дверью, подозрительно смотрит ей вслед. Натали (холодно). Она приехала. Привезла с собой няню. Сейчас они на квартире с детьми, она разбирает вещи, здесь будет примерно через час. Паркинсон (в волнении поднимаясь на постели). Как √ через час! Натали. Путь-то был неблизкий. Ей надо помыться с дороги, переодеться. Паркинсон. Откуда ты можешь знать, что я не умру через час?! Немедленно пошли за ней машину, пусть бросает все и едет сюда сразу, в чем есть! (Видит, что Натали медлит). Быстро! Или я сейчас встану и сам поеду к ней! Натали неохотно уходит. Паркинсон в изнеможении откидывается назад, отдыхает на подушках, но рук с прикроватного столика не снимает. Натали возвращается. Натали. Хорошо, вы своего добились, шофер за ней выехал, через десять минут она будет здесь. Паркинсон. Ты говоришь, она привезла с собой няню для детей? (Задумчиво, почти про себя). Няня. Это очень хорошо, это может оказаться полезным... Натали. Дедушка, я все хотела у вас спросить... Паркинсон. Что-то у меня голова разболелась. Давление, наверное, поднялось. Детка, пойди пригляди за полицейскими. Как бы они чего не стащили! Натали. Ничего они не стащат! Этот Леверж организовал все так, что они присматривают друг за другом... Паркинсон. Этого Левержа не так давно звали Левой Рижским. Всего-то навсего двадцать пять лет прошло с тех пор. И он еще не забыл русский язык и... некоторые особенности русского характера. Так что пригляди за ним. Все смотрят за всеми, чтобы никто ничего не стащил... и не подслушал. Слышишь? Кто там? Входит Леверж. Леверж. Приехала миссис Маргарита! Пригласить ее к вам? Паркинсон. Зови! Зови сюда немедленно! (Строго и значительно). И оставьте нас вдвоем! Леверж и Натали уходят. Входит Маргарита. Она останавливается на пороге. Звуковое сопровождение. Здравствуй, Марго. Не беспокойся, тебе не придется меня обнимать. Я не больше твоего люблю притворство. Маргарита (слегка смутившись). Вам передали мои слова. Ну что ж, я думаю, вы... Паркинсон. Ты правильно думаешь. Обижаться с моей стороны было бы очень уж глупо, а вот у тебя есть для этого все основания. Маргарита. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше... Паркинсон. Не трудись, Марго. Ты огорчаешь меня! Обещала ведь не лицемерить. Маргарита. Когда я вижу больного и страдающего человека, я всегда выражаю надежду, что ему лучше. Причем искреннюю. Даже если этот человек √ мой родной дед. Паркинсон (нетерпеливо). Хорошо-хорошо, оставим софистику. Я позвал тебя сюда... Маргарита. Да, зачем вы позвали меня сюда и почему вы это сделали именно сейчас? Паркинсон. Если ты будешь меня перебивать, я могу просто не успеть сказать тебе то, что должен сказать. Претензии твои к семье обоснованы √ с этим я не спорю. А позвал я тебя сюда, чтобы дать тебе поручение. Маргарита (изумленно). Поручение? Паркинсон (очень довольный ее реакцией). Именно. Поручение. Разумеется, ты выполнишь его, и, разумеется, твои услуги будут должным образом оплачены. Маргарита (после паузы). Послушайте. После таких слов встать и молча выйти было бы как-то мелодраматично и, уж во всяком случае, невежливо. Вы что, хотите, чтобы я лишний раз повторила, что не нуждаюсь в ваших деньгах? Паркинсон. Ни в коем случае. Я в этом не сомневаюсь. Ты это доказала всей своей жизнью √ ты не нуждаешься ни в моих, ни в чьих-либо еще деньгах и вполне способна о себе позаботиться. Но сделать то, что я хочу тебе поручить, можешь только ты. И я намерен бессовестно спекулировать своим положением умирающего: ты просто не имеешь права мне отказать, раз уж так соболезнуешь больным, всем без исключения. Общечеловеческие ценности, почтение к смерти и все такое. Маргарита (с улыбкой). Хорошо. Считайте, что вы меня подловили. Сделаю, что нужно, но в моей власти отказаться от всякого вознаграждения. Паркинсон (нетерпеливо). Глупости, Марго! (Значительно). К тому же, вознаграждение бывает разное... Маргарита поднимает голову и молча смотрит на него. После паузы Паркинсон открывает прикроватный столик и достает оттуда шкатулку. Звуковое сопровождение. Тебе придется позаботиться вот об этом. (Открывает шкатулку). Ожерелье прабабушки Розы. Фамильное. Двадцать девять изумрудов, один другого лучше. Возьми, они твои. Ты ведь знаешь толк в камнях, верно? Маргарита берет шкатулку и долго рассматривает ожерелье. Звуковое сопровождение. Наконец она закрывает шкатулку. Маргарита (твердо, протягивая шкатулку деду). Ни за что. Паркинсон (морщась). Послушай, Марго. Мне наплевать на ценность этих камней. Я даже не знаю, сколько они сейчас стоят, и знать не хочу. Но эту вещь передала моей жене твоя прабабушка. Ее звали Роза... Маргарита (резко). Дурацкое имя! Паркинсон. И тем не менее √ так зовут одну из твоих дочек, верно ведь? Маргарита (после небольшой паузы, несколько смущенно). Да уж. Младшую. Не знаю, что на меня тогда нашло. Паркинсон. А я знаю. Это кровь, голос крови - с этим ни ты, ни я, ни кто-то другой ничего поделать не может. Роза √ это традиционное имя нашего рода, и ты не могла этого не знать. А род у нас очень старинный. Маргарита. Кого это сейчас интересует? Паркинсон. Меня. Меня это интересует. И тебя тоже √ если ты себе дашь труд подумать. Конечно, в наши дни только немногочисленные любители интересуются своей родословной. И очень плохо! А в России этим, по-моему, никто вообще не занимается. Маргарита. Сейчас, знаете ли, это гораздо сложнее, чем в прежние дни. Люди ездят из одной страны в другую, вступают в браки с такими же, как они сами, иммигрантами без роду и племени, так что никаких корней не найдешь. Да и жизнь суматошная, где уж тут корни разыскивать. А фамильную драгоценность √ это ведь фамильная драгоценность? √ я вообще вижу, кажется, первый раз в жизни. Паркинсон. Марго, нет ничего постыдного в том, что ты относишься к древнему роду! Пренебрежение к этому, если ты его замечала у людей, как, например, у Натали, идет от низкой культуры и зависти. Да-да, не улыбайся, именно зависти! Маргарита. Слышала я недавно, как кто-то сказал, что пытался проследить свой род и пришел к выводу, что он в дальнем родстве с царем Николаем состоит. Вот его высмеяли! Паркинсон. Конечно, еще бы, ведь его собеседники, скорее всего, не были в родстве с царем Николаем, а если и были, то не потрудились узнать об этом! Слабые и глупые люди говорят в таких случаях: это не ваша заслуга √ родиться в этой семье! Но ведь ты умеешь не обращать внимания на дураков √ ты же моя внучка! Ты должна понимать, главное: уметь свой род прославить, вот это уже будет заслуга. Маргарита. И вы полагаете, что я прославлю наш род, если ни с того ни с сего возьму чужие изумруды? Паркинсон. И шкатулку. Глупости, Марго. И прославишь ты наш род совсем не этим. Просто ты не даешь мне договорить. Впрочем, я с удовольствием бы обсудил с тобой темы старинных фамилий, но у меня просто нет на это времени. Маргарита. Может, я и старинной фамилии, но сейчас я стараюсь об этом забыть. Я √ москвичка, Маргарита Сергеевна Паркина. Паркинсон. Не старайся. Не выйдет. Ты √ Маргарет Паркинсон. Маргарита. А вы √ Данила Паркин. Паркинсон. А я и не отрицаю. Так