Алексей В. Алексеев

П а в л и к   М о р о з о в

Действующие лица:

ПАВЛИК МОРОЗОВ, пионер, 14 лет.
ТАТЬЯНА, мать Павлика, 35 лет.
РОМАН, отец Татьяны и Павлика, 62 года.
ДАНИЛА, племянник Романа, 28 лет.
ТРОФИМ, муж Татьяны и отчим Павлика, 38 лет.
КСЕНИЯ, дочь Трофима от первой жены, 13 лет.
МИТЯ, сын Татьяны и Трофима, 10 лет.
КУЛУХАНОВ, кулак, 60 лет.
ГЕРАСИМОВ, чекист, 28 лет.
ПРАСКОВЬЯ, первая жена Трофима, 10 лет после смерти.

А также:

1-й МОГИЛЬЩИК.
2-й МОГИЛЬЩИК.
СЭР ГАЛАХАД, призрак рыцаря Круглого стола.
СЭР ПАРЦИФАЛЬ, призрак рыцаря Круглого стола.
ДЕРЕВЕНСКИЙ ПОЧТАТЬОН, он же призрак СЭРА БОРСА.
ПРИЗРАК ШАРЛЯ ГУНО.
ПРИЗРАК ИНЕССЫ АРМАНД.
ПОРТРЕТ ДЗЕРЖИНСКОГО.
ГОЛОС ЛЕВИТАНА.
АНГЕЛЫ.

Действие происходит в сентябре 1932 года в селе
Герасимовка близ Нижнего Тагила.

Сцена вторая.

Здание поселкового клуба. В красном уголке под
портретом Дзержинского сидит чекист Герасимов.

Он медленно и с достоинством занимается самоудовлетворением.

ГЕРАСИМОВ. Сгустился мрак над миром - это факт.
Спасенье мира - дело рук чекистов.
Замечу, дело очень чистых рук, -
А я мыл руки с мылом перед этим.
Конечно, можно было бы в разврат
Пуститься, но гарантии-то нету
В том, что мое испытанное семя
Не попадет на губы кулаку.
Ну а кулак хитер! Он Пастернака
Читать умеет! Он на все горазд!
Он извратит все лучшие стремленья
И семя выдаст злейшему врагу.
Поэтому я буду осторожен.
Тем паче┘

Раздается стук в дверь.

Кто стучится? Заходи!

Заходит кулак Кулуханов.

КУЛУХАНОВ. Большой привет блюстителю порядка!
Я вижу, развлекаемся, мой свет?
ГЕРАСИМОВ (неохотно застегивая брюки).
С тобою рядом я и есть не сяду!
Зачем пришел, кулацкий недобиток?
КУЛУХАНОВ. Про недобитка будто не слыхал.
А привело к тебе простое дело -
Нет жития от наших пионеров.
То на крыльце нагадят, то бумажку
Своим дерьмом наклеят на ворота,
А на бумажке сплошь слова такие,
Что я бы их не произнес в аду!
ГЕРАСИМОВ. Ты помолчал бы лучше уж об аде.
Не ты ль вчера пять граммов героина
Купил продажи ради у калмыков?
Калмыки это сами мне сказали,
Когда пытал я их в подвале клуба.
Жаль, я один, а вас, поганцев, много.
Мне кажется порой, что вся деревня
Не против вас, а с вами заодно!
Поэтому - не трогай пионеров.
КУЛУХАНОВ. Герасимов! Что знаешь ты о власти?
Сегодня, правда, власть твоя, а завтра?
Природу власти знал Макиавелли,
И я читал об этом у него.
Что до тебя - занятья нарциссизмом
По лестнице на небо не ведут.
ГЕРАСИМОВ (извлекая наган). Довольно, гнида!
Ты еще глумишься?
Да я сейчас пущу тебя в расход!
КУЛУХАНОВ. Отцеубийство - худший из грехов,
Поэтому - давай без дураков.
ГЕРАСИМОВ. Да ты┘ Да ты┘
КУЛУХАНОВ. Я все скажу тебе.
Что знаешь сам ты о своей судьбе?
ГЕРАСИМОВ. Да я┘ Да я┘ Да я нашелся в поле!
КУЛУХАНОВ. Подобной чуши я не слышал боле.
Так знай, что ты родился от меня!
Морозова Татьян - мать твоя!
ГЕРАСИМОВ. Я не могу поверить просто так!
КУЛУХАНОВ. Я был чудак. И ты, мой сын, чудак.
Пойди, спроси Татьяну, если хочешь.
А ты все дрочишь, дрочишь, дрочишь, дрочишь┘
Оставь, сынок, плебейские манеры,
Меня уже достали пионеры,
Помочь мне можешь только ты один.
ГЕРАСИМОВ. Неужто я и впрямь - кулацкий сын?
КУЛУХАНОВ. Вовек не счесть всех таинств у природы!
Вот так и получаются уроды!
Да, ты урод! Но и не ты один!
ГЕРАСИМОВ. Неужто я и впрямь - кулацкий сын?
КУЛУХАНОВ. Сынок, скажи еще один лишь раз,
Я для тебя пословицу припас:
⌠Что трижды сказано - то факт■.
ГЕРАСИМОВ. Давай-ка сделаем антракт.
Я буду долго думать на досуге
О жизни, и о смерти, и о Боге.
Назавтра я скажу тебе ответ,
Мешать мне пионерам, или нет.

