Вячеслав БУКАТОВ

Делу, конечно же, время.

А потехе?

Неужто всего час?

В 1656 году по приказу царя Алексея Михайловича была составлена “Книга, глаголемая урядник: новое уложение и устроение чина сокольничья пути”, то есть сборник правил соколиной охоты, излюбленной потехи того времени. В конце предисловия к “Уряднику” Алексей Михайлович сделал собственноручную приписку, напоминавшую охотникам, дабы они, увлекаясь потехой, не забывали о службе государству: “Правды же и суда и милостивыя любовь и ратного строя не забывайте: делу время и потехе час”.

Слова эти стали пословицей, которую часто толкуют не совсем правильно, понимая под словом время большую часть, а под словом час – меньшую. Поэтому вместо “и потехе час” стали говорить “а потехе час”. Но царь и не помышлял о том, чтоб потехе из целого времени отдавать только час. В его словах выражена мысль, что всему нужно время: и делу, и потехе.

Ситуация, когда время дела и время потехи сливаются в единое целое, называется игрой (вспомните, например, Олимпийские игры или математические игры).

Педагогическое мастерство в социоигровой педагогике включает в себя мастерство создания игр.

Но, увы, нередко учителя (особенно работающие в старших классах) под игрой понимают только потеху, развлечение и не видят в ней серьезного дела. Отсюда и установка, что, мол, сначала мы, дорогие детки, позанимаемся, а потом, если время останется, поиграем.

Социоигровая педагогика, заботясь о физическом здоровье школьников, отвергает такое противопоставление. Врачи постоянно напоминают о том, что нельзя настаивать на продолжительном соблюдении детьми статичной позы на стуле. Попробуй нас, взрослых, заставить сорок пять минут смирно сидеть на стуле, сложив ручки и аккуратно поставив ножки! А ведь организм взрослого гораздо более вынослив, нежели еще не сформировавшийся детский.

При социоигровом подходе к обучению, когда, например, подростки сочиняют истории, решают задачу или поют, все участники – как слушающие, так и говорящие – могут в это время не только сидеть, но и стоять или расхаживать по классу. Или даже подпрыгивать! Но если при планировании урока подобное игровое действо расчленить на части – сначала мы сидя порешаем, потом под музыку походим, – то единого социоигрового действа не получится.

И само дело (решение задачи) может оказаться обычной обязаловкой. И такой же скучной обязаловкой может оказаться запланированная потеха. Вместо естественной живой игры на занятии воцарится пугающая дидактика, столь удобная для показа проверяющим инстанциям.

Потеха и забава возникают из особого, необычного сочетания разнохарактерных условий. Мы соединяем дело для головы с делом для ног, дело для глаз с делом для ушей и для языка (слушать других и говорить с ними), и тогда дела становятся потехой, что все вместе порождает игру.

Школьным учителям остается только следовать наставлению Алексея Михайловича, то есть использовать время сразу и для дела, и для потехи, заново возрождая хорошо забытое старое. Тогда педагогическое мастерство оказывается прочно связанным с загадочным искусством создания игр.