уж случилось, что наша семья в свое время разделилась на несколько ветвей, так что Данила сделался Даниэлом, Наташа √ Натали, а Маргарет √ Маргаритой. Кто-то остался в Англии, кто-то перебрался в Россию, кто-то еще куда-то, но клан остался кланом! Такова наша семья, таков наш род! Да это единственное, что у тебя есть, единственное, чему ты вся принадлежишь, Марго! Маргарита. Ошибаетесь. Я уже давно вернулась из иммиграции и... Паркинсон. И не хотела бы вернуться обратно? Маргарита (задумчиво). Не знаю. Паркинсон. Навыков ты не утратила, Марго. Иммигрант остается иммигрантом до конца своих дней, сколько бы ни прожил в стране и как бы искренне не считал себя ее гражданином. Даже у его детей шансы невелики √ ведь они растут в семье, связь со своими традициями остается слишком сильной. Впрочем, может, это и неплохо. Но демонстративно забыть свою семью √ это не более, чем глупая рисовка. Даже если ныне живущие были к тебе не слишком добры, у тебя есть предки. Великие предки. А у меня есть только ты... Маргарита. То есть? Паркинсон. Оставь я ожерелье и шкатулку им (кивает на дверь) √ и они начнут прикидывать, сколько все это стоит и сколько тряпок можно на вырученные деньги накупить, даже не дождутся, пока я умру. Они слабы и глупы, всю жизнь живут на мои средства. Это не их вина, деньги мы копим именно для своих детей... но человек может показать, чего он стоит, и с деньгами, и без денег... Я оставляю тебе пять тысяч долларов √ для отвода глаз... Зачем я тебя вызвал? Чтобы лично оставить тебе деньги и сказать перед смертью, что не питаю к тебе зла. Все вполне достоверно и убедительно. Да погоди ты, не ощетинивайся! Слушай дальше. Я оставляю тебе большой альбом с бархатной обложкой и драгоценными пряжками, совершенно чистый. Ты напишешь туда свое имя и имена своих дочерей, укажешь год иммиграции и год отъезда, год возвращения в Россию и поступления детей в школу... все, что захочешь и сочтешь нужным... и строго-настрого велишь своим дочкам вести альбом дальше, вписывая туда замужества, рождения детей, переезды и так далее... чтобы твои потомки знали о вас как можно больше. У них будут все основания тобой гордиться. А это (поднимает шкатулку с ожерельем) это я тебе... дарю. Маргарита. Я ничего не понимаю. Какая разница √ дарю, завещаю... Мне не нужны... Паркинсон. Знаю, знаю √ тебе не нужны мои деньги. А разница большая. Я не хочу оставлять шкатулку прабабушки никому, кроме тебя. И завещать я ее не могу. Маргарита. Почему? Паркинсон. То есть завещать-то я ее могу √ шкатулка принадлежит мне, я ее могу завещать кому угодно, хоть приюту для кошек и собак, а уж тем более тебе √ моей родной внучке. Но ты не можешь вывезти шкатулку из страны... Маргарита. Как это? Почему? Паркинсон. Вот так это. Шкатулка считается национальным достоянием. Ты можешь получить ее √ но вывезти отсюда не имеешь права. Тебя задержат на таможне и, кажется, могут даже обвинение какое-то предъявить. Про картины старых мастеров слыхала? Владелец может их продать, но не может вывезти за границу. Вот так и ожерелье, оно ведь представляет собой еще и огромную историческую ценность. Маргарита. Историческую ценность? Вы имеете в виду, для нашей семьи? Паркинсон. Никоим образом. Для целой страны или, во всяком случае, для целого города. Одна из твоих пра-пра-пра и так далее бабушек спасла этот город от врагов. Это было очень давно, в семнадцатом веке. Настоящая легенда, но составлена по реальным событиям, это доказывают многочисленные письма и рукописи, дошедшие до нас. У защитников города не было другого выхода, как только довериться этой девчонке √ ей тогда было всего семнадцать лет. Они рискнули √ и не пожалели об этом. Сохранился даже портрет ее √ ты на нее очень похожа, Марго. Кстати, род наш стал считаться знатным именно с тех пор, получил даже собственный герб и девиз. Вот герб, видишь, на шкатулке. А вот и девиз, по-латыни: ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Маргарита (медленно). ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Паркинсон. А вот и мое поручение. Ты должна вывезти шкатулку из страны. Пауза. Звуковое сопровождение. Я знаю, тебе будут чинить препятствия. И это еще мягко сказано. Но ты сможешь сделать это √ ты ведь моя внучка. Это не наша родина, не наша страна, я не хочу, чтобы изумруды оставались здесь... Придумай что-нибудь. Я не надеюсь, что ты и твои дочки смогут относиться к ожерелью должным образом √ для вас это просто красивые и очень дорогие камни... Поэтому я решил так: дарю тебе ожерелье и шкатулку... а теперь слушай мою последнюю волю. Ты продашь ожерелье. На эти деньги ты можешь вырастить девочек и дать им превосходное образование, этих денег тебе хватит на всю жизнь... Маргарита. Так почему бы вам не продать ее здесь? Паркинсон. В этом городе мало кто так богат, чтобы купить ее. А музеи знают, что шкатулка вывозу не подлежит, выбора у владельца нет, так что не дадут и десятой части истинной цены ожерелья. Нет, продавать ее надо там, где есть шансы взять настоящую цену. Маргарита. Ясно. Значит, я продам ожерелье... Паркинсон. Но сохранишь шкатулку. Маргарита. Пустую шкатулку? Паркинсон (ухмыляясь). Пустую, да не простую. Эта шкатулка, дорогая моя девочка, стоит почти столько же, сколько и ожерелье. Ты знаешь, кто ее сделал? Гудини. Гудини собственной персоной. Конечно, это уже было позже, шкатулка делалась специально под ожерелье. Тут, как видишь, надпись ╚Мне доверяют, сказала Роза╩ и изумительно красивая резьба. Но главная хитрость √ замок. Дай мне воды, там где-то (Маргарита метнулась к столу, подала ему попить, заботливо поддержав под спину). Ключ к замку уникален, а именно: шкатулку можно открыть только этим ключом. Его сотни раз копировали, чего только не придумывали, какие только мастера своего дела и любители головоломок за это не брались! У них выходили вроде бы точно такие же ключи, некоторые даже удавалось вставить в замочную скважину √ но замка они не открывали. А с виду, по размерам, по материалу, по форме ключи были точно такие же! Так никто и не догадался, в чем тут дело. Может быть, с моей стороны было неразумно устраивать все эти дурацкие соревнования умельцев √ теперь история ожерелья и шкатулки известна всему городу. Но когда мы сильны и молоды, не думаем о смерти. Грешен √ не удержался. Так что шкатулка и ключ √ тоже немалая ценность, и я хочу, чтобы ты сохранила их, продав ожерелье за приличные деньги. Возьми. Паркинсон протягивает ей шкатулку. Маргарита колеблется. Ну же, Марго! Она твоя по праву! И пусть тебя не мучает совесть: тех, кто ухаживал за мной и скрашивал мою старость, я обеспечил полностью, у них столько побрякушек, что они не знают, куда их девать. Бери же! Маргарита берет шкатулку. Звуковое сопровождение. Повтори, что ты должна сделать. Маргарита. Я должна выполнить вашу последнюю волю. Я должна вывезти эту шкатулку и изумрудное ожерелье в ней из страны, хотя мне будут чинить препятствия. Прибыв домой, я должна продать ожерелье и полученные деньги использовать на образование своих детей. Паркинсон. В том числе. Купите себе приличный дом