Кулуханов выходит. Герасимов задумчивости 
продолжает предаваться тому же занятию.

Случилось то, что не должно случиться.
Лечиться, и лечиться, и лечиться.
Морозова Татьяна! Нет и нет!
Она ж меня постарше на семь лет!
Я вижу в этом нечто роковое┘

Обращается к портрету.

Скажи мне, Феликс, что мне делать стоит?
ПОРТРЕТ ДЗЕРЖИНСКОГО. Иди к Татьяне в поздний час
На спиритический сеанс.
ГЕРАСИМОВ. Спасибо, Феликс, за твои слова!
Я разгадаю тайну рождества!

Занавес.

Сцена третья.

Роман и Данила сидят на берегу реки. У Романа - удочка.
Рядом валяются пустые бутылки и два сачка для ловли насекомых.

РОМАН. Недавно я читал, что пишет Ницше,
И уверяю - Ницше - он не прав.
Арийцы не воспрянут в рань Господню,
Но мы, славяне, будем вместе с Богом.
Панславянизм - единственная вера,
Которая со временем лишь крепнет.
ДАНИЛА. Мой дядя, ты, конечно, честных правил,
Но в Ницше ты не понял ничего.
Хотя бы взять теорию возврата┘
РОМАН. Разврата?
ДАНИЛА. Нет, возврата, дядя мой.
Представь, мы можем пить с тобою водку,
Но непременно возвратимся вновь
Я - к земноводным, ты - к своей горбуше.
Смотри, смотри, вон ящерка бежит!
РОМАН. Для рыбы есть удилище, а змейку
Ты и рукой поймаешь только так.
Но для чего, племянник мой Данила,
С тобой из дома взяли мы сачки?
ДАНИЛА. А это - чтоб мы были как Набоков.
Представь, он скачет по альпийским склонам
И, бабочку поймав, лишает крыльев
Несчастную капустницу, потом
Ее терзает долго и упорно, Стилистикою как бы исходя.
Он написал пока не очень много,
Но, говорят, он редкостно талантлив,
А потому напишет до черта
И переплюнет в этом деле Фрейда.
Хотя, признаться, я красы не вижу
В безмозглых бабочках его. А вот пониже
Снуют вараны, жабы, крокодилы, -
А если верить басням Гавриила,
То крокодилица - такая штука,
Когда под опием┘
РОМАН. Племяш! Ни звука!
Клюет! Клюет! Я знаю - это щука!
Ох, и откинусь я! Племяш! Ни звука!

Подсекает. Рыба срывается

ДАНИЛА. Пустое, дядя! Горизонт уж розов.
Скажи, а как твой внук и сын Морозов?
РОМАН. На днях ему поставили мы клизму -
Он злейший враг экзистенциализму,
Потом порвали все его тетрадки
С конспектами про новые порядки.
Он так пропитан просоветским духом!
Тем паче у него беда со слухом -
Когда он поутру берет трехрядку,
Мне прерывать приходится зарядку.
Но главное не это - на неделе
Я с дочерью застал его в постели.
Татьяна - дочь моя, и Павлик - внук!
Но он и сын! Из этих самых рук
Он получал молочное питанье!
Гаденыш вырос точно на закланье.
Но за него стоят горою власти┘
ДАНИЛА. Не Павлик ли тебе испортил снасти,
Что с рыбою так дико не везет?
Смотри-ка, дядя, ящерка ползет!

Ловит.

С Павлушкой рассчитаемся, конечно,
Но не спеши - все надо сделать нежно.
Под звуки ветра - царственные звуки! -
Я ящерку себе пускаю в брюки.
Она пошла┘
РОМАН. А рыба не идет!
Уж лучше было б все наоборот.
Данила, наша цель неотвратима,
Мы обработаем Татьяну и Трофима.
Налей-ка мне в стакан примерно треть, -
Морозов Павлик должен умереть.
ДАНИЛА. И он умрет! Ему давался шанс,
Но он им пренебрег небезобидно.
Сегодня спиритический сеанс,
А дальше┘ Дальше, дядя, буде видно.
Ах, ящерка моя┘
РОМАН. Кончай кряхтеть!
Морозов Павлик должен умереть.
Он станет ангелом, какими были мы!
Но надо разобраться до зимы.
ДАНИЛА. Зимою нету ящерок почти.
РОМАН. Зато подледный лов куда сподручней.
Я что-то заплутался на пути
Экзистенциализма.
Как мне скучно!

Занавес.

Сцена четвертая.

По селу идут Павлик и Ксения. За ними крадется Митя.

ПАВЛИК. Я написал уже посланий больше сотни,
Теперь нам надо их доставить по местам.
Жаль, нету клея - кончился в лабазе,
Но ты-то знаешь, как нам обойтись?
КСЕНИЯ. Павлуша! Прочитай последнее посланье,
Я докажу тебе, что пища впрок пошла.
МИТЯ (в сторону). Гороха в кладовой почти что не осталось.
Зима уже близка. Мы будем голодать.
Павлуша, твою мать, политика - не шутка.
Павлуша, дорогой, что скажет наша мать?
ПАВЛИК. Сейчас тебе зачту. Конечно, Маяковский
Писал меня сильней, но я еще учусь┘

Читает.

Кулуханов - наш классовый враг,
Кровопийца, убийца, кулак.
Ярко звезды горят на Кремле -
Кулуханову место в земле.
МИТЯ. О Боже, сколько он сжигает керосина,
Когда строчит в ночи послания свои!
Он Шпенглера порвал и выбросил в корзину,
Себя он возомнил как минимум Христом.
Бумага стерпит все. А может, и не стерпит.
Немало я видал мессий без мозжечка -
Россия примет их, но не обманешь небо! -
А в братце моем есть лишь ненависть одна.
Да, Кулуханов - гад, маньяк и кровопийца,
Но всепрощение всегда спасало нас.
Мой истинный герой - Алеша Карамазов,
Приемлю мир любым с улыбкой на устах.
КСЕНИЯ. Прекрасные стихи! Возвышенные рифмы!
Возьми меня! Возьми, как хочешь! Прямо здесь!
Я выполню твои заветные желанья,
Павлуша, возлюби несчастную сестру!
ПАВЛИК. Не время для любви. Враги - они повсюду.
Мы, кстати, подошли к жилищу кулака.
Присядем на крыльцо  совершим возмездье.
Когда кишечник чист, то и душа чиста.

Павлик и Ксения присаживаются.

МИТЯ. Зачем же так? Зачем? При помощи гороха
Нетрудно обложить кулацкое крыльцо,
Но я за чистоту во всех ее аспектах,
Поэтому сие одобрить не могу.
ПАВЛИК. Подруга, покажи, что вышло в результате?
Шахтеры-то дают поболее угля!..
Теперь мое держи и пропусти сквозь пальцы.
Приятно ли тебе?
КСЕНИЯ. Да, очень хорошо.
ПАВЛИК. Итак, возьми листок, намажь его покрепче,
Потом наклей на дверь зловещего врага.

КСЕНИЯ. Павлуша, я уже!

Дверь распахивается, выбегает хозяин.

КУЛУХАНОВ. И что здесь происходит?
Морозов! Ты опять нагадил на крыльце!
Тебе придется есть отходы организма, -
За все, что сделал ты, чего не сделал я!
ПАВЛИК. Бежим скорей, бежим! Он, кажется, с лопатой!
Поймает и убьет, ему не привыкать!

Павлик и Ксения убегают, Кулуханов устремляется за ними,
но поскальзывается и с бранью распростирается на крыльце.

МИТЯ (из-за кустов). Дерьмо - всегда дерьмо, что с гречи, что с овсянки.
Сегодня был горох, вчера была фасоль.
Мне жалко кулака - уже который месяц
Он бьется о порог, не в силах устоять.
Дерьмо - всегда дерьмо. Но если разобраться,
Мой брат познал давно все тонкости дерьма,
А я не вижу в нем существенных нюансов -
Что Запад, что Восток, дерьмо - всегда дерьмо.
КУЛУХАНОВ. Он низменный подлец, но, в сущности, мальчишка,
Поймаю - накажу его я все равно!
А у меня на лбу опять вскочила шишка:
Такое житие, дерьмо - всегда дерьмо.
ПАВЛИК (из-за калитки). Что делать, если я - противник декаданса,
И мой грядущий день высок как никогда?
КСЕНИЯ. Песнь Песней! Книга Царств! Основа государства!
Дерьмо - всегда дерьмо! Гори, моя звезда!

У калитки появляются Роман, Данила и Трофим.

РОМАН. Сочувствую тебе, лежащий Кулуханов!
Загажено крыльцо, оплевана душа.
Дерьмо - всегда дерьмо. Но наши капитаны
По верному пути ведут свои суда.
ДАНИЛА. Я вышел на тропу, мне было очень пьяно.
Но я почти готов предстать перед творцом.
Дерьмо - всегда дерьмо, лишь иногда - гуано.
Все будет хорошо. Все будет хорошо.
ТРОФИМ. Покроет снег крыльцо с тобою, Кулуханов, -
И не в лесу живем, а словно на весу! -
Ты не терял себя на донышках стаканов,
Дерьмо - всегда дерьмо, и я тебя спасу.
ВСЕ ВМЕСТЕ. Деньги не ахнут. Дерьмо есть дерьмо.
В нашу деревню приедет кино.
Будем питаться одним эскимо.
Ангелов лики узреем в трюмо.