в любой стране, по твоему выбору. Там хватит и для тебя... если ты захочешь потратить несколько тысяч на путешествия или купить себе какой-нибудь пустячок, я вовсе не стану являться тебе с того света с претензиями. Ты же моя внучка. Ты не посрамишь своей прабабки. Извини, что перебил. Маргарита. Я должна сохранить шкатулку и ключ к ней как семейную реликвию и уникальное произведение искусства великого мастера Гудини... Паркинсон (внезапно и очень резко). Это все. Иди, Марго. Мне спать пора. Маргарита убирает шкатулку в сумку, встает и медленно направляется к двери. На пороге оборачивается. Маргарита. Дедушка! Паркинсон (не глядя на нее). Иди, Марго. Поздно уже. Маргарита уходит. Паркинсон медленно закрывает выдвинутый пустой ящик прикроватной тумбочки и откидывается на подушки. Звуковое сопровождение. Квартира в Бретоннвилле, снятая для Маргариты и ее детей. Безличное гостиничное убранство, в углу новогодняя елка, которую еще не нарядили, рядом √ блестящие коробки, явно с елочными украшениями и другими новогодними принадлежностями. Маргарита входит в комнату и аккуратно убирает шкатулку, которую дал ей дед, в стоящий на софе чемодан. Закрыв чемодан, она садится в кресло, закрывает лицо руками и начинает тихо плакать. Входит Лидия. Лидия. Ну хватит уже, хватит. Ну что ты плачешь, а? Маргарита. Он сказал мне ╚Поздно уже!╩ Лидия. О Господи, Марго! Конечно, поздно! Ты погляди на часы - за полночь! Маргарита. Нет. Он не это имел в виду. Лидия. А что он имел в виду? Может, объяснишь? Что? Маргарита. Поздно уже! Все эти годы √ мы могли провести их в тесной дружбе, а потратили впустую, и вернуть их невозможно... Лидия. Что ты говоришь? В какой еще дружбе? Он даже не поинтересовался тобой и твоей судьбой за все эти годы. Маргарита. Но то же самое можно сказать и обо мне. Он ни в чем не виноват передо мной, а если в чем и виноват, то повинился. Я все эти годы боялась звонить сюда, и ехать сейчас к нему боялась, потому что могли подумать, будто меня интересует наследство. И это непростительно √ заботиться о том, что подумают окружающие... это не причина для того, чтобы не общаться с родными. Как я могла √ из-за такой ерунды... Лидия. Может, ты перестанешь наконец реветь и нести всякую ерунду и объяснишь мне, зачем мы сюда прилетели? В такую даль? Маргарита. Дедушка оставил мне наследство. Лидия (несколько удивленно). Дедушка? Ах, ну да, он твой дедушка, в самом деле. И велико ли наследство? Маргарита. Пять тысяч долларов и альбом для семейной хроники. Лидия некоторое время даже не может выговорить ни слова. Лидия. Для... для семейной хроники? Пять тысяч долларов? Да он издевается над тобой! Ты видела, в каком доме он живет? Пять тысяч долларов... самой близкой своей родне, родной внучке, господи Боже... Маргарита резко поднимается, решительно вытирает слезы. Маргарита. В одном ты права √ хватит дурить. Все, я в порядке! ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Лидия. Что? Маргарита. Ничего. Если тебе не нужны пять тысяч долларов, то мне они пригодятся! Пока лучше скажи: ты можешь задержаться здесь на пару дней с детьми, если я улечу домой пораньше? Лидия. Да зачем нам здесь задерживаться, Марго? Что мы тут забыли? Маргарита. Дети устали от перелета, им будет тяжело сразу же отправляться в обратный путь. А у меня есть свои причины, чтобы путешествовать одной. Меня срочно вызовут домой. Лидия. Вызовут? Кто тебя вызовет? Что происходит, Марго? Маргарита (понизив голос). Я позвонила с почты Антону и попросила перезвонить мне сюда и срочно вызвать меня на работу, по любому неотложному делу, какое только придет ему в голову. Я бы не стала говорить тебе этого, но мне не хочется бросать на тебя детей, не получив на это твоего согласия. Так ты останешься с ними и доставишь их потом домой? Лидия. Ну конечно... Но в чем все-таки дело? Звонок в дверь. Лидия растерянно оглядывается, уходит, быстро возвращается обратно. Поздравляю, ты доигралась в детектив. Там полиция! Маргарита. Очень хорошо, что полиция. Чем скорее, тем лучше. Лидия. Чем скорее, тем лучше? Не понимаю... что ты хочешь этим сказать? Входит Леверж. Ты как будто вовсе и не удивилась, Марго? (Увидев Левержа). Добрый день, проходите, пожалуйста... я пойду к себе? Лидия медлит в надежде, что ее попросят остаться. Но ни Маргарита, ни Леверж не говорят ни слова, и она неохотно уходит. Леверж. Так вы совсем не удивлены, мадам? А я рассчитывал именно удивить вас своим визитом. Маргарита. Ничуть не удивлена, я видела полицейских в доме у дедушки. Наверное, вы собираетесь обойти всех наследников? Леверж. Нет, не всех. Я их хорошо знаю, только с вами не знаком. Хотя вы и самая близкая родственница покойного мистера Паркинсона. Примите мои соболезнования по случаю его смерти. Маргарита. Благодарю вас. Вы что, русский? Леверж. Скажем так √ бывший. Скажите, это правда, что вы никогда не видели мистера Паркинсона при жизни? Мне об этом сказала миссис Натали. Маргарита. Правда. Я увидела его в понедельник первый раз в жизни. А что? Леверж. Да ничего. Просто я видел, как вы плакали на похоронах, - извините, что напоминаю. Было видно, что вы не притворяетесь, а раз вы никогда раньше не встречались, это все-таки странно. Хотя √ родной дедушка... И зачем же он вас пригласил к себе? Маргарита. Об этом лучше бы спросить его самого. Но, я полагаю, чтобы увидеться напоследок и оставить мне наследство, поскольку я самая близкая его родня. Леверж. И какое же наследство вы получили, если мне позволено спросить? Маргарита. Я не вижу, в какой степени это вас касается... впрочем, тайны тут нет никакой. Дедушка оставил пять тысяч долларов и альбом. Пауза, во время которой Леверж пристально смотрит на Маргариту, которая выдерживает этот взгляд совершенно невозмутимо. Леверж. И это все? Маргарита. Да, все. Леверж. Скажите, а он не передавал вам шкатулку? Маргарита. Шкатулку? Нет. Какую шкатулку? Леверж (не спуская с нее глаз). У господа Паркинсона была шкатулка работы Гудини, в шкатулке √ ожерелье из драгоценных камней. На шкатулке надпись ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Маргарита. Полиция читает по-латыни? Леверж (быстро). Откуда вы знаете, что это было по-латыни? Маргарита. Это девиз нашего рода, он мне знаком. Пишется по-латыни. Леверж. Понятно. Понятно. Вам знаком девиз вашего рода... И что же... Звонит телефон. Маргарита (кричит в трубку). Да! Что? Когда? Господи, да что же это такое, стоит мне уехать на три дня √ и у вас уже чрезвычайные обстоятельства! Хорошо, я прилечу... ведь у всех нормальных людей Рождество и Новый год! Ладно, вылечу первым же рейсом. Все! Во вторник уже буду в офисе... Леверж. Что-то случилось? Маргарита. Да. Случилось. Мне надо срочно вылетать домой, меня ждут на работе. Вы не знаете, когда первый рейс? Леверж. Знаю. Завтра днем. Но мне надо сначала кое о чем вас предупредить. Послушайте меня очень внимательно, и потом не говорите, что не слышали. Маргарита. Как торжественно! Ну что ж, слушаю вас. Леверж. Шкатулка, о которой я говорил, принадлежала вашему дедушке, господину Паркинсону. Как только стало известно о