Занавес.

Сцена пятая.

Горница отца Гавриила. Перед статуей Паллады стоит хозяин.

О. ГАВРИИЛ. Нынче утром в час угрюмый
Мне подумалось о чуде
И поэтому я вспомнил
Жизнь прошедшую мою -
Это было в Таиланде,
Это было близ Бангкока,
Подошел ко мне туземец
И повел к реке Менам.

Трупы плыли по Менам-реке, Менам-реке, Менам-реке,
Все какие-то ханурики, ханурики, ханурики.

И туземец безымянный мне изрек:
⌠Сэр, надолго вы запомните Бангкок■.

Он привел меня в деревню,
А в деревне жили люди,
Поклонявшиеся древу
С разухабистым дуплом.
Все туда толпой ходили
И в дупло совали чресла,
Ожидая просветленья
Неизвестно почему.

Трупы плыли по Менам-реке, Менам-реке, Менам-реке,
А я был не пьян почти, не пьян почти, не пьян почти.

И сказало мне народа большинство:
⌠Сэр, засуньте в древо ваше естество■.

Я штаны свои отринул:
⌠Если так вы говорите,
То засуну!■ - и засунул
Своего гонца в дупло.
Тут же вскрикнул изумленно,
Ибо нежно и без злобы
За достоинство мужское
Укусил меня мангуст.

Трупы плыли по Менам-реке, Менам-реке, Менам-реке,
Стало все понятно мне, понятно мне, понятно мне.

И туземец тот же самый мне сказал:
⌠Сэр, познания несите на Урал
И уведомьте двуглавого орла
О елиги Великого Дупла■.

Заходит Данила.

ДАНИЛА. Отец Гавриил, разрешите узнать,
Какие у вас на ночь планы?
О. ГАВРИИЛ. Данила, меня вы хотите позвать
Быть медиумом у Татьяны?
ДАНИЛА. Отец, нам хотелось услышать давно
Звучанье органа маэстро Гуно.
О. ГАВРИИЛ. Данила, ваш выбор изящен весьма,
Но Павлик Морозов - такая чума!
Он очень не любит впадающих в транс
И запросто может испортить сеанс!
ДАНИЛА. Не бойтесь, отец, все останется в тайне,
Павлушка надолго зависнет в читальне -
Назавтра ему поручили доклад
Об истинной жизни Инессы Арманд.
Delenda Carthago! Придет его срок!
О. ГАВРИИЛ. Данила, сегодня мне снился Бангкок┘
А впрочем, пройдемте на кухню, Данила,
Я помню, в шкафу оставалась текила.

О. Гавриил и Данила выходят. В окно залезают Павлик и Ксения.

ПАВЛИК. Так вот он, рассадник поповской заразы!
Подруга, мы действуем быстро, и сразу
Скрываемся, гадине круто нагадив
На стол.
КСЕНИЯ. Мне подумалось вдруг о Палладе┘

Подходит к статуе.

ПАВЛИК. Балладе?! Не время баллады писать!
КСЕНИЯ. Позволь о Палладе тебе рассказать.
┘Сова притаилась на ветке маслины,
Змея - возле ног непорочной Афины.
Великой богине в сияющем шлеме
Хвалу воздавало античное племя.
Наука, искусство, ремесла, законы
Дарованы той, что сильней Посейдона.
Пусть минули эры с рождения девы -
Никто не коснулся божественной плевы.
За это Палладу и установил
Наш интеллигентный отец Гавриил.
ПАВЛИК. Так эта девица была непорочна?
Сейчас мы ее обесчестим заочно.
Возьмем распылитель, возьмем молоток┘
Смотри, отлетел заповедны кусок!
Теперь киновари пульнем промеж ног┘
КСЕНИЯ. Павлуша, я, кажется, слышу шаги!
ПАВЛИК. Уходим. Пускай веселятся враги.

Скрываются через окно. Заходят о. Гавриил и Данила.

О. ГАВРИИЛ. Данила, блазнился загадочный шум┘
О Боже! Паллада! Не идет на ум!
Неужто вандалы из древних времен
Пришли под полотнами красных знамен?
Доподлинно знаю, кто здесь побывал -
Павлушка Морозов, сиамский шакал!
ДАНИЛА. Поверьте, настигнет насильника плеть!
О. ГАВРИИЛ. Воистину, должно ему умереть.
ДАНИЛА. Отец, не прощайте его за хулу.
О. ГАВРИИЛ. Данила, мне нужно податься к дуплу
Столетнего кедра - не корысти ради,
А токмо безбрежной тоски по Палладе.
ВМЕСТЕ. Да будет так! В аду ему гореть!
Морозов Павлик должен умереть!

Занавес.

Сцена шестая.

Дом Морозовых. На кровати сидит Татьяна.

ТАТЬЯНА. Помню, как в семнадцатом году
По осени я прибиралась в доме,
И в комнату мою зашел отец,
Держа в руках бутылку самогона.
⌠Вот так-то, дочка, - хмуро произнес, -
Сменилась власть. Масоны торжествуют.
Герасимовка наша далеко,
Но и сюда дойдет братоубийство■.
Припала я тогда к его груди:
⌠Отец, куда же катится Россия?■
Он выплюнул торжественно насвой
И объявил: ⌠Не все так плохо, Тата.
Сегодня рано утром из Бангкока
Вернулся к нам священник Гавриил.
Ему явилось ясное знаменье,
Что будто бы Антихрист не пройдет,
Когда в селенье этом нынче ночью
Отец и дочь - не ради наслаждений! -
Возлягут на супружеское ложе:
Они должны Спасителя зачать,
Который разгромит исчадий ада,
Антихристовых псов-большевиков
В давно предсказанном Армагеддоне.
Для этой цели я избрал тебя,
Ну и себя, конечно. Мне не просто,
Ведь ты не рыба, ты не холодна┘
Так понадеемся на Божью помощь!■
Он резко окатил меня водой
Студеной и, хлебнувши самогона,
С рычанием отбросил на кровать,
И я шептала: ⌠Да поможет Бог■.
А через восемь месяцев всего
Я разродилась мальчиком, Павлушей.
┘Хотя он не был первенцем моим,
Про первенца история такая:
Давным-давно я девочкой была,
Одна в лугах под небом голубым
Любила рвать ромашки, незабудки,
Сплетать венки и вешать их на ветви
У ручейка склонившихся берез,
Внезапно подошел ко мне мужчина -
Манишка, смокинг, бабочка на шее,
На голове - шикарный шапокляк, -
Галантно предложил мне папиросу
Из портсигара с векселем ⌠К. К.■,
И только пару раз я затянулась,
Как рухнула в блаженстве на траву.
Я родила. Отец ругался долго,
А после взял младенца и за шкирку
Его куда-то вышвырнул в поля,
Туда же полетел и портсигар, -
Оставленный мне добрым незнакомцем, -
И было мне тогда всего семь лет,
И ничего не знала я о смерти┘
┘Так вот, Павлуша, будущий спаситель,
Вдруг воспылал ко мне такою страстью,
Что дал бы ору и царю Эдипу,
И не смогла, не устояла я.
Его любовь - не вздохи на скамейке,
Цитируя поэта Щипачева,
Но горько, горько мне осознавать,
Что Павлик ненавистен всей деревне,
А главное - за дело ненавистен.
Наверное, ошибся Гавриил.

Заходит Роман.

РОМАН. Ошибся, не ошибся - все слова,
Слова пустые не дойдут до Бога.
Нам нужно разрешить проблему зла -
Сегодня ночью в исполненье долга
И искупленье нашего греха
Мы Павлика отправим к Высшей власти.
Моя рыбалка нынче сорвалась -
Гаденыш мне всерьез испортил снасти,
Сточил крючки напильником, подлец,
Залил приманку пакостным раствором,
И я клянусь тебе, его конец
Не будет легким и не будет скорым.
ТАТЬЯНА. Ах, папа, может, все же подождем
И для начала лишь отрубим пальцы?
Твои слова, что по сердцу ножом.
РОМАН. Ну а твои - что топором по яйцам!
Отрубим руки - будет гадить ртом,
Ногами, позвоночником, ушами┘
Или его мы в жертву принесем,
Или - наверняка - погибнем сами.
Подумай о Трофиме, обо мне,
О Ксении, о Мите, о Даниле,
О том, что репутация в дерьме
И в гости приглашать нас прекратили.
ТАТЬЯНА. Уже давно в гостях я не была
И платья новые не надевала,
И не плясала я, и не спала
Как в юности глубокой с кем попало.
РОМАН. Подумай. Я пока схожу до ветра.
ТАТЬЯНА. Ты мой отец, а я твоя Электра -
Так было раньше, так и будет впредь.
Морозов Павлик должен умереть!

Занавес.

Сцена седьмая.

Дом Кулуханова. Кулуханов сидит за столом.
На столе - клетка с вялошевелящимися крысами.
В руке кулака большой шприц с бесцветной жидкостью.

КУЛУХАНОВ (извлекает из клетки крысу и,
прижав кулаком к столу, вкалывает животному дозу).
Десятый превосходный экземпляр.
Терпи, подружка! Жизнь вполне прекрасна,
А для меня прекраснее вдвойне.
Герасимов-чекист с умишкой скудной
Да с именным наганом не поймет:
Калмыцкий героин - не для продажи
Сопливым деревенским пацанам.
Его употреблю себе на радость,
И с помощью амбарных паразитов
Я обрету блаженство и покой.
Довольно! Мне пора под одеяло!
И ты со мной, десятый элемент.

Он сбрасывает накинутый на голое тело халат,
ложится на кушетку, высаживает на себя десяток
крыс и с головой укрывается одеялом.