его смерти, мы немедленно прибыли в дом, чтобы все опечатать, поскольку знали, что дом богатый, и к тому же господин Паркинсон сам выражал такое желание еще при жизни. Он просил меня об этом лично √ он вообще предпочитал иметь дело со мной, вероятно потому, что я говорил с ним по-русски. Все было в полном порядке: заключение врачей, завещание, разные мелкие вещицы, которые он отказал родственникам и слугам. Не было только шкатулки. Мы не нашли ее. А между тем, ваш дедушка умер через шесть часов после того, как вы покинули его дом. Маргарита. Я же уже сказала вам √ я ничего не знаю ни о какой шкатулке. (Меняет позу, садится так, что теперь ее рука лежит на чемодане, подобно тому, как рука ее деда защищала прикроватный столик). Леверж. Погодите... это еще не все. Если шкатулка у вас, это само по себе никоим образом меня, как служителя закона, не беспокоит. Кому еще мог передать ее господи Паркинсон, как не своей ближайшей родственнице, единственной внучке, которая (с иронией) к тому же так хорошо знает традиции рода и его девиз... Его желание передать шкатулку вам вполне естественно, если вы скажете, что он для этого вас и пригласил, вам поверят на слово, и я думаю, что никто не будет пытаться отнять у вас шкатулку... Маргарита. Повторяю в третий раз √ я ничего не знаю про шкатулку. Леверж. Хорошо... хорошо! Но все-таки дослушайте меня. Пусть шкатулка не у вас, а, скажем так, у третьего лица. Пропасть она не могла, я в это не поверю, я слишком хорошо знал Дэниэла Паркинсона и его отношение к семейным традициям. Так вот: третье лицо может владеть шкатулкой, но мы не допустим, чтобы ее вывезли из страны. Я предупреждаю вас уже сейчас, что мы тщательно обыщем ваш багаж в аэропорту. А также багаж ваших детей и вашей спутницы. Маргарита. Сколько угодно. Леверж (пристально глядя на руку Маргариты, лежащую на чемодане). Если мы найдем шкатулку, у вас будут большие неприятности. Большие неприятности. Маргарита. Вы не найдете шкатулку. Леверж. Найдем. Маргарита. Нет, вы не найдете шкатулку, поскольку ее там не будет. Спасибо за предупреждение, но ко мне это не относится. А сейчас √ извините меня. Мне надо идти по магазинам. Леверж. Вы... пойдете по магазинам? Маргарита. На другой день после похорон √ вас это удивляет? Но у детей Рождество, и я не допущу, чтобы им испортили праздник. В России ведь обычно отмечают только Новый год, наши дети только-только стали привыкать к тому, что такое Рождество. Леверж, видимо, поняв, встает и откланивается. Маргарита с улыбкой провожает его к двери. Леверж. Не желаете ли... полицейский эскорт в аэропорт? Мы готовы его вам предоставить... из уважения к вашему деду. Маргарита (поразмыслив). Ну что ж, почему бы и нет? Спасибо. И вещи мои вы тогда сможете осмотреть прямо перед выездом, так удобнее. Входит Лидия. Лидия (Левержу). Там вас спрашивают. Маргарита Пригласи сюда. Пожалуйста, инспектор... вы инспектор, я правильно сказала? Вы можете поговорить со своим гостем тут, а меня извините, мне укладываться надо (берет чемодан и уходит). Входит Полицейский. Полицейский (вполголоса, разговор ведется по-английски). Важные новости. Мы специально посадили на телефон господин Кирилофф, он из русских иммигрантов, по-русски понимает. Ей звонили и попросили срочно прилететь, что-то случилось на работе. Похоже на правду. Леверж. Я уже знаю, я как раз был здесь и слышал этот разговор. Шкатулка у нее, сомнений быть не может. Мне даже кажется, что она из какого-то озорства дает мне это понять, мол, не поймать вам меня! И не надо ее недооценивать: дамочка ушлая, того и гляди, обведет вокруг пальца! Иммигранты все очень хитрые, вспомни хоть старого Паркинсона. Законы умеют обходить виртуозно, при этом обычно даже не нарушают их... Впрочем, винить их за это трудно. Полицейский. Как это √ трудно винить, если нарушают законы! Леверж. Иммиграция √ морально очень тяжелый процесс, я-то знаю. Даже если человеку создают максимально благоприятные условия, он все равно зажат и закомплексован, изначально ему кажется, что его обделили. Да и срабатывает быстрое привыкание к хорошему, свойственное всем нам... Дашь что-то человеку √ он тут же забывает об этом и принимается жаловаться, что дали мало. У них в привычку входит гордиться тем, как хитро они могут обмануть власти. Даже Паркинсон, умнейший старик, - и тот все время, что прожил в нашем городе, явно хвалился своими деньгами. Полицейский. Все хвалятся своими деньгами. Леверж. Е-рун-да! Только дураки хвалятся своими деньгами, а Паркинсон был умен, как черт! Он хвалился не деньгами, а тем, что он хоть и русский иммигрант, но старинного английского рода, и преуспел получше многих! Вот в чем был корень его манеры трясти повсюду изумрудным ожерельем и объявлять конкурсы на изготовление копии ключа Гудини, который открыл бы шкатулку! Он не мог не понимать, что это неразумно... Полицейский. Да почему неразумно? Ведь все равно все знали об ожерелье, и если бы кто-то надумал его украсть... Леверж. Нет. Дело не в краже. Просто он уже тогда знал, что не отдаст нам ожерелья. Получение гражданства еще не есть свидетельство полного единения со страной... Все зависит от настроя, а у Паркинсона был не самый позитивный настрой. Может, мы сами виноваты, нам следовало внимательнее относиться к тем, кто, приезжая к нам, вкладывает столько денег, но... Возможно, нам надо бы относиться к иммигрантам по-другому. Впрочем, я думаю, здесь трудно что-либо изменить. Короче, Паркинсон не хотел, чтобы ожерелье досталось городу. Полицейский. Мало ли, чего он хотел или не хотел. Он принял гражданство, стало быть, принял наши законы и должен знать, что вывозить ожерелье нельзя, его место в музее. Леверж. Да, его место в музее. Но, может быть, вовсе не в нашем музее? Может быть, Паркинсон отчасти и прав... Но мы должны выполнять свою работу, а не рассуждать. Эта дамочка хочет увезти ожерелье. Полицейский. Что вы все √ он хотел, она хочет! Да мало ли, чего она хочет! Обыщем на таможне √ и все дела! Леверж задумчиво молчит. Только ведь никто не доказал, что ожерелье у нее! Почему Паркинсон ждал так долго и вызвал ее уже перед смертью? Ведь ему было очень много лет. Леверж. Девяносто семь. Но мне кажется, тут все ясно: он был очень сильным, энергичным, смелым человеком, любившим жизнь и борьбу, и просто не думал о том, что может умереть. Я знаю наверняка, что он чуть ли не насильно заставил врачей сказать ему правду о его болезни и тут же потребовал, чтобы вызвали его внучку. Передал ей шкатулку... тут все ясно. Полицейский. Ясно √ ну и что? Мы обыщем ее на таможне, и девочек, и весь багаж. Леверж. Девочки остаются здесь, она летит одна, без них. Полицейский. Тем лучше. Вы же не думаете, что она оставит шкатулку детям или няне √ чужому, совершенно постороннему человеку. Леверж. Не думаю. Определенно не думаю. Тем лучше. Значит, она попытается вывезти шкатулку сама, а мы уж постараемся ее найти. Полицейский. Она большая, эта шкатулка? Леверж. Примерно вот такая. Ключ к ней примерно вот такой (показывает). Полицейский. Надеюсь, вы не думаете, что при обыске мы можем пропустить