Какой восторг! Как нежны коготки,
Хвосты, усы и бархатная шерстка!
Они на мне танцуют Венский вальс,
Им почему-то приглянулся Штраус.
Вот для чего мне нужен героин -
Животные забыли про амбары.
Герасимов! Глупец! Когда б ты знал,
Насколько это лучше мастурбаций!..
Но, чу! Одна из них сменила темп,
Затем вторая┘ Господи, сиртаки!
Однажды на балу в особняке
Я закружил графиню Воронцову.
Граф предложил стреляться, но потом
Лишь выбил зубы мне ударом шпаги.
Мои зверьки причудливо сплели
Свои хвосты в движении по кругу,
Так дети отмечают Рождество,
Когда ведут у елки хороводы.
Калмыки! Вы адепты волшебства,
Обретшие источник наслаждений!
Откуда вы приходите сюда,
В забытую уральскую деревню?
Животные затеяли фокстрот,
Они перемещаются все ниже┘
Сейчас! Сейчас! Блаженство настает!..

Камнем разбивается окно, слышится голос Павлика.

ПАВЛИК. Вставай, кулак! Труба на бой зовет!

В разбитое окно просовывается горн, трубящий Интернационал.

КСЕНИЯ. Павлуша! Может лучше - пулемет?
ПАВЛИК. С тобой еще расправится народ!

Павлик и Ксения скрываются. Кулуханов с дикими воплями
носится по дому, отряхивая с себя протрезвевших и озверевших крыс.

КУЛУХАНОВ. Сопливые ублюдки! Ненавижу!

Мчась.

Я никому не делал в жизни зла
И всей деревне раздавал подарки.
Ко мне ходили юные доярки,
Чтобы постигнуть тайны ремесла.
Я ученик Шекспира и Петрарки!
Зачем же превращаете в козла
Искусства Возрождения посла,
Не пьющего по праздникам ни чарки?
Мне больно, я раздавлен, оскорблен,
Но все равно душой не озлоблен
На этот мир - такой несправедливый!
Другой бы драл противника крапивой,
Развеивая свой ужасный сон -
И никогда бы не был он спасен.

Останавливается.

Ох, Господи! Навеяло сонет.
Калмыки предлагали пистолет.
А за детьми - народ и пулемет,
Порой не выйти даже в огород.
Зачем я мягкотелый пацифист,
Что он ко мне пристал как банный лист?
Но я устал глумления терпеть -
Морозов Павлик должен умереть.
Как холодно! Пойду прикрою срам -
Все крысы разбежались по углам,
И мне сегодня некого пригреть -
Морозов Павлик должен умереть!

Запахивает халат, включает радио.
Неожиданно слышится голос Левитана.

ГОЛОС ЛЕВИТАНА. Держись, испытанный боец -
Не оттянуть врагу конец.

Занавес.

Сцена восьмая.

Ночь. Лес. По тропинке, понуро теребя естество,
бредет чекист Герасимов.

ГЕРАСИМОВ. Весь день я размышлял, но счастье сотен тысяч,
Как говорил поэт, любимый кулаками,
Мне дорого как жизнь. Синекдоха, конечно.
А вдруг - синекдоха? Где сделать ударенье?
Послать бы в Кремль запрос товарищу Ягоде,
В языкознании он спец. Но мне сегодня
И жить не хочется, и чувствовать невмочь.
Осталось только теребить без пользы естество.

На тропинку медленно, с величественным достоинством
выезжает на белом коне сэр Галахад.

СЭР ГАЛАХАД. Прекрасный сэр, стоять! Желаю с вами биться!
ГЕРАСИМОВ. Да нету у меня коня, копья, меча.
Но подождите, сэр, сейчас найду булыжник -
Как пролетариат сражение приму.

Шарит по земле в поисках булыжника.

СЭР ГАЛАХАД. Прекрасный сэр, беру назад нелепый вызов,
И станьте братом мне, а может и сестрой.
ГЕРАСИМОВ. Весьма охотно становлюсь, но расскажите, братец,
Кого преследуете вы в полуночном лесу?
СЭР ГАЛАХАД. Сэр, изыскую я Грааль, великую святыню,
В упадок христианский мир приходит без нее,
И посему мне недосуг. Скажите ваше имя,
А также где приобрели столь странное белье.
ГЕРАСИМОВ. Что значит имя байстрюка? Вчера я был чекистом,
Ну а сегодня ху ис ху не разберет никто,
Не очень радостно прослыть в селе постмодернистом┘
СЭР ГАЛАХАД. Но для чего, прекрасный сэр, вы в кожаном пальто?
ГЕРАСИМОВ. Наш орден получил давно такую униформу.
Так вы взыскуете Грааль? Позвольте, помогу.
Расположение светил вполне благоприятно,
В моей колоде пять тузов, что тоже хорошо.
Прольем же кроль еретиков в борьбе за гроб Господен!
Вперед же, добрый Галахад! По счастью - я свободен!
СЭР ГАЛАХАД (с неподдельным ужасом). Простите, сэр, но дело это -
Куда интимнее минета.

Сэр Галахад медленно разворачивается и растворяется в ночи.

ГЕРАСИМОВ. Ну вот, совершилось - Dellirium Tremens!
И зло, и добро сверхъестественно сплелись.
Осталось дождаться ее Парцифаля -
Он тоже заядлый искатель Грааля.

В полном соответствии с его ожиданиями на
поляну на белом коне выезжает сэр Парцифаль.

Сегодня мне везет на всяких проходимцев.
Приветствую вас, Парцифаль! Куда вы и зачем?
СЭР ПАРЦИФАЛЬ. И вам привет, прекрасный сэр. Желания - банальны.
Мне очень хочется грибов. Мне хочется любви.
ГЕРАСИМОВ. В любви, прекрасный сэр, наверное, вы дока,
А мне не повезло - я родился до срока.
СЭР ПАРЦИФАЛЬ. Есть у меня один вопрос. На пьянке в Камелоте
Видение явилось нам туманное весьма:
Гром прогремел, и в сей же час на Гибельном сиденье
Огнем неоновых огней возникли письмена.
Сначала ⌠сикс-сикс-сикс■, чуть позже ⌠севен-ап■,
Потом ⌠Портвейн-13■ на русском языке.
Скажите мне, прекрасный сэр, что может это значить,
И не несет ли гибель нам знамение сие?
ГЕРАСИМОВ. Подумаю и, может быть, отвечу сэру Борсу.
Ищите, сэр, грибы, ищите, сэр, любовь!
Грибов у нас полно, любви гораздо меньше,
Но если повезет - поймаете ежа.

Сэр Парцифаль грустно вздыхает и, проезжая
сквозь Герасимова, исчезает.

Какой-то странный Парцифаль - ему не до Грааля,
А что он тут наговорил - сам черт не разберет.
Вот третий на пути. В своей тужурке старой,
В дырявых сапогах, с сумой через плечо┘

Выезжает понурый сэр Борс на велосипеде, он постоянно
отхлебывает самогон из большой бутылки.

Приветствую, сэр Борс!
СЭР БОРС. С дороги, ангел мой, везу в деревню почту,
А то, неровен час, по вые накачу.
В лесу сплошной бардак - нетрезвые чекисты
Проходу не дают тверезым господам.
ГЕРАСИМОВ. Скажи, кому письмо?
СЭР БОРС. А что тебе за дело,
Потомок росомахи и выхухоли сын?
Ты гаже черепахи. Ты - скунс. Ты хуже выдры.
Ты грязное пятно на свежей простыне.
ГЕРАСИМОВ. Но я хочу быть чище, лучше и достойней,
Во мне добро и зло причудливо сплелись!
Сэр Борс, у вас Грааль - источник совершенства,
Позвольте лишь глоток мне сделать из него.

Сэр Борс бьет Герасимова бутылкой по голове и,
грязно ругаясь, уезжает.

Довольно! Я все понял! Сей же час
Пора идти к Татьяне на сеанс.

Потрясая кулаком.

Да, расплодилось призраков в ночи -
Носить в карманах должно кирпичи!

Герасимов застегивает брюки и устремляет взгляд в небо;
над лесом парит птеродактиль.

Занавес.

Сцена девятая.

Деревенское кладбище. Появляется Трофим с лопатой.

ТРОФИМ. Гул затих. Я снова на погосте.
В небе светит полная луна.
Я пришел к тебе, родная, в гости,
Насладиться страстью допьяна.
Я устал от домыслов скандальных,
Заседаний, пьянок, посевных,
От жены Татьяны и тотальных
Отношений с нею половых.
И в каком немыслимом злодействе
Обвинят меня в конце пути?
Все селенье тонет в фарисействе,
И Павлушка - дьявол во плоти.
Потому я и пришел с любовью
Сквозь проникновенный листопад, -
Не забыл я милую Прасковью,
Умершую десять лет назад.
Дни тянулись, и горели домы,
Веселилась глупая родня┘
Пусть нас разделяют черноземы,
Как-никак лопата у меня.
Вот и гроб. Последнюю дощечку
Открываю заступом своим.
Мы сейчас пойдем с тобой на речку.
ПРАСКОВЬЯ. Искупаться надо бы, Трофим.
Обними-ка, муж, меня покрепче
И снеси к лазоревой волне,
Мы с тобою будем слушать речи
Ветра в полуночной тишине.
ТРОФИМ. Ах, шалунья, чаровница, ангел,
Хоть душа твоя на небесах!
Столько раз я в этой жизни падал,
Но надеюсь - не в твоих глазах.

Берет труп на руки, уходит. Появляются двое могильщиков.