предметы такого размера. Тут даже личный досмотр не понадобится, она просто не сможет прятать это на себе. Леверж. Продолжайте следить за ней. Следите плотно. Особенно меня интересует, не зайдет ли она на почту. Конечно, она не сумасшедшая, чтобы посылать драгоценное ожерелье посылкой, да еще в Москву... но все-таки √ глядите в оба! Полицейский. Есть, шеф. Леверж. Глаз не спускайте... не спускайте с нее глаз! Не нравится мне все это, совсем не нравится. Она же внучка Паркинсона... ╚Мне доверяют, сказала Роза╩! Полицейский. Что? Леверж. Ничего. Прослушиваем телефонные звонки, следим за передвижениями... Входит Маргарита с небольшой дамкой сумочкой, одетая для выхода. Вы уже уходите? Маргарита. Да. Иду по магазинам, мне надо купить детям подарки к Рождеству. Хотелось бы, чтобы вручил их лично Дед Мороз. Так зовут нашего Санта-Клауса. В вашем городе есть Санта-Клаус? Леверж. Городок у нас небольшой, это верно, но Санта-Клаусов сколько угодно, так что ваша ирония неуместна. Зайдите в компанию ╚Коузи╩ на центральной улице, и вам пришлют домой хоть десяток Санта-Клаусов. Маргарита. Отлично! ╚Коузи╩, вы говорите? Впрочем, я никого не хотела обидеть. Вы, жители провинции, всегда такие нервные, вам и слова сказать нельзя! (Уходит). Полицейский. Как жаль, что нельзя попросить ее закрыть рот! Леверж. Я бы куда охотнее попросил ее открыть сумочку. Та же комната. Елка уже наряжена, кругом рождественские украшения, коробки, разбросана блестящая елочная мишура, кусочки бумаги, на стенах самодельные снежинки.. На диване сидят рядышком Маргарита и Роза, Маргарита в халате, Роза в пижаме. Маргарита. Итак, завтра я уезжаю. И хочу, чтобы ты немного помогла мне, девочка. Ирочка спит? Роза. Да, мама. Входит Лидия. Лидия. Ну, вы... полуночницы! Немедленно спать! Марго, ты знаешь, сколько сейчас времени? Маргарита. Да, знаю. Но ты все-таки подожди, не ложись, я сейчас приду. Мне надо поговорить с тобой. (Лидия уходит). Слушай меня внимательно, Роза. Завтра я уезжаю, но обязательно позвоню тебе из дома. И я надеюсь, ты поймешь то, что я тебе скажу. Роза. Пойму? Конечно, пойму √ почему бы нет, мама? Маргарита. Люди не всегда прямо говорят то, что им нужно сказать, особенно по телефону. Иногда они предпочитают выражаться иносказательно... Знаешь, есть такая латинская поговорка ╚Умный поймет с полуслова╩. А близким людям это особенно легко сделать. Ведь они очень много знают друг о друге такого, чего больше никто не знает. Например, только очень близкие нам люди знают, что ты кладешь в чай полторы ложки сахара, а я √ не меньше четырех (Смеется. Но Роза даже не улыбается, она напряженно слушает). Постарайся хорошенько запомнить то, что я тебе скажу по телефону, и понять, что я хотела сказать на самом деле. Ну... это игра такая. Понимаешь? Роза. О да, мама, я понимаю (Обе смеются). Маргарита. Я знаю, что могу довериться твоей сообразительности. Пойдем спать, Роза. Роза не двигается, внимательно смотрит на мать. А ты знаешь, что наша семья как бы разделилась на две ветви √ это произошло много лет назад? И что мы с тобой принадлежим к очень старинному роду, у которого есть даже свой герб и девиз? А знаешь, что это за девиз? ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Музыкальное сопровождение. Та же комната. У порога приготовлен чемодан Маргарита. Лидия хлопочет, проверяя зонтик, ключи, замок чемодана, то и дело входит и выходит. В углу разговаривают Леверж и Полицейский, стараясь, чтобы Лидия не слышала их. Полицейский. А она не могла кому-нибудь передать камни? Леверж. Нет. Кому? Она здесь первый раз, у нее нет не только друзей, но даже знакомых. А такую вещь не всякому близкому-то человеку доверишь. Полицейский. Значит, она должна вывезти все сегодня? Леверж. Если вы уверены, что ничего не упустили. Полицейский. Не упустили мы ничего! Она ходила по магазинам, кроме магазинов, заходила только в ╚Коузи╩ и в мастерскую √ я же вам говорил, у нее каблук сломался, ей его приделали на место. Мы забрали потом ее сапожки, уже отсюда, из дома, и просветили каблук. Просто для очистки совести √ туда влезло бы разве что несколько изумрудов. Не было там ничего, все чисто. Мы нигде ничего упустить не могли, наш человек присутствовал даже при ее беседе с работниками ╚Коузи╩. Она дала им в качестве подарков для детей купленные в магазине вещи √ плюшевого медведя, набор ярких фломастеров, костюм Красной Шапочки и костюм Щелкунчика. Договорилась, что Санта-Клаус придет к ее девочкам послезавтра. То есть уже завтра. Единственное, куда не смогли за ней последовать, - это в дамскую комнату, но когда она оттуда вышла, там все тщательно обыскали. Пусто. (Слушая, Леверж кивает головой и смотрит не отрываясь на чемодан Маргариты.) Потом она весь вечер сидела с детьми вот за этим самым столом и клеила елочные игрушки, потом наряжала елку. Даже шторы не закрыла √ мы все видели из дома напротив. Старшая девочка долго не могла заснуть, она с ней сидела, а потом и сама легла. Входит Маргарита. Маргарита. Здравствуйте, господа! Рада вас видеть. Итак, приступайте. (Указывает на чемодан, сама небрежно опускается в кресло). Леверж и Полицейский открывают чемодан. С первого взгляда становится ясно, что шкатулки там нет, ей просто негде быть. Леверж проявляет интерес только к связке ключей. Он внимательно изучает ее, но ключи все современные, небольшие. Полицейский (вполголоса). Оставьте, шеф, они же все старые, потертые. Косметичка, маникюрный набор, кошелек, дорожный набор иголок и ниток, а это, судя по рисунку на обложке, детектив в дорогу... Нет тут у нее ничего! Леверж. Мадам, вы можете ехать. Но предупреждаю вас, что мы обыщем эту квартиру самым тщательным образом. Маргарита улыбается. Затем она встает, не торопясь собирает вещи, закрывает чемодан и идет к двери. На пороге оборачивается, обводит комнату взглядом, ни на чем конкретно не останавливаясь. Леверж пристально наблюдает за ней. Маргарита. Удачи, инспектор! (Уходит). Полицейский. Позвать эту ее няню? Лучше, если она будет присутствовать при обыске. (Леверж молчит). Шеф! Будем обыскивать или нет? Леверж. Будем... будем. Хотя это бесполезно. Полицейский. Почему? Леверж. Ожерелье в шкатулке, а шкатулка у нее, и она увезет ее отсюда. Полицейский (с иронией). Хотел бы я знать, каким образом Леверж (серьезно). Я тоже. Но вряд ли мы узнаем √ разве что она соизволит нам об этом рассказать. Не зря же Паркинсон вызвал ее сюда! ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. Полицейский. Роза? Вы имеете в виду ее младшую дочь? Леверж. Я ничего не имею в виду. Девчонку зовут Розой, потому что это традиционное имя их семьи. Погодите-ка... ведь ее дети √ девочки? Полицейский. Две девочки, Ирина и Роза. Леверж. Тогда почему костюм Щелкунчика? С Красной Шапочкой все понятно, но почему костюм Щелкунчика? Полицейский молчит, вытаращив глаза. Впрочем, наверное, я уже придираюсь. Полицейский. Она ведь балерина √ может, поэтому. Леверж. Кто? Полицейский. Старшая дочка. ╚Щелкунчик╩ - ведь есть такой балет, балет русского композитора, очень известный. Может, поэтому. Леверж. Да, возможно. Возможно. Входит Лидия. Простите, вы не знаете, почему миссис Маргарита купила своей старшей дочери костюм Щелкунчика? Лидия. Вот уж это вас совершенно не касается. И я буду признательна, если вы станете говорить тише. Дети в соседней комнате, и мы надеялись, что подарки станут для них сюрпризом. Леверж. Да, разумеется! Извините. Ну-с, мы начнем обыск. Лидия. Начинайте. Марго велела предоставить вам полную свободу. Лидия садится на тахту и внимательно наблюдает за Левержем и полицейским, которые обыскивают комнату. Они заглядывают всюду, где только возможно, даже вынимают новогоднюю елку из кадки, а потом вставляют ее обратно, весьма неуклюже. Лидия сердито подходит к нем, отбирает дерево и сажает обратно в кадку. Все? Раздел Европы совершился? Леверж. Раздел Европы? Лидия. Да это просто так говорят. Вы закончили? Если да, я хотела бы заняться делами. Леверж. Конечно. Позвольте откланяться. (Леверж и Полицейский уходят. Входит Роза) Роза. Мама еще не звонила? Лидия. Нет, девочка. Нет. Обыск закончился. Роза. Я знаю, я смотрела оттуда. Лидия. Ничего не нашли. Хоть своя мама и говорила, что не найдут, я вся извелась. Роза. А что могли найти? Лидия (после паузы). Я не знаю подробностей, но твоя мама должна тайком увезти отсюда шкатулку, в которой лежит изумрудное ожерелье. Мне казалось, что она рассказала тебе об этом. Роза. Нет. Ничего не рассказывала, только предупредила, что позвонит и что-то скажет. Лидия. Скажет... какая глупость! Разве можно говорить по междугороднему телефону что-то такое, что хочешь скрыть? Роза. Она сказала, что скажет как-то иначе, хитро, так, чтобы только я поняла. Может быть, она все-таки спрятала шкатулку где-то здесь, только очень хорошо спрятала, так что ее не нашли. А может, отдала кому-то и скажет, куда пойти за шкатулкой. Лидия. Кому она могла ее отдать? Она здесь никого не знает. Где ее тут спрятать √ я просто ума не приложу. К ней еще прилагается какой-то особенный ключ, который тоже надо обязательно вывезти. Роза. Ключ. Ключ. Ну, надо ждать, пока мама позвонит. Лидия. Может, сами поищем здесь? Впрочем, если полиция не нашла... Если бы это еще был наш дом, тогда, может, мы и знали бы какие-то закоулки, что-нибудь придумали бы, но здесь... Твоя мать сказала мне, что делать со шкатулкой, если она попадет ко мне в руки, но я не вижу, каким образом это может произойти. Звонок в дверь. Кто там еще? (Открывает. Входит Санта-Клаус с мешком подарков, раздается новогодняя песенка). Санта-Клаус. А где у нас тут девочки, Ирина и Роза? Лидия (улыбаясь). Сюда проходите. (Все трое уходят в боковую дверь. Слышны радостные возгласы детей. Через какое-то время Лидия и Санта-Клаус возвращаются.) Спасибо вам большое. Сколько я вам должна? Санта-Клаус. За все уже заплачено. Счастливого Рождества и Нового года! (Уходит). Лидия. И вам того же. Появляется Роза с красной шапочкой на голове и медведем под мышкой. Это что, мамин подарок? Роза. Да, посмотри, как здорово! А еще там платьице, фартучек и корзинка! А у Иры √ костюм Щелкунчика и фломастеры, красивые такие. Раздается междугородний звонок телефона. Роза (мгновенно забыв о подарках и посерьезнев). Это Москва! Мама! Лидия. Да! Голос Маргариты из трубки. Лидия! С Новым годом! С Рождеством! Лидия. Роза! Иди сюда! (В трубку). С Новым годом, Марго! Голос Маргариты. У вас все в порядке? Лидия. В полном порядке. Дети здоровы, получили твои подарки... сейчас Роза сама тебе скажет. Роза (берет трубку). Мама? Голос Маргариты сразу же меняется, становится особенно значительным. Голос Маргариты. Добрый день, доченька! С Рождеством! Роза. С Новым годом, мама! Спасибо за подарки. Голос Маргариты. А у меня есть для вас еще подарки. Например, такой: я купила большой новый дом в Испании, и мы все теперь будем там жить! Роза. Да что ты? А деньги? Голос Маргариты. Деньги оставил ваш дедушка. Больше того: Ирина теперь будет там учиться в любой балетной школе, какую она выберет, пусть самой дорогущей. Роза. Да это же замечательно! Голос Маргариты. И тебя мне хотелось побаловать. Я же помню, как ты всегда любила читать ╚Красную Шапочку╩. Особенно тебе нравился конец. Роза (машинально). ╚Пришли лесорубы, распороли волку живот и оттуда выскочили бабушка и Красная Шапочка, живые и невредимые╩. Голос Маргариты (со смехом). Вот именно. Помнишь, как ты когда-то боялась волка? Когда была поменьше. Я тебе все время объясняла, что надо просто быть осторожной и не ходить одной в лес, где бродят всякие опасные животные. А как тебе показалось, Ириша довольна подарками? Я сомневалась насчет костюма Щелкунчика √ подойдет ли он для девочки. Роза (напряженно, явно ожидая самого главного). Она очень довольна, мама. Голос Маргариты. Ведь ╚Щелкунчик╩ - сказка новогодняя. Я надеюсь, что ее ты тоже хорошо помнишь. Кстати, мы теперь, наверное, будем иногда приезжать туда, так что, если не захочешь брать с собой в этот раз что-то из вещей или подарки, отдай все Лидии. Роза (растерянно). Это что, все, мама? Голос Маргариты (значительно). Это все, дорогая. Послезавтра я встречу вас в аэропорту. Нам предстоит много хлопот по переезду в новый дом! Пока... поцелуй Иришку. Гудки отбоя. Лидия. Ну и что? Роза. Не знаю. Понятия не имею. Мама явно переоценивает мои возможности. Лидия. Она покупает дом? Значит, она дает тебе понять, что уже вывезла шкатулку. Но каким образом, как она это сделала - я просто ума не приложу. Роза. Нет. Я уверена, что она сказала мне, куда запрятала шкатулку и ключ. Лидия. Боже мой, Роза, ведь я почти все слышала √ это же была просто болтовня! О сказках, кажется? Роза. О сказках... Минуточку, что она там говорила? Красная Шапочка, сказка о Красной Шапочке... Не надо ходить в лес, где много опасных зверей. Лидия. Каких зверей, что за звери? Может, она нас предостерегала от чего-то? Роза. Опасные звери... Волк, тигр. Лидия. Медведь. Роза. Леопард. Лидия. Эта, как ее... пантера! Нет, ничего не получается! Роза. Пришли лесорубы... Может, имеются в виду полицейские? Звонок. Лидия открывает дверь, входит Леверж с переводчиком. Разговор ведется через переводчика. Леверж. Добрый день. Пришел пожелать вам счастливого Рождества. Лидия. Легки на помине! Сдается мне, вы пришли не для этого. Леверж. Я обещал миссис Маргарите эскорт в аэропорт... Думаю, что к вам это тоже относится. Какие у вас планы? Во время этого разговора Роза потихоньку уходит и возвращается уже без красной шапочки и без медведя. Лидия. Мы уезжаем отсюда завтра в половине второго. Леверж. Завтра? Не послезавтра? Лидия. Сдается мне, вы слушаете наши телефонные разговоры. Ну что ж, мы, как иностранцы в чужой стране, ничего поделать с этим не можем. Леверж (несколько смущенно). Тут нет ничего противозаконного. Лидия. Мы в дороге около пятнадцати часов. Поэтому уезжаем завтра, а встречать нас Марго будет послезавтра. Вы удовлетворены? Леверж. Нет. Я не удовлетворен. Вы, кажется, теперь будете жить в новом доме? Роза (внезапно). Да. А моя сестра будет учиться в дорогой балетной школе. В очень дорогой. Лидия недоуменно смотрит на нее, пытается делать ей знаки, но Роза притворяется, что не замечает