1-ый МОГИЛЬЩИК. Смотри, он потащил ее к реке.
2-ой МОГИЛЬЩИК. И он ее положит прямо в воду -
Сегодня полнолуние, и так
Он поступает с трупом год от году, -
И споро в связь вступив на берегу,
Перенесет жену назад к могиле.
Трофим способен лишь в песке и в иле -
Вот почему он вечно сам не свой.
1-ый МОГИЛЬЩИК. Скажи, а в драме этой есть герой?
2-ой МОГИЛЬЩИК. Конечно - Павлик. Он и юн, и смел,
И всех врагов в округе отымел,
И высоко взошла его звезда -
Она осветит села, города┘
1-ый МОГИЛЬЩИК. А мне по нраву младший брат его.
2-ой МОГИЛЬЩИК. Не сможет Митя сделать ничего -
Своим непротивленьем злу насильем
Он выражает детское бессилье.
1-ый МОГИЛЬЩИК. Послушай, мы хотели облегчиться.
2-ой МОГИЛЬЩИК. И нам могила эта пригодится!
Присядем и помянем прошлый пир!
1-ый МОГИЛЬЩИК. Поэт в России больше, чем Шекспир.

Присаживаются на краю могилы.

А что мы знаем о добре и зле
Из откровений массовой культуры?
Добро на крыльях, зло на помеле
Летает.
2-ой МОГИЛЬЩИК. Это происки цензуры.
Что ангелы, что демоны твои,
А все одно - предвестники экстрима,
Вот почему понятия сии
Давным-давно взаимозаменимы.
Довольно часто и добро, и зло
Бывают не особенно красивы,
И так, и так - тебе не повезло.
1-ый МОГИЛЬЩИК. Зато хотя бы есть альтернатива.
2-ой МОГИЛЬЩИК. Что в лоб, что по лбу - не один ли черт?
1-ый МОГИЛЬЩИК. Один, но у меня такое чувство,
Что кто-то эту разницу найдет
И даже назовет ее искусством.
Поэтому отбросим пессимизм,
Нас ожидает тысяча открытий┘
Как хорошо очистить организм!
2-ой МОГИЛЬЩИК. Особенно в преддверии соитий.
Сорви лопух. Почище подотрись.
Я знаю здесь укромное местечко.
А что касается борьбы за жизнь -
У всякой суки наступает течка.

Могильщики уходят. Появляются Трофим с Прасковьей.

ТРОФИМ. О, сколько наслаждений чудных
Нам тление дарует. Но нетленна,
Как вера, безнадежная любовь,
Которую сейчас зарою в землю,
Но очень скоро выкопаю снова,
Когда на небе полная луна
Растеньям и животным даст взросленье,
Как, например, улитка, что ракушку
Оставит, но воротится в свой дом,
Медведь, который в зиму засыпает
И видит сны до будущей весны -
Вот так и я вернусь к тебе, Прасковья.
Но┘ Боже мой! Откуда смрадный запах?
Кто осквернил пристанище твое
Таким неэстетичным жидким стулом?
Мне кажется, разгадка очевидна -
Не оттого ль страдает Кулуханов,
Что ежедневно пасынок мой Павлик
Ему от пуза гадит на крыльцо?
Сегодня он и до меня добрался,
И если раньше я смотрел сквозь пальцы
На подлые деяния мерзавца,
То это святотатство не прощу!
Позор, Прасковья, смоет только смерть -
Морозов Павлик должен умереть.

Занавес.

Сцена четырнадцатая.

Райские кущи. Хор ангелов. В составе хора - Павлик.

ХОР. Это было давно. Это было давно.
В не похожей ничуть на Эдем
Деревеньке лесной жил один персонаж,
Назовем его Павликом М.
Он носил красный галстук и бил в барабан,
Только люди не знали - зачем?

Он являлся изгоем в дремучем краю,
Не похожем ничуть на эдем -
Простофили-крестьяне понять не могли
Просветленного Павлика М.
И стихи сочинял, и траву не курил,
И охотно одалживал всем.

Как-то раз в сентябре, в деревеньке лесной,
Не похожей ничуть на Эдем,
Недоумки ночною порой собрались
И прикончили Павлика М.
И на кладбище тело его отнесли,
И никто не ронял хризантем,
И зарыли тайком в землю нашей земли,
Не похожей ничуть на Эдем.

Пили водку запойно за вечный покой,
А чтоб не было всяких проблем,
Приписали ему (в деревеньке лесной,
Не похожей ничуть на Эдем),
Будто предал своих он друзей и родных -
Вот легенда о Павлике М.

И хула разнеслась побыстрее молвы,
Что в лабазе отравленный джем,
Что завел председатель гарем, -
Все старались его очернить как моли
И сложили немало поэм.
Но архангелы душу отправили в рай
Невиновного Павлика М.

Так пускай при луне снятся глупой стране
Преступления Павлика М.
Он теперь среди нас. Вы не слышите глас
Вознесенного Павлика М.?

ПАВЛИК. В черноземе родном на погосте простом
Я лежу молодой в деревеньке лесной,
Не похожей ничуть на Эдем.
Суки! Вам не увидеть Эдем.

Занавес.

Конец.