этого. Леверж. А не будет ли с моей стороны нескромностью спросить, откуда у вашей мамы средства, чтобы оплатить все это? Лидия. Будет. Марго покинула территорию вашего государства. Она сейчас дома, в России. Теперь вы ничего не можете сделать. Леверж. Это правда. Послушайте. давайте перестанем притворяться и поговорим прямо. Раз у миссис Маргариты появились деньги, значит, она вывезла шкатулку и продала ее. (Роза молча поднимает на него глаза, Лидия сначала колеблется, но потом кивает). Но скажите мне, ради Бога, как? Вы сами только что совершенно справедливо заметили, что я теперь все равно уже ничего не могу сделать. Так как она это сделала? Лидия. Уверяю вас, что я не знаю. Да, Марго рассказывала мне про шкатулку, говорила, в чем вы ее подозреваете. Но не говорила, что шкатулка у нее. Она... она еще сказала: ╚Если хочешь спрятать вещь √ положи ее на самое видное место╩. Леверж (задумчиво). ╚Если хочешь спрятать вещь √ положи ее на самое видное место╩. А она вам не давала никаких поручений? Лидия. Давала. Собрать вещи и привезти детей домой. Это все. Леверж. А она не собирается возвращаться сюда? Лидия. Она хочет навестить могилу деда. Возможно, что мы даже оставим здесь часть вещей. Леверж. Здесь? Лидия. Нет. У родственников. Леверж. У родственников? Ах, да! Лидия. Кажется, Марго звонила миссис Паркиной... Паркинсон. Входит Полицейский. Полицейский. Извините, дверь была открыта. С Новым годом! Шеф, на два слова. Лидия. Мы оставим вас (они с Розой выходят вместе, явно довольные возможностью поговорить без свидетелей). Леверж. Все. Она увезла шкатулку. Полицейский. Так вы уже знаете? Я как раз искал вас, чтобы рассказать... Леверж. Да, знаю. Она купила новый дом и отдает ребенка в дорогую балетную школу. Значит... Полицейский. Есть еще и другой вариант. У нее могли быть свои средства. Послушайте, ведь мы по сути дела ничего не знаем о ее имущественном положении. Вспомните, как легко она отказалась ехать сюда за наследством, когда ей позвонили в первый раз! Вряд ли женщина, которая одна растит двоих детей, да еще в России, так легко откажется от денег. Леверж. Неужели вам неинтересно, как она увезла шкатулку... Полицейский. Так я ж вам о том и толкую √ может, мы все-таки ошибаемся, и шкатулки у нее вовсе не было! Ведь нет никаких доказательств того, что старый Паркинсон отдал ее ей! Шкатулки не было при ней, шкатулки нет в доме. Мы просто не могли ее проглядеть √ в этой квартире и искать-то особо негде. Шкатулка ведь не иголка, мы бы ее обязательно нашли! И передать ее она никому не могла, потому что просто некому! Значит, мы ошиблись изначально... Что касается денег, то, может, старый Паркинсон сам ухитрился продать шкатулку, а ей деньги отдал? Леверж. А ведь вы правы! Это вполне возможно, может быть, именно этим и объясняется уверенность этой дамочки. Мне это и в голову не приходило. Но как он мог... Полицейский. Это уже другой вопрос. Но так или иначе, а уже поздно. Снимаем прослушивание? Леверж. Да, снимаем. В одном ты прав: либо ее припрятал или продал Паркинсон, а деньги отдал ей, либо она все-таки нас надула. И мы теперь уже ничего не можем поделать! Черт, эта проклятая шкатулка числится во всех каталогах! И теперь рядом с ней будет стоять пометка ╚местонахождение неизвестно╩... Полицейский. Пошли отсюда. (Оглядывается). Мадам! Входит Лидия. Лидия. Вы закончили? Полицейский. Да, мадам. Извините за беспокойство и позвольте пожелать вам счастливого Рождества. Они уходят. На пороге Леверж медлит, бормочет ╚Не понимаю!╩, но потом все-таки исчезает и закрывает за собой дверь. Лидия. Роза! Роза! Входит Роза. Они ушли. Садись сюда, на всякий случай говори тише. Зачем ты при них сказала про балетную школу? Роза. Мне кажется, мама подозревала, что телефон станут слушать, и нарочно все это сказала, чтоб они подумали, что шкатулка уже вывезена, и перестали следить. Лидия. Возможно... у меня уже голова кругом идет! На чем мы с тобой остановились? Роза. На лесорубах. Лидия. Да, лесорубы... Ерунда какая-то! А ты уверена... Роза. Да. Если б мама уже увезла шкатулку, то ей не надо было бы меня ни о чем предупреждать, да и тебя тоже. Что она тебе сказала? Лидия. Но она сказала ╚если шкатулка попадет к тебе в руки╩... Роза. Да она просто выразилась так, не хотела раньше времени себя выдавать. Давай попробуем по-другому. Куда мама могла спрятать шкатулку так, что при этом была уверена: полицейские ее не найдут? Лидия. Хороший вопрос. Роза. Да, я тоже так думаю. Какое бы хитрое место она ни выдумала, полной уверенности у нее все равно быть не могло. ╚Пришли лесорубы, распороли волку живот...╩ Лидия. Надеюсь, ты не думаешь, что она могла проглотить шкатулку? Роза. Глупости! Не стала бы она глотать ни шкатулку, ни ключ... Хотя мама всегда отличалась неплохим аппетитом. Но она точно знала, что обыск в доме не даст никаких результатов, она просто не стала бы подвергать тебя и нас опасности. Лидия. Значит, шкатулки не было в доме во время обыска. Роза. Точно! Правильно! А потом ╚пришли лесорубы, распороли волку живот и оттуда выскочили бабушка и Красная Шапочка, живые и невредимые╩... не надо бояться опасных зверей, в крайнем случае, им можно распороть живот... Роза ахает, внезапно срывается с места, мчится в свою комнату и возвращается с медведем, которого принес Санта-Клаус. Сразу все поняв, Лидия тоже ахает, они вдвоем лихорадочно мнут и ощупывают медведя. Нащупав шкатулку, Роза слегка вспарывает шов, и вот √ шкатулка уже у нее в руках! Звуковое сопровождение. ╚Мне доверяют, сказала Роза!╩ Лидия. Боже мой! Роза! Вот это да! Давай посмотрим! (Пытается открыть шкатулку). А где же ключ? Роза (внезапно перестав радоваться и снова посерьезнев). Действительно, где же ключ? Лидия лихорадочно хватает медведя и продолжает его ощупывать. Роза качает головой. Нет, мама не могла положить все в одно место. Если бы что-нибудь одно нашли, у нее осталось бы второе. Ключ... где же ключ? Лидия. Может, ляжешь, Роза? Утро вечера мудренее, тебе обязательно надо поспать. Роза. Какой тут сон? Значит, мама сказала, что если хочешь спрятать вещь, надо ее положить на самое видное место. Так, значит, она спрашивала, понравились ли подарки мне и Ирине... Красная Шапочка... что не хочешь брать с собой √ отдай Лидии... ты ведь знаешь, что делать со шкатулкой? Подойдет ли костюм Щелкунчика Ирине? Лидия. Полиция тоже спрашивала, почему девочке купили костюм Щелкунчика. Роза. Что же тут удивительного, скорей удивляться можно костюму Красной Шапочки. Красная Шапочка сама по себе, а ╚Щелкунчик╩ - сказка новогодняя, ведь сам Щелкунчик был елочной игрушкой и... Ох, вот теперь понятно! И как это мы раньше не догадались? Роза подбегает к новогодней елке и принимается осторожно снимать с нее оклеенные золотой бумагой игрушечные ключики. Снимает три штуки; по движению ее руки сразу видно, что четвертый очень тяжелый. Роза осторожно счищает с него позолоту. У нее в руках оригинальный старинный ключ от шкатулки. Лидия. Неужели? (Хватает шкатулку, ключ легко входит в замок, шкатулка открывается, сверкают изумруды.) О Боже! Какая ты молодец! Какая ты молодец, Роза! Роза. Не могла же я не оправдать маминого доверия... да и дедушкиного тоже! ╚Мне доверяют, сказала Роза╩! Лидия. Да что это такое √ стихи? Что вы все время это повторяете, что ты, что Марго! Роза. Это гораздо лучше стихов. Это девиз нашего рода. Ну что? Ты знаешь, что делать со шкатулкой? Лидия. Да, знаю. Не одной ведь тебе доверяют, дорогая Роза! КАРТИНА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ Та же комната, чуть изменившаяся. Леверж, чуть постаревший, сидит за столом. Входит Маргарита. Она тоже изменилась, чуть пополнела и постарела. Одета в черное, похоже, что недавно плакала. Леверж (вставая навстречу). Добрый вечер! Спасибо, что наконец согласились встретиться со мной. Маргарита. Добрый вечер. С наступающим Новым годом! Леверж. Вот уже девятый раз, мадам, вы приезжаете сюда в эти рождественские дни, и в первый раз удостаиваете меня встречи! Маргарита. Вы же знаете, что я провожу в городе ровно столько времени, сколько требуется, чтобы положить цветы на могилу дедушки. Леверж. Вы сейчас с кладбища? И опять плакали? Маргарита. Каждый год надеюсь, что в следующий раз уже не буду чувствовать себя так скверно, но что-то время не торопится выступить в своей функции лекаря. Леверж. Не плачьте, мадам. Он был бы доволен вами. Маргарита. Он был бы доволен еще больше, если бы я была рядом с ним, а не упивалась долгие годы своей обидой. Но что теперь поделаешь... Вы что-то хотели у меня узнать? Леверж. Вы прекрасно знаете, что я хотел у вас узнать. Как и все, кто занимается драгоценными камнями и следит за аукционами, я знаю, что вы продали ожерелье. Это наделало немало шума. Сделать я уже ничего не могу. Да я и не уверен, что стал бы, если б мог. Сделайте мне одолжение √ расскажите, как вы это сделали. Маргарита. Я зашила шкатулку с ожерельем в плюшевого медведя, которого подарила своей дочери к Рождеству. Леверж (в полном изумлении). В... в медведя? Драгоценное ожерелье? Вы сошли с ума, мадам, вы просто сошли с ума! Разве можно так рисковать? Маргарита. Но у меня не было выбора. Шов у медведя был под мышкой, никто не стал бы туда лазить. Так же, как и вам, никому в голову бы не пришло, что я оставила его в таком месте, как фирма по оказанию бытовых услуг. Еще маловероятней, что ее работники стали бы вспарывать медведя, принесенного для подарка маленькой девочке, и проверять, нет ли чего внутри. Медведь ведь был в пакете, в фирменной сумке √ ясно, что прямо из магазина. Леверж. Господи! Маргарита. Накануне я отломила наполовину каблук от своего сапога. Потом наступила сильнее, он тут же сломался. Я прохромала в дамскую комнату, иголка и нитка у меня были с собой, ножницы √ в маникюрном наборе, а шить я умею и люблю с детства. Вы не поверите, но это не заняло и пяти минут. Мне надо было обязательно убрать шкатулку из дома на время обыска, и у себя я тоже ее оставить не могла √ ведь меня вы тоже обыскивали. Леверж. Господи! Маргарита. Роза догадалась. Я сказала ей про Красную Шапочку √ и она догадалась. Можно было бы сказать ей все заранее, но я опасалась √ она ведь тогда была еще совсем ребенком, если бы все вдруг открылось, могли бы припутать ее к этому. А потом шкатулку с ожерельем и ключ увезли во Францию. Леверж. Во Францию? Маргарита. Мы здесь всего несколько дней пробыли, но Лидия уже успела свести знакомство с местными членами какого-то рукодельного кружка. Одна из ее новых подружек летела в Париж, и Лидия отдала ей коробку, запаковав ее в подарочную бумагу, и попросила передать мне... Я специально для этого тоже в Париж прилетела, чтоб забрать ожерелье. Та женщина √ не смотрите на меня так, я не назову вам имени - не знала, что в коробке, поэтому шла спокойно, не волновалась. У таможенников глаз наметанный, если бы она хоть чуть-чуть нервничала √ сразу бросилось бы в глаза. А так √ коробка была у нее в большой клетчатой сумке, где и документы лежали, и все прочее √ ее даже не попросили эту сумку открыть. Самый опасный момент было просвечивание √ когда сумки просвечивают. Но Лидия положила в шкатулку все свои украшения, бусы и прочее, так что все это выглядело просто как шкатулочка с недорогими цацками, которую пожилая леди везет с собой. Короче √ все обошлось! Ее даже не попросили открыть сумочку. А вот ключ, когда вы проводили обыск, был в доме. Леверж (едва переводя дыхание). В доме? Где? Маргарита (смеясь). Я же сказала вам √ если хотите спрятать вещь, положите ее на самое видное место. Леверж. Боже, неужели он был в замке? Маргарита (глядя на него с интересом). Нет. А мысль отличная, инспектор! Не понимаю, как это не пришло мне в голову. Впрочем, пришлось бы ломать замок... но ведь это же пустяки. Вы просто молодец! Леверж. Благодарю за комплимент. А где же... Маргарита. На елке. На новогодней елке среди игрушек. Я специально не стала закрывать окна, наверняка полицейские следили за мной и видели, как мы с девочками клеили игрушки. Подсунуть ключ было несложно, покрасили его позолотой, потом счистили позолоту √ вот и все дела! Именно по этому ключу я сделала шаблон, и мы наклеили таких десяток. Леверж некоторое время сидит, в полном изумлении вытаращив глаза, потом встает с кресла. Леверж. Ну что ж, мадам. Полагаю, вы вполне заслужили то, что сейчас имеете, хотя мне по должности и не полагалось бы этого говорить. Маргарита. Мы сейчас еще имеем, между прочим, семейный альбом. Туда заносятся все события нашей жизни... очень хорошо для детей. Я приучила их относиться к этому серьезно, и они изо всех сил стараются, чтобы записи были только достойные. Прославляют наш род! Леверж. И прославят! Я слышал, ваша дочь танцует в Большом театре в Москве. Маргарита. Да, и я надеюсь, что это только начало. Ира очень талантлива, с самого раннего детства только балетом и бредит. И она окончила в Испании превосходную балетную школу. Теперь вот... как будто вернулась на Родину. Леверж (с явным интересом). А младшая? Маргарита. Роза стала адвокатом. Она сама сделала выбор и получила самое лучшее юридическое образование, какое только можно купить за деньги. Она большая умница, клиенты к ней так и идут, души в ней не чают... Леверж. Вполне заслуженно, я полагаю. Маргарита. О да, не сомневайтесь! На нее работают шесть человек, и все ее очень ценят. Она им каждый год на Рождество богатые подарки делает, а в своем кабинете ставит елку, на которую вешает одно-единственное украшение √ ключ от шкатулки. А шкатулка хранится в ее офисе, в специально для нее заказанном шкафчике, и открыть ее можно только этим ключом. Роза предлагает всем умельцам попробовать изготовить дубликат, назначила крупный приз, но пока никому это не удалось. Еще у нее в кабинете портрет прадеда висит. Леверж. Старого Паркинсона? Маргарита. Да. Когда-нибудь и мой, наверное, повесит. А вместо дурацкой богини с мечом, весами и завязанными глазами, какие обязательно торчат во всех адвокатских офисах и наводят тоску на клиентов, у нее табличка с девизом висит. Леверж. Перевод с латыни, я полагаю? Маргарита. Вы правильно полагаете. Перевод с латыни... старинный девиз нашего рода... ╚Мне доверяют, сказала Роза╩. |